Аndre

Астрид давно перестала считать месяцы, и уж тем более, годы. Ей просто не хотелось, да и смысла в этих ненужных действиях и знаниях совсем не было. После всего, что ей пришлось пережить, а также после своеобразного «переезда» в новое Гнездо со всеми его прежними жителями и Великим Смутьяном, приоритеты и для неё кардинально изменились. Астрид вновь была готова забыть свою фамилию, своё прошлое среди людей и самих людей. Теперь она была просто Астрид. Вот только почти такая же «Великая», как и вожак их огромной стаи. Все свои силы девушка бросила на помощь их Гнезду, и считалась едва ли не важнейшим существом после Смутьяна. Мало кто знал, что она старалась забыться. В пещере было тихо после его слов. Астрид забыла, что умеет дышать, но в тот момент думать о таких мелочах не могла. — Ты никогда не будешь одна, Астрид, никогда. Но не со мной. Иккинг ушел, а девушка осталась стоять, словно вкопанная. В сердце зародилась надежда, что он лишь пошутил. Прямо сейчас вернётся и скажет об этом, но нет. Он так и не вернулся. А Хофферсон уже знала, что больше не обязана страдать. Знала, но только это её не останавливало. — Почти пять лет, милая, — пророкотала Громгильда, а сердце Хофферсон болезненно сжалось. Она ведь не может запретить своей верной подруге считать, как давно она не виделась с людьми. С любыми. — Хуже себя не чувствую, — резко отрезала она и скинула палкой оставшиеся скорлупки от яиц недавно вылупившихся Громмелей с обрыва. — И потому вылизываешь каждый уголок пещеры, не так ли? — насмешливо прорычала дракониха, и пихнула подругу в плечо носом, щуря глаза. Мало кто знал, что они так умеют. Астрид вздохнула и откинула палку в сторону, усевшись на край обрыва. Было бы не так тяжело, если бы домыслы Злобного Змеевика не были правдой. Она скучала, неимоверно, но и пересилить себя не могла. Возвращение к людям доломало бы её окончательно, а тут, в обители Смутьяна ей было спокойно, уютно и тихо. Слишком она прикипела к ним всей своей сущностью. Казалось, что скоро она сама станет одной из них по-настоящему. Громгильда, иногда замечавшая тусклый алый блеск в глазах хозяйки или же белые пряди в волосах, едва ли не была тревогу, однако никогда такие «шутки» не переходили границу. — Давай хотя бы полетаем, дорогая? Ты так увлеклась уборкой в пещере, что совсем забыла обо мне, — обиженно курлыкнула дракониха, и расправила крылья, увидев согласный кивок подруги. — Прости, кажется, я делала слишком много лишней работы, — пожала плечами Астрид. — Теперь всё моё время только твоё, договорились? Змеевик лишь кивнул и Хофферсон запрыгнула на спину верного дракона, в тот же миг взлетая в небо. Их новое Гнездо было ничуть не хуже старого дома, возможно, даже лучше, кто знает. Не хотелось сравнивать и вообще вспоминать, почему они покинули старое место. Океан был тих и спокоен, словно уснул, ожидая, пока его покроет одеяло из белоснежных льдин. Каждый год можно было наблюдать за таким удивительным явлением. Правда, и холод при этом был практически не переносим. — Свободное падение! — рассмеялась девушка и спрыгнула вниз. Океан приближался всё ближе и ближе, и Астрид уже хотела было закрыть глаза, отдаваясь в власть ветра, как нечто неожиданное привлекло её внимание. Корабль. Он был совсем маленьким, и медленно плыл, подгоняемый волнами. Громгильда подхватила наездницу, и блондинка сразу направила любимицу вниз, к кораблю. От мысли, что она может встретить там людей, сердце заходило ходуном. «Лишь бы я не знала их», — словно мантру про себя, повторяла девушка. Спрыгнув со спины на палубу, она прислушалась и огляделась. Он был слишком маленьким для военного или торгового судна. — Эй, тут кто-то есть? — крикнула она, и услышала тихие шорохи под своими ногами. Взяв в руки свою секиру, Астрид была готова к чему угодно, но, кажется, не к той картине, что ей представилась. Люк приоткрылся, и оттуда выглянула светловолосая женщина. Возможно, когда-то она была настоящей красавицей, но явное истощение читалось на ее лице. Слишком худощавая фигура и серый цвет лица не говорили о хорошем самочувствии. Увидев Астрид, она облегчённо выдохнула, и едва смогла взобраться на палубу. На руках у неё был маленький мальчик, не более пяти лет точно. В отличии от женщины, он выглядел здоровым. Скорее всего, она отдавала всю пищу и воду ему. Хофферсон опустила секиру, удивлённо приоткрыв рот. — Дьярви… Пожалуйста, помогите, — тихо прошептала она, буквально умоляя и протягивая ребёнка девушке. Астрид от неожиданности застыла, но через несколько секунд подошла к ней и взяла мальчика на руки. Женщина улыбнулась и повалилась на пол, в последний раз вздохнув. Громгильда взревела, понимая, что только что перед ней за доли секунды умер человек, и мальчик приоткрыл глаза. — Мама? От этих слов Хофферсон и вовсе потеряла дар речи, опустила мальчика на палубу и присела рядом с женщиной, прислонив ухо к её груди. Сердцебиения не было. Она умерла, как только передала ребёнка ей. — Громгильда, возвращаемся в Гнездо. Дьярви… — мальчик поднял голову, чтобы лучше рассмотреть девушку. — Иди ко мне, милый.

***

На Олухе было всегда шумно. В прочем, это же викинги. Но бывают времена, когда тишина наступает и в таких местах. Остров Смутьяна был разрушен, следов драконов не обнаружили, как и Астрид. Нашли лишь обгоревший меховой капюшон, и не было даже сомнений о владельце. Линн плакала, не переставая. Она по глупости потеряла последнего родного человека. Родного не только по кровным узам, но и душе. Иккинг молчал, а всадники просто не могли винить его в чем-либо. Он любил ее, мало кто знал, как сильно. Его страдания были хуже, сильнее. Хэддок чувствовал себя виновным. Все считали, что она погибла, и как бы он не старался, вскоре и его вера в то, что есть шансы, просто иссякла. Стоик лишь крепко сжал плечо сына, в тот день, не произнеся ни слова. Валка улыбалась сквозь слезы. А дальше время неизбежно понеслось вперёд. Хэддоку пришлось познакомиться со своей невестой, милой и добродушной блондинкой Ингрид, что всегда словно светилась изнутри. Она была хорошей, вот только Иккинг её не любил, пускай и относился с уважением. Была их свадьба, и через несколько месяцев уже было известно о беременности жены будущего вождя. Все были счастливы, вот только Иккинг вспоминал то, что давным-давно потерял. Друзья лишь грустно смотрели на Хэддока и поддерживали, как могли. Каждый успел полюбить Астрид, и каждый желал увидеть ее ещё хоть раз. Она ведь не могла умереть так просто, разве нет? Могла, конечно, все это понимали. А после родился мальчик, на следующий день после назначения новым вождём Иккинга Кровожадного Карасика III Хэддока. Дьярви Хэддок IV был практически копией своего отца, и как позже оказалось, не только внешне. Мальчик рос, интерес ко всему миру с годами не утихал, а наоборот, разгорался все сильнее. Несмотря ни на что, Иккинг обожал своего сына. Отчего-то, голубые глаза мальчика, которые достались ему от матери, всегда напоминали ему Астрид. Ингрид, пускай и имела схожие черты с Хофферсон, но она никак не могла быть ею. Ничто в его жене не было похоже на ту, которую он всё ещё любил. А Дьярви будто бы был сыном именно Астрид, и от этой мысли Иккингу становилось немного легче. А особенно его слова, словно сорванные с уст девушки. Ведь разве мог ребёнок знать, что она говорила много лет назад? — Мне жаль, Дьярви. Жаль, что не могу помочь, — Иккинг присел рядом с мальчиком, который наблюдал за своим цыплёнком. Это была первая, но слишком серьезная смерть для глаз ребенка. — Ничего, папа. Ведь у меня есть ты, разве нет? — а в голове фейерверком вспыхнули цветные картинки воспоминаний. Всадники расходились по домам, и вскоре на обрыве остались лишь Астрид и Иккинг вместе со своими драконами. — Вы ведь были очень близки? Мне жаль, что она улетела. Хофферсон повернулась к подошедшему парню с улыбкой на губах. — Ну, ведь теперь у меня есть ты, разве нет? — она приобняла его за плечо. — Конечно. И всегда буду, - он прикрыл глаза и кивнул, обнимая сына. Дьярви было четыре года, когда началась война. Беспощадная к слабым, и ещё более разрушительная для сильных. Иккинг знал, кто первым попадет под удар, слишком очевидно это было. И как бы ему не было от этих мыслей плохо, этот шанс мог сохранить жизнь его ребенка. Ночью он усадил его с Ингрид на корабль, дав с собой столько воды и провизии, сколько могло выдержать судно. — Береги нашего сына, Ингрид. Даже ценой собственной жизни, — он поцеловал ее в лоб и прикрыл глаза. Женщина обняла его, коротко и нежно, и сразу же отстранилась. Она знала, что лишь она в этом союзе по собственному желанию. — Обещаю. Он стоял до тех пор, пока судно не скрылось за горизонтом. После поднял голову к звёздному небу и тихо прошептал: «Помоги уберечь его, Астрид, умоляю. Прости меня».

***

— Вся в свою мать, также приносишь детей в наше Гнездо, — прорычал Смутьян, уставившись на Астрид и на Дьярви, что стоял рядом с ней, оглядываясь вокруг. Как оказалось, драконов он не боялся вовсе, и даже знал многие виды. Хофферсон ещё толком не успела рассмотреть неожиданную находку, но могла поклясться, что такие каштановые волосы ей уже приходилось видеть. — Надеюсь, что я такая же ответственная, Вожак, — учтиво склонила голову блондинка. — Я тоже. Постарайся вырастить достойного дракона. Она кивнула, и взяла мальчика за руку, уводя за собой в пещеру. Наверное, она обустроила её так по-человечески лишь в память по счастливым дням на Олухе. Громгильда устроилась рядом с костром, предварительно поджигая хворост. Все драконы знали, что заходить в этот маленький уголок, пока нет самой хозяйки, нельзя, потому боятся, что они могут что-то сжечь, причин не было. — Так ты Дьярви? — нервно спросила Астрид, приглядываясь к мальчику. Как бы она ни старалась забыть, память услужливо подсовывала ей лишь одного человека, чья схожесть с этим ребёнком могла быть не просто так. — Да. Это имя мне выбрал мой папа, — гордо ответил он, сев на мягкие шкуры. Астрид напряглась. — А кто же он, твой папа? И где он? — Мой папа вождь, а ещё укротитель драконов, — спешно начал болтать мальчик, не испытывая никакого смущения. — А ещё у него очень смешное имя, как икота. Блондинка ухватилась за голову, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. По всему телу пробежала дрожь, а в мыслях образовалась полная каша. Боль разорвала голову осколками, и девушка осела на пол. Громгильда нежно дотронулась к ней носом, одновременно не давая упасть. — Это его сын… Он ушёл тогда не просто так, совсем не просто так, — пробормотала она, удержавшись от слёз. И так слишком много было пролито. — Милый, как давно ты плавал по воде с мамой? — Долго, — честно ответил Дьярви. — А что с моей мамой? Хофферсон закусила губу и отвернула голову, с секунду раздумывая над ответом. — Малыш, мама отправилась к Богам, — она не забыла молитву, которой её успели обучить, и к счастью, лук был с собой. — Надолго? — Навсегда, — вздохнула она. Это слово эхом отозвалось в её голове. Ничто не вечно, и даже избегать людей всю жизнь не получится. Уже не вышло, она забрала Дьярви, который оказался сыном человека, которого она всё ещё любила. Удивительно, как могут оставаться чувства к человеку, которого не видел много лет? А куда девать всю это нежность, любовь? Она взглянула на мальчика, который уже играл с Жуткой Жутью. — Я подарю всё это тебе, Дьярви, — прошептала она и поднялась на ноги. — Ты не голоден?..