Тэхёну было скучно.

      - Вы выглядите как самая настоящая парочка. Даже блевать тянет, - Тэхён лениво демонстрирует язык и на вытянутой руке показывает старшему средний палец. Сахарный хён довольно ухмыляется и демонстрирует два.       Мимо горделиво дефилирует Чимин, и Тэхён не может отказать себе в удовольствии подразнить хёна всевозможными гримасами, когда видит, на какую именно часть богоподобного тела устремлён его взгляд. Одними губами шепчет: «Орех созрел!», и тут же с гоготом уворачивается от летящего микрофона. Сам собой напрашивается ещё один комментарий. Шуга вздыхает, крутит пальцем у виска и говорит, что отказывается общаться с долбоёбом. А Тэхён не обидчивый, а у Тэхёна всё ещё «Майк, майк банджи!». Да и хён не со зла. К тому же, наиболее весомая причина, по которой Тэхён не может встать и прямо сейчас прямо здесь постоять за свою оскорблённую честь, в данный момент спит головой у него на коленях. Как не проснулся от такого шума – непонятно. Скорее всего, опять плохо спал ночью, потом вымотался на репетициях.       И да, Тэхёну скучно. Нет, конечно, всё это очень мило, спящий на коленях макнэ, романтика и прочее, но ему-то что делать? У телефона, как назло, зарядка села, Чимин ушёл пить, Джун-хён и Хоби-хён обсуждают очередную идею для супер-пупер-крутого трека. Юнги-хён тоже красиво смылся за Чимином. «Трахаться опять, наверное, будут», - и нет, он не завидует. Кому завидовать, гномам этим? Нет, Чимин, бесспорно, лучший друг, Шуга, несомненно, лучший хён, но это не отменяет того факта, что это два лучших гнома. Тэхёну гораздо больше нравятся длинные, мощные, словно из камня высеченные ноги младшего. Каждый раз, когда Чонгук на сцене трахает воздух своими бёдрами, Тэхёну выть хочется. Сперва повыть, потом сесть сверху, ТОЛЬКО ПЕРЕСТАНЬ НА МЕНЯ ТАК СМОТРЕТЬ, ПРОСТИ ГОСПОДИ. Ещё и штаны на нём, как правило, сидят, как вторая кожа. Это максимально неловко. Хотя тут он до конца ещё не определился, что гораздо более неловко – взгляд Чонгука в тот момент или то, как сидят штаны на его ебучих бёдрах, которые ебут ебучий воздух, в то время, как должны ебать… Кхм. Не об этом сейчас, Тэхён, не самое лучшее время об этом думать. И это в то время как Чонгук своим взглядом совершенно точно… Об этом тоже не надо. Лучше о чём-нибудь менее волнительном.       Тэхён переводит взгляд вниз. Как может нечто настолько милое и беззащитное быть таким зверем на сцене? Если честно, то пресс у него тоже что надо. Если совсем честно, то Чонгук горячий настолько, что его можно приравнять к качественному немецкому порно. К живому первосортному немецкому порно с участием всего одного-единственного человека, который будет делать только одно – танцевать. Ему даже обнажаться полностью для этого не нужно! Тэхён медленно выдыхает, и, видят боги, ему действительно тяжело. Эти мысли… Господи, когда Чонгук впервые это сделал на сцене, глаза в глаза, Тэхён впервые пожалел, что вообще появился на свет. Совпадение? Нет. Это было слишком неожиданно, была хорошая такая вероятность, что он во время своей собственной партии подавится своими собственными слюнями. А этому засранцу мелкому хоть бы хны. Тэхён все последующие разы честно и невинно пытался представлять, что макнэ таким образом натягивает, ну, например, носки. Стало сразу и меньше стыдно, и больше смешно. Правда, помогло это на очень короткий срок. Ровно на те несколько мгновений, что взгляд шёл от бедер к лицу. Улыбаться сразу расхотелось, а румянец, судя по ощущениям, перешёл даже на одежду. Видео смотреть дико стыдно. Да что там видео, если случайно попадаются фотографии с этими кадрами, Тэхён пытается сразу же, не глядя, перелистать дальше. Получается, к сожалению, не всегда.       - Кто тебе нравится больше, я или Богом? – передразнивает Тэхён, чувствуя, как краска предательски заливает щёки: - Если ты будешь выбирать, я или Хоуп?       Ладони ложатся на щёки Чонгука так, словно были созданы именно для этого. Словно Небесный Творец, когда создавал Тэхёна, думал: «А если ему сделать руки в форме щёк Чонгука?». И ведь создал же! А Тэхён теперь страдает, мучается.       - Ты, мудак, все три раза ты, даже если выбирать между хёном и Бан Шихёк-шши, всё равно ты, - выходит каким-то злым, по-детски обиженным шёпотом: - и знаешь, почему? Знаешь? Потому что я давно…       - Dollar, dollar! – раздаётся сзади, и Тэхён со стоном падает на спинку сиденья, искренне надеясь, что он не выглядит смущенным настолько, насколько себя чувствует. В него совершенно не романтично летит красное наливное яблоко, и это первый раз, когда действительно хочется, чтобы оно было отравленным. Он только что чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни. С другой стороны – Чонгук спит, значит, ничего не было, значит, всё в порядке. Только менее неловко от этого не становится.       Если бы Тэхён был немного внимательнее, то не упустил бы из виду замершее дыхание "спящего" Чонгука, волнительную дрожь ресниц и румянец, проявляющийся очень медленно, неловкими редкими пятнами покрывающий лицо и шею. В его планах, собственно, и не было сна, он прилёг с мыслью просто полежать. Да, задремал на пару минут, но не спал. И слышал всё. Почти. И если бы не Чимин… Такими темпами Чонгук скоро сорвётся. Сперва отомстит одному хёну, так не вовремя возникающему с дурацкими песнями (нет, песня-то классная, но сама ситуация), а потом – другому, который не может высказать всё в лицо. Не в спящее лицо!       - Далло, далло!       Нет, он действительно готов убить Чимина.