Ключи от всех дверей

      — Будь быстрым, ловким, вертким. Держи кинжал твёрдою рукой и свободной хваткой. Двигайся. Замри. Не издавай шума. Маскируйся. Нападай внезапно, тогда, когда противник не ожидает твоего появления, — уверенным шёпотом в тишине помещения.       Данные фразы обязательно слышал от наставника каждый, кто решился ступить на путь убийцы во имя своего народа, дабы верно, но незаметно хранить древний клан Вечернего прилива. Лхаш не был исключением из этого правила.       Ныне же парень самостоятельно твердил отпечатавшиеся на подкорке мозга слова. Разбуди его среди ночи собрат по оружию и спроси о главных заветах теневых стражей — молодой убийца выдохнул бы указанную мантру тут же, не колеблясь, не мешкая, не думая. К счастью, подобных полуночников, потенциально способных получить заместо своеобразного девиза нож под рёбра, в округе не наблюдалось. Что, в общем-то, не отменяло готовности Лхаша «доложить» выжженные в памяти, нет, в мировоззрении догмы.       Догмы, внезапно сменившиеся на куда более нелицеприятные обороты речи.       Услышав очередную порцию приглушённой брани со стороны соседней кровати, Саил тяжело вздохнул и повернул голову к младшему товарищу. Мигом уткнувшись колючим взором в орехового цвета макушку со взлохмаченным ёршиком коротких волос, мужчина не удержался, возвёл очи горе.       «Ненормальный», — именно так Саил мысленно окрестил соратника. Впрочем, вполне оправданно.       Будучи одним из образцовых убийц, Лхаш беспрекословно повиновался приказам командования, безжалостно вырезая чернокнижников, лазутчиков и воинов враждебного клана Якшас, погрязшего во тьме. По наводкам полководцев он следовал в самые глубокие водные пещеры, проникал в логова Бездушных, убирая неугодных правительству амфибий. Полностью поддерживая взгляды и опасения начальства, рядовой ассасин бескомпромиссно достигал цели — не силой, так хитростью. Лхаш был готов работать и в воде, незаметно заплывая далеко за границы клана, и на суше, обращая красивый чешуйчатый хвост в ноги, сливаясь с расой людей, становясь ничем не отличимым от них.       Правда, далеко не все теневые стражи разделяли ярый фанатизм, практически религию упомянутого душегуба. Разумеется, преданность делу не только поощрялась, но и в обаятельном порядке требовалась в их рядах. Однако в отличие от товарищей, пришедших в тайную государственную структуру, Лхаш, выросший здесь, не знал меры в этом отношении.       Вот и сейчас заместо полноценного отдыха парень сокрушался по испорченной экипировке, точнее, по одному из её элементов. Саил, старший соратник молодого убийцы и по совместительству его сосед по комнате, в очередной раз неодобрительно фыркнул, взирая на сидящего в позе лотоса на своей койке юношу. Не утерпев, осведомился:       — Ну, что там у тебя?       — Реставрации моими силами сия древность не подлежит, — печальным тоном откликнулся Лхаш, совершенно не смутившийся от грубоватого голоса мужчины, и продемонстрировал тому кожаный шлем с покорёженными металлическими пластинами да изодранным боком.       — Смеёшься? Ты пытался починить это? — смольно-чёрная бровь Саила в скептическом недоумении скрылась под густой волной столь же тёмной чёлки. — Совсем извращенец?       Шатен ухмыльнулся, в общем-то, понимая приятеля, в раздумьях потёр лоб:       — Считаешь, мне нужно наведаться в кузню?       — Просто выбрось рваную дрянь и не мучайся, — хмыкнул старший брат по оружию, заложив мускулистые руки за голову. Помедлил. — Как ты после такого удара вообще жив остался — новая загадка века, — добавил он тише, рассматривая свежий слой бинтов, окольцевавший виски молодого убийцы. — К слову. Разве тебе не советовали лежать? Весьма настоятельно, насколько мне известно. И без того на удивление споро из лазарета выпустили, — нахмурился брюнет.       Лхаш лишь отмахнулся да убрал в верхний ящик комода кривую иглу вкупе с клубком прочных нитей:       — Я уже весь извёлся, не могу находиться в кровати. К тому же дезориентация давно прошла, больше ни разу не выказав своего присутствия; какие-либо осложнения до сих пор не проявились, значит, их нет. А боли благодаря стараниям наших шаманов я пока не чувствую — успели поколдовать надо мной до твоего прихода.       — И долго это продлится? — не оставил Саил попыток достучаться до юношеской логики. Ну, или хотя бы здравого смысла.       Окинув отрешённым взглядом распластавшегося на соседней койке крепкого мужчину, ожидающего «подъёма» на внеочередную миссию, парень задержал внимание на опоясавшем его торс снаряжении, а после — на рюкзаке, готовом к сиюминутному выходу. По-белому позавидовав соратнику, Лхаш наконец на полном серьёзе пожал плечами и, прежде чем встать, уверенно произнёс:       — Я не знаю, но собираюсь воспользоваться подвернувшейся возможностью.       — Чтоб повторно довести себя до лазарета, — буркнул старший убийца, спрятав глаза под чёлкой, однако не предпринял ни малейшей попытки остановить нерадивого приятеля.       Очутившись за пределами жилого кампуса, молодой теневой страж, вертя в руках покорёженный шлем, целенаправленно устремился в самый центр небольшого острова, служащего прибежищем и опорным пунктом для упомянутой тайной организации — к мастеру кузнечного дела. От которого вскоре ожидаемо получил отказ в ремонте вышеозначенного предмета.       — Он мне понадобится совсем скоро! — свёл брови к переносице юноша.       — В таком случае советую выбрать новый. Из готовых, — хмыкнул в усы плечистый кузнец, ткнув большим пальцем в направлении оружейной.       Вздохнув, Лхаш с заметным сожалением оставил истрёпанный элемент экипировки на попавшемся под руку верстаке, но всё же последовал совету взглянуть на предлагаемые «уборы». Зайдя внутрь просторного помещения, забитого оружием и доспехами, мгновенно приметив массивный стол с россыпью шлемов самых разных видов, ворча, поплёлся к нему.       Обежав взором представленные изделия, парень сразу же отсеял громоздкие металлические «шапки», сосредоточив внимание на кожаных, обшитых железными пластинами, выискивая максимально похожий на почившую «защиту». Отобрав таки несколько вариантов, взялся осторожно примерять, пытаясь избегать излишних прикосновений к повязке.       Он уже и забыл, насколько это муторно! Один «головной убор» оказался велик, второй — не налезал, третий — жал, четвёртый — скрадывал чересчур много обзора. Отчаявшись, Лхаш даже отступился от собственного принципа: предварительно нацепив специальный чепец, надел более или менее подходящий стальной шлем, из-за чего едва не взвыл от яркого ощущения нахождения в «ведёрке». К тому же, как ни старался, теневой страж всё же несколько раз ощутимо потревожил «тканевый обруч», не преминувший напомнить о себе. Ослабившие хватку бинты чуть сползли с положенного места, заставив амфибию попытаться затянуть их покрепче и зашипеть от прострелившей заживающую рану боли — чары шаманов постепенно прекращали действие.       Наконец, плюнув на всё, убийца швырнул не подошедшее снаряжение обратно. Однако прежде чем покинуть кузню, он, окрикнув кузнеца, ткнул пальцем в свои «лохмотья», заказав изготовление идентичной вещи, практически скрипя зубами — то требовало бесценного времени.       В полнейшем расстройстве парень решил прогуляться по прилегающей к мастерской территории, маленькому саду. Вот только блуждать в тишине ему совершенно не понравилось — непрошеные мысли настырно лезли в голову. Не желая ухудшать и без того нерадостное настроение, Лхащ достал из нагрудного кармана удлинённой рубахи варган, небольшой музыкальный инструмент, который постоянно носил с собой (тот почти ничего не весил, помещался где угодно, и его резонирующие звуки очень нравились убийце), а затем аккуратно прижал к губам. Вскоре воздух наполнила еле слышимая, ещё робкая мелодия, постепенно крепнущая, набирающая громкость и уверенность.       — Что это за бродячий артист нарисовался? — внезапно проворчал кто-то из-за кустов гортензии.       Нехотя прервав «концерт», парень медленно обогнул разросшееся растение, тут же впившись цепким взором в своего давнего конкурента-погодку в профессиональной деятельности и просто брюзгу — в обыденности, судя по всему, стремящегося помедитировать в уединении.       — Ну? Чего тебе, килька? — почувствовав пристальный, пристрастный взгляд подошедшего, небрежно осведомился Берн, лениво приоткрыв один глаз, успешно сделав вид, будто не он окликнул Лхаша. — Атмосферу нагнетать сподобился? — так и не дождавшись ответа, низкорослый убийца фыркнул, вновь сомкнул веки. — Будь добр, свали. Мешаешь.       Однако, несмотря на явно скатывающуюся к конфликту ситуацию, настоящего желания позубоскалить с соперником не нашлось ни у первого, ни у второго. У только-только вернувшегося рыжеволосого душегуба в особенности — последняя миссия оказалась долгой, длящейся несколько месяцев к ряду, и утомительной, настолько, что не хватало сил даже огрызнуться как следует.       Немного подумав, шатен, бессовестно проигнорировав слова соратника, всё также молча присел на траву рядом. Посмотрел на лежащий в ладони варган. Дугообразный, выкованный из железного прута, грубый с виду, он тем не менее был способен довольно быстро вернуть владельцу спокойствие. Предположив, что этот эффект мог распространяться и на других амфибий, молодой теневой страж сжал инструмент зубами. Нынче из него полилась не быстрая, отрывистая мелодия, а монотонная, медитативная, вводящая в транс.       Ещё раз приоткрыв глаз, недоверчиво покосившись на конкурента, рыжий нахмурился, но ничего говорить не стал, снова погрузившись в процесс медитации — в конце концов, подобранный Лхашем размеренный звук, похожий на эхо, действительно помогал настроиться на нужный лад. Сам «артист», зажмурившийся по примеру брата по оружию, тоже постепенно начал расслабляться и получать от происходящего если не слабое удовольствие, то пользу точно — любимое занятие да свежий воздух несколько примеряли с выбытием из строя.       Так, в относительном умиротворении, пролетело полчаса. Наконец, осторожно, плавно завершив музицирование, «ореховый» убийца распахнул веки, оторвал варган ото рта. В тот же миг со стороны Берна послышалось ворчливое:       — Никому ни слова. Об этом.       Изогнув губы в дерзкой улыбке, Лхаш степенно поднялся на ноги и лишь тогда соизволил самодовольно усмехнуться:       — Никому.