Восьмая пятница

— …поместив кошку в коробку, мы не можем сказать с уверенностью, жива она или мертва. — А что, если кошек две? Одна из них – живая, а другая – мертвая? Что тогда? — Ничего. — Брось, быть этого не может! Ведь у тебя на все есть ответ! — Но ведь это действительно не значит ничего. Если мы откроем коробку, она окажется пустой. — Поясни. — Хорошо. Жизнь и смерть, существующие одновременно, порождают собой противоречие. И в результате кошка исчезает. — Так ты меня еще больше запутаешь… Голоса вздрогнули и исчезли, едва только Флейки открыла глаза. Она увидела перед собой знакомые стены, оклеенные обоями в спокойных приятных цветах. В окно, занавешенное фиалковыми занавесками, мягко заглядывало блеклое блюдце лунного света, с плавающими в нем сверкающими хлебными крошками Млечного пути. Флейки очень любила пересчитывать их, не смотря на то, что у неё совсем не было телескопа. Но сегодня она совсем их не замечала. Пред её взором очень быстро мелькало происходящее. Ей было очень тяжело дышать. Она бежала без оглядки, все равно куда, лишь бы быть дальше, как можно дальше от города, откинув всякую осторожность. Прочь из города. Даже если это не разорвет бесконечного круга постоянно повторяющихся дней. В ее ушах зазвучал невыносимый гул. Слишком нестерпимо-оглушающий. Она тут же спотыкается обо что-то знакомо-металлическое. Немедленно падает, вновь поднимается и оборачивается на источник шума. И в следующее мгновение, то, что она видит – это ослепляющий свет фар поезда, мчащегося прямо на неё. А потом… Флейки закрыла уши руками и зажмурилась, нетерпеливо тряся головой. Но она все еще слышала безжалостный стук колес. Он был гораздо громче, чем далекий грохот взрыва. — Больно, – прошептала она вслух, раскачиваясь из стороны в сторону. Некоторое время девушка продолжала сидеть на кровати, меланхолично раскачиваясь из стороны в сторону и понемногу успокаиваясь, пока не раздался неторопливый звонок в дверь. Флейки вздрогнула и, наконец, очнулась. «Кого это принесло в четыре-то утра?» — обеспокоено подумала она, натягивая пушистый халат. Звонок повторился снова, с вежливой настойчивостью. — Иду-иду! – пробормотала Флейки с неудовольствием и принялась открывать многочисленные замки. Оставив цепочку, она чуть-чуть приоткрыла дверь и заглянула в приветливо улыбающеюся щелочку. — Так Вы все-таки вернулись. — Да. — П-прошу, входите, – она убрала цепочку и открыла наконец дверь перед гостем. — Доброе утро, Флейки. – кивнул ей Мол, неторопливо проходя в дом и постукивая своей тростью. – Я прошу прощения, что побеспокоил тебя так рано. Но я пришел поговорить с тобой. — Ничего, мистер Мол, – ответила Флейки — Все в порядке. Только, как Вы сумели так быстро… — Я воскрес немногим раньше остальных, – промолвил Мол, присаживаясь на небольшой диванчик в гостиной. – Ты же это знаешь. — Я приготовлю чаю! – поспешно воскликнула девушка. — Не стоит себя так утруждать, Флейки. – возразил Мол. — Нет-нет. Так нельзя, Вы же гость. — Хорошо. Флейки немедленно исчезла в кухне. Спустя несколько минут она вернулась, держа в руках поднос с чашками, наполненными свежим черным чаем и вазочкой конфет, припасенных для неожиданных гостей. Она аккуратно водрузила нехитрое угощение на кофейный столик и села в кресло напротив Мола, принявшись лихорадочно размешивать чай. Мол молча взял свою чашку и, чуть спустив шарф с лица, сделал глоток чая. — Неплохо, – неожиданно произнес он. – Ты правильно завариваешь чай. — Э-э… Спасибо. — … — О чем же Вы хотели поговорить, мистер Мол? – осторожно поинтересовалась Флейки. — … — Мол молча допил чай и бесшумно поставил чашку обратно на поднос, не дотронувшись до конфет. Флейки выжидательно на него посмотрела, откладывая наконец чайную ложку. — Ты не знаешь? – лаконично спросил он. — Ну… — неопределенно протянула Флейки, явно замаявшись. — Понимаю, – едва слышно вздохнул Мол. – Ты ведь многое должна знать, Флейки. — Что Вы имеете в виду? — Не лги мне. У тебя это отвратительно выходит. — Вы знаете то, что я знаю? Вы тоже все помните? — Если выразиться понятнее, то да. — Вот как… — Ты слишком осторожничаешь. Это кажется очень подозрительным. — Вы думаете, что я каким-то образом замешана в убийствах? — Нет. Ты не такой человек. — Хорошо… Мистер Мол, вы ведь помните, что этот разговор мы с вами уже вели. Четыре раза. — Что? – спросил он с легким изумлением. — Так значит, не помните, – вздохнула Флейки. – Тогда зря Вы тратите время. Разрушение временной материи – ведь это совершенно невозможно, так. Я знаю, бестолково объяснять. Вы тоже никогда не поверите в эту чушь. Лучше посоветуйте направиться к психотерапевту. — Как ты… — пробормотал Мол, впиваясь взглядом черных круглых очков в её лицо. — Угадала? – усмехнулась Флейки. – Знаете, за четвертый раз такой визит невольно приходится запомнить. Ладно, я скажу еще раз, эта неделя повторяется. Своеобразный замкнутый круг, он же – «восьмерка». Бесконечная. Да-да, я окончательно схожу с ума. Впрочем, это и не удивительно, учитывая мою слабонервную психику и удивительную способность не забывать последовательность смертей. Ну, так говорите! Я Вас внимательно слушаю, скажите мне святую истину прямо в лицо! Ну же, говорите, наконец, черт вас возьми и прекратите строить из себя «Агента 007», маскирующегося под слепого! В конце концов, эта проклятая беседа повторится еще сотню раз!.. Мол молчал, пребывая в явной растерянности. — Знаете, это очень раздражает, – прошипела Флейки, чувствуя, как в голову ударила пугающая волна бессильной ярости, врываясь наконец в сознание. – Особенно, когда тебя косвенно игнорируют. Что, по-Вашему, я такая «дурочка-из-переулочка» и ни хрена ничего не знаю?! Она схватила со столика чашку и резко разбила её, грохнув об пол. Осколки весело разлетелись по всей гостиной, рассыпаясь в мельчайшую пыль. — Черт, она была из бабушкиного сервиза… — с досадой пробормотала Флейки, и бессильно осела на пол, не замечая, как осколки поочередно впиваются в колени. – Вы довольны? Так сваливайте к Гиджлс. Будет хоть какая-то польза. Надеюсь, Вас тоже убьют, за компанию! — Что с тобой происходит? – поинтересовался Мол бесцветным тоном, в котором явственно проскальзывала какая-то неуловимо незнакомая нотка. Он поднялся с дивана и подошел к Флейки. Она вздрогнула и подняла голову, словно очнувшись. — Простите! – воскликнула она дрожащим голосом. – Я не знаю, что на меня нашло… Какое-то помутнение рассудка… Я что, наговорила Вам гадостей? — У тебя обыкновенная истерика, Флейки. – невозмутимо ответил Мол. – Ничего, я понимаю. Ты обмолвилась о Гиджлс. Ты считаешь, ей что-то угрожает? — Вас это волнует? – удивленно взглянула на него Флейки, вытирая слезы. – Да, если вчера вечером убили Мима, то сегодняшним утром следующей должна быть… Н-нет! Я не желаю об этом вспоминать!... — Благодарю за чай, Флейки. – произнес Мол, не обращая внимания на дальнейшее её бессвязное бормотание. – Если тебя это немного успокоит, я проверю сегодня дом Гиджлс. — Простите, – прошептала Флейки. – Но предначертанную судьбу изменить невозможно, сколько бы раз Вы не попытаетесь сделать это… — Кто тебе это сказал? Какой, право, вздор! – сказал Мол, проходя к двери. — Человек с золотыми глазами. Но он уже не слышал последних её слов, растворившись серой тенью в предрассветной мгле. * * * * Гиджлс проснулась от сквозняка, неприятно обжегшего кожу сквозь тоненькую ночнушку неприятным холодом. Она недовольно открыла глаза и тут же закрыла их вновь, молясь, чтобы увиденное было всего лишь сном. После чего снова открыла глаза и нетерпеливо ущипнула себя за руку. Так и не дождавшись положительного эффекта, Гиджлс откинула одеяло и поднялась с кровати, всверливаясь взглядом в раскрытое окно, на подоконнике которого сидела знакомая фигура человека, почти неразличимого в сером непроглядном мраке еще не собирающегося просыпаться раннего утра. — Какого черта ты тут делаешь, дурак? – поинтересовалась Гиджлс, впрочем, совершенно беззлобно. – Если уж так возжелал меня видеть, так залетай через дверь, как все нормальные супергерои, Сплэн! — Бывают ли супергерои нормальными, Гиджлс, как ты считаешь? – вкрадчиво поинтересовался не менее знакомый голос, совершенно не принадлежащий Сплэндиду. Гиджлс немедленно щелкнула выключателем, врубая свет и тут же увидела Мола, сидящего на подоконнике и опирающегося руками на трость, упертую в оконную раму. — Мистер Мол, что Вы тут делаете? – изумленно спросила девушка. — Каждую ли ночь Сплэндид Великолепный прилетает к тебе, Гиджлс? — А Вам-то что за дело? – огрызнулась она, почему-то смутившись. — На твоем месте я бы одевал сорочку поцеломудреннее, – невозмутимо заметил Мол. — Вы извращенец! – вспылила Гиджлс, зашвырнув в Мола подушкой, от которой он тут же ловко увернулся. Она покраснела и закуталась в не менее коротенький шелковый халатик, отделанный рюшками. – Наглец! Убирайтесь отсюда, немедленно! — Прости, но я не вправе оставлять тебя одну. — Что вообще взбрело Вам в голову? Если Вы сейчас же не уберетесь, я закричу! — О, не стоит, Гиджлс. – сказал Мол, спускаясь с подоконника на пол и закрывая окно. – Вряд-ли кто-нибудь тебя услышит через звуконепроницаемое стекло. — Сплэ… — её возглас резко оборвался на полуслове – Мол без промедлений заткнул ей рот ладонью. Гиджлс яростно сверкнула глазами. — Не вздумай даже звать его, – холодно приказал Мол и нехотя убрал руку. Гиджлс грязно выругалась и плотнее закуталась в одеяло, зажавшись в самый дальний угол кровати. — Не пристало девушке так выражаться, – укоризненно заметил Мол. – Это очень некрасиво. — Наплевать. Вы-то вон не постеснялись посреди ночи взлезть ко мне в комнату. — … — Вот только не надо строить из себя ледяную глыбу, – фыркнула Гиджлс. – Выкладывайте, в чем дело. — Не к месту будет это сказано… — Неужели Вы думаете, что убийца может напасть на меня? – догадалась Гидж, вздрогнув. – Нет, быть этого не может! — Увы, Гиджлс. – вздохнул Мол. – Иначе, почему я здесь? Конечно, ты прекрасная девушка, но я не собираюсь позволить себе роскошь поддаться твоему обаянию. Не смею предполагать, что ты успела обо мне подумать. Я не злодей, Гиджлс. — Думаете, я не знаю? – улыбнулась Гиджлс, придвинувшись чуть ближе к Молу и ловко сорвала с его лица черные очки. – У злых людей не бывает таких красивых глаз! — Прошу, верни их обратно. — Ну уж нет! Не понимаю, зачем Вам это нелепая маскировка, Мол! Без очков Вы… — она замолчала, продолжая с интересом разглядывать его лицо. – Вы симпатяга, Мол. Правда. — Э? Как ты сказала?.. – изумленно посмотрел на нее Мол. — Ничего. Я не говорила Ни-че-го, Мол, – фыркнула Гиджлс и мягко ткнула указательным пальцем в его нос. — В самом деле, Гиджлс! – взмолился Мол — Отдай, наконец, мне очки! — Быть этого не может! Неужели я Вас смущаю? – захихикала Гиджлс, водружая черные очки себе на макушку. – Ох, самого мистера Мола! Даже Пет не поверит! — Ты слышала это, Гиджлс? – внезапно посерьезнел Мол. Лицо его вновь приобрело привычное бесстрастное выражение. И только мерцающий блеск в янтарно-аметистовых глазах нарушал привычный его облик. — М-м? Что, Мол? – спросила Гиджлс, мягко вцепившись пальцами в его шарф. – Бросьте, что за глупости. Убийца же не совсем идиот, чтобы переться ко мне в комнату тогда, когда Вы находитесь здесь. — Прожив в этом городе несколько лет, я все более убеждаюсь в совершенно обратном положении всех логических вещей. — По-Вашему, я тоже такая неправильная? — Я так не считаю. Что ты делаешь?.. — Я вас обоих люблю, – вздохнула Гиджлс, еще сильнее сгребая пальцами его шарф. – И тебя и Сплэна. Я совершенно неправильная. Она отпустила его шарф и спрыгнула с кровати на пол. Гиджлс подошла к окну и вновь открыла его, после чего взлетела на подоконник. — Эй, если ты где-то здесь, выходи, если не слабо! – крикнула она в светлеющую мглу. — Гиджлс! – воскликнул Мол. – Остановись, немедленно. — Не можешь определиться с выбором, дитя мое? – раздался металлический голос за окном. – Позволь, я устраню проблему. Гиджлс вздрогнула и отшатнулась. Прямо перед ней из-под земли выросла фигура в металлической маске. В руках незнакомец держал острозаточенное лезвие, измазанное запекшимися алыми брызгами и выплавленное из странного черного сплава. — СПЛЭНДИД! – что есть духу завопила Гиджлс, отпрыгнув в угол комнаты. — Да, Гидж? – немедленно отозвался тот, влетая через разлетевшуюся в щепки от столкновения с ним дверь. — Милый, разберись с маньяком, будь так добр. И еще, ты мне новую дверь должен.