фолианты ее слез.

Клара знала, что он помнил, как красные маковые цветки идеально вписывались в ее заурядную прическу, и что в тот день он так и не смог набраться смелости коснуться ее лица, на котором огромные шоколадные глаза, полные вселенной, вновь становились бесконечными. он обычно делал чай с бергамотом и клал в него семь кубиков сахара. и всегда пил с блюдечка, как типичный шотландец. а еще он угощал ее им, когда она, погрузившись в проверку очередных тетрадей, не имела возможности даже вздохнуть нормально, склонившись над письменным столом, освещенным лишь слабым светом ее ночника. иногда, когда он клал чашку на стол, чай по неосторожности проливался на белые страницы, отчего ей хотелось тут же стукнуть его, но то, с какой заботой он смотрел на нее своими большими и самыми синими глазами останавливали ее от регенерационного удара каждый раз, и раздражение сменялось нежностью и благодарностью. она тогда была такой радостной в этом красном платье, так удивительно подходящем для нее, сидящем на плечах так ладно. и как она улыбалась, широко, обнажая свои белоснежные зубы, потому что он снова удачно скаламбурил. Клара знала, что он помнил, что ей нравились его каламбуры. он читал вслух комиксы про черепашек ниндзя и поражался, почему обычно те каждый раз спасают мир. а еще, как-то раз на хэллоуинский вечер он вышел из ТАРДИС в костюме Леонарда. и она долго смеялась, когда он вытащил из-за спины костюм этой крысы (как ее звали совсем вылетело у нее из головы), которая наставляла их и помогала им. он любил «Холодное сердце», и после того раза, когда они посмотрели этот мультик вместе на Рождество, он пересматривал его каждый раз, удобно устраиваясь у нее софе, при этом паркуя машину времени у нее в спальне. ей всегда нравилось, как он подпевал «let it go», и вместе с Олафом говорил забавным голосом «смотрите, я шашлычок!». он любил суши, и когда они полетели в Японию, чтобы поужинать в японском ресторане, он заказал себе разные сорта. а потом понял, что забыл деньги, которых у него никогда нет, и ей пришлось расплачиваться самой. но это был волшебный вечер. а еще Клара знала, что он помнил, как они приземлились в Глазго, и как она снова заплатила за два стакана черного кофе, который он привык пить благодаря ей, главное, чтобы без сахара, с сахаром только чай. он, кажется, задолжал ей за бесконечное количество этого кофе кругленькую сумму, но она всегда говорила, что каждое путешествие с ним, стоит этого бесконечного количества черного без сахара. он засыпал у нее на диване, когда она читала ему, и ей нравилось смотреть, как он спит, и потому, она каждый раз укрывала его теплым пледом и продолжала читать дальше. он любил сказки про Питера Пэна и Венсди, а еще любил Андерсона и братьев Гримм. а под «Гулливера в стране лилипутов» и «Новый наряд короля» он даже забавно похрапывал. он снимал свой сюртук и ходил в одной рубашке, заправленной в темные брюки по ее квартире множество раз. и постоянно ворчал, когда забывал отвертку в кармане пиджака, и приходилось возвращаться обратно в ТАРДИС, поднимаясь с удобного местечка рядом с ней перед телевизором, по которому он любил смотреть эти американские сериалы, которые она считала слишком банальными, наигранными и предсказуемыми. он играл на гитаре «pretty woman» каждый раз, как только она возвращалась домой после долгого рабочего дня, и встречал ее глазами, полными азарта и нетерпения скорее забрать ее куда-нибудь в удивительное место, чтобы она смогла расслабиться и отдохнуть. и теперь она, которой даже не нужно дышать, задыхается без него каждый раз, когда за чтением инструкции к ТАРДИС ей никто не приносит переслащенный чай с бергамотом, и никто не смотрит на нее этими самыми синими и самыми чистыми глазами. Клара знала, что он помнил, как свежие маковые лепестки рассыпались в ее волосах, когда они снова бежали прочь, и как она заливисто засмеялась, когда дверь машины времени с хлопком закрылась за их спинами, и как его рука держала ее маленькую ладошку. теплую. и Клара знает, что он совсем не помнит, как она выглядит, или говорит, или смеется. лишь помнит ее руку, идеально подходящую для его руки, то, как она тепло его обнимала, и эти маковые цветы в ее волосах. и Клара знает, что он помнит и сильно сожалеет, что так и не набрался смелости коснуться ее лица в тот момент.