Правда кроется внутри

      Джонатан нервно сглотнул густую слюну, накопившуюся во рту от подступающей истерики. Джо на дух не переносил расчленения людей, а перед глазами снова маячило лицо Сака, во всех подробностях показывая подробное содержание его дурной головы. Это зрелище предназначается для какого-нибудь полицейского или хирурга, который уже привык к вытекающим органам или выбитым глазам и только устало вздохнет, начнет делать свою работу. Но разве это должен видеть подросток, у которого, судя по неусидчивому привидению, причудившемуся в один из самых непримечательных и занудных дней, не все ладно с психикой? Может, кто-то так считал или даже желал, но не Джонатан.       Шок от недавних событий снова притуплял мысли в голове, а руки приходили в мелкий тремор от одного осознания, которое так не хотел выводить на поверхность хозяин квартиры. Что бы там не говорил этот рыжий черт — верить ему нельзя. Что-то было, но узнать все детали подобного выступления можно было только у этой несмышленой бестии. Нежно послав последние образы раскрошенной головы Сака, с извивавшемся внутри отвращением Джонатан поплелся на второй этаж, изнурительным и жестокими пытками выводить демона на чистую воду.       Ступеньки опасно прогибались под ступнями, хотя и припомнить ничего было нельзя о том, что они так постарели. До этого были как новенькие. Но все несчастья в этом доме вполне объяснимы: самая хлипкая и тонкая ступень затрещала под Джо, принося ему отличный урок, что даже собственной лестнице не стоит доверять и надо подниматься быстрее, а не как столетняя черепаха, даже несмотря на то, насколько неприятный разговор ему предстоит. С диким испуганным криком Джонатан одной ногой оказался в кладовой, находившейся прямо под лестницей. Он уже был готов материть Сака за порчу, даже успел набрать в легкие побольше кислорода, чтобы прочитать длинную нецензурную лекцию, но так и поперхнулся воздухом. Что-то мерзостное и склизкое дотронулось до пальцев ноги Джона, провело по всей ступне и обхватило конечность, приготовившись тянуть вниз, в пустоту.       Смерть Джо сочли бы чрезмерно глупой: умереть от разрыва сердца, провалившись предварительно в лестницу было слишком комично. Казалось, это и помогло избежать летального исхода: видимо, нечто под лестницей представило, насколько испуганным предстало бы лицо подростка и самодовольно захихикало. В этот момент Джон чуть не вздулся от возмущения — на слова он пока способен не был, но из него уже вылетали отрывистые звуки, выражавшие все его негодование и то, что он думает о всех выходках демона, и то, как далеко бы он его послал, если бы мог навредить демону.       И правда, через несколько секунд сквозь пол на хозяина квартиры смотрели два ярко-зеленых задорных глаза, а их владелец был очень доволен своей мелкой пакостью. Демон взмыл к потолку, злорадно наблюдая за пыхтевшим Джонатаном, кажется, тот забыл, что наполовину застрял в лестнице и сейчас в его глазах читалось яркое «убить эту рыжую дрянь». Ох, если бы он мог только дотронуться до демона — от того бы и мокрого места не осталось, если оно вообще остается после демонов… — Вижу, моя идея с подпиливанием ступенек тебе пришлась по душе! Кстати, на очереди твоя кровать, малыш! — приторно пропищал Сак, — Но с ней придется помаяться — пила довольно тяжелая штука… — Я тебя наизнанку выверну, если ты только попробуешь сделать что-то подобное еще раз. И пощады не жди! Я тебя из преисподней достану, — язвительно закончил Джо, осторожно выбрался из пролома и одним шагом оказался на крохотной площадке, которую подпилить было невозможно: внизу эта часть бетонирована, и разве что рыжий добрался до кувалды и раздробил часть дома. — И как же ты это сделаешь? Давай-ка подумаем хорошенько. Ты можешь это сделать только если…убьешь себя! — новая порция гиенного смеха заставила юношу поморщиться и отвлечься на ремонт ступеней. Ведь если демон не врет, то все ступени придется менять — Джо не собирался ходить по ним, словно по минному полю. — Только в твоих снах, разноцветный, — пробормотал блондин, полностью поглощенный новой проблемой, которые так любезно поставлял ему его «жнец». — За такие шутки люстру отвинчу! Демонам не снятся сны, — на долю секунды его выражение лица изменилось на жутко злое, будто он был мамой Джо и узнал, что тот схватил сразу несколько двоек в школе, но, растаяв и снова оценив все свои преимущества перед жалким человечишкой, он мило улыбнулся, — Хотя, ты в плюсе! Ведь если бы мне снились сны — Бог знает, что бы я тут учинил! Может быть даже я убил бы тебя, как родителей! — Гребаная смерть на побегушках, пожалуйста, заткнись и больше не открывайся, пока я не нашел способ изгнать тебя. Твоя судьба висит на ниточке, — сухо проговорил Джонатан, таким тоном, что и повторять не пришлось: мальчишка, обиженно скрестив руки на груди, показал язык и взмыл к небу, пролетая через крышу и давая отдых своему подопечному. Все-таки довести Джо можно и потом… а особенно хорошо на него действует частичный сон, разделяемый с Саком и его смертью. Во сне другого человека он мог проигрывать свою смерть, снова и снова, но каждый раз разную, оригинальную, а может, в очередную промотку пленки удалось бы унести с собой Джо — если он, конечно, захочет остановить череду смертей рыжика. А он захочет.       Сак отлично чувствовал, что Джонатан у него на крючке. Но всякая рыбка будет сопротивляться, если попытаться вытащить ее из воды. Нужно лишь подождать, как только силы покинут рыбку, и она сама уже будет хотеть поскорее оказаться на вертеле или сковородке. Сак потер руки, как зловещий гений-чудак. Да, сейчас он чувствовал определенное превосходство, будто он был богом, в руках которого извивается и трепещет чужая жизнь. И только ему решать, что делать с ней: спалить в праведном огне, или отпустить, словно пташку. Или оставить, как игрушку, продолжать пользоваться ею ради веселья. Ведь эта ослиная упрямость, заскоки и уверенность в собственной неуязвимости была смешной. — Спи, ангел, спи. Последние минуты счастья не так уж далеко. Спи, ангел, спи. Расстаться с небом, крыльями…не так уж и легко, — напевая только что сочиненные строчки, демон шел по улице, пританцовывая и упиваясь собственным могуществом.       Он вовсе не ослаблял с каждым днем хватку — только сильнее опутывал ложью человека. «Не опасный придурковатый чудик, который только и может, что пакостить. А к делу он никогда не перейдет, кишка тонка». Так думал Джонатан Комбс, даже не подозревая, какие козыри припрятал напоследок его единственный собеседник.       Но, признаться, Саку все-таки доставляло удовольствие находиться с Джоном. Что-то заставляло его откладывать судный день, когда он наконец стравит парня до самоубийства. Да, пока он рыл яму для Комбса, сам в нее успел угодить. Демону симпатизировал Джон. Не больше.       Оно и не продвинется дальше.