* * *
Пока Крюк вёл свой корабль через пространство между мирами, он задавался вопросом, как именно будут развиваться события, когда он вернёт Спасительницу в Зачарованный Лес. Пэн прямо заявил, что не собирается облегчать Эмме возвращение её семьи, но не уточнил, насколько именно сложным планирует это сделать. Впрочем, в играх Пэна была одна особенность: ты никогда не будешь знать всех правил, пока он сам этого не захочет. И в этой игре, похоже, Пэн не хотел, чтобы кто-то знал все правила — даже игроки на его стороне. Он не собирался делать это простым ни для кого из них. Внезапный сильный порыв ветра пронёсся сквозь паруса «Весёлого Роджера», а затем Крюк услышал знакомый шум, который обычно предшествовал открытию портала. И пират прекрасно знал, кто именно открыл его. — Ты убедил Спасительницу пойти с тобой даже быстрее, чем я ожидал, — раздался знакомый британский акцент прямо у него за спиной. Крюк расслабился от знакомого тона и ответил, не оборачиваясь. — Она знает меня, — решительно заявил он, пожимая плечами в кожаной куртке. — Она знает, что я не стал бы лгать о таких вещах, как серьёзная опасность для её семьи. Он с гордостью мог сказать, что даже не вздрогнул, когда Пэн снова появился перед ним, и невесёлая ухмылка тронула его розовые губы. — Она доверяет тебе, потому что у неё нет выбора… И, возможно, потому, что у неё всё ещё есть чувства к тебе, — добавил мальчик, слегка усмехнувшись. Он подошёл ближе и провёл костяшками пальцев по подбородку Крюка. — Но это прекрасно. Я могу с этим работать; в конце концов, игра на эмоциях людей — одна из моих специальностей. Пират не мог с этим не согласиться. Он был ярким примером умения Пэна играть с эмоциями людей. Его глаза внимательно следили за мальчиком-демоном, когда Питер снова отошёл от него, лениво перебирая длинными пальцами в воздухе перед его лицом. — Когда вы доберётесь до Зачарованного леса, тебе нужно будет ненадолго уйти с дороги, — снова заговорил Питер после минутного молчания, остановившись, чтобы снова взглянуть на Крюка. Он потёр большой и указательный пальцы, и в его руке материализовался длинный коричневый шёлковый плащ, который он затем протянул пирату. — Мои Пропавшие Мальчишкики собираются отвести Спасительницу в камеру Тёмного, чтобы я мог немного поболтать с ней. Ты можешь использовать это, чтобы уйти и вернуться на свой корабль, пока это происходит. Крюк оставил штурвал своего корабля, чтобы взять предложенный плащ, и удивлённо поднял брови, увидев, что он точно его размера. — И я могу сказать, что забрал его у твоих мальчишек, если Эмма спросит, как я сбежал, — задумчиво добавил он, признавая гениальность плана Пэна. Он накинул ткань на плечи, чтобы примерить её, и с удивлением обнаружил, что его тело, казалось, полностью растворилось на полуночном фоне. — Плащ-невидимка, — пояснил Пэн, прежде чем тот успел спросить, проводя пальцами по воротнику плаща. Он встретил потрясённый взгляд Крюка с весёлым блеском в изумрудных глазах. — Идеально подходит для того, чтобы затеряться, — прошептал он почти соблазнительно, подталкивая пирата вперёд, пока их лбы почти не соприкоснулись. Его рука поднялась, чтобы схватить Крюка за подбородок, но тот встретил его на полпути, обхватив затылок Пэна и прижав их губы друг к другу. Он уже затерялся — и определённо не хотел, чтобы его нашли.* * *
Эмму вывело из бессознательного состояния нечто странное, похожее на плач. Её голубые глаза распахнулись, и она быстро заморгала, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь мрак; темнота давила на неё со всех сторон, и всё, что было видно, — это шершавый камень, на котором она лежала. Она села, нащупывая в темноте меч, который дал ей Крюк. Когда её рука сомкнулась на холодном металле, она ухватилась за него, как за спасательный круг, и снова попыталась определить своё местоположение. Словно прочитав её мысли, пламя внезапно вспыхнуло на факелах вдоль стен и показало, что она находится в каком-то подземелье. И что она не одна. В другом конце камеры, перед двумя пустыми, забранными железными решетками камерами, стоял жутко знакомый мальчик. Спасительница осторожно встала, придвинувшись ближе, чтобы попытаться понять, почему она узнала этого мальчика так же, как узнала Грэма. Только когда она увидела его тёмные, лесисто-зелёные глаза и дьявольскую ухмылку, она смогла вспомнить, откуда она его знает. И в ту же секунду всё вернулось: всё, что она была вынуждена забыть, включая личность этого мальчика и их первую встречу. — Ты тоже их слышишь? Эмма резко обернулась на звук британского акцента, нацелив свой меч на его источник, который оказался подростком, прислонившимся к ближайшему дереву. — Ты ведь Эмма, да? — мальчик снова заговорил, слегка покачивая ногой, шагнув вперёд. Он бросил беглый взгляд на её спящих спутников. — А они вот не слышат плача. — Ты кто? — подозрительно спросила Эмма, нахмурив брови. Грязно-светлые брови мальчика приподнялись. — О, я забыл представиться? — он усмехнулся, и на его лице появилась улыбка: — Я Питер. Питер Пэн. — Пэн, — прошипела она, когда бессмертный вышел на свет, чтобы поприветствовать её. Пламя сделало его растрёпанные ветром волосы почти золотыми. Пэн одарил её знакомой мальчишеской ухмылкой. Глаза его блестели, как морское стекло. — С возвращением, Спасительница, — ответил он на её не слишком дружелюбное приветствие очаровательным тоном. Он тихонько хихикнул, когда Эмма ещё яростнее ткнула в него мечом. — Рад видеть, что ты меня помнишь. — Где Дэвид и Мэри Маргарет? — резко оборвала его Эмма, приложив его спиной о железные прутья и прижав меч к его горлу. Однако он не казался ни в малейшей степени обеспокоенным; он просто усмехнулся. — В тебе всё ещё есть огонь. — Где мои родители? — яростно потребовала Эмма, обратив на странное замечание ещё меньше внимания, чем в первый раз, когда она его услышала. — Где Генри? — тихо спросила Эмма, прижав мальчика к дереву и положив руку ему на грудь. Глаза Пэна возбуждённо блеснули. — Горяча, — заметил он с тихим смешком. — Я люблю огонь. — Где мой сын? — Дэвид и Мэри Маргарет всё ещё живы, если это то, о чём ты беспокоишься, — неопределённо ответил вечный мальчик, намеренно не давая ответа на её вопрос. Эмма пристально посмотрела на него. Кровь стучала у неё в ушах. — Зачем ты их похитил? — спросила она напряжённым голосом, изо всех сил стараясь не выдать своего страха. Костяшки её пальцев побелели на рукояти меча, пока она держала его под подбородком Пэна; она не думала, что сможет причинить ему боль, но это, по крайней мере, помогло ей притвориться, что у неё есть преимущество. </i>— Зачем ты его похитил? — Он необыкновенный, Эмма, — ответил Пэн таким тоном, словно они просто обсуждали погоду. Эмма фыркнула. — Знаю. Это не ответ на мой вопрос. Что тебе от него нужно? — раздражённо настаивала она, не желая отвлекаться.</i> Демон встретил её яростный взгляд, не мигая и совершенно не обращая внимания на её явный гнев. — Я пришёл сюда, чтобы посмотреть, с кем имею дело. Спасительница, — мальчик усмехнулся её титулу, слегка закатив глаза, делая его похожим на забавное ласкательное имя, а не на титул, которого следует бояться и уважать. — Надо сказать, я не разочарован. — Я пришел сюда, чтобы посмотреть, как ты жила после триумфа над злым Питером Пэном, — сказал бессмертный вместо ответа на этот раз, надменно изогнув брови и бросив на неё пренебрежительный взгляд. — Должен сказать, я разочарован. Я думал, что ты будешь гораздо более… э-э… впечатляющей. Эмма негодующе вздёрнула подбородок, подавив румянец, который угрожал вспыхнуть на её щеках. — Что ты хочешь этим сказать? Хочешь сказать, что я никогда больше не увижу своих родителей? — лукаво спросила она, делая вид, что это совсем не то, чего она боялась услышать. Верхняя губа Пэна скривилась. — Нарушение моих правил чревато последствиями, Эмма. Ты уже должна это знать, — насмешливо упрекнул он, прищёлкнув языком, как будто был разочарован в ней. — Благодаря твоему мошенничеству началась совершенно новая игра — и на этот раз тебе придётся принимать более трудные решения. Эмма попятилась от опасного подводного течения, которое она уловила в его тоне, и он улыбнулся шире, показав свои заострённые зубы. — Что это значит? — спросила она с наигранным спокойствием, наморщив лоб. Вечный мальчик сделал шаг вперёд, вторгаясь в её личное пространство, пока они не оказались почти нос к носу. — Я же говорил тебе: мошенники никогда не выигрывают, — прошептал он с нескрываемой злобой. Его глаза мельком взглянули на её руку и уловили, как она дрожит. — Передавай привет Генри, — закончил он на прощание, прежде чем исчезнуть в порыве ветра. Мысли Эммы метались, а его прощальные слова звенели у неё в ушах. Генри. Внезапно всё обрело смысл. Она должна была немедленно вернуться в Нью-Йорк.* * *
Нью-Джерси, Нью-Йорк Этот звук разбудил Генри сразу после полуночи. Он слышал его всю ночь, но только сейчас его стало невозможно игнорировать. Он медленно сел, протирая глаза тыльной стороной ладони и оглядываясь в поисках источника шума. Нахмурившись, он наморщил лоб — звук становился всё громче и яснее; он звучал почти как… пяЦцлач. Это никак не могло исходить из дома; у пары, у которой он жил, не было детей, и у них действительно не было соседей. Какая-то часть его сознания говорила ему просто вернуться в постель и забыть об этом, но что-то ещё удерживало его от этого — и это был тот факт, что он, казалось, был единственным, кто мог слышать плач. Он нахмурился ещё сильнее и спустил ноги с кровати, откинув в сторону одеяло. Он должен был выяснить, почему. Обойдя тапочки, Генри сунул ноги в кроссовки и, схватив с кровати тёмно-синее пальто, направился к открытому окну рядом с кроватью. Хорошо, что гостевая спальня находилась на первом этаже. Он осторожно вылез из окна, стараясь производить как можно меньше шума. Выйдя на улицу, он засунул руки в карманы и начал осматриваться в поисках того, что могло издавать этот плачущий звук. Он замер, когда его взгляд упал на мальчика в пёстром сером плаще, наблюдавшего за ним с другой стороны дороги. Странно знакомого мальчика в сером плаще. Генри направился прямиком к переулку, в котором стоял мальчик; чем ближе он подходил, тем больше узнавал мальчика в плаще. Ему просто было трудно вспомнить, откуда он его знает. Когда они оказались лицом к лицу, Генри поднял глаза и увидел красный шрам, пересекавший левую половину лица высокого мальчика. — Я знаю тебя, не так ли? — первым заговорил брюнет, подняв подбородок, чтобы встретиться взглядом с бледными, бесцветными глазами собеседника. Мальчик склонил голову в капюшоне; едва заметная тень улыбки скользнула по его бескровным губам. — Феликс, — напомнил он Генри своё имя дружелюбным тоном — во всяком случае, настолько дружелюбным, насколько он был способен. В ту же секунду, как он произнёс своё имя, всё встало на свои места — и у Генри отвисла челюсть. Это был Феликс — правая рука Питера Пэна. Пропавший Мальчишка был здесь, в Нью-Джерси, и разговаривал с Генри по-настоящему. Он очень, очень надеялся, что это не сон. Не смея поверить своим глазам и ушам, Генри сделал глубокий вдох, чтобы попытаться успокоиться, прежде чем спросить: — Откуда ты здесь? Почему ты здесь? Феликс издал тихий смешок при виде его благоговейного выражения, отвечая таким же спокойным тоном. — Пэн хотел, чтобы я пришёл сюда и сделал тебе предложение, — он сделал паузу, заметив, как глаза Генри слегка загорелись при упоминании его лидера. Брюнет приподнял бровь. — Да? — с любопытством переспросил он, голос буквально дрожал от волнения. Он чуть не вскрикнул, когда Феликс предложил ему последнее, чего он ожидал: — Хотел бы увидеть Неверленд по-настоящему? Генри даже не сделал вид, что задумался, прежде чем ответить. — Это самое большее, чего бы мне хотелось, — честно сказал он, взяв протянутую руку мальчика в капюшоне и исчезая вместе с ним в облачной ночи.