Пятно

Этой ночью он не пришел. Как и последующие. Аторисы медленно, но неумолимо увядали. Дни вяло потянулись один за другим серой унылой вереницей. Пустоту снов заполнила вязкая густая чернота. Жанна проклинала себя за мгновения слабости, когда позволила себе усомниться в искренности Михаэля. Стараясь забыться, изводила себя тяжелыми тренировками. Но никакие физические страдания не перекрывали душевную боль. Мир без его любви стал блёкл и безжизненен. И даже великая благая миссия святой утратила свой героический блеск и ценность. Сколько времени прошло с момента их последней встречи? Жанна лежала на боку, рассматривая засохшие, искореженные соцветия Аторисов в вазе. Печально сгорбленные головки цветов, казалось, светились на фоне красно-желтого вечернего неба. Сегодняшний рыжеватый цвет заката так напоминал ей золотистую медь волос Михаэля. Жанна закрыла глаза, вспоминая их шелковистую мягкость и тонкий аромат. Пальцы невольно сжались в кулак до побелевших костяшек. Как же хотелось их вновь коснуться. — Приснись… — беззвучно прошептала она, ощущая, как отчаяние липкими нитями сдавливает горло, — без тебя я не имею смысла… Михаэль вернулся… другим. Словно одержимым ею. Переплетя пальцы и удерживая ее руки за головой, он любил ее неистово, изматывающее, яростно. Как истосковавшийся по плоти хищный зверь. И прежде ласкающий лазуревый взгляд теперь пылал красным золотом, обжигая душу собственнической страстью. Резкие движения почти причиняли боль. Жар желания, исходивший от его тела, будто выжег весь кислород. Задыхаясь, Жанна беспомощно хватала искусанными губами воздух, чувствуя, что еще немного и не выдержит. — Михаэль, — выдохнула она, — пожа… Но ее тихий жалобный стон тут же заглушили очередным поцелуем. Глубоким и жадным. Алчущий горячий язык властно заполнил рот, не давая дышать. Сердце гулко и болезненно забилось, разбиваясь о ребра в кровавое месиво. Сознание помутнело, и тело обмякло, как у послушной тряпичной куклы. Почувствовав, что девушка больше не сопротивляется, Михаэль остановился. Отпустив ее руки, он зарылся пальцами в золотистые волосы и, слегка сжав их на затылке, прошептал в самое ухо: — Ни своя… Ни его… Теперь ты только моя… И сладострастная пытка продолжилась. Из-под полуприкрытых век, Жанна наблюдала, как кружились багряные лепестки. Они падали на кровать и при соприкосновении превращались в густые красные кляксы, будто плавясь от зноя их тел. Пятно за пятном, окрашивая белоснежный шелк простыней в алый. Цвета губ ее возлюбленного, которые казались ей помазанными кровью. Дни вновь расцвели алолепестковыми Аторисами. Но Михаэль изменился. Ночи, проведенные в его объятиях, выматывали, и даруемое им наслаждение любви высасывало все силы. Просыпаясь, Жанна ощущала разбитость и усталость, но вместе с тем робкое счастье. В ней больше не было сомнений. Она примет его любовь, какой бы та не была.