Ключи от всех дверей

      Глок, рослый широкоплечий доралиссец, в очередной раз втянул носом воздух и звучно чихнул. Запахи специй назойливо забивали ноздри, не позволяя различить единственный душок, неприятный, отдающий потом да дешёвым вином, но очень нужный уроженцу степей Унгавы.       Мотнув козлиной мордой, получеловек сызнова обвёл взором видимую часть мизерной лавчонки, доверху забитой всякого рода пряностями. Картина ожидаемо не изменилась. Фыркнув, Глок перебросил своё оружие, короткую шипастую дубинку, из правой руки в левую, после чего поднял освободившуюся конечность, озадаченно почесав место промеж небольших, однако острых рогов, один из которых уже давно был сломан.       Зверски хотелось кому-нибудь наподдать, выпустить на волю склочный характер. Вот только добровольцев в округе не наблюдалось. Неуклюже нахмурив брови в попытке подражания мимике людей, доралиссец переступил с ноги на ногу, глухо отбив копытами скоротечную дробь по деревянному настилу магазинчика. Немного помедлив, таки приблизился к стойке с миниатюрной кассой, наклонился, заглянув за мешающий предмет мебели, попутно сбив со столешницы несколько баночек со специями, расколовшихся при ударе об пол.       Никого, кроме Глока. Лавчонка оказалась пуста.       Послышалось злобное блеяние. Упустил. Упустил негодяя, сорвавшего драгоценный кулон прямо с его шеи. Отерев ладонью упомянутую область, ощутив там лишь непривычную пустоту, «козлик» крепко сжал пальцы во внушительный кулак, резко выдохнув от бурлящих в груди чувств, затем медленно развернулся и вышел из им же развороченной двери магазинчика в наступившую ночь, предварительно, не удержавшись, шарахнув дубиной по ближайшей полке.

***

      Каково же было изумление Глока, когда через день после происшествия он абсолютно случайно обнаружил собственную нанизь у совершенно иного человека — на тот момент рогатый житель Авендума, к счастью или к сожалению, ещё не знал о существовании чёрного рынка. Тем не менее вышеозначенный мужчина, одетый гораздо богаче похитителя украшения, стоя возле невнятного вида прилавка, небрежно держал кулон в руках, рассматривая его, точно странную диковинку, любопытную, но в то же время заставляющую несколько опасаться себя.       Впрочем, удивление властвовало над полукозлом недолго, быстро уступив место чистому гневу. Глаза «мстителя» налились кровью, и он, дурно, злорадно блея, метнулся в направлении, как посчитал, сообщника неизвестного вора.       Зажиточный горожанин, увидев несущегося на него крупного доралиссца, на чьей вытянутой морде отражались далеко не благие намерения, вскрикнул да, не желая оказаться насильно обращённым в лепёшку, кинулся прочь, позабыв о зажатой в кулаке «драгоценности». Глок, в свою очередь, пусть и семенил гуськом на грузных копытах, изредка разбавляя продвижение вперёд неуклюжими прыжками, всё-таки споро нагонял «мерзавца», одержимый захватившей разум целью. Сравнявшись с мужчиной уже через пару минут марафона по улицам столицы, однорогий мощным ударом дубинки опрокинул человека, очутившегося на малой рыночной площади города, а оттого сбавившего скорость из-за плотности находящейся здесь толпы, на каменную мостовую, выбивая из «грабителя» дух. Узревшие жестокую сцену люди закричали, заволновались, бросились врассыпную, расталкивая других, однако доралиссцу не было до них никакого дела.       Собравшись издать победный клич — вот оно, его сокровище, прямо тут, ладонь протяни и коснёшься, — «козёл» внезапно почувствовал острую вспышку боли в затылке. Колени непроизвольно подогнулись, заставив Глока осесть, пачкая и без того не слишком-то чистые штаны, да недоуменно потрясти мордой в попытке отогнать появившиеся в поле зрения ярко-белые да контрастно-чёрные пятна.       Тем временем плечи и мускулистый человеческий торс доралиссца, едва прикрытый расстёгнутой рубахой, оказались зажаты в крепких тисках рук подоспевших на шум стражников, просто не способных оставить без внимания столь вопиющую выходку рогатого. Вскоре к упомянутой троице присоединились ещё несколько блюстителей правопорядка из тех, что стали свидетелями предшествующих буче «салок». Их помощь пришлась весьма кстати, ибо Глок, как и любой другой представитель козлиного племени, обладал изрядной силой, а потому удержать иноземца, более или менее оклемавшегося после удара древком алебарды по голове, смогли лишь пятеро стражей.       — Вы ниче-е-его не понимае-е-ете-е-е, — пытаясь встать, рассерженно проговорил однорогий на корявом человеческом. Для него сейчас представлял важность исключительно кулон. Кулон из светлого дерева, застывшей смолы да двух пучков шерсти: собственной и его наречённой.       Где же он?       Названная вещица, выпавшая из ладони незадачливого покупателя, оказалась давно отшвырнута прочь, будто обычный подвернувшийся под ногу мусор, одним из хранителей закона, окруживших уроженца степей Унгавы. Только Глок, на тот момент обременённый некоторой дезориентацией, не придал значения странному телодвижению стражника.       Довольно скоро бравые поборники порядка и справедливости таки скрутили зарвавшегося «козлика» да оттащили в кутузку, а убитого горожанина убрали. В воздухе опять заплясал монотонный гомон; по площади засновали люди, не забывающие благоразумно огибать окровавленное место.       Средь разномастной толпы неспешно шествовал никем не замеченный одинокий бродяга в линялом плаще с капюшоном, с интересом следя за перемещениями отныне бесхозного украшения, словно играючи «скачущего» меж прохожих. Когда оно, наконец, очутилось возле нищего, мужчина легонько придавил покрытый царапинами кулон подошвой сапога, прижимая его к брусчатке мостовой, придерживая. Поджидая того, кому предназначалась данная вещица. В качестве намёка.       Знание — пора! — пришло само собой, и старик лукаво улыбнулся. А затем — резко, с силой пнул подвеску, направляя её куда-то в сторону.       «Драгоценность» мигом попалась под ногу человеку, не к летней жаре одетому во всё чёрное. Почувствовав под ступнёй инородную, не похожую на заурядный камень вещь, Гаррет-тень отступил, глядя вниз, наклонился, подняв нанизь, уже распрощавшуюся с цепочкой или шнурком, на котором висела. Немного повертев потёртую безделицу так и этак, мастер-вор обескураженно хмыкнул, подбросил необычный кулон в ладони, вновь поймал. Был в нём какой-то смысл. Или нет?