Неловкость от встречи с мистером Лефроем не давала Джейн покоя. Их разговор казался ей неоконченным, будто витающим в воздухе, которым ей приходилось дышать изо дня в день. Матушка качала головой, то и дело причитая:
«Сколько раз ты танцевала с этим молодым человеком? Два? Это уже проявление неравнодушия с твоей стороны, а о трёх и говорить нечего, просто возмутительно! У этого мужчины определённая репутация, ты же должна это понимать!» Да, репутация наглого, высокомерного, грубого, отвратительного нахала, мисс Остин втолковывала себе эти слова, словно пыталась выжечь их раскалённым металлом под кожей. До боли сжимая перо тонкими пальцами, Джейн кусала губы и напряжённо вздыхала. Мистер Лефрой не вызывал у неё ни одного светлого чувства, хотя бы отдалённо похожего на влюблённость. Но юношеские эмоции требовали, чтобы их скорее выплеснули на бумагу, и девушки не находила себе места.
Семья Лефроев была давними соседями Остинов. Родители Джейн не упускали возможности навестить своих друзей, поболтать на светские темы вроде погоды, политики, дивных зарослей в саду и расшалившейся скотины. Мисс Остин зевала в уютном кресле на веранде, прислушиваясь к разговору, но ничего интересного не улавливала. Щебетание птиц едва было слышно за звонким голоском юной Люси.
— Миссис Лефрой, я могу воспользоваться Вашей библиотекой? — прервала Джейн увлекательный рассказ девочки об её уроках игры на пианино. Женщина нахмурилась, но сдержанно кивнула и вновь обернулась к дочери. Писательница захлопнула скучную книгу и покинула общество соседей.
Библиотека была излюбленным местом мисс Остин с самого детства. Будучи ещё ребёнком, она читала сказки, которые отец специально оставлял на нижних полках, чтобы девочка могла без труда дотянуться до них. В их собственной библиотеке раньше располагался кабинет отца. Джейн любила забраться к нему на колени, сжимая в маленьких ручках книгу, устроиться как можно более удобно и погрузиться в чтение. Мир вокруг переставал существовать, оставались только приключения и запах табака. Иногда девочка тоненько чихала, смешно прикрывая рот ладошкой, а отец гладил её по голове и смеялся. Повзрослев, Джейн не на шутку увлеклась английской историей, и глотала романы о старой доброй Англии. Они настолько вдохновили её, что она попыталась и сама что-нибудь написать. И с тех пор больше не останавливалась.
Войдя в библиотеку Лефроев, мисс Остин первым делом поставила книгу на место. Ей нужно было пробудить своё спящее крепким сном вдохновение, а нужные страницы упорно не желали идти к ней в руки. Поднявшись на небольшую лестницу, установленную возле высокого шкафа, Джейн вдруг услышала чей-то смех. Страх от внезапного осознания, кому может принадлежать этот звук, больше похожий на фырканье лошади, пронзил девушку, и она поспешно спустилась на несколько ступеней. Дерево предательски скрипнуло. Закрыв глаза, Джейн в одно мгновение преодолела расстояние до двери, когда услышала знакомый насмешливый голос.
— Мисс Остин?
— Мистер Лефрой, — ей пришлось обернуться и присесть в реверансе. Мужчина склонил голову, его губы едва заметно дрогнули, надевая привычную усмешку. Томасу нравилось, как смущается эта странная мисс Остин в его присутствии. Вытянувшись подобно струне, он глубоко вздохнул. Правой рукой он держал какую-то книгу, не давая ей закрыться на интересном моменте.
— Я искал здесь книгу о Ваших замечательных местах. Вы знали, сколько удивительных и поражающих своим содержанием произведений посвящено Гэмпширу? — Том вопросительно приподнял бровь, поднося книгу к глазам и картинно хмурясь. Джейн напряглась и почувствовала, как тело подводит её, но продолжала держаться прямо, не сводя взгляда с Лефроя.
— С Вашего позволения, я процитирую:
«Чудесным майским утром стрижи летают, парят на огромной высоте, абсолютно счастливые. Затем… Затем же один бросается на другого, вцепившись когтями в спину, и, вмиг разучившись летать, они приближаются к земле в смертельном падении, сажень за саженью. Пока самка не издает… — мужчина делает паузу, поднимая голубые глаза на слушательницу, и будто случайно проводит языком по нижней губе, после чего невозмутимо продолжает,
— самка издает громкий, пронзительный крик экстаза.
Глаза мисс Остин расширяются с каждым произнесённым словом мистера Лефроя. В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая громким стуком девичьего сердца. Джейн показалось, что ещё чуть-чуть, и Томас услышит его, и решительно кашлянула, с трудом находя в себе силы отвести взгляд. Лефрой обнажил зубы в ухмылке, оставшись довольным произведённым эффектом.
— На таких примерах изучают основы биологической науки в Гэмпшире? Теперь мне вполне очевидно, отчего Вы настолько неопытны. Ведь Ваши собственные правила приличия обрекают Вас на это невежество, а Ваши книги — на статус женских романов. Если уж Вам так хочется быть наравне с писателями-мужчинами, то опыт жизненно необходим, — Джейн отступает назад и рассматривает книги, не обращая внимания на Томаса. Он продолжает говорить, надеясь, что она сможет дать ему словесный отпор, хотя он вынужден был признать, что и против физического поединка был бы не против.
— Почему Вы считаете себя вправе давать мне подобный совет? — девушка подняла глаза к верхним полкам, пальцы замерли на незнакомом переплёте, но она не могла различить ни слова. Её вниманием полностью завладел Лефрой.
— Я лучше знаю жизнь. Намного лучше, чем Вы, я полагаю. Я бы даже сказал — достаточно чтобы понимать, что ваши горизонты должны быть… — Том играл словами, прокручивая возможные варианты у себя в голове, и задействовав в игре всё своё обаяние, — расширены. Замечательным молодым человеком.
Щёки Джейн стали пунцовыми, её вновь захлестнула ярость от такой бестактности со стороны молодого, образованного интеллектуала.
— Очень опасным молодым человеком, который, без сомнения, погубил сердца многих юных…
— Совратил юных девушек, Вы это хотели сказать? — мужчина не дал мисс Остин закончить фразу. Его губы были плотно сжаты, а глаза стали ещё ярче, если такое вообще было возможно. Джейн хотелось раствориться в их притягательной синеве. Она вдруг подумала, какая на ощупь кожа мистера Лефроя? Но прикоснуться к ней означало бы поражение, и девушка только хмыкнула в ответ и вышла из библиотеки. Остин на ходу проклинала тот день, когда полюбила читать.
***
Томас не любил балы и любые светские приёмы. Он находил их провинциальными независимо от публики, и искренне скучал, когда ему приходилось присутствовать на них. В Лондоне было гораздо больше развлечений, которые приходились ему по душе. Бои без правил в закрытых подвалах, дешёвое вино, представительницы древнейшей из профессий. Днём он старательно выводил каждое слово, продиктованное дядюшкой-судьёй, по чьим стопам собирался пойти, а ночью предавался однообразным утехам. Тем не менее, это была его жизнь, которая полностью устраивала Тома. Пока он не встретил Джейн Остин.
Эта самоуверенная писака бросила вызов самому Томасу Лефрою, и явно не собиралась отступать. Краснея от его выпадов, она не переставала защищаться и одновременно проявлять удивительное чувство такта, в отличие от самого Тома.
«С таким характером эта девушка окончит свою жизнь старой девой, а ведь такого недоразумения нельзя допустить!» — думал Лефрой, доставая из внутреннего кармана пальто коробочку с нюхательным табаком. Дальнейшие размышления о судьбе мисс Остин приводят мужчину к мысли, что она весьма интересная особа. Возможно, она даже пишет недурно, и заработает несколько фунтов в далёком будущем. Её семья небогата, но и Лефрою совершенно нечем похвастаться кроме природного обаяния и хорошо подвешенного языка. Острые, словно бритва, его суждения вызывали восхищение среди толпы, собирающейся в лондонских подвалах, но здесь он встретил достойного соперника, и — надо же такому случиться! — это оказалась женщина. Вспоминая, как мило мисс Остин теребит кончиками пальцев длинные волосы цвета шоколада, Томас закрыл глаза и прижался лбом к оконному стеклу.
Если сегодня Джейн Остин не рискнёт прийти на бал, Томасу Лефрою ничего не останется, кроме как сбежать в Лондон, не удосужившись попрощаться. Ведь это было как раз то, что он умел лучше всего. Бежать, бежать сломя голову, от странного чувства, разгорающегося внутри начинающего юриста. Как известно, люди его профессии не отличаются особой любовью к романтизму и излишней сентиментальности. Но очаровательная улыбка молодой писательницы выпустила на свободу всю теплоту, всю страсть, копившуюся годами внутри Томаса Лефроя. Открыв глаза, мужчина увидел, как к дому подъехал экипаж. Он не мог оторвать взгляда от женского силуэта, робко ступавшего по мокрому асфальту. Убедившись, что он не ошибся, Том отошёл от окна и растворился в толпе танцующих гостей.
***
Джейн на мгновение показалось, что она заметила знакомые очертания в оконном проёме. Сощурившись, она никого не смогла разглядеть, но надежда не отпускала женское сердце, и девушка с воодушевлением вошла в зал. Вокруг было так много людей, что она на мгновение растерялась. Как же ей найти среди всех них одного человека? Того самого, к кому её сердце так спешило, ради кого она выбирала самое красивое платье, кто занимал все её мысли, чьи глаза цвета летнего неба снились ей каждую ночь. Джейн плавно лавировала между гостей, с кем-то здоровалась, приветливо улыбалась, но мысль о том, что ей больше не представится возможности ещё хоть раз увидеть мистера Лефроя, не давала покоя и пожирала её изнутри. Разговор с мистером Уисли оставил в душе мерзкий, чёрный комок страха и — кто бы мог подумать — унижения. У Остин не было другого выбора, кроме как принять его щедрое предложение, выйти замуж и обеспечить свою семью достатком. Но жизненный принцип не позволял броситься в объятия этого благородного мужчины, приглашающего её на очередной танец.
Изредка бросая взгляд на мистера Уисли, честно старающегося не сбиться с такта, Джейн танцевала, грустно покачивая головой. Когда наступил момент обмена партнёрами, мисс Остин нос к носу столкнулась с мужчиной с ярко-голубыми глазами. Томас Лефрой сдержанно улыбался, плавно двигаясь вокруг неё, будто всю свою жизнь он посвятил искусству танца. В его глазах появились совершенно несвойственные ему искорки, что не укрылось от внимательного взгляда писательницы. Она с трудом держала себя в руках, что прямо сейчас, на глазах у своей семьи и сотни гостей, не поцеловать этого наглого, высокомерного, грубого и отвратительного нахала. Воздух буквально искрился между юристом и девушкой из провинции, отчего мистер Уисли всё-таки споткнулся и был вынужден остановить их танец. Вскоре музыка смолкла, и Джейн отошла к своей семье.
— Вы танцуете очень страстно.
Шёпот за спиной Джейн убедил её, что она оказалась на редкость проницательна и, как это ни удивительно, права. Она ничего не придумала, это не написанный ею роман, где всё заканчивается хорошо, это её жизнь, её вечер, и её долгожданная встреча с Томасом. Чуть склонив голову, Джейн не удержалась от колкого ответа.
— Ни одна здравомыслящая девушка не стала бы показывать свою страсть, если бы хотела привлечь мужа.
— Или же наоборот — любовника? — Томас смерил мистера Уисли насмешливым взглядом и незаметно подмигнул девушке. Она едва улыбнулась в ответ, черты её лица потемнели, а нижняя губа непроизвольно задрожала.
— Можете быть спокойны, мистер Лефрой. У меня нет ни тех, ни других намерений.
— Я не хотел задеть или обидеть вас… — начал было оправдываться Том, пытаясь повернуться к писательнице и заглянуть ей в глаза, как она остановила его жестом.
— О нет, конечно, нет. Простите. Я не в меру предупредительна. Прошу прощения.
— Мисс Остин?
— Простите, — Джейн извинилась перед мистером Уисли и остальными присутствующими, и поспешно вышла из зала. Она не услышала, как Томас Лефрой позвал её. Она не услышала, как он бежал за неё до самой лестницы. Она не услышала, как громко стучало его сердце.
