Триумвират: Наследие Обманувших Смерть.

Сидя на, пусть и довольно роскошном, но далеко не самом удобном стуле в кабинете аж самого Ллойда Олдмена – президента М.А.К.У.С.А., Гарри с раздражением ожидал вердикта целителя, что, вот уже бытый час, палочкой выписывал вокруг него сложные, многосоставные фигуры диагностических чар, просвечивающих его организм буквально по миллиметру. — И так… — не выдержав, все же подал голос президент, разорвав гнетущую тишину кабинета обманчиво-спокойным голосом. Усилием воли, отогнав желание пожать руку человеку, решившего прекратить его мучения, Поттер, с интересом перевел на него взгляд. Это был коренастый мужчина, на вид лет пятидесяти, с русыми волосами, что были изрядно тронуты сединой. Крупный нос, массивная челюсть, внимательные серые глаза и тонкие губы выдавали в нем человека властного и не обделенного интеллектом. А уж выражение лица больше подошло бы скорее какому-нибудь исландцу, гренландцу или любому другому жителю холодных стран, настолько оно было суровым. — Что вы можете нам сообщить, целитель Брайант? — Ничего опасного для жизни нет, — медленно, словно бы нехотя и с сожалением протянул среднего возраста колдомедик, продолжая и дальше работать. — Физиология и анатомия, если исключить ожоги и пары треснувших костей, а так же легкое обратимое нарушение функций головного мозга, возникшее из-за травмирующего воздействия, практически… в полном порядке. Аура и энергоканалы… здесь тоже все в пределах нормы. По крайней мере, следов от воздействия посторонней магии или проклятия не наблюдается. — То есть, мистер Поттер в полном порядке!? — заключил президент Олдмен. — Ну… да, — как то неуверенно произнес целитель, наконец, опуская палочку и, переводя недовольный взгляд на пристально разглядывающего его президента. — Мистеру Поттеру очень повезло… — И ему ничего не угрожает!? — продолжал допытываться Олдмен, сверля взглядом колдомедика. — Нет, господин президент, не угрожает, — чуть ли не выдавил из себя целитель, поджимая губы, а после, круто развернувшись, направился к своему медицинскому саквояжу. — Вот, выпейте сейчас же, — целитель Брайант, поджав губы, буквально впихнул в руки Поттеру склянку с зельем. — Спасибо, мистер Брайант, — подавив желание улыбнуться надувшемуся щеки доктору, Гарри залпом опрокинул в себя его содержимое. Мысли целителя были как на ладони, благо, с искусством окклюменции тот был знаком слишком поверхностно, так что обмана или какого-либо зла с его стороны маг не ожидал. Что же до его грубого поведения… кому как не Поттеру понимать, что он буквально ходячая аномалия, за изучение которого многие колдомедики отдали бы руку на отсечение. Чего стоит только яд василиска и слезы феникса в его крови…. Проходили уже. И не раз. А тут, буквально поманили и обманули. Лишь перед носом подразнили… — Пожалуйста, мистер Поттер, пожалуйста, — уже мягче выдохнул лекарь. — Полное восстановление займёт ещё пару-тройку суток. Может дольше, тут все индивидуально, — продолжил он, вновь копаясь в своей сумке, откуда достал еще два флакончика. — Вот, выпейте один сейчас, один вечером. Поможет. Главное – никакого стресса, желательно хоть неделю постельного режима и побольше еды. Берегите себя, мистер Поттер! — Спасибо! — повторил Гарри совершенно искренне. Когда же целитель отбыл во вспышке изумрудного пламени камина, старший аврор еще пару минут провожал задумавшимся взглядом оседающие язычки пламени. В голове, после всего произошедшего, до сих пор гудело, а в теле ощущалось небольшая слабость, словно от кислородного голодания. Несмотря на то, что выданный целителем «животворящий эликсир»* уже начал действовать, наполняя тело живительной энергией, для каких-либо ощутимых результатов нужно было все же больше времени. Да и вряд ли бы он смог смягчить удар по собственному эго. В конце концов, мало кто любит делать глупости и выставлять себя дураком, тем более в его то возрасте, а по всему выходило, что он как раз и поступил как несмышлёный мальчишка. Сейчас, анализируя всю сложившуюся ситуацию, он понимал, что ещё легко отделался. А всё потому, что изначально не придал большого значения всей глубине отчаяния и боли, что испытывала Эвита Торндайк. — Признаться, вы заставили нас всех изрядно поволноваться, мистер Поттер, — наконец ровным тоном разрушил наступившую тишину президент, успевший сесть за свой рабочий стол и направить свой ледяной взгляд на Гарри. — Нападение и попытка убийства сотрудником М.А.К.У.С.А. не просто иностранного официального лица, представляющего интересы Международного Совета Магов, но еще и народного героя, любимца общества… беспрецедентный случай. — Думаю, — не менее холодно ответил старший аврор, потеряв все свое благодушие — вы приложите все силы, что бы таковым он и остался. Подобные случаи вряд ли способствуют крепкой международной дружбе. — Можете даже не сомневаться, — поджав губы, припечатал Олдмен, при этом в голосе его скрипел холод. Неестественный холод, пробирающий до дрожи. — Я лично выясню, как до подобного дошло. Каждый, от моего заместителя, до последнего уборщика будет проверен. Но с этим мы уже разберёмся сами, мистер Поттер. — В таком случае, не смею Вам больше мешать, — пожав плечами, встал со своего места Гарри. Все что нужно, уже было сказано и сделано, большего здесь он не получит. —Мистер Поттер, — уже у выхода из кабинета остановил его голос президента, — Ваша работа здесь окончена, когда вы собираетесь возвращаться обратно в Лондон? — спросил мужчина ровным тоном, ничем не выдавая своего интереса. — Вы же ведь понимаете, господин президент, что это решать не мне, — обернувшись, ответил маг, при этом смотря прямо в глаза своему собеседнику. — Я отправлю в МКМ полный отчет о произошедшем, а там, Совет уже сам решит, окончена моя работа или нет. — Я слышал, вы приобрели в Сент-Луисе дом, — достойно выдержав взгляд аврора, то ли спросил, то ли констатировал Олдмен. — Меня совершенно очаровал этот город с его прекрасными зданиями и скульптурами, — растянул Гарри в подобии мягкой улыбки губы. — Один из самых криминализированных районов США? — скептически приподнял бровь президент. — Город, что простецами три раза назывался самым опасным в Штатах и занимает девятнадцатое место среди самых опасных городов мира? — Ну, ничто не идеально, — пожал плечами Поттер, а после, на секунду задумавшись, окинул сидящего за письменным столом мужчину пристальным взглядом. — Не стоит волноваться господин президент, меня мало волнует жизнь магической части Америки. Я не собираюсь больше вмешиваться в ее дела. — «По крайней мере, не имею на это ни малейшего желания» — подумал бывший мальчик-который-выжил. — В таком случае, надеюсь, вам понравится у нас в гостях, — ответил мужчина, особо выделив последнее слово, тем самым давая понять свое истинное отношение к его пребыванию в США. При этом, в первый раз за все это время, позволив себе улыбку, пусть и не коснувшуюся глаз и полную фальши. — И по приезду домой, начнете думать о следующей поездке в нашу прекрасную страну. — Благодарю Вас, господин президент, — отзеркалил маг холодную улыбку мужчины. — Я высоко ценю проявление «дружеских» чувств с вашей стороны, — не смог Поттер не съехидничать, а после, коротко кивнув и попрощавшись, покинул кабинет со столь неприветливым хозяином. В М.А.К.У.С.А., несмотря на случившееся, кипела жизнь. Сотрудники бегали по своим делам, разговаривали, выполняли какую-то работу – все как всегда. Пусть, даже заметив его, мерно шагающего под одной с ними крышей, многие начинали пялиться как на седьмое чудо света, а после шушукаться, словно рядом прошел сам Мерлин. В конце концов, после произошедшего прошло уже пару часов, а слухи – они способны просачиваться сквозь что угодно и куда угодно. Слухам не нужны двери и окна, иногда им не нужны даже люди. Они свободно порхают по воздуху, не касаясь человеческих губ и прямиком перелетая из уха в ухо. Люди же, как бы они ни были заняты, у них всегда найдется время для сплетен и наблюдения за другими. Впрочем, Гарри не особо это волновало, пускай бормочут, дальше шёпота за спиной всё равно не отважатся пойти. Так, не обращая на оглядывающихся магов никакого внимания, Поттер зашел в лифт, когда услышал быстро приближающие шаги, а потом и вовсе окрик. — Мистер Поттер, — со сбившимся дыханием вновь позвал его Дэвид, видимо торопился, чтобы успеть поехать с ним. Закатив глаза, Гарри придержал ногой дверь, а секунду спустя, в кабинку буквально влетел Уивер. — Уууф, еле успел… — согнувшись, выдохнул парень, при этом уперев ладони в колени и тяжело дыша. Впрочем, продолжалось это не долго, казалось не прошло и пары секунд, как мальчишка уже стоит, как ни в чем не бывало и улыбается во все тридцать два. — Здравствуй Дэвид, — улыбнулся ему Гарри, — разве ты не должен у колдомедика отлеживаться? — Ой, да что мне там делать, — поморщился парень, при этом, неведомым образом, не прекращая улыбаться. — Это вы у нас, мистер Поттер, получили боевые травмы, а я так, всего лишь попал под какой-то там Imperio… — Заклятие подвластия – опасная и подлая штука, Дэвид… — Да знаю я, — обиженно проговорил Уивер, заставляя Поттера улыбнуться на подобную непосредственность. — Меня уже и так, и сяк проверили, все чисто: никаких закладок, внушений и тому подобное. Так что, я могу добросовестно вернуться к своим обязанностям. — Ну, в таком случае, как пострадавшее лицо, ты вполне мог бы взять лишний выходной, как моральную компенсацию. — А зачем? — натурально удивился парень, направив на британца круглые глаза. — Да рядом с вами столько всего интересного происходит, что мне даже страшно становится от мысли, что я могу хоть что-то пропустить! — эмоционально выговорил Уивер, всплескивая руками и жестикулируя. Поттер же, от подобного признания буквально онемел. Значит, ему проблемы, мальчишке же – приключения!? Вот же… и вправду мальчишка. Интересно, профессора в Хогвартсе так же реагировали на его выкрутасы? — Кстати, чуть не забыл, я тут встретил миссис Гарсию, ее оскорбленное величество не желает лишний раз лицезреть Вас, поэтому, попросила передать, что все документы готовы. Можете заселяться в любое время. Хоть сейчас. — Это хорошая новость, — лишь кивнул Поттер отстраненно. После всего пережитого за столь короткий промежуток времени, организм требовал отдыха. Казалось, из мага выпили все соки, настолько он себя уставшим чувствовал. — Сможешь тогда забрать бумаги у нее? — Да без проблем, — улыбнулся парень, а после, чуть смущенно потупившись, добавил, — Я бы мог помочь и до дома добраться. Вы же ведь не настолько хорошо знаете город. — В отличие от тебя, — с улыбкой констатировал маг, вспоминая их знакомство. — Да, я это помню. Так уж и быть, думаю, твоя помощь не будет лишней. — Ок, — сверкнул глазами парнишка, радостно кивнув своим мыслям. — Я тогда возьму машину в аренду. Вы же, как я понимаю, будете не одни? — Да, не один, — ответил Гарри, вспоминая своего рыжика и его пард. Свой пард. — Заметано, тогда я за машиной и сразу в отель… — Не стоит, — покачал головой Поттер, прерывая Уивера. — Я позже отправлю тебе по телефону адрес куда ехать. — О, хорошо, — просто кивнул парень. Наконец, когда лифт все же доехал до нужного этажа, попрощавшись с Дэвидом, Гарри вышел из него, направляясь к выходу из недр Вулворт-билдинга. Со всей этой волокитой в Конгрессе Управления по Северной Америке, прошло уже немало времени, так что небесное светило скоро должно было уже уйти за горизонт, о чем ярко извещали окрасившие в алый седые облака. Тяжело и устало вздохнув, Гарри вышел на улицу большого и шумного Нью-Йорка. Гул машин и огромные толпы людей, двигавшихся в самых различных направлениях, абсолютно сбивали с толку. Где-то рядом раздавался сигнал пешеходного светофора, возвещавший о завершении перехода, с другой же стороны кучка молодых парней и девушек весело хохотали, кто-то рядом ругался, кто-то говорил по телефону… все это было непривычно, странно. Все же, надо почаще выбираться к маглам, а то и вправду можно забыть как выглядит обычный мир. Невольно представив, как в будущем будет окидывать неодаренных людей презирающим высокомерным взглядом подобно Малфоям, старший аврор аж вздрогнул, после чего хмыкнув на собственное разыгравшееся воображение, накинул на себя маглоотталкивающие чары и аппарировал. Оказавшись в своих апартаментах в Сент-Луисе, Гарри недолго думая, собрал все свои вещи, благо, с магией это было делом нескольких минут. После чего, заперев свой номер, маг спустился в холл отеля. За стойкой регистрации на этот раз стояла другая девушка, видимо у Наоми был выходной. Впрочем, незнакомая сотрудница оказалась вполне приветливой и расторопной, так что, без каких-либо сложностей сдав ключ и произведя полный расчет за проживание и оказанные услуги, старший аврор поспешил на выход, откуда и переместился на крыльцо дома миз Блейк. После короткого звонка в дверь, та, наверное, секунды через две раскрылась перед ним, явив взору самодовольную рожу Зейна. Он был под метр восемьдесят – восемьдесят два, но такой длинный и тощий, будто ему не хватило мяса, чтобы обтянуть все кости. Волосы же, окрашенные в вызывающе-светлый, практически платиново-белый цвет, на этот раз были уложены в маленькие жесткие шипы. На нем все так же были черные виниловые штаны, как вторая блестящая и скользкая кожа, из нового же, идентичная штанам жилетка на голое тело. Впрочем, все это мало волновало Гарри, потому как за спиной блондина, на расстоянии пары шагов, стоял Натаниэль, на котором не было ничего, кроме джинсов и пары дырок на коленках. — Привет босс, — сверкнул клыками Зейн, подавляя желание прикоснуться к своему Нимир-Раджу, ощутить на собственной коже тепло уже столь родной силы. Вместо этого, шустрый котяра, заметив взгляд колдуна, лишь шире растянул губы в ехидной улыбке и молча отошел в сторону. Рыжик не пытался подойти к своему… кому? Нимир-Раджу? Возлюбленному? А может и вовсе всему вместе? Да, пожалуй. Казалось, он держался на таком расстоянии, словно боялся сделать первый шаг… или стеснялся? Впрочем, почему «словно»? Так оно и было. Кому, как не телепату об этом знать. Улыбка, полная нежности и всего того, что маг чувствовал в этот момент, сама наползла на лицо, от чего губы рыжика дрогнули в ответ, а яркие лавандовые глаза вдруг наполнились таким незамутненным счастьем, приправленным долей смущения, отчего маг кристально ясно осознал, что готов перевернуть горы, лишь бы эти волшебные глаза всегда так на него смотрели. Стоило Поттеру лишь протянуть руку, как рыжая бестия, что была выше него чуть ли не на десяток сантиметров, буквально врезалась в него, выбивая из мага воздух, и, обвиваясь длиннющими и сильными руками, обнимая крепко-крепко, уткнулась носом ему в шею. На мгновение, Поттер растерялся от столь сильной реакции, но после, улыбнувшись, скользнул руками вокруг его талии, к гладкой мускулистой неровности обнаженной спины, а после, притянул к себе, прижимая еще сильнее. Это было так… хорошо, что на секунду глаза сами закрылись, позволяя Гарри, хотя бы на один миг раствориться в собственных ощущениях. Впрочем, длилось это не долго, «деликатное», если бы не наглая усмешка со сверкающими глазами, покашливание белобрысого верлеопарда, напомнило, что сейчас это не самое подходящее место для нежностей. Сообразивший что к чему, смущенный рыжик, чуть отодвинувшись, взял руку Нимир-Раджа, а после, маг почувствовал быстрое движение языка на ладони – приветствие, которым пользовались только леопарды, затем, словно нехотя, оборотень отпустил его, отстраняясь. В гостиной было полутемно из-за задернутых штор, но из открытой арки, ведущей на кухню, лился свет. Оттуда же доносились и голоса. Куда и повел его Натаниэль. Рыжик старался держаться от мага на таком расстоянии, чтобы они не могли друг друга коснуться. И Поттер его понимал, слишком сильно было их притяжение друг другу, желание обнять, прижать… и не только. Впору было забыться, уйти в водоворот ощущений и чувств, поэтому, лучше бы им и вправду держаться пока что чуть на расстоянии. Наконец, достигнув кухни, Натаниэль, чуть помявшись у арки, пропустил мага вперед. Первой на глаза попалась сама миз Блейк, что, будто почуяв, сразу подняла на него хмурые глаза. Она стояла спиной к окну, опираясь о подоконник, при этом, одной рукой держа кружку с горячим кофе, другой – прижимая к уху мобильный телефон, по которому с кем-то разговаривала. Ричард Зееман и вервольф Стивен сидели напротив друг друга, один за небольшим двуместным столом, другой на полу. Ульфрик, чьи каштановые волосы блестели под льющимся из окна закатным солнечным светом, откинувшись на стуле со скрещенными руками, наблюдал за разговаривавшим аниматором, при этом, явно, своим нечеловечески развитым слухом, слыша не только Аниту, но и ее собеседника. Стивен же, откинувшись спиной к дверце кухонной мебели из темного дерева, с опушенной головой, прижимал к груди, обхваченные руками, колени. Длинные белокурые волосы спадали на плечи, глаза на хмуром лице прикрыты. — Ричард, — кивнул в приветствии маг, на что вервольф, наконец, оторвав взгляд от Истребительницы, ответил ему лишь враждебно-пристальным взглядом. Подавив ехидное замечание по поводу столь детского поведения со стороны бойфренда Аниты, Поттер перевел взгляд на другого оборотня-волка. Услышав голос мага, тот было вскинулся, желая приветствовать, пусть и не представителя своей стаи и вида, но все же того, кто стоит выше в иерархии животного мира и, по сути, спас его брата, вот только, заметив столь пренебрежительное и негативное отношение со стороны своего вожака, блондин растерялся. — Привет Стивен, — улыбнулся ему Гарри, решив всё же вытащить того из затруднительного положения. — П-привет, — неловко улыбнулся тот в ответ. — Ты был у брата? — поинтересовался колдун, садясь на чуть отодвинутый в сторону от стола, стул, сбоку от которого, встал, прислонившийся к стенке, подошедший Натаниэль. Рядом же пристроился и Зейн. Оба старательно держали руки на виду и двигались медленно, пытаясь не делать резких движений. Присутствие Ульфрика, все еще сверлящего Поттера взглядом, напрягало чувствительных к метафизике оборотней. — Как он? — Я… да, все практически зажило. Он… он сейчас спит. Черри с Вивиан сейчас c ним, присматривают, — нахмурившись, ответил вервольф, сжимая кулаки от бессильной злости за брата, а после, направив на мага твердый взгляд, произнес, — Спасибо. На подобную реакцию блондина, Гарри лишь молча кивнул. Да и что можно было ответить? У него была возможность помочь, он и помог. В этот момент, с громким стуком на полированную поверхность стола опустилась чашка с надписью: «Минздрав предупреждает: обращаться ко мне, пока я не выпью первую чашку кофе, опасно для вашего здоровья». — Помяни дьявола, он и явится! — на грани слышимости прошипела Блейк, сдувая прядь волос со лба. На недружелюбный прищур истребительницы, маг лишь вопросительно вздернул бровь. За последние сутки Гарри сильно утомился, так что, вспыльчивость и непостоянность девушки начинали раздражать. Все что маг хотел, это прижать к себе своего котенка и, впасть в спячку на, как минимум, пару дней. Вот только, действительность мало имеет общего с тем, чего люди от нее хотят или просто ожидают. — Я говорила с Дольфом, — произнесла она, буравя Нимир-Раджа взглядом, на что Поттер лишь прикрыл глаза, когда в голове забрезжила смутная догадка. — Он запустил процесс выписки ордера на ликвидацию Иветты к чёртовой матери. Если основания удовлетворят суд, в чем, учитывая то, что мне описал Сторр, я не сомневаюсь, то ее казнят уже в ближайшие сутки. — Это плохо? — вопросительно склонив голову набок, с какой-то усталой безэмоциональностью спросил маг. — Если эту суку… если ее казнят, я буду только рада, — не задумываясь, бросила Блейк, не особо скрывая свое отношение к пришлой вампирше. — Единственное же что здесь мне не понятно, так это то, каким боком здесь замешан ты и, с какой стати Уоррик подчиняется тебе? — Ma petite «немного» прямолинейна и… требовательна, — со спины, по коже неожиданно прошёлся обманчиво спокойный чарующий голос Принца города, незаметно появившегося в проеме арки, — но, я тоже не отказался, если бы вы, monsieur Поттер, удовлетворили наше любопытство. *** Гурманы говорят, что едят не только ртом, но и глазами, перед тем, как вкусить пищу, нужно усладить взор её видом. И Ашер прекрасно понимал, о чем они говорили, благо, века дегустации и проб, даровали достаточно опыта и умения, что бы с первого взгляда определить, что за букет закупорен в жилах под этой тоненькой матовой кожей. Вид хрупкого на первый взгляд мальчишки, буквально притягивал взор и… вызывал желание. Пусть унизительные насмешки и глумление Падмы задевали что-то глубоко в душе, но… это тонкое аристократическое лицо, твердые губы, растрепанные темные волосы, скупые жесты и, эти глаза. Эти удивительно яркие, миндалевидные изумруды в обрамлении густых ресниц. Все это настолько его заворожило, что он практически не обращал на, уже привычные, длящиеся вот уже второй век, издевки, ни малейшего внимания. Убрать бы только эти нелепые очки… Oh, mon ange … И пусть эта прекрасная роза оказалась с шипами, он все же сумел добраться до трепещущей, словно птичка в клетке, жилке на бархатной шее. Стоило только клыкам вонзиться в эту мягкую податливую плоть, вампир ощутил, как рот наполнился бесподобным, пьянящим, словно букет дорогого вина, нектаром, сладким словно мед, словно амброзией – напитком богов, дарующей бессмертие. А потом… потом златовласый почувствовал взрыв неземного наслаждения, подобного состоянию нирваны и экстаза, когда Сила затопила его. Казалось, Ашер будто выпил чистой энергии: теплой, словно густой солнечный свет и одновременно искрящейся подобно электричеству. Она будоражила, возбуждала, буквально вознося на вершину блаженства, заставляя вампира чуть ли не впасть в предоргазменное состояние. В этот момент, для вампира все вокруг исчезло, ничто не имело значения, лишь прикрыв глаза, он наслаждался бесподобными и ни с чем несравнимыми ощущениями. Сквозь густой, застилающий сознание, туман, вампир совершенно не замечал сопротивление мальчишки. Да и зачем ему это было нужно: один лишь укус златовласого был способен принести человеку немыслимое наслаждение. Таков был его дар. Так что, какое тут может быть сопротивление? Вот только следующее мгновение, весьма убедительно показало всю глубину его неправоты. Чудовищная, всепоглощающая боль, пронзившая чуть ли не до самых глубин души, стала полной неожиданностью. Казалось, чьи-то когти, длинные и острые, словно освященные серебряные лезвия кинжалов, вонзились в и так изуродованное шрамами лицо, заставляя от невыносимой боли завыть раненым зверем. Страх, нет, ужас, инстинктивный ужас жертвы перед хищником, буквально отравил разум вампира, оттеснив какие-либо здравые мысли. Все, на что его хватило, это схватившись за окровавленное, располосованное лицо, отпрянуть как можно дальше. В конце концов, страх – основополагающий инстинкт любого живого существа, заставляющий бросаться в поиски безопасного убежища. Именно его испытав, животные прячутся и убегают, а человек пытается оградиться от источника стресса. И вампиры, как бы не называли себя «мертвыми» – не исключение. Вот только Ашеру не повезло. Через залитые кровью глаза, златовласый только и сумел, что разглядеть два горящих яростным изумрудным пламенем звериных глаза, что молниеносно приближались к нему. А потом вампир ощутил, как его с неимоверной силой вбили в разлетевшийся щепками пол, разбивая ребра и сдавливая внутренности. А ведь казалось, больнее уже не куда… Когда же назвавшийся Нимир-Раджем придавил его своей Силой и Яростью, а сознание начало тонуть в спокойной и умиротворенной бездне тьмы, Ашер вдруг пронзительно чётко осознал – это конец… Когда же златовласый, казалось, через мгновение, вновь очнулся, распахнув глаза и отчаянно глотнув воздуха, то не увидел ничего. Он находился в кромешной, давящей темноте, в которой ничего не различали даже его нечеловеческие глаза. «Гроб» – пришла догадка, а вместе с ней и облегчение. Если он здесь, значит, все закончилось, если мыслит – соответственно жив. Вот только, что-то было не так. Это давящее, удушливое ощущение, сковывающее его со всех сторон. Казалось, он находится в огромном океане, в котором его тело никогда не будет найдено. Целая вселенная воды, давящая всей своей тяжестью на него, и, чем глубже, тем сильнее… Даже при вдохе было ощущение, что вместо нужного воздуха в легкие попадает обжигающая вода. Спасало лишь то, что ему и вовсе не нужно дышать. «Неужели?» – пронеслась в голове вампира скептическая мысль, от которой хотелось лишь покрутить пальцем у виска, — «я проснулся днем?». Не веря собственным ощущениям, Ашер попытался поднять руку, что бы отодвинуть крышку гроба, убедиться, что все эти ощущения не плод его фантазии. Вот только у него ничего не вышло, ибо он не мог даже пошевелиться. Руки и ноги отказывались двигаться, а мышцы словно окаменели. Даже моргнуть не получалось, словно разум отрезали от управления телом, оставив лишь как наблюдателя. Когда пришло полное осознание происходящего, его охватила паника. Страх, будто заполнив сердце до краев, начало изливаться в саму душу. — Ппа-а-ппа-а-мааа… попытался он крикнуть, позвать на помощь, сделать хоть что-нибудь. Но тщетно. Все, чего он добился, это негромкого хрипа, вырвавшегося через сомкнутые губы. Что с ним? Почему он не может двигаться? Почему никто не спешит его вытащить из этого чертового ящика? Среди вампиров было обычной практикой, запереть в закованный серебряными цепями и обвешанный крестами гроб. Но подобным образом, обычно поступали с обезумевшими собратьями, упырями, надеясь, что со временем разум вернется к ним, либо с неугодными и предателями – в качестве наказания. Могли ли и его запереть? Но кто и за что? Неужели Жан-Клод? Мог ли son chardonneret** так с ним поступить? Или это был не он? Может ли стать так, что это окажется делом рук того чудовища? Нет, нет, нет… он не вынесет этого заточения… этого ожидания, тянувшемуся подобно вечности… Как в прошлый раз, перед тем как убили Джулиану и изувечили его самого. От страха и ужаса, сердце стучало столь стремительно, что казалось, сейчас просто остановится или вообще вылетит, пробив грудную клетку. От подобной, забытой за столетия не-жизни, непривычно бурной работы данного органа, появилось ощущение, что он перегрелся подобно паровому котлу. Или нет? Тепло у сердца становилось все более и более реальней, все теплее и теплее. Жарче. Ощущения были столь явным, что было сложно поверить в то, что это всего лишь иллюзия. Что его сердце на самом деле не горит. Проходили минуты, часы, а может и дни. Казалось, златовласый вампир совершенно выпал из течения времени, оказавшись в абсолютной пустоте, бездне, в которой минуты казались часами, а дни лишь мгновением. Впрочем, очень скоро, все посторонние мысли были вытиснуты из головы распространяющимся уже по всему телу невыносимым жаром. Муки были настолько невыносимы, что если бы он мог сорвать с себя оковы темноты, этой пытки, он бы собственноручно вырвал собственное сердце, средоточие, как ему казалось, всего жара. Вот только, руки бездвижно лежали вдоль его, почти бездыханного, тела. А невидимое пламя становилось лишь сильнее, сжигая, будто саму душу или то, что у вампиров вместо нее. Если бы Ашер мог, он бы кричал, умолял кого угодно, что бы его убили прямо сейчас, лишь бы, наконец, прекратить эту ужасную боль. Даже когда его пытали церковники, когда пытались очистить от дьявола святой водой, он не чувствовал себя настолько беспомощным. Бесконечное пламя свирепствовало внутри него, словно ураган, казалось, испепеляя и вновь восстанавливая, каждую клеточку организма, от чего уже хотелось не просто умереть, не существовать, но еще и никогда не рождаться. А потом, в какой-то момент, вампир вдруг почувствовал, как на него надвигается всепоглощающая тьма, от которой веяло могильной прохладой и долгожданным покоем. Последнее же, что златовласый запомнил, перед тем как с головой погрузиться во мглу, это осознание, что в последний миг, он смог пошевелить пальцами. Сколько он пробыл в подобном состоянии на этот раз, Ашер не мог сказать. Собственное сознание казалось было окружено густым непроходимым туманом, через который ему буквально приходилось пробиваться. И это было неправильно. Странно. Так… забыто. Словно обычный человек, разум которого, изголодавшись по сну, не желал просыпаться. Вот только вампиры не спят. Они не ощущают сонливость, не видят снов, их разум не испытывает потребности в объятиях морфея. Стоит небесному светилу лишь ослабить свою мощь, как их сознания, чуть ли не со щелчком, включаются. От того и вводили Ашера в смятение собственные чувства. Полностью поглощённый собственными переживаниями, вампир не сразу ощутил чужое присутствие, поэтому прикосновение чьих-то ледяных пальцев к собственному лицу для него оказалось полной неожиданностью. — Mon Dieu,*** что с тобой mon ami?**** – прошептал взволнованно Принц города, стирая со щеки алые разводы. — Почему ты плакал, mon chardonneret? От подобного обращения и ласки, застигнутый врасплох вампир, буквально моментально вспыхнул яростью. — Не смей ко мне прикасаться, Жан-Клод, — резким движением, благо, тело уже полностью ему подчинялось, златовласый откинул от себя чужую руку. Слишком больно было слышать подобное обращение от того, кого любил, и кто предал. Сжав губы, Принц города отстранился от своего бывшего возлюбленного, смотря на то, как тот выбирается из гроба в котором «спал». — Ты все еще злишься!? — горько прошептал мастер Сент-Луиса. — Я не предавал тебя, Ашер. Что мне сказать, чтобы ты поверил? Ты ведь и сам чувствуешь, что я говорю правду. Я примчался, как только узнал. — За прошедшие века ты вполне мог себя убедить, будто правда в том, что ты хочешь, чтобы было правдой, — ответил блондин, поднимая взгляд на Принца. — Но от этого оно правдой не становится. Наконец, два вампира смотрели друг другу в глаза. Будь рядом с ними кто-то третий, он бы ожидал, что каждый из них попробует подавить другого Силой. Но они просто стояли друг напротив друга и глядели глаза в глаза. Лица их ничего не выдавали, но оба знали, что испытывает стоящий напротив. Казалось, даже в воздухе ощущалось, как им больно. В конце концов, они когда-то любили друг друга, а только любовь может перейти в столь горькие сожаления. — Что ж, пусть будет так, Ашер, — ссутулив плечи, произнес Жан-Клод. — Но я бы многое отдал, чтобы искупить то, что ты считаешь моей виной. — Я верю, — сжав кулаки от гнева и одновременно сердечной боли, прошептал блондин, отворачиваясь. — Вот только прошлого уже не вернуть. — Джулиана… — Не смей, — гневно вскинулся вампир, вновь поднимая на Принца взор своих синих глаз. — Не смей даже произносить ее имя! Я чувствовал, как она умирает, Жан-Клод. Я был ее Мастером, но она до последней секунды верила, что ты ее спасешь. Я был ее Мастером, я знаю, что она умерла с твоим именем на устах. Но ты дал ей умереть. Ты дал ее сжечь. Ты не пришел, Жан-Клод. Мастер Сент-Луиса повернулся к Ашеру спиной. Но златовласый двумя шагами подошел вплотную, схватил Жан-Клода за руку и повернул к себе. В тусклом подвальном освещении на щеках вампира еле заметно блеснули алые слезы. Он плакал о женщине, умершей более двухсот лет назад. Долгий срок для слез. — Ты мне никогда этого не говорил, — голос брюнета был еле слышен. — Не было подходящего случая, — зло произнес Ашер, желая уязвить, причинить боль. — Ясно, — отстранившись, горько улыбнулся Жан-Клод, вытерев тыльной стороной ладони слезы, а после, наконец, взяв себя в руки и окинув блондина холодным взглядом, произнес. — Тебе стоит привести себя в порядок. Один из леопардов принес мой запасной костюм, тебе он будет в пору. — Очень великодушно с твоей стороны, — усмехнулся голубоглазый, пытаясь скрыть охвативший его холод, стоило только вспомнить, кому принадлежали коты. — И да, — собравшийся было покинуть общество златовласого, Жан-Клод на мгновение, вновь остановился, обернувшись. — Твое лицо… мне очень жаль, — холодно бросил брюнет, после чего развернувшись, вышел. Ашер же, буквально, на мгновение, оцепенев после произнесенных слов, с дрожащей рукой потянулся к своему лицу. То, что вся правая часть его тела была обезображена, словно оплавившийся воск, он не забывал ни секунды, но вот нащупанные три длинные полосы-рубцы, пересекающие лоб, левую бровь, глаз и спускающиеся к щеке на правой стороне лица, оказались для вампира полным сюрпризом. Все недавние события были словно в тумане, да и ад пережитый днем, полностью вытеснил воспоминания о корне всех его страданий, а соответственно и о нанесенных ему увечьях. За время «дневного сна» организм вампира регенерировал все повреждения, но вот со шрамами на лице дали осечку. Конечно, такая скорость самоисцеления была удивительной, но невозможной в этом не было ничего. Что же до шрамов… раны, нанесенные сильным оборотнем или вампиром с применением Силы, всегда заживали дольше и сложнее. И то, что на лице златовласого остались отметины, лишь доказывало, что нанесшее их чудовище было в разы сильнее Ашера. — Нет… — с пролившимися на щеках кровавыми слезами, вампир, дрожа всем телом от бессильной злости и отчаяния, свалился на колени. — Нет-нет-нет… Всей своей тяжестью, на него навалилось осознание. Более двух сотен лет половина его тела была безвозвратно обезображена. Более двух сотен лет, тот, кого из-за его неземной красоты, когда-то называли падшим ангелом, был вынужден терпеть немилость Госпожи и унизительные насмешки Ее приближенных. Более двух сотен лет, за которые он виртуозно научился играться тенями и своими волосами, пряча все свои недостатки и уродство, выставляя на свет то немногое, что у него осталось прекрасным. И вот, сейчас у него отобрали даже эту малость. — Tu es magnifique, mon ange,***** — с трудом скрыв горесть, прошептал вернувшийся Жан-Клод, опустившись перед златовласым на колени. Пусть он и ушел полный злости на старого друга, но оставить его в таком состоянии… он просто не мог. — Из твоих уст это звучит как насмешка, — хрипло прошептал Ашер. Казалось, что-то в нем сломалось, настолько мертвым был его голос. — Ты можешь думать что угодно, mon ami. Но я никогда не буду тем, кто будет насмехаться над тобой. Подобные слова Принца города лишь заставили златовласого зажмурившись, опустить голову ниже. Так хотелось поверить Жан-Клоду, вновь ему довериться, вот только, некоторые обиды не уходят, не забываются. Ждешь, что они со временем отойдут на второй план, и, отчасти так и происходит. Но осадок все равно не исчезает. Не зря говорят, что боль всегда идет рядом с любовью. — Он здесь!? — спустя мгновение, на грани слышимости прошептал Ашер. — Я чувствую его! — брюнету не понадобилось много времени, что бы понять о ком его бывший возлюбленный. Многие вампиры, особенно мастера, обладали способностью на некоторое время чувствовать местонахождение своей жертвы, чьей кровью недавно питались. Особый инстинкт ночных охотников, помогающий выслеживать и играть со своей добычей. Вот только, на этот раз, кто охотник, а кто жертва, под большим вопросом. — Он здесь! — подтвердил Принц, от чего плечи блондина напряглись. Жан-Клод не видел его лица за водопадом золотых волос, но он был уверен, что son chardonneret буквально раздирают противоречивые чувства: страх и одновременно ярость. — Тебе не обязательно встречаться с ним… — Я не трус, — отчеканил вампир, наконец, поднимая сверкающие гневом глаза на Жан-Клода. — О, я знаю, mon ami, — улыбнулся брюнет. — Я знаю это как ни кто другой. _______________________ * Животворящий эликсир – вытяжка из лекарственного растительного сырья или сырья животного происхождения с добавлением магических лекарственных веществ и концентрированной жизненной энергии. ** Son chardonneret – с французского «его щегол». *** Mon Dieu – с французского «Мой Бог/Господи/Боже мой». **** Mon ami – с французского «Мой друг». ***** Tu es magnifique, mon ange – с французского «ты прекрасен, мой ангел».