See the Stars

— Антошка! А ну-ка подь сюды! И от Скаткиной не спрятаться, не скрыться. Викин голос при надобности мог бы успешно заменять собой громкоговоритель. Некоторые ребята с конюшни практически на полном серьезе утверждали, что могут безошибочно определить, в какой именно части комплекса находится Вика, даже если она будет орать из лесопарка. Вот если бы не он, а Скаткина тогда оказалась жопой в гребаном ручье, кисло подумал Антон, тоскливо глядя на усиленно машущую рукой девушку, ее бы сразу же услышали и тут же спасли. Вика что-то мялась около своей кобылы и при виде приближающегося Шастуна невинно захлопала глазками: — Антон, мне тут седло подогнали, а оно новехонькое, скрипит что-то очень. Помоги подпруги затянуть, будь другом. Насри кругом. Парень все с тем же пресным выражением лица выполнил ее просьбу, за что получил «пасиба, шпалочка» и дружеский тычок в плечо. Принимая во внимание последние события, Антон мог по пальцам пересчитать причины, по которым ему стоило хорошо относиться к Вике; сегодня утром на один пальчик стало меньше. Дело в том, что когда они с Поповым по трезвому и обоюдному желанию порывались после поцелуев перейти к более радикальным мерам, в лучших традициях всех фильмов о любви их поползновения были прерваны серией из звонков Вики. В конце концов, отпихнув от себя уже полуголого Попова, Шастун выскользнул из его цепких рук и дополз до надрывающегося стандартным рингтоном айфона. Для чего? А чтобы увидеть на экране «ВИКА НЕ БРАТЬ». Антон мысленно взвыл. За что ему такое наказание? Может быть, это все потому, что в детстве он был не очень послушным ребенком и как-то раз нагрубил мерзкой бабке, что с какого-то перепуга начала доебываться до надписей на его футболке? Скаткина самым наглым тоном поинтересовалась у закипающего Шастуна, где его черти носят, ибо его любимый Бадди сейчас орал на всю конюшню и упражнялся в лягании стен денника. Успокоить разъяренного тираннозавра никто особо и не желал, поэтому, мысленно послав девушку в страну Ебландию, он только сурово угукнул и бросил трубку под аккомпанемент Викиного «вылетай давай». Ага, уже вылетаю. На горящем пукане, судя по всему. Недовольный и неудовлетворенный таким развитием событий Арсений, однако, лишь горестно вздохнул и принялся приводить себя в мало-мальски божеский вид, поскольку на его «ну полчасика, ну хоть пятнадцать минут!» Шастун лишь отмахнулся и принялся натягивать кроссовки. Нет, в таком деле спешка не нужна. Попов гнал свою Мазду как на пожар, время от времени с улыбкой косясь на парня, буквально подпрыгивающего на сиденье справа, словно ему под задницу подсунули раскаленного ежа. Собственно, на месте они оба оказались в рекордные сроки, и Антон, вывалившись из Мазды, широкими скачками бросился в конюшню, при этом едва не налетев на Вику, которая уже давно пасла парня у ворот, видимо, посланная на эту Землю самим Сатаной. Однако на этот раз никаких сверкающих улыбок, которым вполне мог позавидовать афроамериканец из рекламы зубной пасты, Шастуну не перепало. Скаткина-то и Арсения едва удостоила взглядом, поздоровавшись с ним на ходу, и потащила парня к деннику немецкого монстра, который при виде стремительно приближающегося к нему хозяина заржал еще громче и принялся судорожно махать головой в приветствии. Вот и сейчас, подумав, что легко отделался и избежал Скаткинских расспросов, Антон уже собрался делать ноги обратно в конюшню, как вдруг… — Вас можно поздравить? — неожиданно пропела Вика, трепля по шее свою кобылу. — А? Кого? — Шастун, ты не настолько тупой, как пытаешься показать, — девушка слегка наклонилась и заговорщицки подмигнула парню. — Тебя и красавчика Попова, кого же еще. Вселенная лишь закрывала глаза на эти истязания. — С чем поздравить? Соревнования еще же не прошли, — тупи до конца, Антон, молодец! Скаткина нежно улыбнулась ему и медленно, словно тот страдал аутизмом, проговорила: — Хорошо, милый. Для тех, кто на бронепоезде: я ведь не слепая, Антош. И даже если я закрою глаза на то, как вы в последнее время вместе приезжаете и уезжаете, сука, то, с какими шарами вы смотрите друг на друга, я вижу даже сквозь веки. Материть он тебя перестал, цветет и пахнет, аж на всю конюшню разит. Да и ты, — она комично подвигала бровями, — тоже не такой уж и дерганный стал, успокоился. Видела бы ты меня сегодня утром, зараза. Да у меня скоро эпилепсия при виде тебя начнется. — Вот же неймется тебе, а, — Антон закатил глаза так, что его зрачки вместе с радужкой были едва видны, — ты ж ведь не отцепишься, пока всюду свой нос не засунешь, так? Ты же вон сама с ним первая тогда приезжала, может, это вообще ты его убедила не материть бедного и несчастного меня, откуда мне знать. У Вики в глазах читалось: «Ты серьезно?» — Не знаю уж, как там у вас сложилось, — фыркнула девушка, перехватывая поводья одной рукой и упирая другую в бок, — но тогда мой автобус сломался на подходе к остановке, и я чесала пешкодрапом, а Арсений как раз проезжал мимо и подобрал меня с дороги. Опережая твои дальнейшие вопросы: нет, довозить меня он больше не предлагал, и сама я не напрашивалась. Так что, Шастун, — она назидательно подняла один палец вверх, — следи за ним. Попов мужик хороший, да и ты наконец-то пристроен. Пристроен, ага. Как собачка в добрые руки. Мебель не дерет, на соседей не лает, к лотку приучен. — В общем, — видимо, устав крутиться вокруг тормозящего Шастуна, Вика развернулась и двинулась в сторону плаца, ведя под уздцы лошадь, — молодцы, коли так. Счастья вам, здоровья, детишек побольше. Показав гордо удаляющейся спине Скаткиной фак, Антон пошел седлать Бадди. *** Отношения Антона с Арсением априори не могли быть обычными. На конюшне во время тренировок они все так же вели себя как тренер и ученик, шифруясь от каждого столба. Радовало одно: Викочка Скаткина наконец-то успокоилась, и Шастун уже даже перестал подозрительно оглядывать раздевалку, денник Бадди и, прости Господи, даже собственную квартиру, опасаясь, что сейчас на него с расспросами выпрыгнет эта кудрявая ищейка. Ради такого покоя действительно стоило встречаться с Поповым. Вот только действительно ли они встречались? Себя настоящих они могли лицезреть, находясь лишь друг с другом наедине. Даже когда они соизволили выбраться в кафе, Попов, казалось, контролировал каждый свой чих и пук, чтобы ненароком кто не заметил, что они не просто вместе, а прямо «вместе». Антону, разумеется, тоже не улыбалось увидеть свое лицо в какой-нибудь третьесортной газетке, годившейся разве что подтереть задницу, но сидеть за столиком с роботом, знаете, так себе удовольствие. Более того, кое-какие вопросы все еще оставались невыяснеными, ибо в ту злополучную ночь Шастун вместо того, чтобы выслушать Попова до конца, полез к нему целоваться. *** — Арсений Сергеевич! Поздний июнь продолжал радовать погодой, и вечер был таким ласковым и теплым, что Антон решился воплотить свой план в реальность. Маршрут был отлично пройден последний раз, порция похвалы и советов, снабжаемая одному ему предназначенным взглядом, была получена, но парень не спешил покидать комплекс. Вместо этого он соскочил с седла и взял Попова за руку. — Да, Антон? — улыбнулся мужчина, поглаживая большим пальцем ладонь Шастуна. — Что-то еще? — Арсений Сергеевич, — повторил парень, слегка стушевавшись, — а вы домой сильно торопитесь? — Да нет, — протянул Попов в размышлениях. — У тебя есть предложения? Предложение, поражающее своей новизной. — Давайте съездим с вами в лесопарк. На лице Попова отчетливо читалось: «Ты что, придурок, что ли?» — Ты сдурел, Антош? Какой лесопарк на ночь глядя? Тебе в прошлый раз не хватило? Конечно, поэтому я и беру вас с собой, чтобы вы спасали мою тощую задницу. — Ну мы же не будем скакать галопом, — горячо возразил Антон, — а шагом поедем. Далеко тоже не станем забираться, так, поразмять коней. Убеждать Попова было сродни тому, чтобы просить Скаткину прекратить доебываться до Антона. — Никуда я не поеду, — серьезный Арсений был глух, как камень, — и тебе, кстати, не советую. Вот завтра с утреца можешь съездить, только без меня. — Ну это очень важно, — продолжал настаивать Шастун, с силой вцепившись в запястье мужчины. — Почему вы не хотите поехать? Только честно. Попов мягко высвободил свою руку из захвата Антона и посмотрел на запад, где солнце медленно опускалось за темные верхушки леса. — Сдается мне, — сказал он с какой-то горькой улыбкой, — ты и сам знаешь почему, Антош. Ну конечно, он знал. Собственноручно же тогда нашел все эти статьи. Антон Захаров, даже будучи на том свете, призраком преследовал Арсения, и Шастун порывался изменить это и прогнать тени прошлого. Он снова аккуратно вложил свою ладонь в ладонь мужчины и заглянул ему в глаза. — К сожалению, знаю. Но так не может продолжаться всю жизнь. Лесопарки тут не при чем, Антон сам пренебрег техникой безопасности (интересно, у всех Антонов в крови течет долбоебство?), за что и поплатился. Он попортил вам немало крови, но поймите, — парень слегка приподнял Арсения за подбородок, когда тот вдруг отвел взгляд, — все кончилось. Простите и отпустите его. Или же, — взгляд голубых глаз вновь встречается с зелеными напротив, — позвольте мне помочь вам. Это очень важно. Пожалуйста, Арсений Сергеевич. В небесно-голубых глазах скользнули солнечные лучи. — Ради тебя, Антон.