***
Конвой остановился на закате, когда пронизанный алыми лучами воздух потяжелел от скопившейся влаги. Вот-вот должна была разразиться гроза. Люди Старков разбивали палатки и разводили костры в надежде приготовить что-то прежде, чем их зальёт. Лианна, Нед и Бран отошли от лагеря шагов на пятьдесят, руками раздвигая густые заросли высокой травы, и, найдя удобную плоскую площадку, принялись утаптывать её. Вскоре к ним присоединился Родерик, и с его коваными ботинками работа пошла быстрее. — Почему нельзя было добраться до Рва Кайлин? — возмущалась Лианна, отмахиваясь от мошек. — Потому что это развалины, — объяснял Бран, срезая своим мечом окружавшую их траву. — Зато в этих развалинах есть комнаты и площадка для рыцарей. — И призраки, — напомнил Бран. — Ты слишком много слушаешь Старую Нэн, — фыркнул Эддард. — Кажется, достаточно. Они сделали площадку шириной в десять шагов, то тут, то там торчали особо живучие пучки травы, но в целом получилось достойно. Не тренировочный плац для рыцарей Королевской гвардии, но тоже неплохо. Нед и Лианна уселись чуть поодаль в траве, в то время, как Бран и Родерик достали мечи и принялись описывать круги по площадке, выбирая подходящий момент для атаки. В силу характера, Бран не мог долго оставаться в защитной стойке, ожидая удобного момента, от одного предвкушения боя у него начинало сводить мышцы приятной болью, которую знает только человек, умеющий жить между ударами стали о сталь, пить воздух, пропитанный запахом крови и чувствовать её вкус на своих зубах. Юноша не выдержал и пяти секунд и резко рванулся вперёд, налетая на Родерика, как смерч, и оттесняя его на самый край площадки, вынуждая встать в глухую оборону. Меч Брана звенел о наручи рыцаря, парировавшего тяжёлые удары юного Старка, что ещё больше распаляло ярость Брандона. — Сейчас раскроется, — скептично произнесла Лианна. — Родерику ещё повезло иметь крепкие кости. — Будь на месте Брана Робб со своим молотом, его бы никакой доспех не спас, — как бы случайно произнёс Нед. Лианна скосила на него глаза с таким выражением, которое ясно давало понять, что что бы потом Нед ни сказал, на ближайшие пять-десять минут он будет считаться врагом народа без права на помилование. — Ну вот зачем ты опять начал? — устало спросила она, обнимая брата за шею. — Я ничего не начал, — хмуро сказал Нед. — Начал-начал, вот сейчас ты снова начнёшь рассказывать мне, какой Роберт хороший, хотя я ни разу не утверждала обратное, — пропела она, покачиваясь из стороны в сторону, как будто успокаивая. — Нед, я и так всё это знаю. Несколько секунд они просидели молча, наблюдая, как Родерик точно выведенными ударами потихоньку пробивает защиту Брандона. — Тогда почему у тебя такой несчастный вид? — спросил Нед. Лианна сделала быстрый вдох, как всегда, когда собиралась свести всё в шутку, но потом вдруг посерьезнела и положила голову на плечо брата: — Не знаю, Нед. Просто… не знаю. Всё нормально, правда, — сонно пробормотала она, чувствуя, как под рёбрами душа мечется загнанным зверем. Если у кого-то всё и было нормально, то точно не у неё. Лианна не могла точно сказать, в чём дело, просто чем ближе был день свадьбы, тем отчётливее она понимала, что не хочет становиться женой Роберта Баратеона. Она бы охотнее оставалась рядом с ним как друг, Робб был отличным товарищем, с ним всегда было весело, но при мысли, что священными клятвами она навеки прикуёт себя к этому неисчерпаемому фонтану веселья, девушке становилось не по себе. А к этой мысли примешивались ещё и муки совести: она знала, насколько Робб любит её, и чувствовала себя виноватой за то, что не могла любить его так же сильно. — Всё точно нормально? — Да… Над ними, закрывая алый диск солнца, встала тень Брана. Юноша протянул брату меч и кивнул на Родерика. Оружейник с ожиданием смотрел на юных лордов; не похоже было, чтоб он сколько-то устал после поединка с Браном. — Может, ты сам ещё потренируешься? — предложил Эддард старшему брату. — Нет, братец. Твоя очередь; может, после тебя я смогу его уделать, — оскалился он. — Надеешься одолеть рыцаря, потому что он устал? — вскинула бровь Лианна. — Тогда и я победить смогу, не правда ли, сир Родерик? — Миледи, Ваша красота сражает меня наповал даже отсюда, — склонил голову рыцарь. — А что же до меча — осмелюсь поспорить, всё же это не женское оружие. — Сир, Вы вынуждаете меня доказывать обратное, — сказала она, одним движением поднимаясь с земли и проворно выхватывая из рук Брана меч, и… Клинок пригвоздил её к месту, как якорь. Девушке пришлось вложить все свои силы просто чтобы не волочить его по земле. Родерик издал сиплый смешок и легко забрал у юной леди оружие. — Боевые мечи — это Вам не игрушка миледи, но если такова будет Ваша воля и воля Вашего отца, конечно, то я поговорю с кузнецом и, возможно, мы сможем сделать что-то подходящее в качестве свадебного подарка для Вас. — Зачем ждать? — улыбнулась Лианна. — На турнире должны быть оружейники. — Несомненно, — несколько неуклюже ответил Родерик, — но… — Но Вы надеялись, что к нашему возвращению в Винтерфелл я уже обо всём забуду, сир? — снисходительно улыбнулась Лианна. — Нет, конечно нет! — воскликнул он, тряся бакенбардами. — Просто, если захотите посетить оружейников на турнире, не ходите без меня. Она согласно кивнула, абсолютно довольная исходом беседы. Наблюдавшие за этим братья усмехнулись. — Пожалуй, сир Родерик, в этот раз леди Старк Вас обставила, — усмехнулся Бран. Рыцарь раскрыл было рот, чтоб возразить, но звуки его голоса потеряюсь в раскатах грома. Братья и сестра вскинули головы, глядя на громаду облаков, грозно двигавшуюся по сумеречному небу. Юные Старки, как волчата, нырнули в траву и бегом устремились к лагерю, то тут, то там из травы выныривали темноволосые головы, оглядывались и снова исчезали. Оставшийся позади Родерик неторопливо шёл следом, чувствуя, как первые капли дождя барабанят по вываренной коже дуплета. А в лагере им сообщили, что вместе с грозой прибыл всадник. При этой вести братья бросили внимательные взгляды на Лианну. «Ни слова», — бросила та, не оборачиваясь, и, стряхнув пыль со своего дорожного наряда, пошла к шатру лорда Старка. Там лорд Рикард уже принимал гостя: молодого юношу, примчавшегося впереди грозы, как буревестник. Судя по ручьям воды, сбегавшим с чёрных волос на мощную шею и широкие плечи, всадник успел проехаться под дождём и обогнать его на несколько минут; первые капли забарабанили по крыше шатра. Братья вежливо, насколько это было возможно, попросили Лианну не топтаться в дверях. Лорд Рикард поднял голову, приветствуя их, а следом за ним обернулся и гость. Ясные голубые глаза замерли на лице Лианны, а полные губы растянулись в улыбке: простой и доброй, с трудом увязывавшейся с титулом великого лорда. Таков был Роберт Баратеон — одно большое противоречие шести футов роста. Лианна не могла не улыбнуться в ответ. — Моя леди, — он поднялся со своего места с грацией, редкой для человека его телосложения. Юноша поймал руку Лианны и с трепетом поднёс её к своим губам. Что-то необычайное было в его действиях, и всё нравоучения Неда, так ненавидимые Лианной, вдруг становились необходимыми, а правила этикета — естественными, как будто всю свою жизнь юная леди Старк была пай-девочкой. — Лорд Роберт, — она опустила глаза и сделала реверанс. На щёках сам собой расцвёл румянец. — Лорд Баратеон всё беспокоится, что я передумаю отдавать тебя ему в жёны, дочь моя, — усмехнулся Рикард Старк. — Вы усомнились в верности Старков своему слову? — поддерживая шутливый тон беседы, спросил Брандон. — Конечно, нет, — кивнул Роберт и тепло поздоровался с юными лордами. — Скорее Стена рухнет, чем Старки изменят своему слову. Слуги принесли ужин. Из-за дождя на костре успели приготовить только картофель, кроме него принесли вяленое мясо и вино — не хуже и не лучше того, что ели остальные в своих палатках. Старки были непривередливы в своих трапезах, а вот Роберт явно ожидал чего-то более роскошного. Нед хмуро наблюдал за разочарованной физиономией друга, пока тот жевал мясо и рассказывал о последних трёх пирах в Штормовом Пределе. Лорд Рикард слушал его, как маленького ребёнка, хваставшего своим замком из камешков и щепок, в нужные моменты Бран учтиво кивал и смеялся над шутками — его едва ли не единственного рассказы о званых обедах действительно прельщали. Робб отчаянно работал на одобрение Старков, рассказывая шутки или истории из собственных поездок по Семи Королевствам. — А что до Штормового Предела? Ты там задерживаешься больше, чем на неделю? — спросил Эддард. — Там пока нет ничего, что заставило бы меня остаться, — загадочно улыбнулся Роберт, глядя в сторону Лианны. Девушка опустила глаза, польщенно улыбнулась, но в следующую секунду спросила: — А как же хозяйство? Кто следит за ним? — Станнис. Ему как раз нужно научиться… ну, всему этому, чтоб не сесть в лужу, когда он будет сам по себе. — Главное, чтоб ты не сел в лужу, когда будешь сам по себе, — заметила Лианна, но, уловив предостерегающей взгляд Неда поверх плеча Роберта, улыбнулся. Робб рассмеялся её словам, как хорошей шутке. — Теперь ясно, что тебе так не сиделось дома, — произнёс Бран. — Ты из Штормового Предела ехал навстречу нам? — Я отправил письмо оттуда, но прежде, чем ехать к вам, навестил Орлиное Гнездо. — Как Джон? — спросил Нед. — О, готовится к турниру. «А как та девочка?» — хотела спросить Лианна. Наверняка, Робб навещал свою дочь, хотя, зная его нрав, он мог и забыть о ней. А вот Лианна помнила, и мысль об этой девочке хлестала её сердце плетью, а к образу Робба — красивого, веселого, обаятельного — прибавляла теней. Девушка понимала, что ребёнок ни в чем не виноват, но при воспоминании о девочке она чувствовала, как закипает гнев. Пожалуй, это было именно то, что Лианне одновременно не хотелось и необходимо было знать: что она никогда не сможет до конца доверять человеку, который любит её так сильно. Или, она просто сама того не знает, и «любовь» Роберта — самая, что ни на есть, правильная? Ей не хотелось думать об этом. Вечер прошёл за приятной беседой, основным предметом которой был турнир в Харренхолле, который, судя по слухам, принесенным Баратеоном, уже называли Турниром Рейгара. Якобы после него правление Безумного Короля должно было подойти к концу, и всё знали, как и почему, но никто не решался говорить об этом вслух. На такое заявление лорд Рикард безразлично изогнул бровь и поинтересовался об отношении дома Баратеонов к предстоящим событиям. — … учитывая, что Таргариены давно дружны с Баратеонами. — Дружба дружбой, мессир, но если есть выбор между плохим правителем и хорошим правителем, я предпочту поддержать хорошего. — А что твои братья? — спросил Нед. — Станнис, как всегда. А Ренли только ждёт шанса лишний раз потрясти копьём, — сказал Роберт и рассмеялся. — Он всё храбрится, что в поединках победит Клигана. — Гору? — переспросила Лианна. — Сир Грегор ни разу не проигрывал, — сказал Нед. — Ну, всё бывает впервые! — пожал плечами Робб. — А если уж мне доведётся сразиться с ним… Нед поперхнулся водой, чем вызвал волну смеха. Лианна недоверчиво взглянула на своего наречённого: — Ты собираешься сразиться с Горой? — Прекрасная леди, ты недооцениваешь силы моего молота. Запомни эту насмешку в своих глазах и постарайся не растерять её, когда я положу венец королевы любви у твоих ног, — его подогретые вином глаза лихорадочно сверкали, так что на секунду Лианне стало не по себе. Дождь снаружи перестал, и лорд Рикард воспользовался этим затишьем, чтоб выпроводить молодёжь из своего шатра. Бран и Робб ушли вперёд, Баратеон всё хвастался своей бронёй из чёрного железа; а Нед и Лианна шли позади, вдыхая аромат дождливой ночи, запутавшийся в высокой траве. В прелом запахе мокрой земли чувствовались первые ледяные нотки. — Зима близко, — задумчиво произнесла Лианна. Вдруг она остановилась и, испуганно глядя на брата, спросила. — Скажи, Недди, как ты думаешь: я буду счастлива? Нед удивлённо смотрел на неё, разрываясь между желанием утешить и сказать правду. Раньше, когда Лианна боялась чего-то, он сочинял сказки про отважную принцессу Лию, которая справлялась со всем на своём пути; но теперь они оба переросли эти сказки. — Я буду молиться об этом. В ответ она улыбнулась. — Молись поусерднее. Колени сотри, но выпроси мне счастья, а то, боюсь, моих сил недостаточно.***
Огромные и жутковатые башни Харренхолла показались ещё за два дня до прибытия Старков. Они виднелись даже из-за плотной стены дождей, которые сопровождали конвой от самых Близнецов. Путешественники ещё несколько дней подряд после переправы вспоминали торг со старым Уолдером Фрэем, который пытался завысить пошлину, поскольку переправлялось слишком много человек. Бран тогда чуть не влез в окно, чтоб объяснить переправщику простую математику, а когда лорд Фрэй предложил оставить Лиану в Близнецах в качестве невесты одного из его сыновей, то Роберт попытался присоединиться к Брандону. Хотя, на самом деле это даже польстило юному Баратеону — даже если старый пройдоха из башен захотел иметь Лианну в своём доме, то ему точно достаётся самое главное сокровище Вестероса. Юноша настолько увлёкся это мыслью, что попросту пропускал мимо ушей доводы Неда о том, что старый Уолдер просто попытался по дешёвке заключить выгодный политический брак, а восторга прелестями Лианны там не было ни грамма. Но влюблённый мозг славится своей избирательной проницательностью, и всё, что Нед слышал в ответ, были лишь доводы в пользу очарованию его сестры. А вот от Лианны логика брата не ускользала, и девушка чувствовала себя… двойственно. Как разменная монета, которая вдруг оказалась в руках у коллекционера. «Не беспокойся, обреченная, мы бы всё равно тебя не отдали», — улыбался ей Бран, видя подавленное состояние сестры. Лианна благодарно кивала ему. За пять дней до прибытия в Харренхолл дожди стали настолько сильными, как будто кто-то из древних богов решил устроить генеральную уборку и теперь полоскал небо. В конце концов Лианна не выдержала и, пользуясь своим статусом слабого пола, перелезла в повозку — деревянный ящик на колёсах, с широким сиденьем и медвежьими шкурами, на которых, изогнувшись чудным манером, можно было неплохо выспаться. Из-за порывистого ветра девушка редко открывала ставни в повозке, рискуя затопить своё убежище, но иногда она всё же высовывалась наружу, чтоб подбодрить братьев и наречённого, вынужденных мокнуть и кутаться в плащи из промасленной кожи. Иногда ей просто хотелось поболтать или посмотреть на проплывавший мимо серый дождливый пейзаж. Лианна бы с радостью выбралась наружу, но в этот раз ей не хотелось вызывать гнев Неда на свою голову — из-за дождя они все стали ужасно раздражительными; даже отец одним взглядом умудрялся резать, как ножом. А ещё, в глубине души, девушка радовалась, что на время она была скрыта от глаз Роберта Баратеона. Она чувствовала на себе его восхищённый взгляд почти всю дорогу, и одновременно не знала, куда деться от него, и чем она вообще заслужила такое обожание. Мысли об этом теснились вместе с ней в повозке, осаждая сознание, и заставляя задыхаться от бесплодных попыток поверить в слова, которые Лианна повторяла себе уже несколько недель — в большинстве своём это были разномастные вариации на тему «всё будет хорошо». Когда ей становилось совсем невыносимо, девушка распахивало окно и подставляла лицо прохладным струям дождя. В такие моменты Роберт спешил разбавить её одиночество. Он равнялся с её окном и начинал говорить-говорить-говорить, так просто и искренне, что его невозможно было не слушать «После свадьбы мы навестим Джона в Орлином Гнезде. Ты когда-нибудь видела его? Самый захватывающий вид — это Долина Арренов, моя леди, особенно, когда смотришь на него через лунную дверь. Главное не оступиться, но мы-то будем крепко стоять на ногах. Как-то Нед привязал меня к колонне и спустил через эту дверь на верёвке. Он рассказывал? Нет?! Ох, любит же твой брат, моя леди, скрывать свои похождения! Но тогда мне действительно казалось, будто я лечу, а потом Джон надрал нам обоим уши за такие игры! Но в корзине покататься нам позволят. Это самый прямой путь в Орлиное Гнездо, и ты сможешь увидеть всю Долину, а потом — вплести облака в свои волосы», — он осторожно протянул руку и провёл пальцами по её каштановым волосам, начавшим закручиваться кольцами из-за влаги. Лианна едва удержалась, чтоб не попытаться уйти от прикосновения, и мысленно ущипнула себя, напоминая, что Робб не заслуживал такого обращения. Вспомнились слова Неда о том, что Роберт любит её, о чём Эддард говорил почти что с жалостью. И Лианна, по примеру брата, пыталась жалеть своего жениха. — Я не люблю забираться высоко, — отвечала девушка, вспоминая свой сон. Падение в бездну, которое она переживала каждую ночь, теперь становилось всё сильнее, и каждое пробуждение оказывалось мучительно тяжёлым. — Не ты ли влезала на Чардрево в Винтерфелле? — вскинул бровь Робб. — Чардрево — это не высоко. А падать из Орлиного Гнезда, я слышала, можно несколько дней, а ветра Долины могут унести тебя аж до Королевской Гавани, — сказала Лианна и улыбнулась, пытаясь перевести всё в шутку. Роберт подцепил её ладонь и поднёс к своему поросшему жёсткой щетиной лицу. — Я не дам тебе упасть, моя леди, — тёплые губы мягко коснулись замёрзших пальцев, а капли воды, осевшие в щетине, остались на тыльной стороне ладони. Лианна посмотрела на Роберта с улыбкой, получившейся немного жалостливой, а тот, приняв её жест за добрый знак, принялся говорить дальше. Он обещал ей взять у Станниса корабль и, обогнув материк с юга, добраться аж до Медвежьего острова. Он с огнём в глазах рассказывал Лианне, что всегда будет брать её с собой на охоту, и она будет ехать по правую руку от него, даже если в гости к ним нагрянет сам король. Лианна слушала его, постепенно, с улыбкой на губах, проваливаясь в полудрёму. Речи Роберта действовали на неё, как сказки Старой Нэн, только эти сказки были о будущем. В какие-то секунды сердце девушки даже начинало смягчаться к Роберту, но в момент наибольшей слабости, когда Лианна уже начинала думать, что могла бы найти счастье в объятиях Робба, мысль о его дочери-бастарде хлестала её, словно плеть поперёк сердца. — Отдыхай, моя леди, — бархатным голосом произнёс Роберт, не отрывая от неё глаз. — Спасибо, Робб, — сказала она, пытаясь вложить в свои слова всё смешанное чувство, наполнявшее её при одних мыслях о суженом. — Это честь для меня, — произнёс он, склонив голову, и неспешно отъехал вперёд, то и дело оборачиваясь на Лианну. Девушка устало посмотрела на выворачивавшееся наизнанку небо и, под очередной раскат грома, закрыла ставни и упала на шкуры, проваливаясь в беспокойный сон.