Аndre

Всадники сели на главной площади, а Астрид полетела дальше. Сейчас Иккинг на её руках умирает, его «поедает» дракон. И как только они приземлились у домика знахарки, как та уже открыла дверь и кивнула на парня. Беззубик помог уложить его на кровать, и Готти выпроводила девушку. - Только дракон, от тебя в этом толку нет. Да, знахарка знала драконий язык, и Астрид сейчас было совершенно всё равно, откуда. Позвав Громгильду, девушка вскоре приземлилась около друзей на площади — пешком бы этот путь составил не менее получаса, а им времени и так не хватает катастрофически. Начинало светать, и всадники молча ждали. Они никак не могли помочь, оставалось лишь надеяться на то, что их друг, их лидер, брат — он вернётся к ним. Живой. Зарычали первые Жуткие Жути, и постепенно остров начинал оживать. Люди ещё отсиживались в тёплых домах, но природа постепенно просыпалась от сладкого сна. — Слушай, Астрид, а как твоё бедро? — осторожно спросила Хедер. Да, буквально чуть больше, чем сутки назад, ей его слегка продырявили стрелой. Блондинка удивлённо вскинула брови и опустила взгляд. Последний раз Хедер перебинтовывала его в пещере у Смутьяна, до того, как она рванула к брату. Бинты всё ещё крепко держались. Пожав плечами, она размотала их и охнула от удивления. Рана зажила, оставив лишь небольшой шрам, как напоминание. — Помнишь, я сказал, что ты ещё хуже, чем я? — подал голос Асфрид, взлохмачивая белоснежные волосы. Она кивнула, всё ещё разглядывая свою ногу. — Астрид, мы с тобой от пяток до ушей в драконьем помёте. — Это ведь дракон сказал, разве нет? — тихо переспросил Задирака свою сестру. Та лишь пожала плечами. — Не к той фразе цепляетесь. Астрид, оборотень всегда рождается один. Один, понимаешь? А нас двое, — девушка сглотнула слюну, и шестерёнки в её мозгу яростно заработали, складывая перед глазами одну картину. — Быть не может, — прошептала она. — Часть мне, как первому и более сильному, а вторая часть тебе. К счастью, пробудилась лишь после встречи со мной. Все вокруг знают намного больше нас, но не хотят рассказывать. В этот раз нужен ответ. На улицу уже выходили викинги, кричали приветствия друг другу и всадникам, пока ещё не замечая нового человека в их рядах. Почти человека. Но как только на улицу вышла Хофферсон, и сам вождь со своей женой, началось что-то невообразимое. При виде виде своего сына глаза Берты словно одичали, она ощетинилась и закричала: — Демон! — Астрид не веря уставилась на мать, и ухватила брата за руку, крепко сжимая. Она рядом, и вместе они точно справятся. — Отойдите от него, — негромко приказал Стоик, напряжённо вглядываясь в алые глаза парня. Он их навсегда запомнил — никогда не рождался не его памяти ребёнок с такими глазами. — Ни за что, — отчеканила Хофферсон старшая, и её глаза, ранее голубые, также начали полыхать ярко-красным огнём. — О Тор, — Берта отступила на шаг назад. Её дети — настоящие демоны. Линн смотрела на родную мать и не узнавала её. Да, вот эта женщина запросто могла отказаться от своих детей, но не та, с которой девушка всю жизнь прожила. И сейчас, когда выбор ставился между ней и её родными братом и сестрой, она знала, что придётся выбирать лишь одну сторону. — Вы знаете больше, намного больше нас. Но скрывали! Вы всё это скрывали! — начала говорить Астрид, с каждым словом повышая тон. — Я никогда не жалела о том, что выросла с драконами, и ваше счастье, что это так, — её глаза вернули свой голубой цвет. — Как только бы вы дали мне в руки топор — я бы убила всех. — О чём ты говоришь, Астрид? — Валка непонимающе нахмурила брови, и смотрела то на своего мужа, то на всадников. Она одна ничего не знала о том, что у Хофферсонов тогда родились близнецы, а не одна девочка. — О том, что оборотень всегда рождается один. А нас двое, — она сделала шаг вперёд, и Асфриду ничего не оставалось, как идти за ней. — Драконы спасли вас, забрав меня. Благодаря им не пробуждалась та вторая моя сущность. Нет, не демона, Берта, — она больше никогда не собиралась называть её матерью. Она буквально дважды отреклась от её брата, а значит, и от неё. — Первого дракона. А знаете, к чему привели все эти тайны, Вождь? — она обернулась к Стоику, и слёзы выступили на её глазах. — Я едва не убила вашего сына. Она резко развернулась и ушла, оставив каждого в раздумьях. Лишь Линн и Асфрид, не раздумывая, побежали за ней. Берта сглотнула, увидев ракушку на руке своего сына, от которого отказалась в ту ночь. Но она так и оставила ему эту побрякушку. Они шли на расстоянии, но оборотень всё равно чувствовал, что от его присутствия сестре намного легче. Сейчас ей совершенно не хотелось разговаривать, и она была благодарна, что ей семья понимает её. Семья. Одно лишь слово, а как много значит для неё. У Астрид не одна семья, а целых две, и вскоре они станут едиными. Её брат и сестра — одна сторона, а драконы и Сольвейг — другая. Ведь у одной монеты обычно две стороны, не так ли? Хофферсон всегда казалось, что она собой олицетворяет ребро той самой монеты. И там, и сям, но при этом нигде одновременно. Ей хотелось наконец-то почувствовать спокойствие, как в былые времена, когда от любого страха и ужаса спасало крыло Штормореза, нежно укрывавшее её в самую первую и самую сильную бурю, в самые сложные периоды жизни. Им с Громгильдой частенько этого не хватало. Девушка остановилась у домика знахарки. Пускай нужно было долго подниматься, но она не хотела. Было жутко страшно и больно. Иккинг очень помог ей за всё это время, даже когда Астрид не просила о помощи. Он всегда знал, когда и что нужно сказать, и вот, он сейчас борется за жизнь, а она стоит тут и не знает, что делать. — Плачь, — буквально приказал Асфрид и прижал голову сестры к своему плечу. Да, он был немного выше, но ведь они не могут быть во всём похожи, как те же Забияка и Задирака. И Астрид заплакала. Громко, от души, выплёскивая все переживания. Рядом вновь был кто-то, кто стремился защитить её. Старший брат, пускай и близнец — это же здорово, правда? Блондинка не могла превращаться в дракона, в ней лишь бушевала небольшая частичка его ярости. Белые волосы, алые глаза — все признаки есть, вот же они. Он мог обернуться огромным драконом, а мог и сделать размер поменьше, как обычно. Вот только ночью от него почти ничего не зависит. Всё чаще и чаще бороться самому с этим кошмаром в своей голове стало всё труднее. Асфриду было самому сложно и очень одиноко. Только присутствие сестры может повлиять на него. Вот только оказалась, что у него есть ещё одна, тоже младшая сестрёнка. Линн выглядела старше своего возраста, но особого значения никто этому не придавал. Уж она-то не была ходячей катастрофой, в отличии от почти сверстника Густава. Уж тот ломал и портил всё, в чему прикасался сам, или же его Ужасное Чудовище Клыкокрив. Из домика раздался неожиданно громкий рёв, и родственники подпрыгнули на месте, переглянулись, и побежали наверх. Громгильда, которая прилетела на рёв, ухватила когтями свою всадницу и понесла прямо к двери дома Готти. — Нужны мы, — прощебетала Змеевик, ставя подругу на ноги. — Хорошо. Пускай снаружи домик старейшины и выглядел достаточно тесновато, внутри смогли поместиться два дракона. Оказалось, что рычал Иккинг. - Временная печать себя исчерпала, и теперь можно закрывать её навсегда. Оборотень найден, не так ли? — Астрид лишь кивнула, и подошла к двери, подозвать брата. Она знала, он там. — Нужна кровь оборотня. Немного. Близнецы переглянулись, и, не сговариваясь, выхватили маленькие кинжалы и сделали порезы на ладони. Они встали по разные стороны кровати, на которой лежал Хэддок, и сомкнули ладони, как это обычно делают при рукопожатии. Кровь смешалась. Дракон вновь един. Готти кивнула, понимая, что значат великие сказания, и приступила к ритуалу, ведь осталось совсем немного времени. — Ты тоже это чувствуешь, да? — сквозь зубы прошипел Асфрид. — Да. Ради Иккинга, мы выдержим, — каждое слово давалось с трудом. Казалось, что кроме её собственных мыслей в голове появились чужие. И они затмевали её разум, пытались забраться в самые укромные закаулки памяти. Надо было держать всё под контролем, ведь видно, у брата дела обстоят не лучше. Первый дракон, первый неугодный людям человек — вот, кем являлась та самая сущность. И, кажется, он совсем не хочет дружить. - Хватит, пустите друг друга, — прошипела знахарка, но близнецы уже не слышали. Глаза Астрид стали такими же алыми, как и у брата, а волосы начали менять цвет из золотистого на белый, который на свету имел оттенок первого снега, выпавшего на Олухе. Брат и сестра крепко держали друг друга, а кровь с ладоней всё капала и капала вниз, но уже не на Иккинга. Парень открыл глаза и сел, оглядываясь по сторонам. И до ужаса испуганные Беззубик с Громгильдой, а также беспомощный вид Готти никак его не обрадовал. Да и сам он в крови, вот только не в своей. А стоило обернуться, как он увидел ту самую картину. Волосы Астрид почти до середины сменили цвет на белоснежный, а глаза были ярко-алыми. На бледных лицах близнецов это выделялось слишком явно. Взгляд нервно забегал по комнате, ведь первой мыслью было то, что надо заставить их отпустить руки друг друга. — Громгильда, удар хвостом! — дракониха стушевалась. — Не сильно, надо заставить их отпустить друг друга. После этого я хватаю Астрид, Беззубик, ты прижимаешь к полу Асфрида. Давай же, девочка, времени почти нет! Удар Злобного Змеевика и впрямь смог разбить их крепкое рукопожатие, и, на удивление, ничего не было сломано. Беззубик молниеносно снёс беловолосого парня с ног, придавив к земле, а Иккингу удалось ухватить Хофферсон. — Готти, пока я держу её, перевяжи руку, — ему пришлось крепко держать её, ведь девушка вырывалась, пытаясь вновь соединить кровь. Дракон яростно пытался захватить разум. Но как только рана была промыта и перевязана, Астрид буквально обмякла на руках Хэддока, и когда открыла глаза, они были обычного голубого цвета. Волосы постепенно возвращали натуральный цвет. Асфрид также пришёл в себя лишь после того, как ладонь перевязали. — Он живой? — прохрипел парень, и Ночная Фурия отпустила его. И взглядом встретился с зелёными глазами, которые выражали благодарность. — Наверное, благодаря вам и Готти? — неуверенно спросил шатен. Сейчас его удивляла та сила, которую он чувствовал в себе. Но это не пугало, похожие ощущения были после того, как Готти сотворила чудо в первый раз. Тогда, правда, была небольшая слабость. Но сейчас лишь ощущение, что он хорошенько выспался, не более. — Да, Готти, вы просто невероятны, — усмехнулся Асфрид. — Мы ещё обязательно поговорим, не беспокойся. Ты придёшь, когда это будет нужно. А сейчас идите. Беззубик ластился к своему другу, как никогда в жизни. Дракон знал, что после этого ритуала либо сразу же умирают, либо дальше проблем возникнуть не должно. Но ведь откуда ему знать, как всё закончится? — Иккинг, нам надо поговорить с вождём, — твёрдо произнесла Астрид, когда они спустились с самого высокого холма, на котором и стоит домик знахарки. — Да, теперь и у меня появилось несколько вопросов. Линн грустно смотрела на океан, иногда поглядывая на брата, который шёл рядом. Всё это время она была снаружи, ждала их. И с Иккингом тоже всё хорошо, что не могло не радовать. Она даже не стала спрашивать, какого они все заляпаны кровью, ведь, кажется, их не смущает это. Вот только что-то показалось Хофферсон младшей странным в чистом и тихом океане. Будто корабль то ныряет под воду, то вновь появляется на поверхность. Она дёрнула старшего брата за здоровую руку и указала на воду. Хэддок и Астрид так же остановились, приглядываясь. И правда, то ныряет, то вновь на поверхности. — Кажется, на нас хотят тихо напасть, но как-то не выходит, — Иккинг вздохнул и заскочил на спину Беззубика. — Надо срочно предупредить всех. — Агнар! — позвала дракона Линн, и меньше, чем через минуту, дракон ластился к хозяйке. За эти несколько дней у них образовалась достаточно прочная связь, но всё же не такая, как у всадников, которые со своими драконами много лет. — Асфрид, ты своим ходом или со мной? — Хофферсон смотрела на брата уже с седла. — Великоват я пока по острову шастать не замеченным. С тобой, — он принял поданную ему правую руку. Левая скоро заживёт, ведь, как оказалось, у них есть такая способность. — И снова не поговорили, — вздохнули близнецы.