Мисс Университет

      Вставать совершенно не хотелось. Я чувствовала себя полностью разбитой и уничтоженной. Ещё совсем немного, и я с ног до головы покроюсь тиной, чтобы придавать мрака моим невыспавшимся глазам, и их синякам. Единственное, что смогло меня поднять из кровати это работа в красивом месте. Вот уж действительно, вдохновляющее место, хорошо, что вчера увидела, так бы, возможно, не пошла бы.       -Вероника? Очень приятно, проходи. Обычно в воскресенье я в другом магазинчике управляюсь, но сегодня исключение. Держи — она положила мне в руки приятный на ощупь бежевый фартук с фиолетовыми вставками. Я не успевала что-либо ей отвечать или задавать какие-либо вопросы, она говорила быстро и без остановки. -Работа не грязная, тут мы не занимаемся рассадой и прочей чепухой, чистая эстетика. Самое главное, что ты должна знать: выслушай клиента. Мужчины часто сюда заходят и с глазами, как у бешеного карася, смотрят на все это и не понимают, что подойдёт его избраннице, ну, или кому они там дарят. Спрашивай не сильно много, но так, чтобы составить образ того, кто получит букет. Да, кажется, что это бред, но на самом деле это действительно важно. Денис мне говорил, что ты, эм, прости за прямоту, «нелюдимая», но здесь все же придется позабыть о таком, не зря сюда так часто приходят, а не в другие места, людям надо уметь помочь, и уметь нравиться — какие-то прописные истины. Елизавета Юрьевна говорила странные для меня вещи, но она ведь мне нравится? И с этим чувством приятно находиться рядом с ней.       — Я поняла вас, буду стараться.       — Главное захотеть, Вероника. Случайные люди ничего плохого нам не сделали, поэтому почему бы не дарить им немного тепла? — это были какие-то мудрые слова, которые заставили мое сердце сжаться. Последние года я только и делаю, что грублю всем людям. Меня не интересует, что их дела могут обстоять намного хуже, и я позволяю себе подпортить им настроение.       — Держи, это справочник с растениями, которые у нас есть. Помни, что это не огурцы и помидоры, это красота, это эстетика! — она вскинула палец вверх, и ко всему прочему я удивилась, каким же она была фанатом своего дела.        В магазине была прохладно, успокаивающе плескались водой фонтанчик, и я даже не поверила, что работа может быть такой. И что бывает такие добрые и красивые люди, как Елизавета Юрьевна. Даже теперь не казалось странным, что Денис ведёт себя, как Джентльмен. Ему я, скорей всего, прохожий, который ничего плохого ему не сделал, и он просто дарит мне немножечко тепла.       — Здравствуйте… — мое сердце сейчас выпрыгнет из груди, мой первый клиент. Я постаралась как можно дружелюбнее поздороваться и дала ему пару минут, чтобы он осмотрелся и немного походил и привык к такому месту. Главное не спешить, выслушать, и понравиться.       — Чем я могу вам помочь?       — Какие цветы подарить девушке, если я сделал ей очень больно — на его лица была отчаянная улыбка. Первые три секунды мне стало противно, небось изменщик, но после я взглянула в глаза и почувствовала какую боль он ощущает. Странно, раньше бы я и внимания не обратила, но я видела, ему невыносимо тяжело и стыдно.       — Насколько больно?       — Думаю, что от такой боли, слабые умирают.       Страшно, стало безумно страшно. Я никогда не хотела бы оказаться на его месте: сделать кому-то настолько больно, что самого изнутри тебя пожирает раскаяние, которое уже ничего не вернёт назад. Вот так вот, жалею «подсудимого», а не жертву.       — Тогда возьмите много белых роз и просите прощения. Если вы это сделаете от всей души, я думаю, вам дадут шанс.       — Девушка, надеюсь, что вам никогда не попадется такой урод, как я — уже расплачиваясь, сказал он мне якобы на прощание.       Какая встряска. Никогда не думала, что можно пережить столько эмоций, в магазине цветов. Конечно было ещё много посетителей, которые то и дело покупали цветы к празднику, и в большинстве случаев, они не нуждались в моей помощи — люди знающие, что им надо, люди-цели. Сокольников оказался прав, это намного приятнее, чем быть официанткой. Здесь я была хозяйкой, здесь я была маленькой и практически незаметной, никто не задавал мне вопросов по поводу того, что я делаю после работы, и никто не пытался укорить меня в том, что я подала чай более прохладным, чем они ожидали. Сюда приходят прося помощи поздравить, извиниться, сделать приятное.       Вечером я вернулась домой. Ещё два дня и мой день рождения. Надеюсь, мама не вспомнит о нем. Ее безумно расстраивает то, что она не может побаловать свою дочь каким-то золотым украшением, или новым девайсом. Меня же это ни капельки не заботило, в этот день она обнимает меня, целует в макушку, и мы так достаточно долго сидим в расстеленной кровати, и немного покачивается. Это ритуал. Это тот самый момент, который я пронесу сквозь всю свою жизнь, даже когда ее не станет, я буду помнить и буду чувствовать.       Мой телефон начал вибрировать, а когда я увидела, что звонит Сокольников, то внутри все стало трепетать. И я, конечно, сразу же себя за это поругала.       -Привет, Ник. Ну, как первый день в цветочном?       -Нормально, даже понравилось, спасибо большое.       -Какие цветы больше всего приглянулись? Розы, или что-то попроще? Ромашки, к примеру.       -Я не задумывалась об этом, не очень-то успеваешь, поток людей действительно большой. И всем нужно угодить, но это не как в кафе. Тут тебя не вытаптывают наглые люди.       -Господи, ты так рассказываешь, что я даже под угрозой собственной жизни, никогда бы не пошел официком работать. — я немного усмехнулась, потом вспомнила про Свету, и следом вспомнила, что он никаких мне надежд не давал, это просто дружеские отношения. -Я хотел сказать тебе кое-что, но не знаю нужно ли тебе это знать…       Что? — я сжалась, в голове десятки вариантов того, что мне сейчас скажет Денис. И, не буду врать, мне хотелось, чтобы он сказал, что я ему не безразлична, или то, что ему хотелось бы узнать друг друга поближе. Черт, я стала думать, как пятиклашка.       -Сегодня я виделся со Стопановой, — от фамилии Светы аж перекосило, и что он мне скажет? Что она случайно беременна, или я не так его поняла? — и так получилось, что она проболталась, что это она испортила твою бандуру.       Я молчала. Злость на нее стала наполнять меня, будто я колба, и в меня вливают реактив. Стало жарко.       -Терлецкая, не молчи.       -Виолончель…       -Что?       -Виолончель, а не бандура, Сокольников.       -В общем, не знаю, кажется, я только испортил тебе вечер, но не мог молчать. Какими же бывают суками бабы!       -Теперь знаю. Увидимся завтра, как-то пропало настроением общаться — в след я услышала тихое «прости», но решила ничего не отвечать. Что же это такое? Она мне отомстила за то, что я находилась рядом с Денисом, и он мой партнер? Или из-за того, что она не прошла дальше в конкурс? Что за дерьмо?! Не будь этого конкурса, не было бы этого ужасного случая. Следует задуматься о том, где же найти инструмент?

***

      Во вторник, мама пробралась ко мне в комнату, обняла, поцеловала, и мы долго сидели. Она всегда говорит, что я самое ценное сокровище в ее жизни, и она желает мне счастья. В этом году очень тяжело улыбаться, ведь в душу нагадили, причем ни за что! Но я улыбаюсь для неё, сколько бы она ошибок не совершила, она моя мать, и этого не изменить, и я этому рада.       На первую пару идти было не нужно, поэтому я позволила себе поваляться в кровати подольше. Квартира опустела, и мне нравилось состояние, когда тишина начинает гудеть в твоих ушах. Да и к тому же, мне сегодня 21 год, ещё один шаг, подальше от беззаботного детства. Мои размышления прервал звонок в дверь. Настойчивый, несколько раз.       Когда я взглянула в глазок, практически ахнула. Там стоял Денис с букетом цветов. Он немного нервно покачивался, но от двери не отходил. Повернув замок, он наконец-то смог увидеть мое вытянувшееся, удивлённое лицо.       -Извини, что без приглашения. С Днём рождения! Запомнил, что ты сказала в субботу, и решил, что было бы просто по-дурацки не поздравить тебя. Адрес твой подсмотрел в договоре, который мама дома хранит. Вот, это тебе — он протянул мне прямо в руки огромный букет: плотно сбитые ромашки, которые находились в рамке из темно-бардовых роз. Я не знала, что вообще можно ответить, и еле-еле промямлила слабое «спасибо».       -Прости, что ещё раз возвращаюсь к этому разговору, но это в последний раз. Думаю, что Светку и так бумеранг по башне стукнет, а я очень хочу вживую что процентов услышать, как ты играешь. Понимаю, что ты сейчас отнекивается, и посылать меня в жопу, но это тоже тебе — он протянул руку в бок и подтащил чехол. Новый, черный чехол, с кожаными вставками бледно-серого цвета. Догадаться, что там находилось, мне не составило труда. Я даже почувствовала, как нос начинает чесаться и слезы полностью застелают возможность видеть.       -Сокольников, ты что? Совсем с ума сошел? — ну, все. Меня было не остановить: я плакала, как ребёнок. Не получилось даже притронуться к подарку, мне казалось, что это не по настоящему. Денис испугался такой откровенно истеричной реакции, прошел внутрь моей квартиры, поставил инструмент, и захлопнул дверь.       -Ну, ты чего? Я бы и так понял, что тебе понравился подарок. Лучше взгляни на нее.       -Не могу, я не могу принять от тебя этот подарок. Он слишком дорогой… — красиво сказано, особенно красиво выглядело. Слезы размазались по моему лицу, волосы стали липнуть к щекам и губам.       -Не получится, придется тебе принять свои гусли, и сыграть мне, чтобы я убедился, что меня не развели, как идиота, рассказав, что звучит он божественно.       -Виолончель…       -Ну, вот тем более. Давай, открывай.       Я опустилась на колено и стала заплетающимися пальцами открывать молнии. Инструмент сверху был прикрыт бархатом, и когда я отвернула ткань, мое сердце забилось ещё сильнее и громче. Ничего более красивого я в жизни не видела! Виолончель была глубоко черной, прямо-таки ониксовой, лак на ней был практически свежим, и блестел даже в моем тусклом коридоре. Начиная от низа деки и до начала грифа по ней плелись нарисованные ветки сакуры, лепестки цветов разлетались по дереву, ветка была полностью усеяна розовыми соцветиями. Это завораживало, это было произведением искусства.       -Ника, не молчи, если не нравится, так сразу и скажи!       -Нет! Это просто безумие, этого не может со мной быть.       -Ты что? Фильмов пересмотрела? Бери эту палку, и сыграй что-нибудь! — Денис подал мне в руки смычок. Я приняла его, вытянула ножку внизу инструмента, и уселась на тумбочку. Ничего, кроме как прелюдии, в голову не лезло. Слез стало меньше, но теперь они капали от того, что виолончель звучала прекрасно. Будто ее только, что передо мной настроил мастер, и отдал свежую в руки. Звук был бархатный, глубокий. Он играл со слухом и перебирал самые тонкие струны души. Мне удалось перестать плакать только под конец произведения.       -Ты плакала потому что тебе понравилось, или потому что считаешь что ужасно играешь? Если второе, то тебе нужен психиатр. Ничего в жизни более крутого не слышал. Спасибо. — он облокотился о косяк, и сложил руки на груди.       -Я не знаю, как тебя отблагодарить…       -В свой День рождения, обычно, люди не задают такие глупые вопросы. Сделай мне чаю, этого хватит, и собирайся, хватит прогуливать — он нежно улыбался, а мои красные щеки, стали уже бардовыми. Я будто во сне. Это будто происходит не со мной, а с другим персонажем. Неужели это мой принц?       -Денис, я…почему ты это делаешь?       -Делаю что?       -Ты такой внимательный, вежливый, и это несмотря на то, что я с тобой даже не здоровалась толком на протяжении трёх лет. И, черт возьми, «просто друзьям» не дарят такие дорогие подарки! — я понимала, что лучше было бы промолчать, как кэто сделала бы другая девушка, но меня пугала неизвестность, я не хотела давать себе каких-то надежд, а потом страдать, и думать, что была полнейшей дурой.       -Ответ прост: ты мне нравишься, Терлецкая. Может это и странно, но почему «нет»? Почему ты считаешь себя чем-то внеземным, и почему обычный парень, как я, не может обратить на тебя внимание? — все, бесповоротно. Я умру сегодня, если он скажет что-то ещё в связке со словом «нравишься». — Или твои бывшие парни были намного лучше меня? О Боже, или у тебя до сих пор есть какой-то парень? — он так театрально вскинул руками и стал гримасничать, что я даже забыла про укол стыда, который он заставил меня почувствовать.       -Нет-нет! Я не могу так быстро ответить на твои чувства, я не знаю, я…       -Стой! Ничего от тебя не требую, думай сколько пожелаешь, я не буду на тебя давить, Ника. И, просто, чтобы ты знала: я не встречался никогда со Стоповой, мы с ней со одной школы, давно дружили. Я всегда знал, что она с говнецом, но чтобы на столько. И в тот день она бежала ко мне, чтобы поплакаться за Пашку, он ее отшил. — теперь это конец. Ни о какой симпатии и речи не могло быть, это была любовь. Только, так ведь не делается? Так быстро люди не признаются в любви. Уф, что за мысли? Но, ведь, невозможно перебороть в себе эти чувства, как бы я не скрывалась, они бы все равно меня догнали, и огрели, словно обухом по голове.       Через двадцать минут мы вышли из дома, и направились в сторону остановки. Хотелось взять Дениса за руку, и чтобы он меня приобнял за талию, но нельзя так спешить. Мы молчали, и моментами перебрасывались разнотипными фразами. Ощущалась некая неловкость.       -Знаешь, Терлецкая, меня пугает твоя сдержанность. Будто тебе никогда в жизни в симпатии не признавались — он говорил это без капли злости, даже улыбался. Раньше мне говорили о симпатии, но это были люди, которые мне совершенно не нравились. А здесь совершенно другой случай. Я чувствую, как щеки опять начинают гореть. Ничего ответить не смогла, заглянула в его глаза своими щенячьми, и просто безмолвно попросила, чтобы он перестал меня смущать.       Автобус оказался безумно забитым. Мы еле-еле втиснулись, а когда закрылась дверь, стало ещё теснее. В момент, когда меня защемили две габаритные старухи, Денис дёрнул меня за плечо, и я оказалась полностью прижата к его торсу. Он обнял меня своей рукой выше груди, и прижал к себе. Я думала, что все мои гормоны уже давно спят, но сейчас внутри все просто бурлило. Одновременно меня обило лавой, пробежалось стадо муравьей, и случался сердечный приступ. Даже мое дыхание сбилось. Сейчас я чувствовала тонкий аромат от его рубашки, ненавязчивый парфюм, чувствовала, какая горячая у него грудь, и сильные руки.       -Если ты не перестанешь так напрягаться, я подумаю, что противен тебе — он шепнул мне на ушко. Я подвыкрутилась всем телом, ощущая приятное наваждение. Дверь открылась и вместо того, чтобы кто-то вышел, внутрь заперлись ещё трое. Я оказалась настолько сильно вжатой в парня, что сквозь тонкую ткань платья, стала ощущать внизу спины член Дениса. Инфаркт миокарда мне обеспечен, я не выживу до того, как мы сможем выйти из этого автобуса, хотя осталась всего одна остановка. В этот момент Сокольников опустил свою голову мне на макушку, и сделал глубокий вдох.       -Извини, ничего не могу поделать. — на выдохе сказал он, и вновь улыбнулся. Возможно ему и было смешно, но мне не до шуток! Я в первый раз в жизни нахожусь в такой близости, и только при мысли, что увеличенный член одногруппника упирается мне в попу, я невольно заерзала. Денис глубоко вздохнул, этот звук граничил со стоном. Моментом я даже ощутила, как он зашевилился и стал ещё больше. Ничего кроме как: «Оно живое!» — мне в голову не лезло. Стало ужасно стыдно, осознавая тот факт, что вокруг нас полгорода стоит. Больше не двинусь, только тогда, когда надо будет выходить.       Видимо, осознавая мой стресс, Сокольников не задавал мне вопросы, и вообще не говорил по этому поводу. Это меня больше, чем устраивало. Единственное что он сделал, так это взял меня за руку. Мы шли по университету вместе, а не отдельно. С этого момента я стала его. И, надеюсь, что она стал моим. Группа, увидев такую картину, таращилась на нас с сумасшедшим непониманием. Барышни злобно зыркали, а парни удивлялись.       У меня никто ничего не спрашивал, чего я не думаю о Денисе, поэтому для меня учебное время прошло вполне спокойно. Вечером, на самой репетиции, ко мне подошла Линда и поинтересовалась, как обстоят мои дела. Не сдерживая улыбки, я рассказала ей о том, что теперь беспокоиться не стоит.       -Ох, ну, хвала богам. Сегодня ты не с собой принесла инструмент? Не беда, в следующий раз принеси пожалуйста, так, девочки! — пару раз хлопнул в ладоши, и привлекая к себе внимание, организатор начала тараторить про то, что сегодня мы займемся-таки дефиле.       Оказалось, чтото не так уж тяжело, в принципе все было предельно ясно, все все схватывали на лету, поэтому работать с ними было не тяжело. Никто сам не путался, и тебя не заставлял нервничать. Единственное, так это злобный взгляд старосты, на протяжении всей репетиции, но это только раззадоривало меня, и веселило. Как не красивы люди в гневе, и как ужасны в зависти.

***

      В 9 вечера мы вышли из актового зала, и на мое удивление, меня ждал Денис. Он был в спортивной форме, и слегка вспотевшим.       -Как раз тренировка закончилась, поэтому я потный и вонючий, уж прости — он улыбнулся, и взяв меня за руку, немного подтянул к себе, но целовать не стал. Я была ужасно этому рада, ведь мое бы сердце не выдержало этого. В последний раз я целовалась на выпускном, когда подвыпила, и захотелось приключений себе на задницу. Перед этим были «бутылочки», однако по трезвому собственному желанию, поцелуев у меня ещё не было.       Я постаралась кратко рассказать, что было на репетиции, а он рассказал мне о своём виде спорта. Захотелось посмотреть на это, думаю, что это достаточно впечатляюще.       Автобус пришел быстро, и не был забит. До моего подъезда мы просто домчались, и стало ужасно обидно. Настолько, что обида стала толкать меня на слова, за которые стало стыдно:       -Думаю, мама уже пришла, может зайдёшь, чай с тортом поедим — господи, неужели это говорю я?       -Понимаю, что не красиво отказываться, но я хотел бы знакомиться с твоей мамой, когда от меня не несёт мужским мускусом за три километра, да ещё и без цветов. Как-то в следующий раз, ладно? — он говорил очень аккуратно, будто боялася, что я ужасно обижусь. Но он был прав, и торопиться не хотелось, тем более вопросов от матери было бы бесконечное множество.       -Да, конечно, я понимаю. Спасибо большое за то, что проводил. И за подарок, мне никогда никогда не делал таких подарков.       -Мне самому было приятно, Вероника. — я уже ляпнула пока, и собиралась уходить, как Денис схватил меня за кисть, притянул к себе, и наши губы оказались в катастрофической близости друг от друга — Не убегай, рано или поздно тебе пришлось бы меня поцеловать — он практически прошептал мне это в губы, и после сократил эти ничтожные пару сантиметров. Он целовал меня, и когда шок стал уступать место ощущению радости, я стала аккуратно отвечать. Это было даже слишком робко, но ничего с собой поделать я не могла. Его губы были безумно горячими, руки обнимали меня за талию, моя грудь плотно прижималась к его груди, и у него был свой запах, от которого, казалось, кружилась голова. Я стала рассыпаться в его руках, и трепетать, как осиновый лист. К сожалению, он прервал поцелуй, и облокотился своии лбом о мой, все ещё прикрывая глаза. -Ты безумно нежная, хотя мне всегда казалось, что ты сорвиголова. Давай, беги домой, спокойной ночи — он улыбался очень расслабленно, когда я практически испуганно смотрела на него.       Дома меня все равно ждали вопросы от мамы: кто подарил букет, что случилось с виолончелью, чего так поздно пришла, чего я улыбаюсь, как сумасшедшая? Да я просто влюбилась, мам.