Леди Тирелл всегда была манипулятором, ещё с колыбели, наверное. Привычка получать желаемое передалась ей с молоком матери, и для неё не было большего развлечения, чем смотреть, как все вокруг подстраивается под её желания. Она действовала своими и чужими рукам, и, наверное, если бы захотела, запросто стала бы королевой Вестероса, даже не будучи связанной кровным родством с Таргариенами. Она и сама так говорила, но происшествие в первый день турнира приятно пощекотало её нервы, одновременно заставив поволноваться, что было редкостью. Лианна Старк ей нравилась, в какой-то степени леди Оленна видела в ней отражение себя, но в мыслях она молилась всем богам, чтоб её внучка ни в коем случае не была похожа на эту взбалмошную красавицу. Дочь Рикарда Старка выделялась из толпы южных барышень и приковывала взгляды, и Оленне было любопытно узнать, насколько сильно она может удивить их всех. Внутренний голос напоминал ей, что это не хорошо, но леди Тирелл только усмехалась и снисходительно кивала своему благоразумию. Ей было уже достаточно лет, чтобы научиться самостоятельно выходить сухой из воды; а вот юной Лианне следовало ещё поучиться. Именно тем, что подобный опыт будет полезен юной Старк, леди Оленна оправдывала свои действия.
Они оказались возле тренировочной площадки. Это был небольшой плац, огороженный деревянным забором, внутри которого рыцари, ещё не закованные в латы, готовились к поединкам. Сыновья Уэнтов, Ханты, Фреи, Мормонты проезжали по кругу, поигрывая оружием, срывая восторженные крики с губ девушек, висших на заборе и красноречиво дававших понять, на чём бы им в самом деле хотелось повисеть. Как говорила Оленна, рыцари — это большие мальчишки, поэтому вскоре им надоело просто кататься по кругу и, общими усилиями, они вытащили на центр плаца препятствия и устроили скачки; каждый, кто не мог преодолеть препятствие, выбывал, после каждого преодолевшего барьеры раздвигались на полшага и поднимались на одно деление. Зрителей это шоу собрало едва ли не больше, чем сами поединки, и девушки восторженно свистели каждому рыцарю, независимо от того, победил он или проиграл. Лианна видела своего брата, как его конь зацепил барьер на третьем круге, когда препятствие стало
действительно сложным, и Роберта. Тот долго спорил со своим вассалом, пока что лишь словами выбивая себе право на вторую попытку. Зрители рядом с ними подбивали лорда Тарта дать Роберту шанс ещё раз пройти препятствие, и тот согласился, но Робб провалил и вторую попытку под оглушительный смех лорда Тарта и визг девушек, когда его конь споткнулся после прыжка.
«Всё в порядке, дорогие дамы, я жив и готов ловить ваши поцелуи. Миледи, кажется, это предназначается Вам», — ослепительно улыбнулся он и послал воздушный поцелуй какой-то крестьянке в цветастом платке. Лианна плотно сжала губы, ловя себя на мысли, что она чего-то не понимает в этой жизни. Её недовольное лицо заставило Королеву Шипов улыбнуться.
Тем временем к препятствию подъехал юный Фрей на нервной кобылке, ржавшей так звонко, что не нужно было знать звериный язык, чтобы понять, что животное умоляет хозяина отказаться от состязания. Но юноша не прислушивался к голосу рассудка, которого у лошади оказалось куда больше, чем у него самого. Под гул толпы, требовавшей нового победителя, он пригорцевал к препятствию, отъехал назад и пустил лошадь галопом на барьер, неистово хлеща её по бокам и крупу. На это кобылица, набрав приличную скорость, остановилась перед самым препятствием, сбрасывая с себя всадника, так что тот полетел вперёд и действительно победил в этих скачках, если преодоление барьера без лошади можно было считать победой. Хохот и аплодисменты не утихали минут пять, и даже леди Тирелл, с неизменно снисходительным видом, аплодировала новому победителю — парнишка сломал себе все четыре конечности и был вынужден покинуть турнир, поэтому ему присудили титул Лёгкого всадника и под торжественные аплодисменты, в сопровождении сочувствующих дам, отнесли в лазарет.
Испуганная же внезапным исчезновением всадника кобыла продолжала носиться по плацу, оглашая местность истерическим ржанием под хохот остальных. Кто-то из толпы запустил в лошадь огрызком от яблока, и животное снова испуганно встало на дыбы, отгоняя всех, кто пытался ухватить поводья и усмирить её.
«Издеваются над зверем почём зря», — выплюнула леди Тирелл.
Лианна сжала кулаки в бессильной злобе, а затем всё произошло само собой: обострённое чувство справедливости точно спустило тетиву где-то внутри неё, и она с пронзительным звоном разбила все внутренние «нельзя». Подняв подол длинного платья жемчужного цвета, Лианна взобралась на ограждение, перемахнула через него и оказалась на плацу, по колено в пыли и грязи. Она вытянула руки и просвистела мелодию, немного напоминающую «Дожди Кастамера», кто-то ей сказал, что лошади любят эту мелодию и женские руки. Кобылица остановилась, прислушиваясь к мелодии, увязавшей в опустившемся на плац молчании, и медленно подошла к Лианне. Все притихли: некоторые зрители опускали взгляды, как будто только что произошло что-то неприличное, кто-то мгновенно начинал генерировать свежие слухи, а рыцари думали, как бы осторожнее выставить леди Старк с тренировочной площадки в присутствии брата и жениха. Те, в свою очередь, громко спорили о чём-то, постоянно поглядывая в сторону девушки. Лианна хотела было развернуться и уйти, скрыться в этой разномастной толпе, как Робб подъехал к ней бодрым галопом и своим громогласным басом произнёс:
— Моя леди, ты снова поражаешь нас своей смелостью.
— От лица всех рыцарей, благодарим тебя за спасение Бланки Фреев, хотя эта кобыла этого и не заслуживает, — догнал его Бран, тяжело дыша после спора и глядя на Лианну так, что не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться: Бран хотел, чтобы она ушла, а Робб желал, чтобы она осталась. Но зачем? — многообещающий блеск в глазах Роберта подстегнул её любопытство, равно как и уязвлённая честь верной невесты подсказывала, что Лианна должна совершить
что-то, чтобы Баратеон помнил, что ни одна из этих девиц не сравнится с ней.
— Я всегда рада помочь доблестным рыцарям, — ответила она, разыгрывая свою партию так, чтобы заставить зрителей нервничать. Нечасто дамы ступают на пропитанную потом территорию мужчин. — Милорд? — обратилась она к Роберту.
— Миледи, Вы могли бы оказать нам честь, — сказал он, заглядывая ей в глаза и рукой указывая на препятствие, — насколько я знаю, на всём севере нет более талантливой всадницы.
— Вы льстите мне, лорд Баратеон, — произнесла она, вызывая вздох облегчения у Брана. — Но я приму Ваше предложение, — вокруг волномеры прошелестел возмущённо-удивлённый шёпот.
— Лия, — покачал головой Бран, но Лианна перевела взгляд на леди Тирелл, та одобрительно кивала девушке, и в её маленьких блестящих глазках блестели азартные искры, передавшиеся и самой Лианне.
— Я справлюсь, Бран, — сказала она дрожащим от смешавшегося с кровью адреналина голосом, — Я легче того рыцаря и я… я справлюсь.
— Сдвиньте препятствия на пару шагов и опустите на два деления, — распоряжался Робб.
— Оставьте, как есть! — выкрикнула Лианна, взбираясь на спину Бланки и садясь по-мужски, она подоткнула подол, чтоб хоть сколько-то соблюсти приличия и под удивлённые и насмешливые взгляды рыцарей подъехала к препятствию. — Не Вы ли сказали, милорд, что я лучшая на севере? — мотнула головой она и приготовилась к прыжку.
Лошадь под ней успокоилась, тот мальчишка совершенно не чувствовал бедняжку, и она постоянно боялась, но Лианна — с животными она умела обращаться куда лучше, чем с людьми. Крепко сжав блестящие от пота бока коленями, она легко пустила Бланку галопом, чувствуя каждый шаг. Препятствие приближалось к ней, и время как будто замедлилось, давая девушке возможность приподняться и, потянув поводья, вывести лошадь в прыжок. Она закрыла глаза на середине пути, и чувствовала лишь ветер в волосах и кофе, кувыркавшийся в желудке, ощетинившемся от волнения. Уже когда копыта кобылы взрыли землю за препятствием, и тишину разорвали аплодисменты, Лианна подумала, что ей не стоило так рисковать, наверное. А ещё она запоздало поняла, что такую выходку Нед — а уж тем более отец — не оставит без внимания.
Публика продолжала заходиться в аплодисментах, и Лианна не знала, как правильно ответить на этот жест, Она огляделась в поисках Робба, но тот самозабвенно принимал поздравления от других рыцарей и отпускал какие-то шутливые комментарии. Заметив взгляд невесты, он вытянул руки и с полными восхищения глазами принялся хлопать ей. Но под его взглядом ей стало только тяжелее, одновременно с восторгом Роберта она увидела осуждение, близкое к ненависти, чужие глаза пронзали её молниями, и на секунду Лианне показалось, что её ненавидит весь мир. Она забросила ногу, чтоб спешиться, как вдруг мелкий камень ударил лошадь по крупу, и кобыла, вновь впав в истерику, понеслась, куда глядели её не очень умные глаза. Лианна не успела выпрямиться, и теперь болталась на боку кобылы, постепенно заваливаясь налево и с силой цепляясь за поводья, молясь только об одном, чтоб лошадка не вздумала потереться боком о забор. Левая нога застряла в стремени, а правая оставалось единственным якорем, связывавшим девушку с взбесившимся животным, и Лианна не видела другого выхода, кроме как каким-то образом вернуться в седло.
— Пристрелите лошадь! — посоветовал кто-то из толпы. Послышались крики одобрения и просто гул — люди ждали представления.
— Не смейте стрелять, — прокричал Робб и бросился на другой край плаца, где, видимо, готовил стрелы лучник. Лианна не видела его. Перед её глазами была взмыленная лошадиная шея, ноги, бившие землю, жёсткая грива, хлеставшая по лицу, и ноющая боль в растягиваемых сухожилиях, с каждой секундой силы удерживаться в таком положении таяли, и Лианна вдруг поняла, что в седло она не сможет вернуться, оставалось только упасть на землю и откатиться прежде, чем она попадёт под копыта. Насколько это было возможно?
Вдруг она почувствовала крепкую хватку у себя на загривке, ворот платья впился в горло, а в следующую секунду её уронили поперёк седла. Две лошади шли голова к голове, пока всадник, придерживая поводья одной рукой, другой тянулся к натянувшемуся ремню стремени. «Не дёргайся», — рыкнул Брандон и одним движением перерезал ремень, позволяя Бланке скакать дальше в психованном галопе, пока какой-то умелец не вонзил ей стрелу в ногу — им оказался Роберт. Лорд Баратеон спешился и бросился к Брану, остановившему коня и помогавшему Лианне соскользнуть на землю: девушка болталась поперёк лошадиной спины, как совсем не подобает благородной леди, и теперь, красная до кончиков ушей, она хотела только одного — уйти как можно скорее и дальше. В собственные покои, в Богорощу, обратно в Винтерфелл. Взгляды десятков пар глаз пронзали её, ей не нужно было увидеть презрительные усмешки, чтоб знать, что они адресованы ей. Лианна приземлилась на негнущиеся ноги и, сделав пару шагов назад, чтобы поймать равновесие, упёрлась спиной в нагрудник Роберта; юноша тут же осторожно придержал невесту за локти:
— Миледи… — в его голосе смешались облегчение и не успевший испариться страх.
— Она чуть не разбила себе голову из-за тебя! — крикнул Бран, спешиваясь следом за ней. — Пошёл в пекло, Робб.
— Бран, это несчастный случай, — жёстко пытался урезонить его Роберт. Его пальцы почти отчаянно цеплялись за руки Лианны; он бы впечатал девушку в свой нагрудник, чтоб она никуда не исчезла, но тогда репутация Лианны была бы разрушена окончательно.
— Ты — один большой несчастный случай, — выпалил Старк, не обращая внимания, что все взгляды были на них. Публика схлынула с трибун и потихоньку подтягивалась к тренировочной площадке: сперва простолюдины, а затем и лорды наблюдали за ссорой, грозившей вылиться поединок.
— Бран, прошу тебя, — пробормотала Лианна. — Отпусти меня, Робб, — произнесла она, отстраняя его руки. — Мне жаль, что так вышло, прошу вас… — стальной взгляд брата заставил её осечься и отойти в сторону как раз за секунду до того, как северный кулак вписался в южную челюсть.
Толпа возбуждённо ахнула и замерла, ожидая продолжения, и Роберт Баратеон не был бы собой, если бы оставил такое оскорбление без ответа. Он потёр челюсть и замахнулся было на Брандона, Лианна попробовала встать между ними, зрители свистели, как во время показного боя, и над всем обилием звука и действия прозвенел холодный, как валирийская сталь, голос: «Что здесь происходит?»
Все трое виновников происшествия обернулись и столкнулись с леденящим душу драконьим взглядом фиолетовых глаз кронпринца Рейгара. Таргариен небрежно посмотрел на рыцарей, недолго гадая над их позами и замахом, в котором замерла рука Баратеона, но на Лианне взгляд принца задержался ощутимо дольше. Рейгар едва заметно наклонил голову, в его глазах появилось молчаливое любопытство, и Лианна почувствовала, как начинают дрожать её руки, то ли от всего, что она пережила за последние пять минут, то ли от того, что ей предстояло: ответ перед принцем, а потом ей предстояло как-то оправдаться перед отцом и братом — велика ли была вероятность, что её не запрут в крипте до самой свадьбы?
— Леди Старк, — обратился принц, собственное имя обожгло, как приложенное ко лбу тавро, — Вы…?
— Ваше Высочество, моя сестра ни в чём не виновата, — запальчиво произнёс Бран, шагая вперёд и закрывая Лианну своим плечом.
— Я уже слышал об…
инциденте с лошадью. Рад, что никто не пострадал, но позвольте напомнить, лорды, что за бои где-либо, кроме ристалища, Вы будете отстранены, — нравоучительно произнёс он.
— Приносим свои глубочайшие извинения, — неохотно склонил голову Роберт, расшаркиваясь в подобии поклона. Рейгар оставил этот жест без внимания, лишь кивнул.
— Мы все защищаем то, что мы любим, так, как умеем,— сказал он, одним выражением глаз приказывая прекратить столпотворение вокруг площадки. Напоследок его взгляд снова задержался на Лианне, слова застыли на тонких губах и переплавились в улыбку. — Леди Старк, если Вам будет несложно, займите своё место на трибунах.
Ветер развевал его серебряные волосы и белый плащ с вышитым на нём алым драконом, на ярком солнцу казавшимся сотканным из капель крови; но Лианна в хлопанье флагов и бормотании расходившихся зрителей слышала одно и то же: «Леди Старк, займите своё место». Она порывисто кивнула и, потупив глаза, прошла мимо принца, сделав кое-какой реверанс, лишь бы поскорее скрыться от чужих взглядов. За оградой площадки дышать стало немного легче, но каждый гость турнира, проходивший мимо неё, точно считал своим долгом повернуться к какому-нибудь своему товарищу и тихо, шёпотом, спросить: «Это
она?» Девушка почти беспомощно осмотрелась в поисках леди Тирелл, но той нигде не оказалось.
***
Происшествие выбило её из колеи, и до самого конца поединков Лианна сидела, как будто во сне, и, единственное, благодарила богов, что Нед ещё не узнал о её выходке. Она пропустила две победы Рыцаря Смеющегося древа, за которым с интересом наблюдал даже Безумный Король. Уже потом она узнала, что загадочный рыцарь разбил двоих сыновей Уэнтов, лишив тем самым леди Уэнт титула королевы любви и красоты — теперь победитель турнира мог выбрать новую Королеву. Публика подогревала себе нервы, судача о том, не появился ли у принца Рейгара соперник за титул победителя. Эти толки, долетевшие до Лианны, заставили её отвлечься от самобичевания.
Принц Рейгар в сверкающей белой броне выехал на ристалище, вызвав волну радостных возгласов и аплодисментов. Его соперником оказался Герольд Хайтауэр — рыцарь королевской гвардии, накануне посвятивший Джейме. Никто не сомневался в том, что исход поединка предрешён — принц в сияющей белой броне, с алым драконом на плаще не мог проиграть. Он опустил забрало шлема с драконьим гребнем, крепче взял копьё и одним точным ударом выбил Хайтауэра из седла, вызвав бурю оваций. Народ хлопал от удовольствия, что никто не ошибся, сделав ставку на принца: а наблюдавшие а этим лорды думали, сыграет ли эта ставка так же удачно в куда более тонкой игре.
Лианна наблюдала за ним без любопытства, больше обеспокоенная тем, куда разбрелось её семейство, но испуганный возглас одной из дам и эхо чужих голосов заставило её вернуться взглядом на ристалище. Вместо того, чтоб совершить круг по всей площадке, принц направил коня прямо на разделявшее заграждение, и белоснежный жеребец с лёгкостью перескочил через препятствие, фиолетовые драконьи глаза на секунду оказались прямо напротив глаз Лианны. В следующее мгновение принц отвернулся, чтоб собрать восторженные аплодисменты, но леди Севера не присоединилась к всеобщему ликованию. Он посмеялся ей в лицо, ткнул в это несчастное состязание, как провинившегося котёнка! Лианна не могла сказать, когда она стала так похожа на всех тех леди, что оскорбляются даже из-за неверное истолкованного взгляда, но выражение пурпурных глаз стало для неё последней каплей. Девушка поднялась со своего места и удалилась в спальню, надеясь, что никакая нужда, война или боги не заставят её покинуть четыре стены, которым она была теперь так рада.
Где-то вдалеке могла ликовать ненавистная Лианне септа, вбивавшая ей в голову бессчётное количество раз: «Что же подумают люди, глядя на Вас, миледи?»
***
— Вашей сестре лучше, лорд Старк? — поинтересовалась за вечерней трапезой леди Дейн, заставив Неда вновь заикаться и задыхаться. Он почти не отходил от неё весь день, и пропустил инцидент с лошадьми, и всю историю узнал только от Брана, сдобренную отборной руганью в сторону лорда Баратеона и местами приукрашенную, но общий смысл юноша уловил: во-первых, Лианна чуть не убилась, во-вторых, опозорилась, в-третьих, сама посадила себя под домашний арест. Последний момент он понял, когда начали разносить десерт, а Лианна так и не появилась в Великом Чертоге. Хоуленд Рид порывался сходить за ней, но лорд Рикард властным тоном попросил юношу не делать этого. В виду отсутствия барышни, начали плодиться подписанные вином слухи — то ли девушка сломала себе ногу, то ли вообще лежала при смерти, то она уже скакала обратно в Винтерфелл. Кто-то говорил, что загадочный рыцарь со смеющимся чардревом на щите — это Лианна Старк, переодевшаяся после неудачного выступления; якобы, подогреваемая обидой поражения, она разбила сыновей Уэнта, больше всех смеявшихся над ней. Сколько бы очевидцы ни утверждали, что девушка жива и здорова, истории, поражавшие воображение, переходили из уста в уста под звон бокалов, и даже Робб, уставший отстаивать честь своей дамы, просто молча пил, и был мрачнее тучи не в силах совладать с отчаянным стремлением человеческого стада быть обманутыми. Леди Эшара Дейн же отправилась к столу северян, чтоб получить информацию из первых рук.
— С моей сестрой всё в порядке, леди Дейн, — ответил Нед, мысленно проклиная Лианну за созданное ею беспокойство. — Она просто… переволновалась. Да, Брандон сказал мне, что она чуть не попала под копыта, — произнёс он и подавил нервный смешок. Видят боги, не об этом он готовился говорить весь вечер напролёт; в течение дня леди Дейн так занимательно вела беседу о книгах и природе Вестероса, что Нед даже выписал темы, на которые мог говорить так же свободно, и спрятал шпаргалку себе в рукав. Но теперь они обсуждали очередную выходку его сестры.
— Их Высочества так же обеспокоены здоровьем леди Лианны. То, что она сделала, было…
— Безрассудно.
— И очень смело. Она ведь, всё же, смогла преодолеть препятствие, непосильное многим рыцарям. Но, как я слышала, леди Тирелл сказала: «Леди Лианна доказала в который раз, что женщинам опасно превосходить мужчин — они не переносят поражений», — произнесла Эшара, — её голос утопал в гомоне и лязге, царившем в чертоге.
— Не совсем согласен, с Вами, миледи. Мужчина может смириться только с одним поражением перед одной-единственной женщиной, и это поражение будет одно и на всю жизнь, — задумчиво произнёс он, под конец понимая, что должен был изначально заткнуться и смолчать. На губах леди Дейн расцвела прекрасная улыбка, и ощущение собственной неуклюжести отошло на второй план перед её очарованием.
— Леди Элия будет ждать Вашу сестру в своём шатре завтра в полдень, — сказала она. — Если Вы позволите…
— Конечно, прошу прощения, что пришлось задержать Вас, леди Дейн, — Нед порывисто встал, чтобы протянуть ей руку. Эшара улыбнулась ему, и юноша почувствовал, что эта улыбка нежно прошлась по какой-то струне, натянувшейся под самыми и его рёбрами, заставляя его сказать. — Если Вы пожелаете, я буду ждать Вас в Богороще после пира.
