«Так судьба стучится в дверь»

      Я открыла глаза и осознала, что нахожусь в СОБСТВЕННОЙ КВАРТИРЕ!!! Божечки, как хорошо-то. Можно вытянуться во всю длину свою чертовски маленькую для среднестатистической девушки двадцати трёх лет. Вдруг я услышала рядом с собой шуршание, и что-то очень тёплое и мягкое, но при этом сильное и твёрдое, обняло меня со спины и притянуло к чему-то плоскому, но с выпуклостями, широкому и тёплому. В макушку уткнулось что-то мягкое и сопящее.       Я замерла. Мне было так тепло и хорошо от этого чего-то, что прижимало меня к себе с такой нежностью и заботой… Стоп! Это моя квартира! А значит — никто не должен быть в кровати, кроме меня. Получается сейчас меня обнимает… Фрозен! — РОТА! ПОДЪЁМ! — как можно громче крикнула я, но Никифоров даже не обратил никакого внимания.       В течение последующих десяти минут я старалась растолкать Фрозен, но ничего не вышло. Тогда я решилась на самый крайний вариант. Ох, и стыдно мне будет после этого. Я набрала побольше воздуха и заорала: — ВИКТОР! Я РОЖАЮ!!!       Сработало моментально. Никифоров подскочил и открыл глаза, ошарашенно глядя на меня ещё пока сонными глазами. — Насть, мы ещё не переспали, ты даже не беременна. Только если… — Никифоров прищурился. — А ну-ка признавайся! Ты с кем-нибудь спала?! — Тупица! — закричала я в ответ. — Ни с кем я не спала! И с тобой не стану! — Не это мы посмотрим, — соблазнительно (не побоюсь этого слова) улыбнулся Виктор и на четвереньках начал подползать ко мне.       Я попятилась от фигуриста, но, к несчастью, к изголовью. И очень скоро я оказалась в тупике. Дело в том, что моя кровать стоит в углу, и я заползла в этот угол. — В-Виктор, — нервно начала я. — Может, это и не твой первый раз, но зато мой первый. И я хочу это сделать с любимым человеком, а не с кем попало.       Фрозен остановился в сантиметре от моего лица. Он пару мгновений смотрел мне в глаза, затем подался вперёд и поцеловал меня, прикусив и оттянув нижнюю губу. — Хорошо, солнышко. Я подожду, — лукаво ухмыльнулся Никифоров и медленно слез с меня.       Я тяжело выдохнула. Сколько можно?! Чего это он лезет ко мне?! Я — его анти-фанат, и если он думает, что таким образом сможет заполучить моё расположение, то глубоко ошибается! Я на такие дешёвые трюки не поддаюсь!       Фрозен встал с кровати, и я поняла, к чему меня он прижимал. Это оказалась крепкая грудная клетка парня с кубиками и всякими накаченными мышцами. Я поскорее отвернулась. Ещё не хватало, чтобы он заметил, что я смотрю на него! Благо, остальную часть тела скрывали пижамные штаны серого цвета. Я еле слышно вздохнула и тоже встала. На мне были спальные шорты голубого цвета и длинная белая майка.       Я заглянула в зеркало. На меня выглянуло уже привычное чучелко со спутанными волосами и сонными глазами. В ванную первым попал Фрозен, и мне пришлось ждать своей очереди аж целых два часа. Что этот Хаул* там творит с моей ванной?!

***

      Включите: Kelly Clarkson — Because of you.       Я сидела у себя в кабинете и перебирала бумаги. По правую руку от меня сидела Ира и барабанила пальцами по деревянной лакированной поверхности стола. — Это как понимать? — в десятый раз спросила Крылова. — Ты же анти-фанат, а позволяешь делать с собой такие вещи. Настя, это плохо, очень плохо. Твоя репутация идёт под откос. Тебя будут считать продажной, пишешь одно, а на деле — совсем другое.       Я понимала причину её волнения. Кто-то увидел и сфотографировал сцену поцелуя на балконе. И моя подруга права — мой авторитет под угрозой. Надо срочно писать опровержение. Я поделилась этой мыслью с фотографом. — Нет, тебе это не поможет. Боюсь, — тут Ира сжала ладонь в кулак. — Тебе уже ничего не поможет. Только если ты закроешь редакцию, сменишь имя, внешность и паспорт, переедешь в другую страну. Тогда тебе удастся сбежать от конкурентов и журналистов. — Нет, это не выход, это — трусость! — упрямо возразила я, но понимала, что редактор права. — Я посмотрю, ещё что на вас двоих нарыли, может, смогу найти того, кто видел вас. И тогда ему не поздоровиться, — глаза Крыловой сверкнули. Она поднялась с кресла и вышла из кабинета.       Я откинулась на спинку своего вращающегося кресла и крутанулась на нём, поворачиваясь лицом к окну во всю стену. Вид мне открывался хороший, но мрачный и серый. Сегодня опять шёл дождь. Капли монотонно стучали по стеклу, стекали вниз и образовывали лужицы в канавках у подоконников.       В голову мне не шла ни одна мысль, как спасти своё положение. Чёрт, это всё из-за Фрозен! Если бы он не накинулся на меня, то можно было бы ещё выкрутиться из случая на выставке, которая, казалось, была устроена миллион лет назад. — Привет, Лучик, — бодро пропел Никифоров над моим ухом. С недавних пор он стал называть меня этим прозвищем. — Ты чего такая… «Нелучистая»? — Ах, ну извини! — взорвалась я и всплеснула руками. И случайно выбила стаканчик с кофе в правой руке Фрозен, которого я теперь называла Снежинкой. — Настроения нет! А всё из-за одного наглого и распущенного Снежинки, который не может себя в руках удержать! Слушай сюда, Никифоров, ты испортил мне жизнь! Как только мы встретились на выставке, ты от меня ни на шаг на отходишь! Я твой анти-фанат! АНТИ-фанат! А это означает, что ты не можешь распускать руки! Ты уничтожил, растоптал мою мечту! Знаешь, сколько лет я вынашивала мечту о том, чтобы стать известным на весь мир журналистом?! Конечно, ты не знаешь! И у меня почти получилось, но появился ТЫ! И всё, ВСЁ испортил!       Я кричала на фигуриста, пока не сорвала горло и не начала хрипеть. — Не хочу тебя больше видеть, — сипела я. — Убирайся прочь из моей жизни!       Я что было силы отвесила Никифорову пощёчину. Голова парня дёрнулась в сторону. След от моей ладони ярко-красными полосами высветился на его бледной щеке. Не знаю почему, но у меня из глаз брызнули слёзы. Солёная жидкость стекала по щекам, как капли дождя по стеклу.       Виктор посмотрел на меня грустными глазами и сделал осторожный медленный шаг ко мне. Он вытянул свободную руку, положил ладонь мне щёку и большим пальцем вытер дорожки слёз. — Не плачь. Не хочу видеть твои слёзы, особенно если они из-за меня. Я уйду, как ты и просишь. Гонорар за съёмки тебе вышлют, — тихо сказал он, на мгновение прислонившись лбом к моему лбу, а затем резко оторвался и вышел из кабинета.       Я осталась одна. С разбитым сердцем, втоптанной в пол мечтой и разлитым по ковру моим любимым кофе.