фолианты ее слез.

Ох, Клара долго готовилась к этому празднику. Она за месяц закупила абсолютно новые праздничные гирлянды, носки с оленьими рожками и рождественским колпаком, елочные игрушки, приобрела ароматизированные свечи с запахом ванили и мятных леденцов, а еще много-много красно-зеленой мишуры, которой обмотала перила лестницы, что вела на второй этаж. Завидев в цветочном магазине потрясающий рождественский венок с шишками и красно-золотой клетчатой лентой, она не удержалась и купила целых два! Один она повесила на входную дверь, а другой, который был с бубенцами и зеленым переливающимся атласом, над камином, что сейчас освещал гостиную теплым пламенем. Фигурки Санта Клауса, его саней, оленей в упряжи и забавных эльфов сейчас ждали своей очереди оказаться под елкой вместе с одним-единственным рождественским подарком, хозяин которого мог появиться на пороге ее дома, а мог и нет. На рождественскую елку надо было насадить всего лишь переливающуюся разными огнями звезду, но Клара, как бы ни старалась, не могла дотянуться до высокой макушки даже на стуле. Она устало вздохнула, пыхтя и кряхтя, попыталась еще раз надеть звезду на вершину, но когда снова ничего не получилось, а елка угрожающе начала качаться из стороны в сторону, отбросила бесполезное дело, спустилась на пол и тепло улыбнулась прикосновению босых ног к мягкому ворсу ковра. Яркая ель, украшенная белыми лампочками, цветными гирляндами и множеством-множеством красивых красно-желтых шаров, переливалась в свете горящего камина, поднимая праздничное настроение еще на сто процентов. Единственное, чего не доставало новогодней красавице – яркой звезды, которую Клара сейчас держала в руке, понуро опустив голову и тяжело дыша от бесполезных усилий. Будь здесь Денни Пинк, он обязательно бы ей помог, даже не дожидаясь ее просьбы, но с тех пор как его не стало, прошло уже достаточно много времени, и Клара старалась справляться со всем самостоятельно и вроде бы держалась достаточно неплохо. Однако ель была слишком высокая, а стремянки под рукой у нее было. Она внимательным взглядом оглядела гостиную, заваленную сейчас различными пустыми коробками из-под гирлянд и игрушек. Оставив звезду в кресле, Клара начала собирать разбросанный мусор, понимая, что если Доктор все же решит заявиться на ее небольшой праздник и материализует ТАРДИС в гостиной, как он часто это делал, то будет очень ругаться, когда пустые пластмассовые боксы появятся в его машине времени. За всей этой суетой: наряжанием елки, уборкой, украшением дома, готовкой праздничных блюд Клара и вовсе не заметила, как время с восьми часов перевалило за одиннадцать. Она с воодушевлением склонилась над духовкой, вдыхая аромат вишневого пирога и прикидывая, сколько еще минут ему надо до полной готовности, при этом уже надела на руки прихватки, собираясь сразу же вытащить угощение. В половине двенадцатого в спальне послышался знакомый свистящий, нарастающий и дарящий надежду звук. Сняв прихватки, Освальд бросила их на обеденный стол, и, чувствуя, как сердечко пропустило удар от радости, на всех парах побежала в комнату на втором этаже. - С Рождеством! – громко поздравила она своего Доктора, протискиваясь в узкий дверной проем (он снова материализовал ее в самом удачном месте) и забегая в ТАРДИС. Повелитель времени встретил ее с «Jingle bells», играя знаменитую мелодию на своей электронной гитаре, и с широкой улыбкой. Его глаза, которые под одним углом и освещением были одного цвета, а под другим углом другого, сейчас отдавали темной синевой и блистали время от времени серебром. Он был одет в привычные клетчатые брюки, черное худи и темно-синий сюртук с красными пуговицами на рукавах. На его голове красовались рога рождественского оленя с бубенцами, которые при каждом покачивании Доктора из стороны в стороны задорно звенели. Завидев его в таком образе, Клара не смогла сдержать широкой радостной улыбки и направилась к нему быстрым шагом. Что же касается повелителя времени, то он все еще молчал, наблюдая за ее реакцией исподлобья и продолжая так по рок’н-рольски играть веселую рождественскую песенку. В голове пронеслось, что это так в его стиле. Волна нежности к старому таймлорду накрыла ее с головой заставляя остановиться у консоли, прислонившись к ней спиной, и внимательно слушая галлифрейца. Однако Доктор все продолжал и продолжал играть, выпендриваясь перед ней как только мог, и когда он чуть не упал, запнувшись о провод усилителя, что был подключен к гитаре, Клара подошла к нему и осторожно накрыла своей теплой ладонью его руку на грифе, заставляя остановиться, а затем помогла снять ему музыкальный инструмент, что был перекинут через плечо. Как только гитара оказывается в стороне, прислоненная к панели управления, Доктор сразу же заключает ее в крепкие объятия, оборачивая своими сильными руками ее худую фигуру. Время на мгновение замирает, а Доктор пользуется редким моментом и тайно вдыхает запах ее мягких шелковых волос. - О, Клара Освальд, с Рождеством, - тихо выдыхает он ей на ухо бархатным голосом, щекоча чувствительную кожу горячим дыханием, и едва заметно трется впалой щекой о ее макушку. - Доктор, мне нужна твоя помощь, - говорит Клара, широко улыбаясь, когда не долгое, но бесконечно теплое объятие подходит к концу и Доктор отступает от нее на шаг назад. - Все что угодно, - с улыбкой говорит он, в ожидании глядя на девушку, что прикусила нижнюю губу. Глаза ее снова казались бесконечными и словно раздувшимися, особенно в полумраке ТАРДИС, которая недовольно засвистела, стоило Кларе появиться на пороге, однако на недовольство секси-старушки уже никто из них двоих не обращал внимания. - Пошли, покажу, - Освальд непринужденно берет его за руку (никто так не позволял себе таким образом вести себя с ним, но Клара не никто, так что ей можно). Рука у нее теплая и маленькая, и этот жест кажется правильным и нужным, еще немного и почти идеальным. Она все так же держит его за руку, когда они спускаются по лестнице вниз, когда проходят мимо кухни, из которой раздается сладкий вишневый запах, и отпускает она ее только в гостиной, где уже стоит новогодняя ель. - Какая-то у тебя неправильная елка, - хмуро замечает Доктор, даже не давая ей возможности объяснить свою просьбу. Он замечает, что что-то не так сразу же, как только переступает порог теплой комнаты, в которой горел камин, весело треща поленьями. Украшена комната красиво: здесь и красные носки на камине, и еловый венок над ним, рождественские сосульки на окнах, блестящая мишура и много-много ярких огней. Но что-то было не так и это чувствовалось и бросалось в глаза сразу же. – Определенно здесь чего-то не хватает. Она неправильная, - возмущенно говорит таймлорд и в ожидании ответа смотрит на Клару, хмуря густые брови на переносице, отчего на лбу проявляются глубокие морщины. Сейчас он похож на недовольного преподавателя, который отчитывал ее за непослушание, Клара удерживается, чтобы не расхохотаться. - На ней нет рождественской звезды, Доктор, - тепло улыбаясь, выдыхает маленькая девушка. По ворчливому Доктору она тоже очень соскучилась и немудрено, что его реакция была именно такая. Педант. - Почему? – недоуменно продолжает хмуриться таймлорд. - Я не могу дотянуться до вершины ели, - просто отвечает она, пожимая плечами и чувствуя при этом долю маленького смущения и беспомощности. - Почему? – повторяет он свой вопрос еще раз, не понимая причины возникшей проблемы. - Доктор… - Даже на каблуках? – перебивает он ее, не давая договорить, прижимая подбородок к шее, отчего его большие темно-синие глаза с серебряным отливом становятся еще глубже и подозрительнее, при этом с каждой секундой наполняются все большим сомнением. Доктор выглядит забавно. Он сразу же додумал цепочку причинных следствий и понял, что Клара в силу маленького роста не может дотянуться до вершины ели, однако на заданный самому себе вопрос, почему она не смогла решить эту проблему самостоятельно, так и не нашел ответа. - Что? Причем здесь это? – сдвигая брови на переносицу, спрашивает Клара. Ход его мыслей окончательно ускользнул от нее. Но Кларе всегда нравилось, когда так происходило, ведь в таком случае ему приходилось все ей объяснять ярко и красочно, а ей нравится, когда он говорит что-то умное, и между строк каламбурит понятные только ему и ей каламбуры. - Ты обычно надеваешь каблуки, чтобы дотянутся до верхней полки, я помню, - пожимает плечами Доктор, все такой же хмурый, и собирается сказать что-то еще, но Клара понимает, что сейчас они зайдут в слишком личные дебри, а это совершенно не в их стиле, поэтому быстрее перебивает. - Нет, не было такого, - снова улыбаясь, говорит Клара, как будто совершенно не замечает этого «я помню». – В любом случае, - опять перебивает она Доктора, который уже было снова открыл рот, чтобы ответить ей, - можешь ли ты надеть звезду на елку? – Клара тянется за оставленным в кресле важным элементом украшения и протягивает его Доктору, который сначала внимательно оглядывает предмет, а затем черты его лица разглаживаются, и взгляд снова становится мягким и уютным. - Ладушки, - выдыхает он, забирает из рук Клары рождественскую звезду и, ворчливо поднимаясь на стул, венчает ею ель, которая сразу же стала выглядеть, как подобает выглядеть любой рождественской ели в Рождество. - Спасибо, - мягко говорит Клара. Доктор спускается со стула и довольно оглядывает проделанную работу. Клара знает, что он собирается сказать «вот как надо делать» с умным видом и наигранным презрением. Но Освальд снова берется за свое. – Какао? - Только не забудь, мне семь кубиков сахара, - он приподнимает левую бровь, внимательно сверля ее взглядом синих-синих глаз, а затем тепло улыбается. – И не забудь принести тот вишневый пирог из духовки, если от него, конечно, осталось еще хоть что-нибудь, кроме углей. Клара забавно хохочет, и Доктора укутывает теплота.