Восьмая пятница

— Взгляни на него. Каждый день он умирает снова и снова, каждая минута его смертей наполнена мучительной болью. А эта девушка, которую он боготворит, даже не подозревает о существовании чувств его. А если и узнает, что, по-твоему, она сделает? Она не может ответить ему чем-то похожим. Для неё он – никто, как впрочем, и для всех остальных. Не лучше ли тебе облегчить его страдания? Ведь ты, как никто другой, чувства его понимаешь. Так спаси его! Очисти его душу! Помоги ему воспарить в новый мир без боли и страданий! Он достоин лучшей судьбы. Он достоин первым быть. — Я сделаю это, – эхом донесся ответ. — Это только первый шаг, – напомнил ей мужчина. – Твоя задача сейчас сделать его. И запомни. Само время на стороне твоей. Не бойся запачкать руки на пути к чистоте. Ты готова к этому? — Да. Он молча кивнул и скрылся обратно в тень соседнего дома. Девушка глубоко вздохнула и мягко защелкнула металлический замочек на затылке. После чего взглянула на отражение в пруду под своими ногами и едва сумела сдержать удивленный возглас. Она совершенно не могла себя узнать в этом странном костюме. Объемистая и широкая в плечах черная кожная кутка некоторым образом уплотняла, делала её фигуру крепче, создавая иллюзию сильных мышц, а железная маска же, что облегала её голову подобно шлему рыцаря, полностью скрывала уложенные длинные волосы, делая её еще более похожей на невысокого молодого мужчину. — Как странно… — прошептала она и невольно вздрогнула от вылетевшего с губ незнакомого металлического голоса. Ловким движением она выхватила из рукава клинок с длинным изогнутым лезвием, выплавленным из странного черного металла. Этот клинок подарил ей Господин, в доме которого она однажды проснулась. Именно ему она обязана своему сегодняшнему существованию. Только Ему, как никому другому предана она была теперь, отринув все воспоминания о тех прошлых тусклых днях. У неё не было никаких сомнений в правильности Его пути. Держа наготове оружие, девушка перелетела через небольшой пруд, бесшумно отодвинула узорчатую решетку, впорхнула в широкое открытое окно и приземлилась на дощатый пол того самого дома, за жильцом которого до этого времени беззвучно наблюдала. А теперь – вверх, по пыльной винтовой лестнице. Он предусмотрительно запер большую дубовую дверь, но разве это проблема? Девушка вонзила в замочную скважину острое лезвие, которое немедленно плавно поменяло свою форму, став тонким, словно иголка. Едва уловимо замок щелкнул и поддался, заставляя дверь фыркнуть и разинуть свою беззубую пасть. Половицы под её ногами недовольно заскрипели, повторяя очертания мягких пружинистых шагов. Он стоял к ней спиной, но она отчетливо заметила, как он вздрогнул и накинул монумент, стоящий на столе чем-то ослепительно белым. Должно быть, эта была обыкновенная старая простыня. — Мой друг, — бездушным металлом выскальзывает искаженный голос из её уст. Она мысленно морщится от его неприятного скрипящего звучания, но почему-то продолжает цепочку слов. – Надеюсь, ты не против гостей? — Ч-что? – он резко оборачивается. Она видит испуг в его широко распахнутых серых, словно дым от костра, глазах. Все последующее происходит уже совершенно вне зависимости её собственной воли. С неожиданной силой она заламывает руки и прикладывает его головой о стол, засыпанной опилками, в попытке оглушить и не позволить издавать таких ненужных сейчас звуков. Для первого очищения нужна тишина и сосредоточенность… Рука сама собой делает несколько ударов лезвием, после каждого вгрызающегося движения которого рождались ярко-алые искры, что причудливыми фигурами оседали на белоснежной ткани простыни, которая бессильно сползла на пол вместе с юношей. — Возрадуйся же… — шепчет она, пока острое лезвие словно само по себе все еще продолжает наносить удары. — Ты никогда больше не познаешь боли. Теперь ты свободен! По-настоящему свободен! Ответом была тишина. * * * * Мягкий солнечный свет неторопливо скользил по поляне, сонно щурясь и отряхиваясь от падающей на лицо растрепанной кудрявой листвы, что золотистыми прядями спадала с деревьев. Старый Дуб недовольно скрипел морщинистыми ветвями, не желая преклоняться перед прохаживающимся прохладным ветром, что неторопливо подметал с земли истлевшие листья и складывал их в аккуратную неразбериху по краям его выглядывающих из рыхлой земли корням. — И почему я опять здесь? – вздохнула Флейки, задумчиво рассматривая огромный дуб. Взгляд её рассеянно проскользнул мимо многочисленных его трещин и вдруг резко зацепился за край самой широкой его трещины, шедшей из каких-то очень старых побуревших отметин. Девушка подошла чуть ближе к дереву и принялась с интересом их рассматривать. «Это очень похоже на вырезанные буквы» — подумала она, осторожно проводя рукой по шершавой коре. – «Здесь написано какое-то имя, но совершенно неразборчиво. Странно, я никогда раньше его не замечала» — Знаешь ли ты историю о городе этом? – долетел до нее мягкий голос. Флейки обернулась и заметила человека, наряженного в странные длинные одежды. «Не тот ли это монах, который…» — Все верно, – отвечал молодой мужчина, подходя чуть ближе. — Вы можете угадывать мысли? – поинтересовалась Флейки. — Это звучит несколько иначе, – ответил он с некоторым неудовольствием. – Знание, что свыше дано, не следует закону Мысли. Знание, данное… — Извините, — вздохнула девушка, поморщившись, — Но я не увлекаюсь религиозными тайнами. — Я не пришел проповедовать тебе религию. — Вот как? Тогда, почему Вы здесь? Или вы тоже… — Нет. Я живой, как никогда прежде. — Но разве это возможно? Ведь это место, оно… — Это место особого свойства… — Это я уже знаю, – перебила его Флейки, начиная терять терпение. – Мне куда больше интересно то, как Вы сюда попали и кто Вы вообще такой. И еще, вы ведь знакомы с… Он молча протянул руку и дотронулся пальцем до её губ, явно предлагая помолчать. Флейки вздрогнула и отшатнулась назад. — Х-хорошо, я ничего больше не скажу, – пробормотала она. — Только не подходите так близко. Вы какой-то странный… — Не бойся, – улыбнулся молодой монах. – Не враг я тебе. — Вы желаете рассказать мне о нашем городе? — Это лишь присказка. — Но почему именно я должна знать? — … — Хорошо, я Вас внимательно слушаю, – вздохнула Флейки и поудобнее прислонилась спиной к Дубу. Его речь звучала плавно и напевно, мягко взлетая в уши и оставляя после себя сметное ощущение чего-то очень знакомого… — «…и град возвел Он, что в имени своем несет лишь Смерть и Разрушенье. Те люди, путники и просто бедняки, что волей злой судьбы в насмешку были в город брошены, навеки вечные в нем заключались. Покинуть град сей невозможно и Смерть, что вечным бременем лежит над каждой головой в его стенах, случайно встретить никогда не сможешь Ты, о Человек, чье имя на устах! Ведь град сей — Мертвых Город, не рай, не ад, а только лишь один из перекрестков...» – человек резко замолчал, тяжело вздохнув и склонив голову, словно что-то рассматривая на земле. — Мертвый Город? – задумчиво протянула Флейки. — Постойте… Если всем этим можно сказать, что на самом деле мы все давно мертвы, то… Нет, это же только старая легенда! — Некоторых вещей в этом мире лучше не знать, Флейки. – неожиданно обыкновенно ответил он, и устало вздохнув, шагнул в глубину леса. «Я не понимаю» — в отчаянии подумала Флейки, глядя ему вслед. Мысли путались, а те ответы, что тщетно пыталась она ухватить в растрепанном сознании, убегали из виду, словно вода сквозь пальцы. — «При чем тут эти легенды? Какую связь вообще они имеют рядом с проклятым повторением недели и тем странным убийцей? Черт, я не понимаю!..» — Если бы хоть кто-нибудь мог объяснить мне, что вообще происходит… — выдавила она вслух, в бессилии царапая ногтями кору дуба. — А разве ты не знаешь? – долетел до нее Голос. – Главный виновник того что происходит сейчас, не Дио, не Иной и даже не убийца. — А кто тогда? – девушка обернулась, решив что монах вернулся, но никого не увидела. Но странный голос звучал так близко. Не мог же он существовать сам по себе… «Некоторых вещей лучше не знать» — вновь прозвучали слова того странного монаха. «Но как же тогда открыть правду, ничего не зная?» «И как, наконец, узнать, когда этот круг закончится?» «И главное, чем он завершится…» — Что, если ответ кроется прямо перед твоими глазами, Флейки? – промолвил Голос. — В имени? – протянула она, разглядывая неразборчивые буквы. — Каждое слово имеет свое ценность. Самая главная ценность человека – его воспоминания. И порой, одного только имени достаточно, чтобы воскрешать в памяти дорогих тебе людей. — Вы о чем? — Помоги же ему проснуться. — Покажитесь же, наконец! – воскликнула Флейки, нервно оглядываясь. — Я — это ты. А ты – это я. Вместе мы одно целое. Но на самом деле меня давно нет. А есть только ты. — Что за бред, – фыркнула она. – Если эта шутка, то уже не смешная. — Является ли шуткой то, что ты продолжаешь помнить то, что, казалось бы, обязана забыть? — Кем бы Вы ни были, заткнитесь, – посоветовала Флейки. — Своими словами Вы меня только еще больше запутали. — Я только желаю помочь. — Ага, это очень заметно, – усмехнулась она. – Знаете, мне это надоело. Раз не хотите показываться, то пожалуйста, торчите здесь, сколько влезет, а лично я сваливаю домой. С этими словами она шагнула к приветливо открытой двери Дуба. — Навстречу новым бесконечным смертям? – вонзился в её уши Голос, когда Флейки уже намеревалась перешагнуть за порог. Её сердце предательски вздрогнуло, а по спине побежала странная ледяная дрожь. — Лучше ничего не знать, – буркнула девушка себе под нос. – Меньше знаешь, лучше спишь. Поэтому я последую совету того монаха. Темная глубина Дуба ласково облепила её безмолвной тишиной. А где-то там, за границами времени, на быстро исчезающей за её спиной лесной поляне, раздался тяжелый сожалеющий вздох: — От правды никто на свете не сумеет убежать.