Мисс Университет

      В тот вечер Саша приехал к нам и остался на всю ночь. Мама плакала, плакала, плакала, и потом я слышала только то, как они тихо разговаривали о чем-то, больше было похоже на урчание кошек.       В университете меня встретили одногруппники, которые разделились на два лагеря, по половому признаку: парни смотрели на меня с интересом, а девушки с ненавистью, ведь я обидела старосту, которой он так старательно вылизывают, чтобы потом воспользоваться своим выгодным положением, когда им удобно. Ничего страшного, переживу. Теперь хоть какая-то реакция на мою персону, все лучше, чем молчаливый игнор.       -Привет, Терлецкая — сзади отозвался Денис, он устало облокотил голову на предплечье, и вертел карандаш в другой руке. Я в знак приветствия махнула ему головой.       -Сегодня уже репетиция первая, ты в курсе?       -Нет, конечно, кто бы мне об этом сообщил — я закатила глаза вверх, и открыла сумку, чтобы достать конспект.       -Ну, если бы ты пришла на первую пару, то, возможно, узнала бы это — он улыбнулся, и в его словах не было иронии или вообще чего-то отталкивающего. Не знаю в каких целях, может, он просто человек такой, чего я не могла узнать раньше, но он начал спрашивать меня обо мне, о моих делах, скорее всего он отличался внутренней дипломатичностью. Денис осознавал, что нам вместе предстоит два месяца работать, поэтому решил установить хоть какие-то дружеские отношения.       -Что-то ещё интересного рассказывали, пока меня не было?       -Алена активно поливала тебя грязью, не нравится мне такое. Будь ты в этот момент на месте, она бы молчала в тряпочку. Ты ее здорово вчера уделала — эти слова заставили мое самолюбие нежно замурчать, и напомнить, что вчера, благодаря его прихотям, я лишилась работы.       -Да, что-то меня вчера понесло, что я решила продолжить на работе.       -Ты работаешь? — он так удивился этому факту, будто моему постоянному отсутствию кто-то сочинил другую причину.       -Работа-ла. Вчера уволили, сказала особо занудной клиентке, что с такими претензиями люди едят в ресторанах, а не в забегаловках — я встряхнула ветровку, которую сняла со своих плеч, и положила на стул рядом с собой. Денис усмехнулся, и продолжил:       -То есть, работать тебе негде, и деньги нужны?       -Ну-ну, да. Только теперь вот не знаю, даже если куда-то и устраиваться, то куда? С этими вечерними репетициями… — действительно, времени на работу теперь практически не осталось, кому будет удобно брать работника, который может работать от силы дня три в неделю.       -У моей матери цветочные магазины, хочешь, спрошу у нее, будешь веники крутить, это не так напряжно, как официант, и для баб, вроде как, более приятно — я хотела в эту же секунду отказаться, но понимала, что это бестолково, и вообще с меня никакого спросу тогда не будет, если я не соглашаюсь на дружеское предложение.       -Спасибо, если не трудно — я постаралась искренне улыбнуться, трудно, конечно, но вроде получилось сносно. Все остальное время мчалось быстро, лекции, семинары, обед, последняя консультация, и все; через 2 часа мне придется идти на первую репетицию, и попытаться сохранить вчерашнюю победой над лошадиной-мордой-Аленой.

***

      В актовом зале сидело около 50-ти девушек.       -Здравствуйте, милые. Я ваш будущий ночной кошмар, организатор всей этой драмы — перед нами стояла девушка примерно 30ти лет, с собранными в пучок волосами, объемными серьгами, и массивными очками в красной оправе — как вы понимаете, вас тут около полусотни, поэтому негоже было бы зрителей заставлять смотреть на всех вас, на самом конкурсе будут выступать только те, кого я отберу. С частью из вас я попрощаюсь уже сегодня, а с частью в следующий раз. Мне жаль кого-то из вас расстраивать, но так уж надо, шоу должно быть ярким, чтобы судьи были в ступоре кого выбрать, для этого нужны самые-самые, не в обиду другим, дамы — она говорила уверенно, как и положено организатору, стояла ровно, держала осанку, и активно жестикулировала. Я уже, в силу своей сумасшедшей самоуверенности, подумала, что со мной распрощаются прямо сегодня. Линда, как представилась девушка, раздала нам анкеты, которые состояли из трёх простых вопросов: Рост, вес, объемы талии, груди, бедер. Ваш талант? Для чего участвуете в этом конкурсе? На первый я ответила, но с трудом: долго вспоминала мерки, когда оре снимала швея на мой школьный выпускной, я понадеялась на то, что мои параметры не сильно изменились за три года в университете. Во второй графе написала, что играю на виолончели. Не знаю, на сколько это можно считать талантом, однако других предположений у меня не было. И на третий вопрос я решила ответить честно: «Хочу доказать, что смогу».       Спустя 5 минут она собрала анкеты, стала их бегло читать, и вызывать поочередно девушек на сцену, они довольно выходили, и делали вид, что рады за других. Я чувствовала сумасшедшее волнение, и глядя в руки Линды, поняла, что она кладет на стол последний листочек, а моей фамилии так и не было названо, и в голове все обрушилось.       -Дамы, спасибо вам большое, что пришли и не побоялись попытать удачу, но мне с вами придется попрощаться — и она обращалась не к тем, кто сидел в зале, а к тем, кто стоял на сцене. Я сразу же почувствовала заряд бодрости, и облегчение. Студентки с очень поникшими лицами и чуть ли не со слезами на глазах, стали выходить из актового зала. Когда они удалились, организатор стала смотреть на нас:       -Это шоу, а не просто детский праздник. Карточные фокусы, вкусные борщи и стройные ноги — это не то, что мне нужно, мне нужно зрелище. Как вы заметили, здесь не все девушки привычной модельной формы, потому что фигура — это бред. Сексуальной можно быть имея попу больше, чем у соседки. Так, что дамы, в пятницу мы посмотрим ваши выступления, жду от вас талантливых номеров, 29 выступлений, и только 15, которые действительно будут заслуживать того, чтобы выйти на конкурс. Хочу, чтобы судьи в конце спорили и орали, кого же сделать победителем. Всем спасибо, встретимся в пятницу — она быстро собрала свои вещи и удалилась из актового зала.       Дома я полезла в кладовку, которые была завалена старыми вещами, которые по-хорошему, надо уже выкинуть. Среди всего барахла я нащупала громоздкий и тяжёлый черный чехол, в котором спала виолончель. С ней мы не виделись больше двух лет. Кое-как вытащив его из кладовки, я раскрыла замочки, чтобы убедиться, что она не сгнила там и не треснула, пока ее переставляли с места на место. Пахло старым деревом и канифолью. Смычок был в полном здравии, все волоски были на месте, струны на месте, корпус и гриф тоже не подвели.       В комнате я уселась на стул, поставила инструмент между ног и стала аккуратно водить смычком по струнам. За два года она не хило расстроилась, поэтому начала она звучать минут через 5, и то, мне казалось, что недостаточно чисто. Я стала играть гамму, получалось очень неуклюже, пальцы не слушались, а через 10 минут уже стали печь подушечки. Но сдаваться я не собиралась.       В дверном проёме показалась голова мамы, за своей репетицией, я не услышала как она пришла с работы. Лицо ее было более, чем довольное, она вновь стала приобретать человеческий вид.       -Дочь, ты чего за старое взялась? Анну, сбацай мне Мурку!       -Ма, выйди, я вспоминаю, как играть на этой подруге.       -Зачем тебе? Три года не трогала, и тут на тебе.       -Конкурс. Победителю гранд на обучение в столице.       -А-а, ну не буду мешать, может что и получится.       -Иди уже, ма — я улыбнулась и махнула ей в сторону двери.       Через час мои пальцы вновь привыкли к расположению струн, хотя и заметно побаливали, я решила, что можно попытаться, что-то сыграть, да вот нот в голове никак не собрать. На нижней полке стола отрыла большую папку с нотами и стала листать. Хотелось сыграть что-то, будто примерять новое платье. Обычные люди не любят инвенции и сонатины, которые играют в училищах, чтобы померяться друг с другом техникой. Тут надо было, что-то такое, чтобы трогало и завораживало, ну и техника тоже, не в последнюю очередь. Перед глазами мельтешили названия, ноты, пока я не остановилась на нужном мне файле: Бах, Прелюдия и сюиты №1 для виолончели. Кое-как уставив ноты на столе перед собой, я начала медленно наигрывать. Через 10 минут получилось вспомнить бо́льшую часть и начать работать над звучанием, а не над порядком нот. Мама стала вновь подглядывать:       -Ма, ну произведение ещё не готово, чтобы его слушали. Уйди ради Бога.       -Ты глянь, какие мы нервные. Я спросить хотела? У тебя парень-то появился? — тут я стала злиться и краснеть от стыда. Что за вопросы, и почему я должна на них отвечать.       -Это ещё что? Нет у меня никого, ма, о-отстань.       -Вот был бы, не была бы такой нервной, а там гляди и свадьба, внучатки.       -Так — я резко встала и выставила мать за дверь. Она ещё будет мне указывать? Пусть не испытывает мое ангельское терпенье.       Тут зазвонил телефон, я дотянулась до него, звонил Денис Сокольников.       -Привет, Терлецкая, я чего спросить-то хотел, в пятницу мне надо с тобой идти?       -Пока ещё не надо, а потом может и совсем не надо будет, вдруг меня турнут.       -Что за настрой? Я слышал, что отобрали всего около тридцати девушек, видишь, первый шаг ты уже сделала, поздравляю.       -Спасибо.       -А что показывать будешь?       -Виолончель.       -В смысле?       -Ну, «в смысле», играть на ней буду, не показывать же.       -Слушай, ну ты и странная. Играешь на такой большой гитаре, чувство юмора на месте, но твой характер, всех отпугиваешь.       -Сокольников, пошел в ж…       -В жопу, ещё с чувством такта у тебя проблемы. Сейчас скажу кое-что и тебе станет стыдно — я ничего ему не ответила, потому что мне уже становилось стыдно за свой скверный характер, и за то, что не держу язык за зубами -Поговорил с матерью, подумай когда тебе удобно работать, скажи мне, я передам ей, и она подберёт тебе нужный цветочный магазин, где как раз будет тебя не хватать.       -Блин, спасибо. Извини.       -Делов-то, мне не трудно. Как ни как, нам два месяца вместе работать: ты — уделать по полной старосту, я — оценки свои подтянуть и зачёты позакрывать.       -Да, удачи нам в этом. Спокойной ночи.       -Ага, адьё — Денис положил трубку и я заулыбалась. Как школьница-малолетка, мне так нравилось его внимание, и мне начинал нравится он. Но, черт, как же это глупо! Человек просто ко мне проявляет терпение и доброту, а я сразу его к себе в женихи записываю. Идиотка просто.       У меня есть два дня, чтобы довести эту прелюдию до ума, нужно постараться. Не хочу ударить в грязь лицом, и, интересно, Сокольникову понравится?