Таверна «Ночные ворота», Лордас, 20 Заката солнца, 20:20
— Неужели всё кончилось? Двадцать пять лет в изгнании… — Карлия задумчиво рассматривала отвар из можжевеловых ягод, сжав глиняную чашку изящными руками. — Осталось только вернуть на место Скелетный Ключ. Марк сидел, подперев подбородок рукой, и лениво прокручивал в руке септим. Бриньольф устало вздохнул, медленно откупоривая бутылочку зелья исцеления болезней. Имперец хмыкнул, прикрывая глаза. Именно Брин спас их несколько дней назад от неминуемой гибели: норд выпил все запасы зелий сопротивления холоду и запаса сил, направившись в таверну звать на помощь. Марку и Карлии пришлось остаться в пещере и, чтобы не умереть от переохлаждения, прижиматься друг к другу, тщетно силясь согреться. К счастью, местные жители подоспели вовремя и, укутав воров в шкуры с головой, перенесли тех в тёплое помещение. Должно быть, Бриньольф щедро отплатил им за оказанную услугу, потому как Хадринг обслуживал постояльцев с настораживающим почтением, даже учитывая тот факт, что хозяин таверны — чистокровный уроженец Истмарка и ярый приверженец тирании Ульфрика, — тёмных эльфов и, с недавних пор, имперцев на дух не переносил. Впрочем, деньги творят чудеса. — Вроде всё легко, — беспечно изрёк Марк, осипшим от долгого молчания голосом. Ему было тепло и хорошо, вдобавок парня сильно клонило в сон от пряного аромата мёда и снежноягодника. — Боюсь, всё не так просто, — Карлия тяжело вздохнула. — Когда Скелетный Ключ был украден из Сумеречной гробницы, мы лишились права входа во внутреннее святилище. Можно вернуть его, только пройдя путём Паломника. Бриньольф откинулся назад, с хрустом выпрямляя спинные позвонки. Марк продолжил рассматривать, как переливаются и блестят отполированные грани септима. В данмерке ему много чего не нравилось, а особенно — манера тёмной эльфийки постоянно всё усложнять. Казалось бы, надо радоваться: Мерсер мёртв, они — живы и добыли украденное… но Карлия всё равно оставалась хмурой и недовольной. Марк иногда даже думал, — данмерка настолько привыкла к выражению вселенской скорби на лице, что это в конце концов вошло в привычку. — Как я понимаю, ты не проходила путь Паломника, — Бриньольф схватил голой рукой жареный козий окорок и начал его поедать, ничуть не заботясь о манерах. Карлия брезгливо стряхнула с колен кусок мяса и взглянула на мужчину с немым укором, но тот лишь облизнул пальцы и демонстративно причмокнул губами. — Он создавался не для Соловьев, а для испытания тех, кто хотел служить Ноктюрнал другими способами. Поэтому я не знаю, что ждёт на Пути, — данмерка подавила зевок и рассеянно повела длинным заострённым ухом. — Бриньольф должен вернуться в Гильдию, чтобы поддерживать порядок до твоего возвращения. — Что значит «до моего возвращения»? — Марк недовольно скривился. Септим покрутился по столешнице несколько раз ребром, а затем со звяканьем упал аверсом вниз, являя знамя имперского дракона. — Вопрос с главой ещё не решён, — сквозь плотно набитые щёки вымолвил норд. — Ты сказал, что не собираешься обсуждать это, пока ситуация с Ноктюрнал и её дэйдрическим артефактом не уладиться, так? Но руководить Гильдией кому-то надо. Ох, боюсь даже представить, что сказать Делвину и Векс, и остальным членам нашей воровской шайки… Мерсер, пускай он и был трижды проклятым мерзавцем, не давал Гильдии распасться, сплачивал всех. А теперь его не стало. М-да, работы — непочатый край… Марк хлопнул норда по широкой спине и придвинул к себе кружку с отваром из снежноягодника. — Ну, а ты, Карлия? — имперец сделал пару глотков тёплого напитка и почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Парень немного простудился после похода в двемерские руины, впрочем, как и его спутники, но, благодаря тщательному уходу, спокойному сну и сытной пище, быстро шёл на поправку. — А я… Я не могу предстать перед Ноктюрнал после того, как не уберегла Ключ, — немного раздражённо ответила данмерка, шмыгнув носом. — Боюсь, тебе придётся пройти оставшуюся часть пути в одиночку. Кроме того, ты — не Соловей, значит, имеешь полное право ступить на путь Паломника, не являясь последователем Императрицы Теней. Больше некому. — О, — только и сказал Марк, приподняв брови чуть вверх. — Ну, конечно, как всегда: как только дело доходит до чего-то серьёзного, так все сразу в кусты. Мне вот даже интересно, как же вы жили без меня? В свете последних событий это удивляет даже больше, чем вся эта гадкая ситуация. Бриньольф хохотнул, вытирая краем рубахи жирные губы: — Изо дня в день ты становишься всё ворчливее, парень. Чем-то даже Мерсера стал напоминать, право слово. Мне не хочется это признавать, но Карлия права. Нужно утихомирить народ, к сожалению, только меня они и слушают… пускай и кое-как. А девочке просто нужно собраться с мыслями — пожалей ты её, наконец. — Меня б кто пожалел, — резонно возразил имперец, передёрнув плечами. — Что такое этот путь Паломника? — Хоть Ноктюрнал и не требует поклонения в обычном смысле слова, в Сумеречной гробнице было несколько жрецов, — чуть помедлив, ответила данмерка, приложив указательный палец к нижней губе. — Конечно, они не общались непосредственно с Ноктюрнал, но утверждали, что она им благоволит. В знак «службы» жрецы создали уйму бессмысленных ритуалов в её честь. — Они не мешали соловьям? — Бриньольф чихнул, зажимая рот одной рукой, а другой — отбрасывая с лица тёмно-рыжие локоны. — Жрецы не посягали на Скелетный Ключ и не подходили к вратам в царство Ноктюрнал, так что мы их терпели, — пожала плечами Карлия, поправляя накидку из кроличьего меха. — Один из их ритуалов — прохождение по пути Паломника, так называемое «испытание достоинства». Если паломник смог завершить путь, считалось, что он сливается с тенями. Что это значит, поди догадайся. — Расскажи мне о Сумеречной гробнице, — Марк нагнулся, поднимая с пола походный рюкзак. Парень достал оттуда карту и, развернув её, положил на стол, закрепив концы тарелками с едой — чтобы пергамент не сворачивался. — Врата в царство Ноктюрнал, Вечнотень, находились в Скайриме уже… — Карлия нахмурилась, явно пытаясь припомнить точные цифры, но эльфийка вскоре сдалась, и морщины на её лице разгладились. — В любом случае, дольше, чем помнит история. Вокруг них люди и меры возвели Сумеречную гробницу, чтобы защитить врата от тех, кто мог бы использовать их в корыстных целях. — Где она находится? — прервал Карлию Марк, нетерпеливо ткнув в карту рукой. — Примерно здесь, — данмерка потянулась и, схватив с противоположного конца стола кусочек угля, начертила аккуратный крестик где-то у подножия гор Джеролл. — У гробницы протекает небольшой ручеек. Вход находится под навесным плато, густо заросшим мхом и другой зеленью, так что будь внимателен. — Карлия, — имперец потёр руки, хлопнув ладонями, и по-доброму усмехнулся. — Когда ты, наконец, перестанешь посылать меня в дэйдрову задницу?Таверна «Ночные ворота», Лордас, 20 Заката солнца, 23:14
Марк вошёл в комнату и устало провёл рукой по лбу, запирая дверь на засов с внутренней стороны. Гомон посетителей и ненавязчивые переливы лютни стали тише, уходя на второй план. Имперец взял со стола кремень и лучину, без особого труда зажигая чугунный светильник. Поставив его на прикроватный столик, парень стянул с ног сапоги и забрался под одеяло, мимоходом прихватив из дорожного рюкзака толстый дневник в кожаном переплёте. Марк поправил подушку и устроился поудобнее. Имперец, задумавшись, провёл кончиками пальцев по шероховатой коже и, внезапно встрепенувшись, облизнул указательный, бережно переворачивая пожелтевшие страницы. Некоторые из них слиплись или вовсе отсутствовали, сквозь расплывшиеся чернила в отдельных местах проступал отчётливый скупой почерк — такой знакомый и в то же время непривычный. Марку было трудно поверить, что такой человек как Мерсер Фрей, вёл дневник при жизни. Однако это являлось правдой. Рюкзак бывшего гильдмастера имел двойное дно, как позже выяснилось. Конечно же, парень не спешил делиться открытием со своими напарниками, а предпочёл сначала ознакомиться с интересной находкой в одиночку. Мерсер не ставил даты, поэтому Марк не мог с точностью утверждать, когда бретонец начал вести дневник. Впрочем, судя по записям, первая из них была датирована более тридцати лет тому назад: «Делвин говорит, у меня врождённый талант к воровству. Чушь собачья! [клякса] Мне никогда не сравниться с тем новичком, Галлом. Вопреки ожиданиям, он оказался удивительно везуч. Иначе я не могу объяснить, как он при минимальном наличии необходимых навыков смог провернуть то дельце… А ведь я уже не первый год в Гильдии… [неразборчивый текст] Новичок сблизился с Йоханом, нынешним главой Гильдии. Похоже, когда старик уйдёт на покой, у него будет достойная смена. [вторая половина страницы размокла] Я всё больше времени провожу с Галлом. Оказалось, что он — учёный из винтерхолдской Коллегии. Казалось бы, что этот пронырливый имперец забыл среди воровского сброда? [чернила смазались] Ноктюрнал. Императрица теней, Дочь сумрака, Ноктюрнал-непостижимая, Повелительница ночи, Хозяйка Тайны и Святая подозрений, чья сфера — Ночь и Тьма. До сих пор я считал, что всё это — детские сказочки, вымысел мечтателей и фантазёров. Но сегодня я стал Соловьём. И я чувствую, как сила течёт по моему телу. Мне кажется, я могу ограбить самого императора!.. Удивительное чувство. [примерный набросок соловьиной брони] Я прошерстил вдоль и поперек множество книг о Даэдрических Принцах, но Ноктюрнал по-прежнему остаётся для меня загадкой. О ней известно либо ничтожно мало, либо и вовсе ничего. Да и то, что я понял, скорее всего, только слухи и домыслы. [цитаты и отрывки из разных книг о даэдра, ворах и Ноктюрнал] Тёмная госпожа покровительствует мне. Я чувствую. Затея с Иркнтандом провалилась. Слишком сложно. Галл решил бросить всё, но мне кажется, что он слишком быстро сдался. В конце концов, нам благоволит сама Удача, так почему бы не рискнуть? [большая клякса прямо по центру страницы] Впрочем, видимо, время ещё не пришло. В Гильдии появилась очередная новобранка — молодая данмерка Карлия. Совершенно не обучена воровству, разве что незаметна да из лука худо-бедно стреляет. Однако же Галл носится с ней, как с писаной торбой. А девчонка, кажется, готова растечься радужной лужицей, лишь завидев Дезидения. И что он в ней нашёл? [страницы склеились] Карлия — Соловей. [далее следует подробное описание церемонии посвящения] Поверить не могу, что эта девчонка — дочь Дралси. В ней нет и капли таланта своей матери. Жаль, что та погибла, защищая гробницу от банды наёмников. Пришлось срочно искать замену. Ключ. Он снится мне каждый день с тех самых пор, как Галл провёл меня в святилище. Безграничные возможности — вот истинная сила Ноктюрнал. И она бросила вызов. Я должен доказать ей, что достоин…» Дверная ручка с силой опустилась вниз; засов ощутимо дрогнул, но выстоял. В конце концов, нежданный посетитель решил постучаться. Марк нехотя слез с кровати и, спрятав дневник Мерсера под подушку, пошёл открывать, шлёпая босыми ногами по́ полу. — Добрый вечер, — учтиво поздоровалась Карлия, едва только дверь отворилась. — Мне нужно с тобой поговорить. Марк молча посторонился. Данмерка вошла внутрь и, нервно осмотревшись, присела на краешек отодвинутого стула. Имперец грузно опустился на кровать, упершись о матрац ладонями, и выжидающе начал рассматривать узкое продолговатое лицо собеседницы. — Решил лечь пораньше?.. — как бы невзначай поинтересовалась Карлия, чтобы заполнить неловкую паузу. — Бриньольф там, в главном зале, повстречал знакомых нордов и сейчас активно обмывает знакомство. — Ты об этом хотела поговорить? — Марк шумно выдохнул, усердно растирая кончиками пальцев потяжелевшие веки. — Нет, — эльфийка немного помолчала, рассматривая язычок пламени, плясавший на кончике свечи. — Я… хотела поговорить с тобой о Галле. Марк промолчал, заинтересованно поджав губы. На самом деле, вопросов у него появилось много, но озвучивать их парень пока не собирался. — Ты, должно быть, считаешь, что тебя это не касается, — Карлия прикусила внутреннюю сторону щеки и сильно сжала ткань бриджей на коленях. — Но, мне показалось, что ты должен знать. — Что именно? — Ты очень-очень сильно на него похож, — на выдохе пискнула эльфийка, зажмурившись. — Когда я увидела тебя в первый раз, подумала, что тебя послала сама Ноктюрнал… Поэтому, собственно, я и промахнулась мимо Мерсера. Потому что удивилась. И потому спасла. А потом… пришлось лечить тебя. Мне даже иногда казалось, что ты и есть Галл. В конце концов я так запуталась, что решила послать тебя в Маркарт, чтобы разобраться в собственных чувствах и ощущениях. И, когда, казалось бы, я окончательно уверилась в том, что это — просто нелепое совпадение, ты вернулся с успешно выполненным заданием. В итоге я вновь сбежала… И в Гильдии воров ты прикрывал мне спину совсем как Галл… — Мне это известно, — спокойно сообщил имперец, внимательно наблюдая за реакцией своей собеседницы. Данмерка удивлённо распахнула глаза: — Но откуда?.. — Энтир, — имперец хмыкнул, вытянув губы трубочкой и засвистев незамысловатую мелодию. — И тебе показалось, что ты влюбилась вновь, что меня, как ты ранее выразилась, «послала сама Ноктюрнал»… — Да, — едва слышно прошелестела Карлия, прикрыв рот ладонью. Данмерка сгорбилась, изо всех сил сдерживая слёзы. — Мне… трудно было признаться тебе в этом. Но я больше не могу держать всё в себе и ни о чём не жалею. Даже если ты меня отвергнешь, я пойму и буду благодарить Ноктюрнал за то, что она дала мне возможность познакомиться с таким замечательным человеком. Карлия закончила, прерывисто вдыхая и выдыхая. Эльфийка раздражённо смахнула выступившие в уголках глаз слёзы и почти по-детски хлюпнула носом. Имперец обескуражено почесал затылок — к такому его жизнь не готовила. Умом-то он, конечно, понимал, что рано или поздно этого разговора было не избежать, но сердцем… Марк не то чтобы как-то привязался к Карлие за всё время их сотрудничества. Он не чувствовал к ней ровным счётом ничего: некоторые черты характера эльфийки раздражали парня, а некоторые — наоборот — заставляли его тайно восхищаться. Но это определённо точно нельзя было назвать симпатией или же невинной привязанностью, что уж говорить о любви. Да и перспектива быть вторым не прельщала. — Ты поступила мужественно, — в итоге выдавил из себя парень охрипшим голосом. — И это стало для меня полной неожиданностью. Я, честно, не знаю, что нужно говорить в такой ситуации. Ты очень хорошая девушка, Карлия, но… — Нет-нет, — поспешно перебила имперца мерка, внезапно сжав его ладонь в своих руках. — Ничего больше не говори. Ох уж эти «но»… Я на много десятков лет тебя старше, я понимаю, поверь. Вдобавок ещё и даэдропоклонница без роду-племени, разрушившая мирное течение дел Гильдии. Я тебе не пара… — Карлия, — Марк перехватил её руки и несильно сжал их своими, заставив данмерку встретиться с ним взглядом. — Я отчасти могу объяснить причины твоего влечения. И я знаю, почему ты захотела, чтобы я стал Соловьём. Не из любви к Ноктюрнал, о нет!.. Решив слепить из меня замену Галлу, ты вводишь не меня, а себя в заблуждение. Ты сама не знаешь, чего хочешь. Пойми: я — не он, пускай и очень похож. Да и… дэйдра никогда и ничего не делают задаром и с добрым умыслом. Подумай об этом как-нибудь на досуге. В сиреневых, словно закатное небо, глазах Карлии сейчас плескалась неразбавленная ничем обречённость и смирение. На мгновение, лишь только на мгновение эльфийка позволила себе выплеснуть все те чувства, что годами копились у неё в груди; что кошмарами приходили ночью, сплетаясь в образе любимого. Она сломалась давным-давно, ещё тогда — двадцать пять лет назад — тогда она заведомо знала, что всё кончено. Но Карлия собрала себя новую по кусочкам: медленно, мучительно, напитываясь ненавистью и выжидая. Смыслом её жизни стала месть — сладкая и упоительная; но когда Мерсер пал от руки Марка, что так невероятно, до учащённого сердцебиения в груди, походил на её возлюбленного, — внутри Карлии что-то безвозвратно и бесповоротно оборвалось. Тьма, что так долго властвовала над её разумом, ушла. Сгинула, оставив после себя лишь разъедающую сердце пустоту. — Расскажи мне о Галле, — тёплые длинные пальцы успокаивающе гладили её руки, немного касаясь пепельной кожи. Ладони эльфийки предательски дрогнули. «Совсем не так, как это делал он», — внезапно пронеслось в голове Карлии. Она вдруг отчётливо вспомнила все вечера, которые проводил с ней Галл. Все ночи, прогулки под лунами, совместные кражи… Не выдержав, данмерка затряслась и под конец разрыдалась, глотая солёные, совсем невкусные слёзы. Вскоре она уткнулась в широкую грудь, и её рыдания стали звучать более приглушённо. Карлия слышала и судорожно сглатывала, отчётливо ощущая, как под грубой льняной тканью — где-то там — размеренно бьется чужое, но такое родное сердце. — Это он привёл меня к Соловьям и отточил моё мастерство до остроты бритвы. Я ему всем обязана, — эльфийка ощущала свой голос будто со стороны: надломленный, обессиленный. — Галл как-то сказал, что со мной он может забыть о тревогах. Я не могу избавиться от мысли, что это я виновата в том, что произошло. — Ты не виновата, — мягко прошептали ей на ухо. И от этих трёх простых слов стало почему-то так легко и спокойно, будто бы не было тех долгих невыносимых лет в изгнании; будто бы и вовсе ничего не было. Карлия зажмурилась, вдыхая носом незнакомый чуть горьковатый запах — а вот от Галла постоянно несло смесью бумаги и чернил. Данмерка расслабилась, погружаясь в приятные воспоминания. Она так долго пыталась их игнорировать, забыть о чувствах… — Прости… — нужные слова застряли в глотке и никак не хотели выбираться наружу. Эльфийка обессилено поджала ноги к животу и, обхватив их руками, закрыла потяжелевшие веки. Марк уложил спящую Карлию на свою кровать и, вытащив из-под подушки дневник Мерсера, бережно накрыл тёмную эльфийку одеялом. Парню было искренне жаль несчастную данмерку, но он ничем не мог ей помочь. Было уже поздно. Главный зал таверны давно опустел: поленья мирно догорали в камине, изредка подсвечиваясь слепящими угольками; пьяницы и кутилы разбрелись по домам, и даже хозяин таверны куда-то запропастился. Марк зевнул, краем глаза облюбовав широкий стул у камина. Рассеянно схватив свободной рукой тарелку с яблочным пирогом, имперец сел. Кровать его заняли, так что поспать сегодня вряд ли нормально удастся. Тряхнув головой и отгоняя тем самым сонливость, имперец осторожно открыл дневник, переворачивая пожелтевшие от времени страницы в поисках той, на которой он остановился. «Обычные кражи становятся скучными, нет больше риска и азарта. С тех самых пор, как я впервые позаимствовал Ключ из святилища, больше ни о чём другом и думать не могу. Всё вижу его малахитовый наконечник, его острые зубчики и филигранную гравировку… Только с помощью Ключа я могу почувствовать, как сладко замирает сердце. Он помогает лучше ощущать, видеть, чувствовать. [неумелая зарисовка Скелетного Ключа] Обязательно разберусь, как работает этот дэйдрический артефакт. Галл, глупец, слишком труслив, чтобы понять Ноктюрнал. Она признаёт лишь достойных. Тех, кто не боится рискнуть собственной жизнью и честью. Оно того сто́ит. [верхняя часть страницы порвана]… Вчера ночью решил проверить, так ли уж могуществен Скелетный Ключ, как его описывают. Гильдейское хранилище поддалось с первого раза. Даже как-то досадно. Я прихватил с собой пару побрякушек в качестве трофеев. Сила дэйдрического артефакта начинает меня пугать. Галл что-то подозревает. Он начал следить за мной, придираться, перепроверять заполненные мною бумаги… Но пока у него нет весомых зацепок и причин обвинять меня в предательстве. Я знаю Галла: он не отступит и будет копать до тех пор, пока не выяснит правду. Надо сбить его со следа. [отрывок из гильдейской бухгалтерии] Меня мучают кошмары… [чернила расплылись] В последнее время я стал замечать, что все мои мысли витают вокруг Скелетного Ключа. Похоже, и правда — даэдрические артефакты пагубно влияют на смертных. Но я не могу остановиться, я не могу от него отказаться вот так просто — и это пугает. Госпожа приказала убить Галла. [несколько зачёркнутых строк] Я не могу ослушаться её. Неприятно это признавать, но я успел привязаться к старине Дезидению. Бедолага, он зашёл со своими исследованиями слишком далеко, напрочь позабыв о долге Соловья. Он и Карлия. [неразборчивые записи] Они оба не явились на зов, чтобы защитить гробницу от нападения. Пришёл только я. Ноктюрнал разгневалась. Дело сделано и обратной дороги нет. [старые кляксы от чернил] Это… необычное и горькое чувство — убивать своих товарищей. Госпожа велела мне не трогать Карлию. Пока что. Не знаю уж, зачем та ей понадобилась. Когда-нибудь Карлия сполна ответит за свои грехи. [Мерсер пропустил несколько незаполненных страниц] Теперь я — новый глава. Очернить данмерку оказалось до нелепости просто. Видимо, из меня вышел бы хороший актёр. Я перестал брать контракты, отдавая их подчинённым. Пускай сами разбираются, воровство больше не приносит мне удовольствия. Трудно радоваться, когда заведомо знаешь, что всё пройдёт гладко. Удача начала обесцениваться в моих глазах. Тёмная госпожа явилась мне в святилище. Она вновь предложила мне сделку — уничтожение Гильдии воров в обмен на мою душу. Дэйдра и вправду не прощают старые обиды: сегодня я в этом убедился. Новобранцев становится меньше, Гильдия теряет свой авторитет. Я заключил заведомо невыгодные контракты, оборвал связи, уничтожил практически все наработки Галла… Ещё несколько лет упорного труда, и моя душа освободится. [список всех подельников Мерсера на текущий момент] Остался только костяк: Бриньольф, Векс и Делвин. Они притащили очередных бездарных новобранцев, пытаясь как-то спасти положение. Ха. Смешно. Пришлось пригласить Дар’джо, чтобы отвести от себя подозрения. Дела Гильдии не касаются меня уже очень давно — потому что их попросту нет. Этот имперец… Таких совпадений просто не бывает! Мне даже стало казаться, будто бы госпожа решила надо мной пошутить. Пожалуй, из него будет толк, и моя задача — не допустить, чтобы он дожил до того момента, как станет полноценным членом Гильдии. [текст уплотняется, Мерсер старается уместить всё на одной стороне страницы] Я отправил парнишку на задание. Он не выживет. „Златоцвет“ — не то место, откуда можно вернуться в целости и сохранности. Он жив. Хм, странно. Это начинает настораживать. Тени сгущаются. В Гильдии прошёл слушок, будто бы этот парень способен как-то изменить ситуацию к лучшему. Даже Делвин, старый лис, и тот был впечатлен успехами мальчишки, хоть и не подал виду. Старик, сам того не подозревая, ближе к истине, чем думает. Ладно. Пускай пока залечит раны. Меня начинает настораживать аргонианин. Он, вроде как, строит из себя полубезумного фанатика. Ха. Тогда что он забыл вчера в моём письменном столе? [чернила размыло водой] Как будто меня можно провести. Ключ открывает и потайные дверцы. Я написал письмо Гулум-Аю, чтобы ждал гостей. Он уж точно подстроит всё, как надо: устранит мальчишку и аргонианина без лишнего шума. Они оба представляют нешуточную угрозу, хотя имперец, кажется, ничего пока не осознаёт. Гулум-Ай их упустил — эти двое перерезали всю его шайку. Проклятье! Пожалуй, стоит прибегнуть к более радикальным мерам. На сей раз я отправил аргонианина к извращённому некроманту. Не в одиночку, но вряд ли им удастся победить Арондила. С имперцем разберусь сам. Святилищу Снежной Завесы вновь предстоит поглотить очередную нераскрытую тайну…» — Не спится? Марк подпрыгнул и со звонким хлопком закрыл дневник. Он настолько зачитался, продираясь сквозь дебри мелкого, излишне чёткого почерка, что совершенно перестал обращать внимание на всё остальное. Появление постояльца-орка застало имперца врасплох. — Я присяду? — орсимер неуклюже потоптался на месте, попытавшись придвинуть свободный стул без лишнего шума. Естественно, у него это не получилось, и деревянные ножки со скрежетом проползли по каменному полу. Марк недовольно поморщился от непривычно громкого звука, но тактично промолчал. Наконец, орк грузно уселся напротив и, плеснув в первую попавшуюся кружку немного нордского мёда, громко глотнул: — Что читаешь?.. — поинтересовался он, пытливо посматривая на дневник. — Да так. Решил освежить в памяти некоторые исторические факты, — любезно ответил Марк, стиснув в руках мягкий корешок. — Что-то никак не могу уснуть. — Немудрено, — с готовностью покивал бритой макушкой новоиспечённый собеседник. — Полнолуние ведь. А скайримские холода суровы… — Странно. Я всегда считал, что орки привычны к такой погоде. Орсиниум ведь находился в горах, если мне не изменяет память? — Марк положил руку на подлокотник и чуть свесил голову на́бок, рассматривая орсимера. Тот не блистал особой красотой, даже если брать в расчёт его расовую принадлежность. Орк мало походил на своих высоких и могучих собратьев; черты его лица, казалось, были вырублены топором. — Я жил в Сиродиле, — неохотно сообщил собеседник, натянуто улыбнувшись. — И никогда не бывал в орочьих крепостях. — Вот как? — Марк осторожно прошёлся взглядом по добротной богатой одежде, которая была явно маловата орсимеру в районе груди и смотрелась нелепо. — В таком случае приятно встретить соотечественника. — Я вырос в окрестностях Брумы, — с гордостью сообщил орк, откидываясь на спинку стула. Дерево жалобно скрипнуло под немаленьким весом. — Не сказал бы, что моё детство было счастливым — Великая война не щадила никого. Впрочем, будь я чуток постарше, непременно вступил бы в Легион и отправился защищать родину… А ты сам-то откуда будешь? — Из Анвила, — Марк замялся, неохотно отвечая. — Сейчас там, должно быть, ещё даже снег не выпал. — Сиродиил вообще тёплая провинция, — благосклонно поддакнул орк, вдыхая полной грудью аромат догорающих поленьев. — Но сейчас там стало неспокойно. — А где сейчас спокойно? — возразил имперец, наматывая на указательный палец тёмный локон. — Вон, в Скайриме разгорается гражданская война. Мне-то, конечно, дела до неё нет никакого, но в Истмарк лучше не соваться. От греха подальше. — Ну, нас, орков, недолюбливают везде, — орсимер развёл в стороны свои большие ладони. — Хотя ярл Ульфрик, говорят, разрешил некоторым моим собратьям построить крепости на территории его владения. Как говорится: не так страшен тот дэйдра, как его малюют. — Не берусь судить, — усмехнулся парень, изящно отломив кусок пирога и одним лёгким движением закинув его себе в рот. — Можно сколько угодно спорить на эту тему, но, как ни крути, для нордов мы все — имперские ублюдки. — И то верно, — не стал возражать орк. На несколько минут воцарилось глубокое молчание. Марку очень хотелось спать, он готов был прямо сейчас сомкнуть веки и заснуть на этом уютном стуле, но парень был хорошо воспитан и потому сдерживал рвущиеся наружу зевки. — Я сначала подумал, что ты — легионер, посыльный, — зачем-то сказал орсимер. — Ну, или авантюрист. Часто ты здесь проезжаешь. — Так сложились обстоятельства, — Марк плохо соображал, что он говорит. Мозг отказывался работать, требуя лишь одного — здорового крепкого сна. — Я, вообще-то, искатель приключений. А вот ты, кажется, решил в этой таверне поселиться. — Почему бы и нет? — орк обвёл взглядом продолговатое помещение. — Здесь достаточно тихо, вкусно готовят, хозяин и постояльцы приветливы… Да и не беспокоит никто. Хотя, честно признаюсь, начинает со временем надоедать проводить целые дни, прогуливаясь у берега озера или выпивая в главном зале. Иногда мне кажется, что время замирает, и на меня снисходит вдохновение — я начинаю экспериментировать, творить. В такие моменты и начинаешь понимать, что боги создали нас действительно для чего-то большего… Чего-то, что куда значимее нас самих. И, знаешь, я ничуть не жалею о всех тех трудностях, неудачных попытках и начинаниях, которые мне пришлось вынести на своём жизненном пути. Потому что в конце концов я нашёл то, ради чего стоит жить. То, что приносит мне удовольствие и радость; чувство душевного равновесия… Где я нахожусь, с кем, когда — всё это в какой-то момент стало неважным и ушло на второй план. А ты? Тебе нравится то, чем ты занимаешься? Орк прервался, восстанавливая сбившееся дыхание. Он, вопреки расхожим взглядам и привычкам большинства своих сородичей, говорил негромко, но достаточно выразительно. И всё же у Марка защемило что-то в сердце, когда он увидел, как светятся глаза его собеседника. Парень молчал, потому что ему нечего было ответить. Он и сам не знал. С одной стороны воровство приносило много денег, но и много хлопот, неоправданного риска, физических травм… И всё же что-то в этом было. Марк уже настолько свыкся со своей незаконной личиной, что прежняя жизнь казалась имперцу лишь неестественным воспоминанием. Он тяжко вздохнул, сцепив руки в замок: — Счастливец ты, — с толикой грусти изрёк парень. — Наверное, я просто ещё не определился. — Так ищи, — с готовностью поддержал Марка орк. — Ищи и обязательно найдёшь. Главное — не сдаваться, идти к своей цели, несмотря ни на что. Ты молодой ещё, у тебя вся жизнь впереди. И много-много времени… — Которое для людей столь же скоротечно, как и всё в этом мире, — имперец начал разминать шейные позвонки, прикрыв глаза. — Мечта. А что есть мечта? И можно ли к ней прийти?.. Ведь, если ты её догонишь и поймаешь, что в итоге останется? Смысл жизни исчерпает себя раньше строка. — Вот поэтому и нужно ставить себе невозможные цели. И никогда не сомневаться в их реальности, — орсимер улыбнулся, выставив напоказ свои неровные крупные зубы. Выглядело это совсем не угрожающе, а дружелюбно и даже немножко неуклюже; особенно если присмотреться и заметить на щеках орка неглубокие ямочки.