«Так судьба стучится в дверь»

— Отлично, сегодня мы снимем второй кадр. Виктор и Анастасия, вы отправляетесь в парк. Парк аттракционов, разумеется, — бодро начал Андрей.       Я тяжело вздохнула. Если они отправят нас на Колесо Обозрения, то я не выдержу и вытолкаю Фрозен из кабины, когда мы будем находится на самой верхушке. Мда, тогда меня посадят, Ира меня убьет, а моя мечта канет в Лету… Перфект!*       Никифоров лучезарно улыбнулся мне. Блин, как меня бесит этот индюк! Так хочется съездить по его лицу! Даже не знаю, как держусь. — Выдвигаемся через двадцать минут. Приведите себя в порядок, мы вас ждем внизу, — кивнул кому-то (самому себе) Акимов и упорхнул из гостиной на улицу. Летаю как бабочка, жалю как пчела, блин! — Ну что, Настюш, пойдём собираться. Тебе помочь? — повернулся ко мне Фрозен. Опять эта лыба на его харе! Ох, держите меня сотня! Сорока тоже не хватит! — Справлюсь, — отрезала я и поспешила выйти из комнаты до того, как этот… идиот набросится на меня.       К слову, мои вещи привезли сразу после завтрака, и я могла не ходить в одежде Никифорова (не хотела я доставлять ему такое удовольствие!). Я быстро ретировалась в спальню и заперла дверь изнутри… Проблема заключалась в том, что я забыла о ванной. Она связывает спальню и остальную часть квартиры. А я не заперла дверь хотя бы в спальню. И в итоге я не избежала нападения Фрозен. Извращенец хренов! Ненавижу его!       Именно это я сказала ему, оттягивая ворот футболки и глядя на небольшое красное пятнышко у основания шеи. Благо, что небольшое! — Фрозен, как ты посмел оставлять на мне… Это! — я яростно развернулась к Никифорову, который со спокойным и даже довольным видом лежал на кровати и смотрел на меня. — Посмел, — твёрдо сказал он, неожиданно поднимаясь и нависая надо мной. — Чтобы все знали, что ты — моя! — Я не твоя! — тут же возразила я. Ишь, какой шустрый! А меня спросить? Но нет, зачем?! — Я своя собственная! — Сама на себе засосы ставить будешь? — нагло ухмыльнулся Никифоров, наклоняясь ко мне ближе (мужик под два метра, это нечестно!) — Чего? — возмутилась я, незаметно (я на это надеялась) потирая ладонью костяшки другой руки. — Того, моя дорогая, что раз ты своя собственная, то должна всем это показать. — пожал плечами Никифоров. — Тогда отвали от меня, бестолочь! — не выдержала я и ударила его в скулу. Вернее, попыталась. Мое запястье было перехвачено его ладонью, и Фрозен сдавил мне руку. Я пискнула. — Нет, не отвалю, — покачал головой фигурист и притянул меня к себе.       Если коротко, то он опять поцеловал меня. Я, вроде как, должна быть в восторге от того, что меня целует такая знаменитость. Но мне было чертовски неприятно, что меня буквально насильно прижимают к себе, причём очень собственнически, и в наглую не дают и слова сказать очень своеобразным способом. Особенно учитывая то, зачем он это делает. И он никогда не спрашивает моего мнения! Обидно так-то!       Когда Никифоров оторвался от меня, я с грехом пополам вырвалась из его объятий и отошла подальше. Фигурист глядел на меня странными голодными глазами. Мне стало как-то не по себе. — Насть, ты чего? — медленно, растягивая слова, произнес Виктор, крадучись подходя ко мне. — Это ты чего? — обиженно выдала я, делая осторожные шаги назад.       Стена мне все не попадалась и не попадалась. А по закону жанра (и мирового свинства) она уже давно должна была вырасти у меня за спиной и подло отрезать все пути к отступлению. А Никифоров тоже не отставал. Он мог бы меня уже догнать, но видно не торопился, наслаждался моментом.       И вот стена появилась за моей спиной. Она твёрдо и непреклонно загородила мне выход. Мысленно взвыв и отметив свою «чрезмерную везучесть», я приготовилась к самому худшему. Виктор нагнал меня и облокотился о стену справа и слева от меня. И опять это чувство, что я не могу отлупить этого балбеса! Как же меня это раздражает! И при этом я всё равно ничего не могу сделать Фрозен. А он этим пользуется, скотина! — Ну что, поиграли в кошки-мышки, и хватит, — странным низким голосом проговорил Виктор, плотоядно глядя мне в глаза. Я сглотнула. Мое нутро подсказывало мне, что в парк я могу сегодня не попасть вообще. А погода хорошая, солнечная — вообще редкость для северной столицы.

***

      В парк мы всё-таки попали. Фрозен меня отпустил довольно быстро (что очень странно). Я всю дорогу нервно косилась на беззаботно насвистывающего Никифорова. Он, казалось, забыл, что он делал и говорил в своей квартире. — Ведите себя естественно, — отрапортовал Андрей, который не знал причину нашего опоздания. — Анастасия, Вы должны прогуляться с Виктором… — ЧТО?! — возмутилась я, стараясь держать себя в руках. — Ну что, уважаемая, пошли, — странным тоном проговорил Фрозен и направился к воротам.       Я вскинула брови. Нет, я конечно чертовски рада, что он не кидается на меня и не лезет ко мне. Но такой холодный и пренебрежительный тон он никогда не допускал в общении со мной. — После Вас, — язвительно бросила я, склоняясь в приглашающем жесте.       Фрозен фыркнул, но прошел через ворота. Я последовала за ним.       В парке царила весёлая атмосфера. Маленькие дети бродили с родителями, сахарной ватой или воздушными шариками. Или со всем вместе. На американских горках особо голосистые орали как резанные. Жуткий был звук, однако. Я оглядела роскошный выбор наших питерских аттракционов. М-да… И куда пойти? — Ну что, Фрозен, на американские горки? Или ты боишься и хочешь на колесо? — я приподняла одну бровь, иронично изогнув её. — Как бы сама не струсила, — отозвался Никифоров в том же тоне, что и я. — Ха, кричать-то ты будешь, — вскинулась я и гордо прошла к кассе. — Здравствуйте, мне один билет на… — я глянула на список аттракционов, висящий на наружной стене кассы. — А, на «Золотого Дракона»**. — С Вас двести рублей, — бесстрастно ответила мне пожилая женщина с букольками на голове.       К кассе подошел Никифоров. Он наклонился к окошку, облокотившись на стойку. — Здравствуйте, — фигурист одарил кассиршу ослепительной улыбкой. — Я бы хотел… — Виктор Никифоров! — воскликнула женщина, поправляя очки на носу. — Вам бесплатно! На какой аттракцион? А Вы могли бы дать мне автограф? — Да, конечно, где подписать? Аттракцион «Золотой Дракон», — ещё шире улыбнулся Фрозен. — Вот тут. Держите, — кассирша протянула парню листок бумаги и билет.       Никифоров размашисто и как-то небрежно расписался на белом квадрате бумаги. Затем забрал билет и снова улыбнулся женщине, отчего та разомлела от счастья.       Я фыркнула. Тоже мне, покоритель женских сердец! Он покоритель пельменей, и то даже не покоритель, а так, жалкий рядовой. Эта женщина не знает толком этого парня, но спокойно выдаёт ему билет. А вдруг у него на уме что-то плохое? Фрозен повернулся ко мне с видом победителя. — Ну что, Одуванчик, как тебе? — он гордо помахал перед моим лицом билетом. — Это лишь показатель того, что тебе всё легко даётся. Кто-то трудится не покладая рук, а ты пальцем о палец не ударишь — и всё сделано. Я же говорила, что ты лишь избалован собственной славой. Ты, Никифоров, — короткая звезда. Быстро потухнешь! — отрезала я и направилась к «Золотому Дракону», расправив плечи.       Ненавижу людей, которые не делают ничего, а получают при этом больше, чем заслуживают. Я всю жизнь пробивалась на ту должность, на которой сейчас нахожусь. И сколько мне пришлось работать для этого, писать и переписывать статьи. Сколько не спала и не ела, работая и работая. А он… Его просто однажды увидел знаменитый тренер, и всё! Его счастье обеспечено. Нет, понятно, что он тренируется и прилагает большие усилия для того, чтобы не сорваться с той вершины, на которую забрался. Чем выше забрался, тем больнее падать. А если ещё и так быстро поднялся — особенно больно будет падать. Сколько я пережила взлётов и падений. И всегда больно было падать. Были истерики, депрессии, стресс, безвылазное сидение дома…       Кто-то тронул меня за плечо, и я поняла, что тупо стою посередине площади, на полпути к «Золотому Дракону». Рука принадлежала Фрозен и всё ещё покоилась на моём плече. — Эй, всё в порядке? — встревоженно спросил Никифоров. Уверена, что он притворяется. — Тебе какое дело? — грубо ответила я и сбросила его широкую ладонь с плеча.       Я уже собиралась двинуться к аттракциону (не зря же двести рублей потратила!), как меня ухватили за запястье и притянули к себе. Я оказалась в крепких объятиях Фрозен. Какого хрена?! Я сердито подняла лицо к фигуристу, тот серьёзно глядел на меня. — Ты расстроилась из-за того, что я получил бесплатный билет? — жутко наивным голосом спросил он. — Нет, — зло прошипела я и попыталась вырваться.       Да сегодня Фортуна*** на моей стороне! Я уже дважды за день смогла вырваться из кольца рук Никифорова! Ребят, тащите маринованные огурцы, консервированные персики, водку, Боржоми****, балалайку и медведя! Будем праздновать! (да чего там, БУХАТЬ БУДЕМ!!!) Хотя возможно дело в том, что Фрозен сегодня мало каши ел. Слабенькой***** какой-то… — Настя, зачем тебе водка и медведь? — вдруг подал голос Никифоров. Я повернула голову к нему. Вид к фигуриста был донельзя растерянный. — Как зачем? — рассердилась я. — Фрозен, если ты ничего не смыслишь в пьянках... кхм, праздниках, то не лезь! И глупые вопросы не задавай!       И только после этих слов я поняла, что произнесла свои мысли вслух и очень громким голосом. Все люди в парке глядели на меня, глаза их были размером с десять рублей (нет, они не были золотистыми, просто очень большими).