Phantom

       Как только Йен вошёл обратно в дом, он едва себя контролировал, чтобы не накричать на Фиону. Он не хотел быть слишком грубым, но всё же чувствовал темноту в своих глазах. От этого он только раздражался.       – Боже, всё таки, я не тот, кто её депортировал. Как же меня всё раздражает.       Затем из его уст вылетело тихое "Да всё равно", и он плюхнулся на диван, включая телевизор. Был всего лишь полдень, а он уже был измучен. Тревор, Фрэнк, Светлана, не говоря уже о небольших остатках Микки, которые поселились в груди. Ничего не может быть легко, так ведь? Или может всё это было слишком легко. Ему нравился Тревор, то, что происходило на крыше, было как всегда в духе Фрэнка, и депортация Светланы рано или поздно произошла бы. Он никогда не думал, что его прежняя блестящая жизнь так быстро окажется настолько скучной. Он ненавидел признавать это, но, Господи, ему время от времени было невыносимо скучно.       Однако, мысли его не покидали. Они продолжали прокатывается по нему, словно тяжёлыми колесами. Жизнь на постоянном минном поле от "что если" до "мне следует сделать" доставала его больше, чем когда-либо. Не так часто он находил свои чувства мимолетным, когда мечтал о том, что было бы, если бы он решил уйти. Не то, чтобы ему становилось хорошо от этого. Как только он осознавал свои мысли, он быстро возвращал себя в реальность. Он позволял своему голосу разрушать солнечный свет тихим "Я не могу".       Рыжий Галлагер стащил тонкое цветастое одеяло со спинки дивана и укрылся им, продолжая смотреть мерцающий телевизор. Уже слегка поднадоевшее повторение шоу семидесятых годов заполняла тишину и создавало шум во всём доме. Тем не менее, чем дольше он лежал, тем слабее становились голоса.       Йен потёр глаза, перед тем как открыть их. Он не был уверен, когда именно заснул. Это был один из тех незапланированных снов, которые подкрадываются тихо и незаметно, словно кошка. Проверив время на телефоне, он провел рукой по волосам, злясь на себя. Уже был девятый час, звезды снаружи облепили небо, словно маленькие белые веснушки. Черт возьми, неужели я проспал 4 часа? спросил он себя.        Фиона сидела на бежевом стуле рядом с диваном. Единственным источником света был ужасный торшер позади неё. Обнаружив, что Йен проснулся, она вздохнула и слегка улыбнулась ему. Он проклинал себя за то, что уснул, так как он стал чувствовать себя еще более утомленным после долгого сна. Телевизор был на беззвучном. Фи пристально смотрела в пакет документов, который она держала. Йен указал на них рукой.       – Что это?        Фиона глубоко вздохнула, прежде чем её рот вытянулся в идеальный и приподнятый полумесяц.       – Бумаги на обзор того многоквартирного дома, который я планирую отремонтировать.       Йен кивнул, будучи слишком уставшим, чтобы похвалить её. Он гордился своей сестрой, работающей с недвижимостью и всё такое, однако он мог понять, почему Лип всегда бежал именно к нему жаловаться и просить совет. Фиона никогда не давала затмить себя. После того, как у неё появились деньги от прачечной, её эго раздулось до размера пустого парада, и, учитывая возможность сказать об этом каждому в лицо, она сделала это с явным рвением.        – Мне действительно всё равно, если она здесь останется, – нарушив молчание, сказала Фи, и Йену понадобилось пару секунд, чтобы понять, что она говорит о Светлане, – ты взрослый, ты можешь делать всё, что хочешь, но, Господи, она действительно их подставила, понимаешь? Кева. Ви.        Йен мягко улыбнулся, а затем нахмурился; он конечно мог бы связаться с Светланой, если бы она всё ещё хотела остаться, но она ясно дала понять, что найдёт другое место.       – Спасибо, но она всё равно сказала, что отправиться в другое место, не думаю, что я могу позвонить ей или типа того.       Дом всё ещё был тихим. Слышны были только насекомые на улице и гул холодильника. Эта тишина подогревала чувства Йена и ускорила его разум. Иногда казалось, что что-то внутри кричало на него, громко и пронзительно, слабо давая понять всё, что было сказано.       – Интересно, Фрэнк в порядке? Он сегодня упал с крыши, – Фиона причудливо усмехнулась.       – Выглядел нормально, когда, спотыкаясь, отправился в Алиби, – засмеялся Йен. Падение с крыши не остановит Фрэнка от выпивки. Фиона задержала дыхание и сделала громкий выдох.       – Пойду ложиться. Завтра много дел. Надо будет перестроить и отремонтировать то место, что, думаю, будет совсем нелегко. Поэтому мне надо хорошенько отдохнуть.        Она сжала плечо Йена, прежде чем поднялась по лестнице, держа в руках стопку бумаг. Йен поднялся с дивана и направился в кухню. Он с утра ничего не ел, учитывая, что большую часть дня он спал. Его живот заурчал, как только он стал открывать кухонные шкафы.       Безмятежный дом был горьким подарком. Крики становились всё громче, когда его оставляли наедине с собственными мыслями. Микки. Граница. Его недовольство. Всё это накинулось на него, как толпа бандитов в темном переулке. И его навязчивое мышление кусало и било по нему раз за разом. И он знал, так же хорошо, как и остальные, как это остановить. Самое главное, он закончил бы разрушение их отношений с Тревором, ведь он уже пытался не дать им умереть. Вся эта ситуация с Микки замедлила отношения между ними с Тревом, и всё чаще он обнаруживал, что споткнулся о небольшую дыру, которую он пробил во всём этом, в то время, как Тревор пытался изо всех сил это исправить.        Внезапно, устойчивая вибрация телефона Йена стала разрывать карман брюк. Он схватил телефон, раздражённо вздыхая и оставляя закуски, которые собирался съесть. У него не было ни малейшего желания с кем-либо разговаривать. Однако любопытство от высветившегося слова "Неизвестно" подтолкнуло его. У Светланы ведь не было его номера? Вроде нет. Но он всё равно решил ответить. Дыхание, которое он услышал в трубке, было тревожным.       – Алло? – заговорил он, подходя ближе к обеденному столу и прислушиваясь к взволнованному и шелковому голосу Мэнди.       – Йен?       Это был вопрос. Она не звонила ему больше года и тот факт, что ей пришлось проверить, чтобы убедиться, что это точно он, его не удивил.       – Это я, Мэнди. Ты смотрел местные новости в последнее время? – её голос был неустойчивым. Она нервничает – подумал он, и его терпения оставалось все меньше и меньше.       – Нет, вроде нет, а что? Что происходит? – слова застревали в его горле. Каждый раз, когда она звонила ему, случалось какое-нибудь дерьмо. Какова была её жизнь сейчас? Она была проституткой, её работа была нелегкой и небезопасной. Но, чёрт, – подумал Йен, – что может быть на этот раз?       – Извини, Игги сказал, что они крутят это со вчерашнего вечера, поэтому я подумала, что ты видел... это. Я звонила всем сегодня весь день, поэтому я предположила, что ты мог услышать это от кого-нибудь ещё, – говорила она.       Йен потёр лоб. Напряжённость всё возрастала внутри него.       – Что происходит, Мэнди? Что случилось? – Йен прервал её и стал прислушиваться к голосу, сделав глоток воздуха, прежде чем она сказала это. Голос Мэнди был спокойным и холодным, симулирующий беззаботность. Её слова повисли в воздухе, словно свинцовые глыбы.       – Микки, – выдохнула она, – он мёртв.