* * *
«Весёлый Роджер» Это было интересно, но Крюк уже начал привыкать к периодическим визитам Пэна на его корабль. В Зачарованном Лесу он не ожидал такого, но ждал, как только вернулся. И он не был разочарован. Он проводил Эмму до её квартиры, а когда вернулся, обнаружил, что мальчик-демон ждёт его, лениво примостившись рядом со штурвалом корабля. Его зелёные глаза блеснули, когда капитан пересёк палубу и встал перед ним. — Как прошла ваша поездка? — Питер поприветствовал его улыбкой, удивлённо приподняв брови, и Крюк почувствовал, как его губы дёрнулись в ответ. — Зависит от того, кого ты спросишь, — он небрежно пожал плечами, обтянутыми кожей. — Осмелюсь сказать, что Спасительнице не очень понравилось, но мне это показалось довольно… волнующим. Его сердцебиение всё ещё было немного ускоренным, когда воздух содрогнулся, и Питер снова появился в нескольких дюймах от него. Улыбка неуклонно росла, обнажая его смутно похожие на клыки зубы. — Как сработал плащ, который я тебе дал? — спросил он, лениво проводя пальцами по воротнику пальто Киллиана. Пират приподнял подбородок, чтобы эти пальцы могли подняться выше, и сделал вид, что на мгновение задумался, прежде чем ответить: — Совершенно. Не хуже, чем я ожидал, — он услышал, как блондин издал низкий смешок, когда его ногти впились в затылок Крюка. — И Спасительница ничего не заподозрила? Когда Крюк покачал головой, верхняя губа Питера скривилась в явном презрении. — Её так называемая «суперсила», должно быть, подводит её, — насмешливо заметил он, закатив глаза и проведя рукой по волосам Крюка. — Иначе она бы поняла, что ты только притворяешься, что на её стороне. Он с силой притянул лицо Крюка ближе к своему; зубы щёлкнули по ближайшему участку кожи, который оказался нижней губой пирата. — Она бы знала, что ты мой, — закончил он собственническим шипением, завладев ртом Крюка с обжигающей силой. Крюк запустил здоровую руку в тёмно-русые локоны Питера, пока тот сминал его рот. Его мысли закружились, и он притянул Питера ближе, желая большего. Наслаждаясь его покорностью, бессмертный тихо хихикнул, проведя языком по губам Крюка. — И теперь, когда она доверяет тебе, я думаю, пришло время проверить это доверие, — хрипло произнёс он, наблюдая за пиратом сквозь ресницы. Крюк встретился с его сверкающими изумрудными глазами своими аквамариновыми, затуманенными похотью — и чем-то ещё. — И как ты хочешь, чтобы я это сделал? — грубо спросил он, скользя рукой по узкому плечу Питера. Злоба горела в глазах Питера, когда они словно превратились в два шара кислотного огня. Его хватка на волосах Крюка усилилась, когда он ответил на вопрос пирата. — Ты сделаешь то, что я тебе сказал перед тем, как ты отправился в своё маленькое путешествие: убьёшь её мать. Сделаешь её примером. Крюку даже в голову не пришло протестовать. Он даже не думал, что хочет этого.* * *
Манхэттен, Нью-Йорк И снова Белоснежка обнаружила, что просыпается где-то, понятия не имея, как она туда попала — только на этот раз она была не со своей семьей. Это не означало, что лицо, смотревшее на неё сверху вниз, не было знакомым — просто она не ожидала увидеть его снова. — Крюк? — осторожно переспросила принцесса, моргая, чтобы прогнать туман из глаз. Она медленно села, держась за голову; то, чем Грэм накачал её, казалось, ещё не полностью выветрилось. — Что ты здесь делаешь? И вообще, где это «здесь»? Что происходит? — спросила она напряжённым голосом, тщетно пытаясь скрыть свой страх. Она увидела, как губы пирата слегка дрогнули, прежде чем он ответил. — Добро пожаловать обратно в реальный мир, милочка, — ответил он на удивление близко к насмешке. — Ты на Манхэттене, хотя скоро тебя вообще нигде не будет. Белоснежка открыла рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, но слова застряли у неё в горле, когда Крюк вышел из тени, и она увидела, как сильно он изменился с тех пор, как она видела его в последний раз. Его волосы были более растрёпанными и немного темнее; он был одет в длинный коричневый бархатный плащ, который доходил ему до лодыжек, и чёрный шарф был обёрнут вокруг его шеи — но самой поразительной переменой было выражение его кристально-голубых глаз. В них больше не было ни малейшего намека на хорошее настроение — только ледяная жестокость, которую она узнала, когда он пытался убить Румпельштильцхена. Это был не тот человек, который спас жизнь её мужу и влюбился в её дочь; это был безжалостный, кровожадный, корыстный негодяй. Это был пират. Она отшатнулась, когда Крюк подошёл к ней. — О чём ты говоришь? Что с тобой случилось? — спросила она, когда снова обрела голос, едва ли не шёпотом, продолжая отступать от своего бывшего союзника. Крюк издал низкий, зловещий смешок, остановившись и окинув медленным, почти хищным взглядом её миниатюрную фигуру. — Со мной ничего не случилось, — небрежно ответил он, опасно сверкнув глазами из-под тёмных ресниц. — Я просто понял, что я пират и всегда буду им. — Я в это не верю, — резко и с неожиданной горячностью оборвала его Белоснежка. Она посмотрела ему прямо в глаза, продолжая пятиться. — Я думала, ты хочешь быть героем. Я думала, что ты ушёл и изменился. Человек в плаще выразительно закатил глаза. — Я пробовал выступать в роли героя. Этого не потребовалось, — его губы искривились, когда он опустился перед ней на колени, приподняв её подбородок кончиком крюка. — Кроме того, единственная причина, по которой я дал себе шанс стать героем, была в твоей дочери, но это ни к чему не привело, — язвительно прошипел он, проведя своим оружием по белой шее принцессы. Ухмылка стала жестокой, когда на поверхности начали образовываться красные капли. Он наклонился так, что их носы почти соприкоснулись. Аквамариновые глаза пылали злобой. — Она была готова позволить мне пожертвовать всем ради неё, не давая ничего взамен, — он сделал паузу, толкая свою смертоносную руку в грудь Белоснежки, заставляя её вскрикнуть от боли. — Так что теперь я собираюсь забрать у неё всё. Он злобно ухмыльнулся, прежде чем вонзить свой крюк в грудную клетку Белоснежки, рассекая кожу и вызвав леденящий кровь крик, который звучал как музыка для его ушей. Он отстранился, обнаружив, что сердце женщины застряло на конце изогнутого металла. Он взял его в затянутую в перчатку руку, с интересом наблюдая, как оно гудит и пульсирует. Оно было таким ярким и чистым, таким полным добра. Он знал, что если раздавит его, то это станет последней каплей; он сделает последний шаг в кромешную тьму без единого шанса на спасение. Но это не заставило его остановиться. Растянув губы в улыбке и обнажив при этом зубы, пират сжал его в руке и без колебаний раздавил пылающий орган в пыль. Он не испытывал абсолютно никаких угрызений совести, наблюдая, как Белоснежка сворачивается в клубок, и жизнь покидает её тело с пугающей скоростью. — Я передам Эмме привет, — прошептал он на ухо мёртвой девушке, закрывая ей глаза, прежде чем встать. Глубоко вздохнув, он отряхнул плащ и вышел за дверь.* * *
Неверленд Генри хмыкнул, когда он и мальчик в красном плаще провалились в щель между деревьями и упали в грязь, катясь, пока листья не прилипли к их одежде. Ему потребовалась секунда, чтобы сориентироваться, прежде чем он вскочил на ноги, в то время как другой мальчик последовал его примеру. — Видишь ли, если ты веришь, всё возможно, — решительно заявил он, как только блондин встал; он всё ещё был немного запыхавшимся после их полета, но всё же сумел сдержать улыбку. Внезапный злорадный блеск появился в зелёных, как лес, глазах другого, когда они встретились с его широко раскрытыми карими. — Ты совершенно прав, Генри, — ответил он почти зловещим тоном, скривив полные губы. Использование его имени заставило маленького мальчика замереть в страхе, и улыбка соскользнула с его лица, как смердящий сок (отсылка к Гарри Поттеру). — Откуда… Откуда ты знаешь моё имя? Я не говорил его тебе, — осторожно заявил он. Его взгляд потемнел от подозрения. Другой мальчик продолжил ухмыляться, склонив голову набок в обманчиво невинном жесте. — Давай сделаем из этого игру, — уклончиво ответил он с сильным акцентом, который явно был забавным. — Головоломку, которую нужно решить. Впрочем, никакой загадки не было. Генри прекрасно понимал, что происходит, и попятился от своего спутника. — Ты солгал мне! Ты — <i>Пропавший Мальчишка. Ты работаешь на Пэна, — гневно обвинил он, и в его голосе ясно слышалась обида. Блондин вздёрнул подбородок. — Не совсем, — он сделал неторопливый шаг ближе к брюнету, пристально глядя в его бронзовые глаза. — Я и есть Питер Пэн, — представился он самодовольно, чётко выговаривая каждое слово. Услышав это откровение, Генри отступил ещё на шаг, едва осмеливаясь в него поверить, глядя на подростка в грязном плаще и шарфе. Покачав головой в яростном отрицании, он в замешательстве выпалил: — Но ты сказал Грэгу и Тамаре, что магия — это плохо, и ты поможешь им уничтожить её. Почему?! — Потому что я нуждался в их помощи, — ответил Пэн, как будто это всё оправдывало. Его брови опустились, когда он продолжил: — И гораздо легче заставить людей</i> ненавидеть что-то, чем верить в это. Генри в ужасе уставился на него, не в силах понять причины. — Зачем ты привёл меня сюда? — напряжённо спросил он, неуверенный, что Пэн действительно ответит, и ещё менее уверенный, что хочет услышать ответ. Его глаза внимательно следили за Пэном, когда тот начал расхаживать вокруг него, как хищник вокруг своей жертвы. — Довольно долго я искал нечто чрезвычайно важное — нечто более неуловимое, чем величайшая из всех тайн. — Что именно? — неловко спросил Генри, поворачивая голову, чтобы не отрывать глаз от Пэна, в то время как блондин продолжал расхаживать вокруг него. Он нахмурился, когда Пэн ответил. — Сердце Истинно Верующего. И когда ты взял эту пыльцу эльфов, Генри, и спрыгнул с того утёса, — он сделал короткую паузу, постучав по корявым корням дерева, прежде чем указать тонким пальцем на Генри, закончив своё объяснение. — Ты доказал, что это ты. Ты — счастливый обладатель этого особенного сердца, и теперь ты и оно — мои. Его ухмылка стала кривой, когда он вытащил кинжал из-под тёмно-красного плаща и поднял его над головой. — Вперёд, ребята! — крикнул он в ночь. Глаза его горели изумрудным огнем. Генри почувствовал, как его желудок сжался, когда из джунглей начали появляться знакомые фигуры в капюшонах, окружая его плотным кольцом с ним и Пэном прямо в центре. Пэн почти вяло двинулся вперёд, вторгаясь в его личное пространство, чтобы увидеть звериный блеск в этих неземных глазах, когда он произнёс два слова, от которых волосы на затылке Генри встали дыбом: — Давай поиграем.* * *
<i>Неверленд Когда они вновь материализовались, Генри показалось, что он видит что-то, потому что вокруг него был остров, который он так хорошо знал и любил. Неверленд. Он быстро заморгал, не смея поверить своим глазам. Неверленд был настоящим — и он был там. Это было просто… нереально. Как будто ничего не могло быть лучше, в этот самый момент поразительно знакомый мелодичный британский акцент ворвался в его размышления. — Молодец, Феликс. Я знал, что могу рассчитывать на то, что ты доставишь его сюда в целости и сохранности. Хотя голос не обращался непосредственно к нему, Генри всё равно поднял глаза, не в силах устоять перед соблазном впервые увидеть говорящего во плоти. Питер выглядел каким-то ещё более неземным, чем во снах Генри, когда он неторопливо входил в тот же лагерь, где Генри появлялся каждый раз. Всё в нем было острее, яснее и поразительнее — даже небольшое пятно грязи на его гладкой правой щеке и особенно его тлеющие глаза цвета морской волны. Взгляд блондина упал на него после того, как Феликс склонил голову в знак благодарности за похвалу. — Добро пожаловать обратно в Неверленд, Генри, — дружелюбно сказал Питер, улыбнувшись и хлопнув Генри по плечу, как старого друга, которым он и был. Он подождал, пока до него дойдёт смысл его приветствия, и добавил: — На этот раз по-настоящему. Генри не мог не смотреть, чувствуя себя слегка ошеломлённым. Он никогда в жизни не думал, что сможет попасть сюда — в Неверленд — и встретиться с Питером Пэном лично. Этого было слишком много, чтобы справиться со всем сразу. Питер ободряюще сжал его плечо, нисколько не обескураженный отсутствием ответа. Напротив, он казался совсем не удивлённым. — У всех остальных мальчиков была примерно такая же реакция, когда они впервые пришли сюда вне своих снов; я не виню их, — он небрежно пожал плечами, на короткое мгновение встретившись взглядом со своим заместителем поверх головы Генри. Через секунду он снова посмотрел на брюнета, слегка приподняв брови при виде загипнотизированного лица Генри. — Ну и что скажешь? Всё именно так, как ты думал? — лукаво спросил он, разведя руками, чтобы показать на окружение. Генри кивнул, едва в силах говорить. — И даже лучше, — подтвердил он со всё ещё приоткрытым в явном благоговении ртом. Тихий смешок сорвался с изогнутых губ Питера, когда он отошёл от своего низкорослого спутника. — Отлично, — удовлетворённо заметил он, сверкнув глазами из-под длинных ресниц. — Мы рады тебя видеть, но, позволишь спросить, что привело тебя сюда, Генри? Я думал, что ты уже отправился с матерью в Зачарованный Лес, чтобы спасти своих бабушку и дедушку. Это, наконец, вывело Генри из оцепенения. Тёмная туча легла на его мальчишеское лицо, когда мысли вернулись к тому, почему он решил прийти сюда. — Моя мама не позволила мне пойти с ней, — заявил он с нескрываемым разочарованием и злостью, скрестив руки на маленькой груди. — Она даже не дала мне шанса объяснить, почему я хочу поехать. Она просто бросила меня, уйдя с капитаном Крюком. Питер понимающе кивнул. — Мне очень жаль, Генри, — сказал он гораздо более серьёзным тоном. Выражение его лица стало нехарактерно сосредоточенным. — Я знаю, как для тебя было важно поехать туда и, возможно, вернуть себе память. Твоя мать должна была это понимать, ей не стоило оставлять тебя. Генри глубоко и размеренно вдохнул, ловя каждое слово Питера с таким пылом, какого он никогда ни к кому раньше не проявлял. Питер был похож на старшего брата, которого у него никогда не было; он просто прекрасно выразил все чувства Генри по поводу того, что его мать отправилась в Зачарованный Лес без него. И он ещё не закончил говорить. — Тем не менее, нет худа без добра, Генри, — уверенно заметил он, слегка улыбнувшись. — Твоя мать привела тебя сюда, а я обладаю магией, необходимой, чтобы вернуть твои воспоминания. При этих словах карие глаза Генри расширились. Он с надеждой встретил изумрудный взгляд Питера. — Ты действительно можешь это сделать? Разрушить проклятие, которое забрало мои воспоминания? — спросил он с любопытством, не уверенный, действительно ли он в это верит. Бессмертный мальчик почти недоверчиво выгнул тёмно-русую бровь. — Может быть, я и не самый благовоспитанный мальчик на острове, но я всегда держу свои обещания, ведь Питер Пэн никогда не подводит, — твёрдо сказал он Генри, не оставляя места сомнениям. — Но настоящий вопрос в том, готов ли ты к тому, что тебя заставили забыть? Как думаешь, ты сможешь справиться с тем, что высвободит разрушение этого проклятия? Это твой выбор, Генри. Генри прикусил нижнюю губу и наморщил лоб, обдумывая эти вопросы. Был ли он готов вспомнить всё то, что барьеры вокруг его воспоминаний скрыли от него? Неужели он думает, что сможет с этим справиться? — Да, — решил он после нескольких мгновений размышлений, стиснув челюсть. Он должен был сделать это независимо от того, был он готов к этому или нет, потому что без всех своих воспоминаний он не чувствовал себя целостным. Он чувствовал себя потерянным — и ему нужно было это изменить. Глубоко вдохнув, он кивнул, давая Питеру добро: — Сделай это, пожалуйста. Питер, казалось, принял его выбор, потому что он снова шагнул вперёд, призвав свою магию щелчком тонких пальцев. Его руки постепенно начали светиться, и он неуклонно положил их по обе стороны от головы Генри. — Это может быть немного больно, — предупредил он, прежде чем сильно надавить большими пальцами на виски мальчика. Генри внезапно вскрикнул, когда на него обрушился шквал образов. Раскалённая добела боль пронзила его череп, когда перед глазами вспыхнули образы: он в тёмном плаще, похожем на тот, что носил Феликс; он стреляет из лука в деревья с другими мальчиками в плащах; он спит в палатке в этом самом лагере. Он сжал руки Питера на своей голове, когда всё больше и больше воспоминаний входило в его голову — все они требовали признания. Он чувствовал, как дыра внутри него медленно заполняется их совокупным эффектом, и постепенно он снова начал чувствовать себя целым. Когда боль наконец утихла, Питер убрал руки. Генри стоял на коленях в грязи, зажмурив глаза и неглубоко дыша. Блондин встал перед ним на колени с озабоченным выражением лица. — Ты в порядке, Генри? — спросил он вполголоса, положив руку на плечо мальчика. Генри осторожно открыл свои карие глаза, взглянув на теперь легко узнаваемое лицо Питера, и на его лице появилась улыбка. — Лучше, чем просто в порядке, — честно заверил он лидера Пропавших Мальчишек. Нет, Питер был не просто лидером Пропавших Мальчишек. Он также был лидером Генри. — Пэн. Глаза Питера заблестели, когда он уловил фамильярность и почтительность в тоне Генри. Его заклинание сработало идеально. — Добро пожаловать домой, Генри, — поправил он своё прежнее приветствие с чрезвычайно убедительной уверенностью, поднимаясь на ноги. — Хорошо, что ты вернулся.