Мой сехлат, мой питомец, мой друг...

1.       Спок карабкался вверх. Найти выступ, ухватиться, подтянуться, передохнуть. Повторить. И снова. Четко, как по заданному алгоритму действовал Спок. Ненадолго остановившись, он запрокинул голову и бросил взгляд вверх. Против солнца вырисовывался темный силуэт сехлата, обведенный контуром светящихся шерстинок. Он радостно повизгивал, топчась на широком каменном карнизе. Спок выдохнул сквозь зубы и уткнулся в собственную ладонь. В отличии от сехлата, у него не было мощных лап и острых когтей. Да, не логично было мечтать о подобных частях тела, учитывая его вид, однако само испытание становилось все менее и менее логичным. Спок начинал сомневаться в наличии хоть крупицы разума у своих предков.        Правая нога уцепилась за небольшую выбоину, а свободная рука снова зашарила в поисках неровностей. Из-под пальцев скатился мелкий камушек. Дыхание Спока заглушило его падение.              Наконец решившись, мальчик немного отлип от скалы и подкинул себя на несколько сантиметров вверх. Теперь до карниза оставалось немного, может, с метр. Но этот метр представлял из себя практически гладкую стену. Придется сместиться вправо, туда, где камень так и пучился странными неровностями.       Как назло, свело ногу. Стопа чуть дернулась, едва не соскользнув. Спок напрягся всем телом. Все хорошо, ведь он готовился, правда? Успокоив дыхание, Спок перенес вес тела на одну ногу и дотянулся другой до ближайшей «кочки». Пнул чуть посильнее — и казавшийся прочным камень рассыпался в дребезги, точно яйцо летуна. Какие геологические процессы могли породить такое уродство, Спок не знал. Главное что под кочкой оказалось удобное углубление, в которое удалось просунуть ногу. Спустя десять минут, почти ничего не видя, Спок нашарил карниз. Позволив себе короткую передышку, он ухватился поудобнее и спружинив, подбросил себя вверх. Видимо на это ушли все его силы, потому что едва он плюхнулся на прогретый солнцем камень, как двигаться куда-то еще совершенно расхотелось. Зажмурив глаза, Спок просто дышал несколько секунд.              — Ай-чайя, отстань! — слабо отмахнувшись от разыгравшегося сехлата, он перекатился на живот, встал на четвереньки и, наконец, сел поджав ноги.              Хотелось пить. Обе фляжки болталась все там же на поясе, вот только ни капли воды в них не было. Остатки были выпиты еще несколько часов назад. Спок как раз проснулся и не до конца осознавал, где он, и что происходит. Он схватил флягу — и опустошил до дна. Разум знал, что этого делать не стоит, но измученное испытанием тело решило иначе. Два дня плутания в горах мало чем отличались от похода по пустыне — мало воды, мало еды. Среди скал не встретилось даже небольшой лужицы, не говоря уже об источнике. Правда, однажды повезло наткнуться на чахлый куст. Спок увидел его, когда Ай-чайя бросился вдогонку за очередной не то ящеркой, не то землеройкой.       Поначалу он даже не обратил внимания на куст. Весь в колючках, сухой и узловатый. Что с него толку? Правда, возле самых корней масляно поблескивали черные ягоды. Спок тогда рискнул съесть одну из них. Сладкая на вкус, немного вяжущая. Кроме приступа жажды он не почувствовал ничего, но на всякий случай набрал еще пару горстей в пустую флягу.              Открутив крышку, он высыпал несколько ягод на ладонь. Прожевал безо всякого удовольствия и выплюнул косточки. Короткий отдых быстро восстановил силы.       Спок встал, потянулся и хлопнул себя по бедру.       Ай-чайя подчинился негласному приказу и последовал за ним. Спок втайне гордился преданностью сехлата. Ведь это была его заслуга — он сам, кирпичик за кирпмчиком выстраивал хрупкий мостик доверия между ними. Сейчас, когда на испытании они были наедине друг с другом, этот мостик стал несокрушимым.              Следующий «контрольный пункт» спрятался в небольшой расселине. На этот раз шар светился бледно-фиолетовым, почти незаметно при дневном свете. Спок отметился и поспешил дальше. Хотелось как можно скорее пройти скалы, а там и до финиша недолго. ***       Спок стоял, стараясь отдышаться. Что-то часто он останавливался за последние полчаса. Что-то здесь не так. В горле запершило и мальчик закашлялся. И только когда разогнулся, заметил танцующую в воздухе пыль. Она немного поблескивала в лучах солнца, кружась на одном месте. Вот только еще час назад ее здесь не было. Ай-чайя чихнул. Спок запустил пальцы в его мягкую шерсть. Сехлат прильнул к нему, чувствуя изменение в настроении своего хозяина.       — Все будет хорошо. — сказал Спок.       Будет ли?       Ему очень не хотелось, чтобы то, о чем он подумал, оказалось правдой. 2.       Т’Пау восседала в своем кабинете подобно древней статуе. Неподвижная, величественная. И такая же холодная, как камень для тех самых статуй. Она умела внушать страх, но сейчас это не имело значения. Гадкий холодок поселился в сердце Т’Эвр не сейчас, перед грозным взглядом Т’Пау, а еще раньше — в ее любительской метеорологической лаборатории, когда она увидела выкладки приборов.              -Т’Эвр, что у вас? — Т’Пау почти нехотя смотрела в экран комма, то и дело кося в сторону чего-то невидимого, но безумно важного.              Старуха раздражала Т’Эвр. И сколько бы Т’Пау не твердила об ее совершенной отреченности от эмоций, Т’Эвр знала, что неприязнь была обоюдной. Т’Эвр смотрела на нее, прямо держа голову и не отводя взгляда. Она была спокойна, но это спокойствие было болезненным, опасным, как затишье перед бурей. Бурей, которая вот-вот накроет пустыню.       — Кахс-ван нужно прервать. — начала она без предисловий, — По моим расчетам, через час максимум в Лайа’Гол поднимется буря. Ветер уже крепчает, концентрация взвешенных частиц увеличилась почти вдвое за последние полчаса.              Т’Пау не дрогнула:       — Я не видела это в сводках из метеорологического отдела.       — Да, в сводках этого не было. Но последние два года я изучала климат пустыни. Работала над усовершенствованием системы, вы знаете, что пусть изредка, но она дает сбои.              — И вы хотите сказать, что ваши данные точнее данных профессиональных метеорологов?              — Да. — просто сказала Т’Эвр.              Т’Пау сделала вид, будто задумалась, но Т’Эвр знала, что у нее на уме. Ее сын. Вздорная старуха думала о нем с самого начала их разговора.              — Если мне не изменяет память, ваш сын, Сатек, участвует в этом испытании.              — Верно. Но если вы думаете, что мои исследования могут быть скомпрометированы этим фактом, вы ошибаетесь.              — Показатели физической подготовки вашего сына одни из самых низких. И ваши суждения могут быть не объективны.              Удар достиг цели, Т’Эвр сбилась с официально-ледяного тона:       — Вы что же, думаете, что я могу настолько не верить в своего ребенка, что попытаюсь избавить его от испытания?              — Нет… — Т’Пау все же задумалась на мгновение: — Я так не считаю. Ваше сообщение принято к сведению, но мое мнение неизменно. Кахс-ван будет продолжен. ***       — Сарек, ох, наконец-то мы тебя поймали.              Аманда стояла перед ним, переминаясь с ноги на ногу, рядом с ней еще женщина. Сарек не знал ее имени, но определенно где-то встречал.              — Добрый день.- Нарочито официально произнес Сарек, кивнув обоим.       — Да-да-да, не стоит Сарек. У Т’Эвр плохие новости.       — Если коротко: дети в опасности, вот-вот начнется песчаная буря. Т’Пау ничего не предпримет ради их спасения. Поистине вулканская форма изложения фактов сейчас была как нельзя кстати.       — Пройдемте за мной. — Сарек кивнул на двери кабинета.       Аманда придержала его у входа, ухватив за рукав:       — Я волнуюсь за Спока.       — Я знаю.       Сарек протянул ей два пальца в жесте любви и поддержки. Аманда не повторила его, но схватилась за протянутые пальцы, как утопающий за соломинку. Подержала коротко и отпустила. Т’Эвр не обращала на них внимания, позволяя им на мгновение забыть о ней. ***       От стойкого звериного запаха свербело в носу. Спок почувствовал, как волоски на задней стороне шеи встают дыбом. Но что толку? Страх уместен лишь тогда, когда есть выбор: делать или не делать, идти или не идти. Сейчас пути назад уже не было. Там, на горизонте клубилась пыль, а плотная взвесь частиц в воздухе не давала дышать. Правильным решением было зайти в укрытие. Но не загнал ли он себя в еще большую опасность? Чем дальше он продвигался в глубь галереи, тем сильнее становилась вонь, незаметная поначалу. Ай-чайя настороженно шел впереди, то и дело пригибаясь к земле.       «Из огня да в полымя» так называлась глава в одной фантастической книжке, которую читала ему мама. Там было что-то про про эльфов, похожих на вулканцев существ, но запомнил ее Спок именно из-за этого выражения. Которое как нельзя кстати было сейчас. Придержав сехлата, Спок выглянул за поворот. Клыки ле-матьи клацнули в дюйме от его лица — хороший намек на то, что дальше ход закрыт. Смрад ее дыхания еще на мгновение задержался в его ноздрях. Спок отпрянул, Ай-чайя напружинился всем телом.       Ле-матья, почуяв близость добычи, лениво шагнула вперед. ***       Они выехали аккурат с началом бури. Вот ховер мчался по пескам пустыни, оставляя за собой пыльный шлейф, и вдруг ударился о стену песка. Будто кто-то ненароком задел выключатель — было светло, а затем слепая коричневая мгла. И в этой мгле тут и там разряды синего. Удара ветра никто не почувствовал — его скомпенсировали инерционные гасители, практически такие же, как ставят на космические корабли.       Оборудование зашумело от электрических помех и Аманда невольно зажала уши. Наконец, техника перекалибровалась под изменившиеся условия и в ховере снова повисла тишина. Аманда подняла голову, устыдившись своего порыва. Где-то там одиннадцать мальчишек наедине со взбесившейся стихией, а она испугалась каких-то помех. Она должна быть сильной. Ради этих мальчишек и Спока.              Аманда откинулась на кресло, наблюдая за остальными.       Панель навигации отбрасывала зеленые блики на сосредоточенное лицо Сарека. Лекарь Сател деловито перебирал аптечку, Т’Эвр работала с трикодером, выискивая биологические сигналы мальчишек. Хотелось действовать, а не сидеть вот так, сложа руки.              — Сател, вам помочь?       — Да, — откликнулся он. — Да, это будет кстати. Зарядите пока гипоспреи на всякий случай. Вот так.              Он показал.       Это было совсем не сложно, и ни чуточки не помогло совладать с тревогой. Закончив, она обернулась к Т’Эвр:       — Ну как там?              Точно отвечая на ее слова, свистнул трикодер.              — Один есть. Сарек, правее.              Мальчишка оказался одноклассником Спока. Он прошел маршрут дальше остальных, но уйти от бури уже не смог. Чудо, что его не задело атмосферным разрядом.              — Как тебя зовут?       Аманда мягко придерживала его за плечи, пока Сател проверял состояние мальчика. Он настороженно отнесся к своему спасению, возможно даже был недоволен досрочным выходом из испытания, и Аманда старалась разговорить его.       — Стерк.       Аманда фыркнула и пояснила:       — Прости, я девять лет живу на Вулкане, а так и не привыкла, что почти все мужские имена начинаются на «С» и кончаются на «К».              — Не все, — снисходительно пояснил мальчик. — Эта формула имени, как дань уважения Сураку. А вообще, первая буква зависит от места рождения, последняя не так важна. Но «К» считается более мужественной.              — Ммм, честное слово, если встречу вулканца без «С» и «К» в имени, проставлюсь мороженным.              Почувствовав замешательство маленького вулканца, Аманда улыбнулась:       -Ничего.              Сател к тому времени закончил осмотр.        — Его организм истощен, но это вполне объяснимо. Хорошо еще, что он не успел надышаться пылью.        ***       «Думай, думай, думай!» — заставлял себя Спок, хотя это было и нелегко — глядеть в эти гипнотические изумрудные глаза и одновременно обдумывать план бегства. Не смея отворачиваться, Спок мог лишь скосить взгляд в сторону. Следующее, что он сделал, было чистейшим безумием.              — Рааааарр! — рявкнул Спок и наскоком бросился на хищницу. Это возымело эффект — удивление на ее морде, большей, чем голова самого Спока, было настолько явным, что он едва сдержал нервный смешок.       — Ай-чайя! — теперь уже сехлату.              Верно! Именно там, справа от ле-матьи был небольшой лаз. Спок сумел углядеть чернильное пятно в тусклом свете, наполнявшем галерею. Лаз был достаточным для Спока и молодого сехлата, но слишком узким для ле-матьи. И в этом было их спасение.              Спок занырнул в лаз. Он почувствовал движение воздуха за своей спиной и короткий взвизг — это прыгнул Ай-чайя. Оглядываться времени не было. Мальчик поспешил вперед. И с размаху ударился об стену. Лаз оказался вовсе не таким большим, как надеялся Спок, скорее каменный мешок, образовавшийся под действием неведомых тектонических сил. И другого выхода отсюда не было. Мальчик замер, сжав кулаки. Он пнул по стене раз, два, ударил кулаками, вложил весь свой вес и злость — ничего, лишь занывшие костяшки. Спок почувствовал, как мягкий нос сехлата ткнулся ему в плечо.       — Отстань, Ай-чайя. Надо выбираться отсюда.       Спок шарил по камню вокруг себя. Должно же быть хоть что-то, хоть какие-нибудь пустоты, должен быть выход отсюда! Ничего. Ай-чайя снова дотронулся до него, на этот раз лапой. Спок протянул руку, и толкнул его в бок. Ладонь скользнула по мягкой шкуре, пальцы увязли в чем-то влажном и горячем. Губы похолодели, Спок прошептал короткое «нет», а голова Ай-чайи легла ему на плечо, тепло выдыхая в шею. И Спок на секунду понадеялся, что все обошлось. Что у них получилось. Только на секунду. Но эта секунда едва не убила его, когда он почувствовал, как по телу сехлата прошлась судорога.       — Ай-чайя!       А ле-матья тем временем не унималась. Близкая, но недоступная добыча дразнила ее. Мощные лапы рыскали по полу пещеры, зеленые глаза фосфорицировали, отражая случайный свет. То и дело в лаз проникала оскаленная морда. Сдаваться ле-матья не собиралась. Спок тоже. Он выхватил кинжал и крепко сжал в руке.        ***       Они нашли еще семерых ребят. Сына Т’Эвр среди них не было. Хороший это знак или плохой, она не знала. Состояние четверых из найденных ребят было вполне удовлетворительным, остальным пришлось несладко, но Т’Эвр полагала, что Сател справится.       — Есть еще один прямо! -Маска заглушала слова Т’Эвр, но Сарек понял.Она указала трикодером вперед. Хотя здесь, среди скал ветер и был послабее, он едва не выдернул легкий прибор из ее рук.              — Сигнал слишком нестабилен. И, Сарек, — она подкрутила настройки: — смотрите, там еще два сигнала, и они точно не человеческие.              Сарек отстегнул фазер от магнитной застежки:       — Понял. Идем.              Т’Эвр зажгла фонарик и пошла рядом с Сареком, освещая дорогу. Поворот, еще один. Рык выскочившей из-за угла ле-матьи слился с шипением фазера. Зверюга отправилась в долгий и здоровый сон.              — Теперь недалеко. — сообщила Т’Эвр. Только ли из-за бешеного ветра ее голос был так напряжен?       Сарек кивнул. Он и сам был натянут как струна. На самом деле, у него были мысли о том, кто может скрываться впереди. Ведь если бы рядом с ребенком была вторая ле-матья, то его признаков жизни трикодер бы уже не зарегистрировал.              — Спок! — крикнул он.              Луч Т’Эвр выхватил из темноты испуганное лицо мальчика.              — Папа? — кажется, он не верил ни своим глазам, ни своим ушам. Клинок в его руках был выставлен длинной ручкой вперед — и это было не менее угрожающим, чем если бы это было острие. Именно так отбивался Спок от ле-матьи: бил по лапам, по морде, куда придется, лишь бы она ушла восвояси и не возвращалась.              — Да, это я. Ты в порядке, не ранен? Идти можешь? Иди ко мне, ле-матья тебя не тронет.       Спок замер на мгновение, а затем его лицо перекосилось, губы мелко задрожали.       Сарек рванулся к нему. Плечи уперлись в стенки лаза и он только лишь и мог, что протянуть руку навстречу сыну.       — Что случилось? Спок?       — Ай-чайя ранен. — Спок четко выговаривал слова, даже слишком четко.       — Все хорошо. Мы спасем его. Дай мне руку. Вот так.              Теперь, когда все было позади, боевая решимость покинула Спока. Он выбрался, быстро моргая, чтобы никто не увидел его слабости.              Сарек крепко обнял мальчика:       — Сын мой…       Клинок Спока упал где-то позади Сарека.       — Надень вот это и пойдем. — Т’Эвр протянула мальчику запасную маску. Но видя его состояние, сделала это сама.              Сарек благодарно смотрел ей в след. Была одна проблема — сейчас каждая секунда на счету, и тратить время на спасение животного — очень нерационально. Он обернулся. Фазер был легким, но почему-то именно сейчас сильно оттягивал руку. Нет, так нельзя. Сарек ведь обещал сыну. Поэтому, больше не колеблясь, он поступил нерационально.        ***       Спок сидел в ховере, безучастно терпя все манипуляции Сатела. Аманда ласково гладила его по голове, и щебетала что-то утешающее.              Когда появился Сарек с Ай-чайей на руках, мальчик вскинулся.       Заметив надежду в его глазах, Сарек устыдился своего недавнего порыва. Неловко сгрузив сехлата на пол в конце салона, Сарек сел за управление.              Сател тяжело разогнулся.       — Ну вот и все, Спок.       — Его сехлат ранен. — вмешалась Аманда: — Может, вы сможете чем-нибудь помочь? Пожалуйста?              Несмотря на усталость, Сател не отказал.       — Тот самый повзрослевший Ай-чайя? Я помню его. Сейчас посмотрю, что можно сделать.              Сател направился к сехлату, Аманда — за ним, наказав перед этим Споку пристегнуться и оставаться на месте, рядом с остальными мальчиками. Объяснила она это качкой. Уходя, она краем глаза успела заметить, как детские ладошки впились в подлокотники.       Руки лекаря пробежались по сехлату. На бесстрастном лице Сатела мелькнула тревога, но тут же исчезла, сменившись сосредоточенностью. Почти не глядя он извлек сразу два разноцветных гипошприца из своей сумки и вколол их сехлату. Помассировал место введения и потянулся за стерильной повязкой. Всех чуть повело вбок — это Сарек заложил крутой поворот.              — Кажется, у меня сейчас будет работа.              Сател протянул повязку Аманде:       — Справитесь?              Она кивнула.       — Если его состояние ухудшится, вколите вот это. Три деления.       — Хорошо. ***       Аманда присела рядом с Ай-чайей, поглаживая его по морде. Она не была близка к медицине, но кажется, сехлату становилось лучше. Его тело не было таким напряженным, как раньше, да и дыхание выровнялось. Сейчас ховер завис на месте — Сарек и Т’Эвр отправились на спасение последнего из мальчишек. И Аманда была рада, что скоро они вернутся назад в город. Тревога за детей была слишком тяжелым бременем для нее. Она поднялась на ноги и с удивлением отметила, как сильно они затекли.              — Спок… — она растормошила забывшегося тревожным сном сына. — Пошли. Ай-чайе лучше и ты можешь посидеть с ним.              Глаза Спока блеснули такой искренней радостью, что у Аманды едва не навернулись слезы. В груди что-то сжалось так болезненно, но приятно. Захотелось сграбастать Спока в объятья и не отпускать, но она просто сказала:       — Иди уже.        ***       Позвонили в звонок. Уже спускаясь, Сарек знал, кто за дверью. Он только удивился, что это заняло так много времени, ведь этот разговор ожидал его уже три дня.              — С’чен Т’гай Сарек, — произнесла Т’пау, едва Сарек вышел на улицу.       Но то, что он услышал дальше, отличалось от его ожиданий:        — Операция по спасению детей была санкционирована мной. Постфактум, как вы понимаете. Надеюсь, — она выделила это слово, — подобного больше не повторится. Когда я пошла навстречу вам с Амандой, я ожидала ответной лояльности. Учтите, больше поблажек не будет. Донесите эту информацию также до т’саи Эвр.              Сарек молча выслушал ее. Он был спокоен. На лице ни раскаяния, ни страха. Оно будто застыло в своей первоначальной форме, еще не зная никаких эмоций.              — Я вас понял, однако вынужден признаться, что моя оценка событий отличается от вашей.       Сарек склонил голову.       — Встреча с вами была честью для меня, матриарх.              Сарек дождался, пока Т’пау уйдет. Только потом выдохнул сквозь зубы и развернулся, чтобы зайти в дом. Скрипнула дверь, выдавая прячущегося за ней мальчика. Тот неловко переступил с ноги на ногу, и теперь растерянно смотрел на отца.       — Спок…       В голосе Сарека слышалась вина.