Аndre

Рядом с Агнаром Линн чувствовала себя более уверенно, и понимала, что он — её дракон. Точно также было и у Шипореза, он знал, что эта девчушка с копной русых волос и удивительными серо-голубыми глазами — его человек. И пускай связь между ними зародилась буквально несколько дней назад, они сроднились. Линн любила сидеть у его шеи и поглаживать сверкающую чешую, и чувствовать, что дракон с радостью отзывается на её ласку. Она знала, что это вид очень агрессивен как к людям, так и к драконам, и, в целом, сами по себе. Но Агнар был добр к ней, благодаря сестре. Ведь какими бы не были эти рептилии по характеру, они всегда помнят добро. И Шипорез отлично запомнил. И теперь он отдавал всего себя для защиты этого ребёнка, члена удивительной семьи Хофферсон. Да, он не была наделена такими же способностями, как и её брат и сестра, но она была собой. Девушкой, которая сделала труднейший выбор в своей жизни, и стойко несла его бремя. Агнар знал, что для его хозяйки такой выбор обернётся тем ещё испытанием, но она выдержала. И сейчас плакала, спрятавшись под его крылом. Выбирать между матерью и близнецами совсем не хотелось, Линн казалось, что она предаёт саму себя, а не ту женщину, что вырастила её, дала достойное воспитание. Но при этом она лишила её, своими же руками, брата. А такое простить было трудно. Сейчас они ждали чуда возле дома знахарки, уже более часа. А младшая Хофферсон всё ещё разрывалась между двух огней. Агнар мягко уткнулся мордой в щеку девушки, обжигая горячим дыханием. Он уже чувствовал часть её эмоций, их связь крепла. — Ты не ошибёшься, — прорычал он, зная, что она всё равно не поймёт. Дракон был готов пойти за ней, ведь это его выбор. А значит — он не посмеет предать.

***

Забияка не знала, что ей делать, ведь всё наваливалось слишком быстро и стремительно, словно снежная лавина, топя в проблемах с головой. Да, даже у неё были сложные периоды в жизни, никак не связанные с братом. И уж точно мало кто знал о том, что у сердца этой блондинки есть избранник. И именно с ним связана большая часть проблем. — Что случилось? — когда её кто-то схватил за руку и затащил в укромный уголок за домом, Забияка не думала даже кричать или вырываться. Только один человек так делал. — Что с Иккингом? — Мы ждём, Дагур, — она прикрыла глаза и уткнулась в его плечо. Торстон не знала, что будет дальше, и не хотела думать об этом. Лишь обнять его, даже если в последний раз, зато не будет жалеть, что не сделала. Никто, ни Дагур, ни сама Забияка не могли сказать, когда отношения между ними перешли в такие, и почему так никому и не рассказали. Просто это их маленькая тайна. — Ты сумасшедшая. Мне это нравится, — тихо прошептал он ей на ухо, напоследок крепко сжав в объятьях, и отпустил, скрываясь за углом дома. Дагур знал, что Забияка уже осела, заглушая нахлынувшие рыдания ладонями. Ведь это та самая фраза, с которой началась их любовь. Та самая фраза, которую она слышит перед каждой смертельно-опасной битвой. Ведь никто не знает, помогут ли Боги им в этот раз остаться в живых. Задирака давно всё знал, с самого начала, просто молчал. Он всегда уважал выбор сестры, пускай и редко показывал это. Уж слишком хорошо парень знал Забияку, чтобы не заметить нежные взгляды, мельком бросаемые друг на друга при разговоре, редкие, но чувственные «случайные» прикосновения друг к другу. Торстон был не так глуп, как думали остальные. И, конечно же, также успел познать такое чувство, как любовь. Но оно не накрыло лавиной, как случилось у его сестры, и не вспыхнуло так ярко, быстро и безудержно, как у Иккинга и Астрид. Плавно и не спеша, его обволакивало, словно водой. И он держал все свои чувства в себе, всё ещё не готовый предоставить их этому миру. И уж тем более самой Линн, которой хватало забот. Три месяца прошло с того момента, как вернулась её сестра, и вот несколько дней, как вновь пришла пора приключений. И потому любви придётся дожидаться своего часа ещё достаточно долго. Хедер смотрела на своих друзей, драконьих всадников, что непривычно тихо сидели около своих драконов. Задирака усердно пытался отковырять хоть камушек от твёрдого пола Арены, Рыбьеног перебирал свои карточки с разными видами драконов, а Сморкала и вовсе тихо сидел в уголке, непривычно грустно глядя в никуда. Йоргенсон в целом привык, что его считают упёртым и недальновидным, в какой-то степени это так и было. Но никто никогда не забывал, что он является их храбрым и верным другом, готовым прыгнуть следом в любую опасность. Наверное, Сморкала был единственным из всей компании всадников, чьё сердце было свободно от такого чувства, как любовь. Нет, он любил свою семью, своего дракона, но никогда не влюблялся в девушку. Все эти ухаживания за Астрид и Хедер — способ самоутверждения, не более. И даже как-то обидно было, что он всё ещё не нашёл свою любовь. Хотя, для воина это было чем-то даже слегка унизительным страдать по такому поводу, но сейчас Сморкала боялся. Боялся, что погибнет, так и не поняв, как же это — любить кого-то? Он многое видел. Замечал то, что происходило между Иккингом и Астрид, их взгляды в сторону друг друга, нежные касание, словно случайно, их чувства. Хедер и Рыбьеног также вели себя удивительно застенчиво, хотя многие догадывались о том, что они не просто друзья. Забияка и Задирака? Они искусно прятали свои чувства за дурачеством и весельем. Каждому было что скрывать, но только сейчас они поняли, что их объединяет. Это всё Иккинг. Один человек, но именно он сделал для них многое. Подарил им надежду, жизнь, полную опасностей и приключений. За всё это они так и не сказали спасибо. И было не ясно, успеют ли сказать. — Хедер! — Дагур? — брюнетка успела лишь увидеть рыжую шевелюру, как её сжали в объятьях. Родной брат. Чувства слишком обострились в тот момент, иначе как объяснить то, что Хедер разрыдалась, уткнувшись парню в плечо. От этого все викинги, находящиеся на Арене, вздрогнули, и обратили внимание на девушку. Иккинг был им с Дагуром троюродным братом по линии его матери, Валки. Через несколько минут пришла Забияка, упорно не поднимая голову. Задираке хватило лишь одного взгляда в её сторону, чтобы поступить точно также, как и Дагур — обнять сестру. Пускай она прячет от остальных свою душу, свои заплаканные глаза, но от него ей не удастся всё утаить. Он брат, он знает. Драконы также переживали за своих всадников, и не знали, как их поддержать. На Арену тихо влетел Агнар, оглядывая территорию. Роза Ветров, единственная самка его вида, которую ему довелось видеть, была явно подавлена, оно и ясно — верная подруга Хедер никак не могла успокоится. Агнар знал, что его хозяйка в похожем положении, но Линн сама отправила его сюда, к остальным. И дракониха подпустила его ближе, пускай и не доверяла буквально пару дней назад. Шипорез доказал, что достоин.Спустя ещё полчаса всадники сидели рядом, держась за руки. В таком положении их застал вождь, но не решился сказать хоть что-то. Стоик также ждал, и надеялся на то, что ещё увидит улыбку своего сына. Отчего-то лишь теряя люди могут понять ценность, а это обычно больно. Агнар резко вскинул голову, улавливая голос своей хозяйки, и резко сорвался с места, оставляя наездников в недоумении. — Боевая готовность! — стоило лишь услышать такой знакомый и родной голос, как все беспокойства ушли на задний план. Живой. — О, Тор, как не одно, так другое, — вздохнул Рыбьеног. — И не говори, — горько усмехнулся Дагур. Он уже знал, что будет дальше.