Брак по расчету

      После секса Нацу уснул, а у меня все никак не получалось. Я ворочалась, укрывалась одеялом с головой, полностью раскрывалась, приобнимала мужа, уже как только не лежала, но погрузиться в сон не позволяла огромная и темная туча мыслей о будущем, о детях, о проблемах со здоровьем, изредка в памяти всплывали ужасные картинки изнасилований и избиений, потом спасение, кома Нацу и мое волнение. Чего только не случалось за эти два года.       Уставшая от бессонницы, я лениво повернула голову к часам. Почти четыре утра. В конце концов, я просто развернулась к супругу и любовалась его лицом при тусклом желтоватом освещении ночного светильника. Он лежал на спине, размеренно дышал, его грудь спокойно приподнималась и опускалась от вдохов и выдохов, пальцы на руке, закинутой на подушку рядом с головой, изредка подрагивали, скулы то напрягались, то расслаблялись, как и шея. На умиротворенном лице иногда была заметна легкая тревога и волнение. Интересно, что ему снится? Учитывая недавний разговор, возможно, его посещают тревожные фантазии. Я знаю, что он переживает обо мне, о нас, всегда старается сделать как лучше, не устает баловать и радовать меня как чем-то роскошным и дорогим, так и маленькими приятными мелочами. Холод и безразличие ко мне улетучились, на их место пришли обволакивающее тепло, безграничная забота и бесконечная любовь.       Положив руку на его грудь, я закрыла глаза и прислушивалась к ровному биению сердца Нацу. В очередной раз это подействовало на меня лучше всякого снотворного, и я, наконец, уснула, оставив на время все проблемы.       Обычно я встаю в восемь утра, иногда чуть позже, но стараюсь всегда провожать Нацу на работу, однако, из-за того, что сегодня заснула под утро, проспала. Он уже уехал. После душа и завтрака опять плюхнулась на кровать, причем раскинув руки в стороны и лицом вниз. Бли-и-ин… как же поговорить с Нацу, чтобы и не давить на него, но, в то же время, убедить? Женская мудрость, хитрость, изворотливость, хитрожопость… хоть что-нибудь бы помогло!       — Миссис Драгнил, если вы плохо себя чувствуете, то стоит позвонить доктору, — откуда ни возьмись, появилась внимательная Амели.       — Все хорошо, — пробубнила я, не меняя своего положения.       — Вы уверены?       Ох, придется встать, чтобы она не беспокоилась.       — Амели, спасибо, я нормально себя чувствую. Немного не выспалась, но это мелочи. Просто есть вещи, которые меня беспокоят.       — Хотите поговорить? Я понимаю, что простая служанка вроде меня никогда не будет хорошим психологом, но если вы пожелаете, я всегда вас выслушаю.       Она смущенно опустила глаза и перебирала пальчиками подол фартука. Я приблизилась к ней.       — Амели, ты — замечательный человек. Ты уже неоднократно меня выручала, всегда помогала, советовала как лучше, поддерживала мои инициативы, беспокоилась о моем самочувствии. Ты делаешь гораздо больше, чем обычные домработницы, и я очень это ценю. Не стоит себя недооценивать.       — С-спасибо, миссис Драгнил, — чуть ли не плача, пролепетала сентиментальная девушка, оказавшись в моих объятиях.       Убедив ее, что мои тревоги отнюдь не вселенского масштаба, она успокоилась и ушла заниматься своими делами. Я тоже не стала сидеть на месте. Полдня провела, ухаживая за растениями в зимнем саду, еще несколько часов читала очередной роман в библиотеке. Ближе к вечеру Нацу прислал сообщение, что улетает куда-то на срочную командировку на пару дней. Что ж, это грустно, но надо во всем искать плюсы: например, проведу пару вечеров наедине с собой и своими мыслями. Каждому человеку периодически это нужно, и я не исключение.       Я отправила мужу ответ, в котором пожелала удачи и попросила быть осторожным, после чего попросила Амели накрыть ужин на одного на открытой веранде на втором этаже. Яркий ночной фонарь на доме отключила, зажгла свечи на канделябре на столике, и пока подавали еду, откинувшись на спинку мягкого кресла, любовалась ясным ночным небосводом, держа в руке хрустальный прозрачный бокал с белым вином. Чистый вечерний воздух, стрекот неугомонных цикад, тонкий одинокий месяц, сияющие на темном полотне неба звезды. Мысли о детях настолько заполнили мой разум, что сейчас Луна в моем представлении — мама, а звезды — ее детишки. На мгновение я даже ей позавидовала, хотя все это лишь фантазия, пропитанная моим желанием материнского счастья. Но я не хочу быть эгоисткой и думать только о себе, меня также волнует, что обо всем этом думает муж. Разумеется, мое признание вчера о том, что время на беременность, к сожалению, ограничено, обязательно как-то повлияет на него, но вот как именно, боюсь представить.       Ситуация сложная. Кому следовало бы уступить другому: мне Нацу, уважая его чистое желание оберегать дорогих ему людей, или Нацу мне, принимая во внимание слова врача? Не знаю. Вроде бы, я начала склоняться к первому варианту, но меня беспокоит: а вдруг я потом вообще не смогу забеременеть? Только это и останавливает от желания последовать просьбе мужа о еще нескольких годах. Мысль, что не смогу стать мамой, угнетает, давит, пугает. Подобного я просто не переживу.       Вчера наш разговор оборвался, поэтому меня также беспокоит, что он скажет, какова будет его реакция. Вряд ли он проигнорирует эту плохую новость, но и вот так запросто перечеркнуть собственные планы на ближайшие несколько лет тоже не сможет. Нацу, как же ты поступишь?       В размышлениях я не заметила, как наступила полночь. Разумеется, сон ко мне не спешил. Устав ворочаться с бока на бок, я встала, надела купальник, взяла с собой полотенце и занырнула в бассейн. Да, посреди ночи, когда вся прислуга спит. В общем-то, эти полгода после того, как я посетила гинеколога, характеризовали именно такими порой странными ситуациями: тяжелые мысли сменяли попытки отвлечься, помогало, но ненадолго, снова тяжелые мысли и кратковременное расслабление, и так день за днем, постоянно, снова и снова. Но теперь Нацу знает, я переживаю о нашем будущем уже не одна, и это совершенно не добавляет мне радости, ведь у него и так забот хватает. Вместо того, чтобы помогать ему отдыхать дома и телом, и душой, я озадачила еще больше. Прости, Нацу, я безумно люблю тебя, но все же тебе необходимо было знать. Надеюсь, ты на меня не злишься.       Супруг предупредил, что будет отсутствовать несколько дней, однако, он неожиданно вернулся уже следующим вечером. И как он вернулся — целая отдельная история.       Как и многие забавные ситуации, данная тоже начиналась с того, что я сидела в зимнем саду, мирно читала книгу и никого не трогала. Пришла Амели, предложила принести свежую порцию чая, на что я вежливо согласилась. Вернувшись глазами к притягательным строчкам книги, отвлеклась снова, когда услышала странный шум этажом ниже. В этот момент Амели наливала мне только что заваренный горячий травяной чай. Я поинтересовалась у нее, не знает ли она, в чем дело. Отведя глаза в сторону, она искала за что ими зацепиться, лишь бы не смотреть на меня, и ответила, что это наверняка другая горничная что-то уронила. Какая-то она странная, но ладно. Не придав этому значения, я отблагодарила ее за прекрасный напиток и вернулась к прежнему занятию. Амели не уходила. И снова странно, обычно она торопится заниматься делами, никогда не сидит на месте, а сейчас якобы любуется цветами и изредка посматривает в мою сторону. Что-то тут нечисто. Внизу опять громыхнуло. Я уже поднялась, чтобы пойти посмотреть, но верная горничная усадила меня на прежнее место и заверила, что мне не стоит беспокоиться, она сама все проверит. С удивительной скоростью она скрылась из виду и вернулась менее чем через минуту. Как вообще успела?! Сказала, что одна из домработниц дико извиняется за свою неаккуратность. Ничего не разбито, никто не поранился, уже хорошо. Ладно. Прочитав всего один абзац, меня отвлекало любопытство и странное поведение Амели, которая меня не покидала. Заметив, что оставила телефон в спальне, решила сходить за ним. Вдруг Нацу что-то написал или позвонил? Отложив миниатюрные подушки и встав с теплого насиженного местечка, я быстро снова оказалась на нем. Амели сама пулей рванула за забытой мной вещью. Снова молниеносно вернувшись, вроде как любовалась цветами. Все, я больше так не могу.       — Амели, что ты скрываешь?       — Я-я?! С чего вы взяли?       — Да уж заметно.       — Наверное, я отвлекаю вас своим присутствием, но я, эмм… просто подумала… эмм… вдруг вам еще что-то понадобится, чтобы вы далеко не ходили.       — Ты же не умеешь врать.       — Спасибо.       — Да, это комплимент, но твоя милая улыбка меня не собьет с толку. Ты сейчас словно пытаешься отвлечь…       Она резко повернула голову в мою сторону.       — Или задержать…       Бедная девушка напряглась еще больше.       — А-ме-ли…       — П…       — П…?       — Простите, миссис Драгнил, простите, простите.       — За что?       — Вы правы, я не умею врать. Я говорила им, что для выполнения этой просьбы нужен кто-то другой.       — Какой просьбы?       — Задержать вас тут.       — Зачем?       — Простите, я не могу сказать. Все же пообещала.       — Хотя бы кому?       — Это тоже просили не разглашать.       — Что творится в этом доме?       — Простите, миссис Драгнил, уверяю вас, что ничего плохого. Пожалуйста, подождите тут еще полчаса. Умоляю вас, — она бросилась ко мне как маленький котенок, ищущий спасения от жестокой участи.       — Хорошо-хорошо. Я побуду тут, если ты просишь, только успокойся.       — Спасибо, миссис Драгнил.       — Там точно ничего плохого?       — Честное слово, — она так забавно улыбнулась, что и я не удержалась и заразилась ее таинственным оптимизмом.       Открыв снова книгу, я лишь делала вид, что читала, а сама размышляла о том, что же происходит внизу. Может, делают какую-то перестановку по просьбе Нацу? Или он что-то купил за границей, передал самолетом и сейчас это «нечто» устанавливают? Но что это? И зачем? Нацу, неужели ты за всем этим стоишь? Но ведь ты сейчас за тысячи километров от дома. Все же мне ужасно любопытно, но Амели так просила потерпеть, что придется ее послушать.       Как назло, время тянулось жутко медленно. Горничная ушла, а я заметила, что полчаса прошло. Мне ведь можно идти? Уже на месте не сидится. Оставив книгу на стеклянном столике, я, словно ниндзя, шагала медленно, осторожно, тихо повернула ручку двери, выглянула — никого нет. Так же неслышно закрыла ее за собой, аккуратно спускалась по лестнице на одних только носочках, прижавшись к стене и постоянно оглядываясь по сторонам. Войдя в роль сыщика, который выслеживает пугливого нарушителя мира и порядка, остановилась на середине лестницы, присела у края перил, прислушалась. Стоит гробовая тишина. Даже сейчас, вечером, обычно по дому слышны шаги многочисленной прислуги, едва заметная возня: кто-то чем-то занимается, что-то чистит, прибирается, расставляет по местам и прочее, а в данный момент дом словно вымер. Еще более странно.       Спустившись, заметила совершенно невероятную вещь: пол всего второго этажа усыпан сотнями моих любимых ромашек, тут едва ли можно где-то ногу поставить так, чтобы не зацепить их. Боже мой, что это? Откуда? Самая густая дорожка из цветов вела к нашей спальне. Я проследовала по ней, тихонько приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Здесь ромашек еще больше, но вдвойне, нет, даже втройне меня удивило то, что Нацу, который должен быть в Европе, в брюках, чуть расстегнутой рубашке, босиком (!) ходит и зажигает свечи на канделябрах, стоящих повсюду. Данного изящного предмета декора тут с десяток, возможно и больше, я даже не знала, что у нас их так много. Его лицо такое серьезное, будто свечи можно зажечь как-то неправильно и он боится ошибиться, хотя сам еще и держит в руке открытую бутылку вина и… господи, впервые вижу такое поведение супруга… он пьет с горла! Это точно мой муж? Его словно подменили.       Ошарашенная увиденным, я открыла рот и сделала шаг вперед. От чуткого слуха Драгнила это никак не могло ускользнуть. Он обернулся, заметил меня дико удивленную и расплылся в широкой и счастливой улыбке, которую крайне редко могу лицезреть. Так… подождите, дайте перевести дух, сейчас удар хватит.       Поднеся одну руку к грудной клетке, откуда в любой момент может выскочить бьющееся в бешеном ритме сердце, я лишь приоткрывала рот, потеряв дар речи, не в силах сказать что-либо. Как немая рыбка, которую вытащили из аквариума и отпустили в невероятно прекрасный океан, я, как завороженная, смотрела вокруг, потом на улыбающегося мужа, снова вокруг и на мужа. Он сделал несколько больших глотков вина (да, он все еще пьет из бутылки!!!).       — Люси! — расставив руки в стороны, как бы приглашая к себе в объятия, супруг радостно улыбался.       — Н-нацу… что это?       — Это для тебя.       — Есть повод?       — Я люблю тебя.       Все, сейчас умру на месте, упаду замертво и никто меня не откачает. Но прежде чем я блаженно покину этот мир, надо хотя бы понять причину своей скоропостижной, хоть и счастливой, смерти.       — Н-нацу… я не понимаю.       — Я люблю тебя.       — Я тебя тоже, но…       — В том-то и дело, что нет никаких «но», Люси, — он подошел ко мне, я заметила, что бутылка почти пуста, а от мужа веет перегаром, — я понял… я все наконец понял…       — Стесняюсь спросить, и что именно?       — Я люблю тебя.       — А раньше ты этого не знал?       — Да нет же, — муж поставил бутылку рядом на пол и взял мое лицо в свои руки, — я люблю тебя, важно только это, — его глаза отражали теплый свет свечей и огонь его собственной души, они сияли как никогда раньше. — Я хочу, чтобы ты родила мне детей, как минимум четверых…       — Четверых? — спросила я, но он не услышал меня, поскольку заметно распален своими эмоциями, явно накрывающими его с головой.       — … и не имеет значения, сейчас ты забеременеешь или через пять лет. Я об асфальт расшибусь, но уберегу тебя. Буду делать это ежедневно, постоянно, неустанно. Поэтому, Люси… — он немного прикрыл глаза, посмотрел на мои губы, перешел на сладкий шепот. — Люси… моя любимая Люси… роди мне детей.       Не давая мне даже и секунды на ответ или хотя бы на размышление, осознание того, что он только что сказал, Нацу потянул меня к себе, закрыл дверь и впился в мои губы. Я пьянела от алкоголя, который он рвано выдыхал, и его чувств, накрывающих нас обоих как цунами, волна самого невероятного масштаба. Мы стаскивали друг с друга лишнюю одежду, почти не отрываясь от манящих губ. Супруг поднял меня на руки, уложил на кровать, ласкал мое тело так нежно, как раньше никогда не делал.       Довольно долго наслаждаясь близостью, мы упали на кровать без сил. Я уже почти уснула, но вскоре приоткрыла глаза от нежных касаний моей щеки.       — Прости, я тебя разбудил? — тихо спросил Нацу.       — Я просто задремала, — ответила я, сонно потирая глаза. — А ты почему не спишь?       — Был занят.       — И чем же?       — Любовался тобой.       — Н-нацу, не смущай меня, — я потянула одеяло на себя, пытаясь спрятать свои покрасневшие щеки.       — Говорю то, что вижу: Люси Драгнил, ты — самая прекрасная женщина в мире. МОЯ самая прекрасная женщина в мире.       — Спасибо, Нацу, — я смущенно чмокнула его в губы, а после мне на глаза попались ромашки, которыми усыпал пол. — Где ты столько взял? — спросила, кивая на них.       — Выкупил одну небольшую цветочную ферму, — он не отрывал от меня глаз, словно приклеился ими ко мне.       — Серьезно?       — Абсолютно.       — Что тебя сподвигло на такой поступок?       — Знаешь, на самом деле причина, по которой я так внезапно улетел, была не командировка, не работа, — он подпер под голову руку и аккуратно перебирал пальцами мои волосы, — я разузнал, в какой стране лучшие гинекологи и направился туда, намеревался узнать об операциях и прочем. Около соседнего кабинета сидело несколько беременных женщин с мужьями. Невольно я представил, какой будешь ты. Знаешь, тебе очень пойдет животик…       — На-ацу, — я тихо засмеялась.       — Из кабинета вышла пара, — продолжал он свой рассказ, — с мягких стульев поднялась другая. Муж придерживал свою жену под локоть и спину, она благодарно ему улыбалась. И тогда я осознал, что слишком все усложняю. Да, меня больше всего беспокоит твоя безопасность, но это не повод заставлять тебя переживать, мучиться сомнениями, копить их в себе. Это моя проблема. Тебе наверняка все это время было тяжело. Прости меня. Я постараюсь, чтобы такого больше не было, — он вдохнул запах моего шампуня, поцеловал прядь волос.       — Не извиняйся, ты же не знал.       — Все равно прости.       — Все хорошо, теперь все хорошо, и это самое важное.       — Ты права.       В объятиях друг друга нам обоим снились счастливые сны о будущем, о нашем будущем.       Следующим вечером супруг после работы привез детскую кроватку и установил ее в нашей спальне.       — Нацу, подожди, ты слишком торопишься, — пыталась я его убедить, но, судя по всему, у него сработал спусковой механизм и он теперь не остановится и не успокоится.       — Ничего подобного.       — Кстати, почему кроватка голубая? Ты думаешь, что первым будет мальчик?       — Я не думаю, я уверен.       — А вдруг девочка?       — Нет, говорю тебе, будет мальчик.       — Вот ты странный: раньше тянул время, теперь торопишь его. Ты бы определился, — я наблюдала, как супер-серьезный Нацу разглядывал новую мебель и думал, где ее лучше поставить.       — Я как раз определился. Между прочим, — он перевел взгляд на меня, — надо бы «закрепить» сына.       Мой сарафан полетел на пол, муж поднял меня на руки и… понеслась душа в рай.       На пятом месяце беременности, в декабре, накануне Рождества, мы с Нацу гуляли по красиво украшенным улицам в преддверии праздников. Выбирая подарки родным и друзьям, бродили, покупали то, что нравилось нам и могло понравиться нашим близким, а когда я немного устала, присели на лавочку. Пока Нацу расплачивался недалеко за горячий чай, я услышала под лавочкой странные звуки возни. Заглянула под нее, там оказалась приоткрытая коробка, откуда выглядывал маленький котенок с бесподобными большими глазами. Его гладкая шерсть отливала синевой, от холода он подрагивал и почти неслышно мяукал, что больше походило на жалостливый скрип. Я взяла его на руки и прижала к себе, стараясь согреть.       — Кто это? — удивленно поинтересовался Нацу.       Я подняла на него глаза, полные слез за это крохотное замерзающее существо.       — Понял… будем придумывать имя.       Малыш и правда замерз. Мы вызвали на дом ветеринара, который осмотрел его, прописал пару лекарств для восстановления осипшего голоса котенка и тепло. Мы сразу приметили, в какой комнате этому шерстяному комочку понравилось больше всего — в гостиной с камином он полюбил нежиться в кресле Нацу. Около недели подходящее имя все не приходило на ум, но однажды, когда мы сидели у согревающего огня, котенок прыгнул мне на колени, прислонился к моему растущему животику и громко замурчал.       — Смотри, Нацу, он тоже в ожидании рождения нашего счастья.       — Счастья… хмм…       — Что?       — Может, Хэппи?       — Мне нравится.       Котенок мяукнул, словно сказал, что он тоже доволен.       В апреле я родила, вот только мы с Нацу не совсем угадали, кто будет первым: родились мальчики-близнецы, копия папочки. Довольный, он постоянно носил меня на руках, успевал и работать, и мне помогать с воспитанием детей. Идеальный муж. Вот только на этом он не остановился. Через три года я родила третьего сына, еще через два — девочку. Я смеялась и намекала Нацу, что уже можно бы и остановиться на четверых, но он слезно умолял меня о пятом. Что ж, пятой тоже была девочка. Мне уже памятник пора было ставить. И что бы вы подумали — он его поставил! У лучшего в стране скульптора Нацу заказал мою статую в натуральный рост и разместил ее в саду под пышной кроной многочисленных деревьев сакуры. Драгнил… добавить нечего.       Нацу рассказывал на ночь детям сказки про принцесс и драконов, воспитывал сыновей как «рыцарей» для своих сестер, а тех, в свою очередь, как главную поддержку старшим братьям, учил их сплоченности, объяснял, что такое крепкая верная дружба и настоящая любовь, подкрепляя все примерами из нашей жизни.       Дошкольное образование все дети получали на дому у нанятых преподавателей. Муж хотел, чтобы они и школьную программу осваивали так же, но я настаивала на нормальном образовании в полноценной социальной среде сверстников. Я понимала, что Нацу опасался похищений и тому подобного, я тоже об этом думала. Спорили мы на эту тему довольно долго, но мне удалось найти вариант, устраивающий супруга: одна из самых дорогих и элитных школа-пансионат с высококлассной охранной системой. Безопасность — это хорошо, важно и нужно, но мне не хотелось, чтобы они росли, словно в заточении. В этом тоже есть свои риски: столкнувшись с реальной жизнью, они могут оказаться совершенно не готовыми к ней. Это послужило хорошим убедительным аргументом при спорах с чрезвычайно беспокоящимся Нацу.       Сколько бы мы ни спорили, нам всегда удавалось находить компромиссы, в зависимости от ситуаций, мы уступали, уважая мнение друг друга.       Наши отношения хотя и начались резко с совместной жизни, но складывались они медленно, постепенно, протекали не всегда гладко. Идеальных людей не бывает, а если были бы, то они напоминали бы скорее манекены, чем живых и чувствующих разумных существ. Нет, идеальных нет, недостатки есть у всех, и именно поэтому люди влюбляются, женятся, создают свои семьи потому, что вместе они дополняют друг друга, появляется идиллия, гармония, слаженность. Такими и должны быть настоящие отношения: муж, оберегающий семью, жена, заботящаяся и поддерживающая мужа. Признаться честно, пройдя этот тернистый пусть с Нацу, у меня сложилась такая точка зрения: большинство конфликтов должна сглаживать именно жена. Выравнивать все шероховатости брака, следить за балансом, корректировать его в ту или иную сторону — только так можно стать идеальной женой. В этом и состоит искусство быть Женщиной.

КОНЕЦ