«Смеющаяся крыса», Турдас, 7 Огня очага, 7:00
Марк скривился, зажимая руками уши. Треклятая барабанная дробь всё никак не давала уснуть, а поспать юному вору очень хотелось. Два дня почти беспрерывной скачки с одного конца Скайрима в другой не прошли для него бесследно — если конкретнее: из-за постоянной езды верхом жутко болела задница, и приходилось ходить враскорячку. Корпул Винний, хозяин таверны, смерил его вчера презрительным взглядом и нехотя отдал ключ от кладовки, содрав с него, Марка, вдвое больше золота за постой. Впрочем, парень настолько устал, что завалился спать на грубую соломенную лежанку даже не поужинав. Марк застонал, массируя затёкшую шею — ночёвка на почти что холодном каменном полу не прошла мимо, активно демонстрируя последствия в виде болей по всему телу. Желудок заурчал, громко заявив о царящей внутри пустоте. Парень, пошатываясь, поднялся. Левая нога затекла, но Марк, преодолевая неудобства и слегка прихрамывая, поплёлся в главный зал за спасительным завтраком. Посетителей в помещении было немного, точнее, весь первый этаж вообще пустовал, что странно, учитывая дикую популярность таверны. Лишь Корпул Винний — имперец средних лет — стоял за барной стойкой, упершись руками о столешницу, и ждал клиентов, изредка вытирая пальцами слезящиеся после сна глаза. — Утро доброе, — сонно пробубнил Марк, садясь напротив и безуспешно пытаясь вытереть лицо грязным полотенцем, которое он успел любезно «одолжить» в соседней комнате. Парень всё же являлся истинным имперцем, а значит, по определению любил порядок и стерильность. Дар’джо за глаза прозвал его «чистоплюем», но Марк благоразумно махнул на издевки рукой — сам-то каджит мылся раз в месяц. Ну не любил зверолюд воду, что уж тут поделать — гены. По крайней мере, Марк утешал себя тем, что он — не Сиатрия, которая запросто могла не выходить из ванной три часа подряд. И это только чтобы волосы уложить. — И тебе не хворать, — чуть помедлив, ответил Корпул, чудовищно зевая. — Не выспался? Выглядишь, будто моя тёща после того, как со мной познакомилась. Хозяин таверны засмеялся, видимо, сочтя свою шутку ве́рхом остроумия. Марк улыбнулся краем рта, потирая уставшие красные глаза — почти всю ночь его мучила бессонница. — А где все? Что-то как-то пусто, — спросил парень, пытаясь поддержать разговор, чтобы незаметно попытаться выведать у мужчины о своём горе-напарнике и Гулум-Ае. Ни того, ни другого Марк вчера не нашёл, хотя Бриньольф клятвенно его уверял, что, мол, Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет ни шагу из «Смеющейся крысы» добровольно не сделает, пока с ним, Марком, не встретится. Как же. Ищи-свищи теперь этого… — Так все на казнь побежали, — простодушно ответил Корпул, мастерски прихлопнув таракана, что неосторожно замер на стене, пытаясь, наверное, слиться с окружением. — Нечасто такое зрелище бывает, сам понимаешь. Хотя в последнее время головы только так с плахи летят. Роггвира нашего на позапрошлой неделе обезглавили — то-то крику было. — Это ещё почему? — Марк раздумывал недолго и, выложив на стол мешочек с септимами, притянул к себе тарелку с жареным козьим окороком. — Предатель он, — мужчина достал из-под прилавка бутылку аргонианского эля и, бегло осмотревшись, плеснув себе в кружку. — Роггвир помог Ульфрику Буревестнику бежать из города после убийства верховного короля Торуга. — Нехорошо, — парень крепко задумался. Вся эта ситуация с восстанием вообще ему не нравилась. Давеча его едва ли не арестовал имперский патруль, а один раз только чудом удалось избежать встречи с талморцами. И это только за последний месяц. — А сейчас кого казнят? — Да аргонианина какого-то, — Корпул, зазевавшись, нечаянно толкнул локтем бутылку, и та с громким звоном разлетелась на мелкие осколки. — Тьфу ты! Теперь за тряпкой идти придётся… Ну так о чём это я? Значит, аргонианина. И правильно казнят, если спросишь моего мнения. Мордастый он, вот что. — В каком смысле? — непонимающе нахмурился парень. — В прямом! Рожа у него бандитская, — имперец начал усердно протирать пол кончиком фартука. За тряпкой он, видимо, идти пока не хотел. — Красная, чешуйчатая — фу! Я вообще этих рептилий не переношу. Их в городе-то много, в порту, видите ли, работают. Ярл наша — девка совсем ещё. Не понимает, что холоднокровных гнать отсюда надо поганою метлою. Знаем мы таких: как взглянет на тебя своими мерзкими маленькими глазёнками, так сразу на душе дурно становится. — А что он сделал? — Марка немного покоробило от столь явного выражения расизма. Он сам родился и вырос не в Скайриме, поэтому близко переносил такого рода заявления. — Что-что, — Корпул тяжело вздохнул и откинул грязный фартук в сторону. Жидкость не успела полностью впитаться, видимо, придётся ему всё-таки идти за тряпкой. — На стражника напал, чуть своим топором двемерским не зарубил, всё орал что-то про какой-то ноктюрн… Шеогоратом поцелованный, не иначе. — Подожди, ты сказал «ноктюрн»? — Марк насторожился, на мгновение даже забыв о еде. — Ну да, — хозяин таверны, уперев руки в бока, сокрушённо рассматривал тёмное пятно. — Или что-то в этом роде. Я не расслышал. — Может, он кричал «Ноктюрнал»? — парень до последнего надеялся, что это просто какая-то глупая ошибка. — Во-во! Именно! Нок-тюр-нал, какое странное прозвище, — но это, увы, ошибкой не было. — У этого аргонианина на носу чешуйки бронзового цвета, гребней на голове три и все повёрнуты назад? — Да, — Корпул активно покивал, приложив руку к подбородку. — А откуда ты знаешь? Вроде, только вчерась приехал. — Твою мать! — Марк пулей вылетел из таверны, опрокинув напоследок стул. Это просто не укладывалось в голове. Как? Как?! — Твоё последнее слово, ящер, — палач, уже напялив на голову чёрный балахон, любовно провёл рукой по лезвию секиры. — Нам нечего с-сказать вам, грязные невежес-ственные людишки, — пожилой аргонианин в чёрной монашеской робе гневно раздул свои большие круглые ноздри. — Ноктюрнал, наша тёмная гос-спожа, с-с радос-стью примет с-своих подданных в царс-ство Вечнотени. — Стойте! — Марк с разбегу вбежал на помост и повис на палаче мёртвой хваткой. — Он не виновен! — Малыш, — бархатным баритоном изрёк мужчина, пытаясь снять парня со своей многострадальной шеи. — Слезь с меня, пожалуйста. У меня и так руки в мозолях, а теперь ещё и голова от твоих воплей болеть будет. Пожалей ты меня, мне ещё людей казнить надо. — Сле́зу. Обязательно сле́зу. Только вы свою секиру в сторону отложите, будьте добры, — тут же согласился Марк, краем глаза наблюдая, как стражники ходят вокруг кругами и явно раздумывают, как же к нему лучше подступиться. — Что здесь происходит? — угрожающе пророкотал темноволосый статный норд, грозно сдвинув брови к переносице. — Почему на помосте посторонний? — Простите мне моё невежество, господин… э-э-э… — Капитан Алдис, — норд задумчиво почесал загорелую щёку и выжидающе уставился на Марка. — Ещё раз повторяю: я желаю знать, почему мальчишка из гражданских повис на шее многоуважаемого Атара. — Добрый господин, — Марк испуганно пытался поймать взгляд начальника городской стражи. В голову, как назло, ничего путного не приходило, а ведь парень ходил по острию. Дэйдра с ним, с аргонианином, но его-то, Марка, могли обезглавить за компанию. Бросился на помощь товарищу, называется. — Понимаете, этот ящер — мой наниматель. Знаете, он — великий исследователь, приехал, чтобы написать книгу о Скайриме и его обитателях, дабы приобщить своих сородичей к традициям и культуре нордов. Вы же понимаете, там в Аргонии безработица, отсутствие образования… Дикий край! — Да отс-сохнет твой язык, жалкий червь! Как с-смеешь ты ос-скорблять с-святую землю Чернотопья! — Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет презрительно скривился и резко дёрнулся, но стражники, к счастью, держали крепко. — К сожалению, почти сразу же, как мы приехали в Скайрим, моего работодателя укусил злокрыс, — продолжил Марк, не обращая внимания на возмущённые вопли осуждённого. — Я сперва думал, что это атаксия или каменная подагра. Но всё оказалось намного хуже: мой наниматель начал медленно сходить с ума — бормотать что-то себе под нос, выкрикивать какие-то незнакомые мне имена, а затем случилось непоправимое… Он попытался меня укусить. Я, естественно, испугался и тотчас поехал в Вайтран, думал, может, милостивые жрицы Кинарет чем-то помогут. Увы. Подозреваю, что у моего господина появилась какая-то новая, неизвестная науке, болезнь. Мы приехали в Солитьюд, чтобы как можно скорее отбыть в Сиродил. Возможно, там нам смогут помочь. — Что-то раньше я тебя не видел… — внезапно выкрикнул кто-то из толпы. — Я приехал вчера вечером, — честно признался Марк, состроив скорбную мину. — Спросите у Корпула Винния. Мой начальник прибыл раньше. Он уже не первый день пытается от меня сбежать. — Что ты нес-сёшь, жалкая пародия на разумное с-существо?! — в очередной раз взвыл Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. — Во имя тёмной гос-спожи, я отрежу тебе уши и зас-ставлю тебя их с-сожрать! — Видите, — парень осторожно слез с палача, отступив на шаг в сторону. — Болезнь обострилась. Теперь он меня не узнает. — Безумен он или нет, — капитана Алдиса монолог Марка совсем не впечатлил. — Но законы наши нерушимы. Позавчера этот ящер напал на одного из стражников. Тоддарт, выйди, пожалуйста, вперёд. И сильно ранил его, заявив, что тот позорит имя его госпожи. За такое в Скайриме казнят — никто не вправе оскорблять стражей порядка и закона. — Вот как? — Марк мысленно ухмыльнулся. — А мне казалось, что пострадавший сам может решать судьбу агрессора. Скажите мне, Тоддарт, вас устроит денежная выплата в размере пятисот септимов? Молодой стражник снял свой остроконечный шлем, выставляя на всеобщее обозрение забинтованную голову, и беспомощно взглянул на капитана. — Ну, я… это… думаю… этот ящер меня только рукоятью приложил, так что… полтысячи септимов — мой двухмесячный оклад… а у меня дети и жена… — Тоддарт, не мямли! — не выдержал и рявкнул капитан. Стражник сжался под пристальным взглядом начальника и смог лишь невнятно кивнуть. — Отлично, — Марк с готовностью вытащил мешочек с золотом из-за пазухи и, немного повертев его в руках на прощанье, бросил пострадавшему. Тоддарт ловко поймал его в воздухе и, отвесив неловкий поклон, вновь натянул железный шлем, скрывшись в толпе.Солитьюд, Турдас, 7 Огня очага, 18:47
— Не хочешь сказать хотя бы банальное «спасибо»? — раздражённо выдохнул Марк, быстро шагая в направлении таверны. Уже стемнело, а они только-только вышли из Мрачного замка — капитан Алдис всё никак не хотел их отпускать. Марк втайне надеялся задержаться в городе хотя бы на пару дней, но все его мечты были безжалостно растоптаны самодурством Того-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. Теперь имперец мог вернуться в Солитьюд минимум через полгода, и то не факт, что капитан Алдис о нём забудет. — Нам не за что благодарить безбожного имперца, — аргонианин вздёрнул вверх свою чешуйчатую морду и ускорил шаг. — Марк с-спас-с нас-с из милос-сти Ноктюрнал. Ей мы и будем вознос-сить хвалы. Парень отчётливо скрипнул зубами. Обычно он хорошо ладил с людьми, но этот ящер… Он был просто невыносим. Меньше чем за месяц его стала ненавидеть бо́льшая часть Гильдии, а это являлось показателем: обычно согильдейцев волновало только одно — деньги, которые они зарабатывали — всё остальное зависело только от количества прибыли и аванса. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет не поддавался никаким известным воровским законам — порой Марк вообще удивлялся, как это Меллори пришло в голову принять ящера в Гильдию. Аргонианина не интересовало золото, он не пытался сделать карьеру и наладить отношения с товарищами… вовсе нет! Наоборот, он делал всё для того, чтобы тихой осенней ночью кто-то из его многочисленных недоброжелателей подкрался к спящему ящеру и задушил его подушкой. По крайней мере, всё к этому шло. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет выводил Марка из душевного равновесия одним своим видом: имперца бесило в нём абсолютно всё — от старой чёрной монашеской робы до фанатического поклонения дэйдрической принцессе. Но Марк терпел, потому что лично ему не плевать на свою карьеру. — Тебе виднее, — наконец придумал достойный ответ парень, мысленно сосчитав до десяти. Он только что потратил половину своего, относительно честно заработанного, капитала для того, чтобы откупиться от стражников и выплатить виру за этого безумца, а что он, Марк, получил взамен? «Нам не за что благодарить безбожного имперца»… Тьфу! Окна «Смеющейся крысы» приветственно светились, а вывеска поблескивала в лучах Массера и Секунды. Внутри снова было полным-полно посетителей; где-то в уголке мерно тренькала лютня; дети носились по помещению, сметая на своём пути горшки с ядовитым колокольчиком; двое мужчин: здоровый редгард и такой же внушительный норд дрались на кулаках, подстрекаемые жадной до крови публикой — в общем, обычный вечер в таверне. Марк по привычке натянул на голову капюшон и, бочком пробравшись к Корпулу, всунул ему в руку полсотни септимов, шепнув на ухо «Гулум-Ай». Хозяин таверны молча указал пальцем на столик за углом, за которым сидел невысокий аргонианин в самом расцвете лет, судя по лоснящейся и сверкающей ядовито-зелёной чешуе. — Подожди меня, — Марк потянул Того-Кто-Украл-Сладкий-Рулет за рукав робы, — ящер громко фыркнул, однако послушно сел за соседний столик, мужественно встречая любопытные и опасливые взгляды горожан. Благо, какой-то сплетник уже успел распустить слух о «неизлечимой и очень заразной болезни», поэтому вокруг аргонианина как-то само собой образовалось пустое пространство. — Итак, кто это у нас-с тут? Хм-м, дай угадаю, — сладко протянул Гулум-Ай, как только Марк плюхнулся на стул напротив. — С-судя по запаху, ты из Гильдии. Но это невозможно, потому что я с-сказал Мерс-серу, что больше с-с ним дел не имею. — Я насчёт поместья «Златоцвет», — Марк очень внимательно следил за лицом аргонианина. Пренебрегать советами Бриньольфа не следовало — если он говорит, что этот ящер — отпетый мерзавец, значит, так оно и есть. Имперец не прогадал: верхняя губа Гулум-Ая заметно дрогнула, но аргонианин быстро взял себя в руки. — Я не торгую землёй или недвижимос-стью. Но ес-сли тебе нужны товары, это, конечно, ко мне, — самообладанию ящера можно было только позавидовать. Такое хладнокровие вырабатывается годами, Марку оставалось лишь мысленно восхититься — сам он так пока не умел. — Можешь не отнекиваться… Гаджул-Лей, — парень протянул руку и взял со стола кружку с мёдом, делая глоток. — Эм… пос-стой, — Гулум-Ай изменился в лице. Его выпяченные ярко-жёлтые глаза сузились, а губы чуть приподнялись, обнажая ряд маленьких зубов. — Ты говоришь, помес-стье «Златоцвет»? Мои извинения. Прос-сти, но я почти ничего не знаю про эту… пас-секу, да? — Ты был посредником для нового владельца, — Марк закинул ногу на ногу и положил руку на стол. — Может, да, а может, и нет. Не могу же я помнить вс-се с-свои с-сделки, — Гулум-Ай улыбнулся, хотя опять же — кто этих ящеров поймёт: то ли это у них дружеская улыбка, то ли злобный оскал. Весьма удобно. Марк повернул голову и демонстративно посмотрел на своего напарника, у которого был, подходящий случаю, взгляд с взрывоопасной концентрацией вселенской злости, презрения и ненависти ко всему миру. Гулум-Ай тоже заметил этот проникновенный взор и едва заметно поёжился. Не поговори Марк с Бриньольфом накануне, парень бы этого не заметил. Имперец допил мёд до дна и придвинулся ближе к своему визави — как-то Випир Живчик по доброте душевной научил его нескольким полезным приёмчикам, с помощью которых можно было выбить у слабонервных несколько септимов без лишней крови и усилий. Марк, не будучи полным идиотом, быстро усвоил своеобразные наставления и с недавних пор рвался испробовать их на практике. А тут такой удобный случай представился, что просто грех не воспользоваться. — Назови мне покупателя, и мы всё забудем, — парень не давал Гулум-Аю возможности отвести взгляд, пожирая того глазами. Випир говорил, главное — надавить на психику, но надо быть полностью в себе уверенным. Малейшая ошибка, и жертва почувствует смятение. — Ладно, — аргонианин сдался, опустив взгляд. — Ес-сли б я знал, что эта с-сделка принес-сёт мне с-столько проблем, я бы не взял золото. Ко мне пришла женщина, которая попрос-сила предс-ставлять её интерес-сы в одном деле. Она мне показала полный кошель золота и с-сказала, что мне нужно вс-сего-то заплатить Аринготу за помес-стье. Я принёс-с ему деньги и ушёл с-с её экземпляром купчей. — Она не говорила, зачем ей его покупать? — Марк постарался сдержать рвущееся наружу волнение. Ему это почти удалось, но внимательный ящер всё равно заметил алчный блеск его глаз. — Нет. Я обычно не задаю с-слишком много вопрос-сов работодателю. Думаю, ты понимаешь, — Гулум-Ай учтиво улыбнулся, отбирая из рук парня кружку. — Но я заметил, что она крепко ненавидит Мерс-сера Фрея и хочет до него добратьс-ся. — И всё? — не сумел скрыть своего разочарования Марк, стукнув кулаком по столу. — Ни имён, ничего? — В нашем деле мы редко называем имена, — любезно изрёк аргонианин, будто бы разговаривал с маленьким ребёнком. — Кто мы — завис-сит от того, с-сколько у нас-с денег. — По-моему, ты мне врёшь, — не вытерпел имперец и подорвался с места. Гулум-Ай даже глазом не моргнул, коротко хохотнув. — Это вс-сё, что я знаю, — безапелляционно заявил он. — Я же не говорил, что у меня есть вс-се ответы. Теперь, раз мы договорилис-сь, я пойду с-своей дорогой. — Быстро за мной, — громким шёпотом скомандовал Марк, как только Гулум-Ай, насмешливо вильнув хвостом, вышел из таверны. — Кто назначил тебя главным, человек? — презрительно поинтересовался Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. — Я, вообще-то, намного с-старше тебя и, с-соответс-ственно, опытнее. — Вовсе нет, — Марк встряхнул головой, убирая с лица лезущие в глаза волосы. — Это значит, что ты — всего лишь жалкий старикашка, жизнь которого подходит к концу, а я — молодой перспективный вор, который уже доказал свою преданность Гильдии. Как думаешь, кто из нас важнее?Солитьюд — доки, Турдас, 7 Огня очага, 19:58
Они чуть-было не упустили Гулум-Ая, пока переругивались между собой. Марк обычно был сдержанным и скупым на слова, но Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет бесил его до невозможности, постоянно заставляя отвлекаться по мелочам. На улице было темно, хоть глаз выколи. Марк и Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет едва поспевали за непривычно шустрым объектом — Гулум-Ай, едва только вышел за пределы города, припустил так, что любой конь позавидует. Поспевать за ним было сложно, а ещё сложнее — успевать прятаться от патрулей стражников. Они и так были у капитана Алдиса на счету. Марк и Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет прошли уже достаточно далеко, а Гулум-Ай всё шёл и шёл, не собираясь останавливаться. Напарники уже было подумали, что он их заприметил и теперь просто путает след, но, о чудо!, ящер вдруг остановился возле входа на склады Восточной имперской компании и, осмотревшись для верности пару раз, провернул ключ в замочной скважине, скрывшись за тяжёлой бронированной дверью. Вскрыть замок оказалось той ещё задачкой. Марк был по-настоящему счастлив, когда эта нелёгкая ноша легла на крупные плечи напарника. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет не умел вскрывать замки и чисто случайно с четырнадцатой попытки попал в нужную точку. Надо сказать, этому нахальному аргонианину везло, как проклятому. За всё время пребывания в Гильдии он ни разу не попался, хотя даже у таких признанных мастеров своего дела, как Векс и Бриньольф, частенько бывали проблемы со стражниками — не всегда вора могут спасти отменные навыки и детально продуманный план. Внутри было… сыро, мокро и прохладно. У причалов на противоположном берегу озера стояло несколько пришвартованных кораблей. Марк присмотрелся — так и есть! — там кто-то ходит, наверное, работники разгружают прибывший товар. Пространство в доках было сплошь заставлено высокими стеллажами, на которых покоилось несусветное количество всяких товаров. Даже у имперца, обычно сдерживающего свои воровские порывы, глаза разбега́лись. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет сразу же принялся сгребать разноцветные бутылочки с зельями в карман робы, спрятавшись в углу. — Что ты творишь?! — яростно зашипел Марк, пытаясь оттащить нерадивого аргонианина от эльсвейрского ковра. — Из-за твоей возни мы потеряли Гулум-Ая! И вообще, у нас даже карты этих складов нет. Как мы будем перемещаться по охраняемой территории? — Ты с-слишком много говоришь и с-слишком мало делаешь, — флегматично заметил Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет и, томно вздохнув, начал стягивать с себя одежду. — А, может, не надо? — беспомощно вопросил Марк, пытаясь унять свой судорожно дёргавшийся глаз. — Люди с-слишком цепляются за материальное, — пренебрежительно сообщил ящер и, вдоволь налюбовавшись на испуганное лицо своего напарника, рывком сбросил с себя трусы. — Я ничего не вижу, совершенно ничего не вижу! — У нас-с в Аргонии вс-се так ходят, — припечатал Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет и, судя по плеску воды, наконец погрузился. Марк осторожно открыл левый глаз, а затем — правый: аргонианин стоял по пояс в воде и издевательски скалился. — Человек, прихватишь нашу робу. Ес-сли ты её потеряешь или ис-спортишь, мы лично лишим тебя с-самого дорогого. Мы проплывём на другую с-сторону грота и попытаемся выяс-снить, куда делс-ся Гулум-Ай. Ты же будешь двигатьс-ся по с-суше. Яс-сно? — Яснее некуда, — угрюмо буркнул себе под нос парень, как только Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет нырнул с головой. Марк хотел вначале пройти прямо через лабиринты стеллажей, но на первом же повороте заметил охранника. Пришлось включать фантазию. Имперец долго не мог выяснить, как же пробраться дальше без крови — вода в озере была ледяная, а убивать патрульного — непрофессионально. Решение пришло с неожиданной стороны. Внезапно Марка что-то сильно толкнуло в спину. Парень уже подумал, что его рассекретили и поймали, но это оказалась всего лишь старая горная коза, которая спустилась с верхних ярусов вниз по доскам. Марка осенило. Сверху обзор был гораздо лучше, а глупый охранник даже не догадался поднять вверх голову, когда парень тенью проскользнул мимо, нечаянно вступив в зону освещения факела, который патрульный держал в руках. Благо, обошлось. Так, перепрыгивая с одного стеллажа на другой, к счастью, расстояние между ними было небольшим, Марк короткими перебежками добрался до зоны пришвартованных кораблей. Стражи стало куда больше — работы на складах не прекращались и шли круглосуточно. Спрятавшись за громадной дубовой перекладиной, Марк напряг слух и начал высчитывать шаги патрульных — их частоту, скорость и громкость. Прежде чем вновь взобраться на верхние ярусы, ему предстояло пробежать несколько метров по открытому пирсу. Марк осторожничал. Наконец, шаги стихли вдалеке, и парень, высунув голову из укрытия, быстро побежал в полусогнутом состоянии, наклонив корпус вперёд и делая маленькие шажки, чтобы дерево под ногами не скрипело. Схема была идеальной: охранники стояли в стороне и о чём-то громко переговаривались, работники разгружали корабли, таская тяжёлые тюки — никто, казалось, не заметил нескладного юркого Марка… если бы один из патрульных не повернул голову, собираясь прикрикнуть на своего подчинённого. Первую атаку имперец отбил автоматически, чудом избежав мгновенной смерти — удар пришёлся древком. Руки свело судорогой, — Марк явно находился не в той весовой категории, чтобы мериться силой с огромным детиной. Парень это прекрасно понимал и поэтому, с трудом удержав в ладонях свой стальной старенький меч, выкупленный за гроши у Балимунда, Марк припустил что есть духу — в открытом бою ему не победить. Петляя между стеллажами, словно заяц, парень думал, что охранник его уже потерял, но нет! Стражник упорно следовал за ним, грохоча своей стальной пластинчатой бронёй. Марку оставалось лишь одно — бежать вверх, под горку. Он напряг все свои силы, чтобы оторваться от погони. Ему это, надо сказать, отчасти удалось — неповоротливый мужик немного отстал, но из виду Марка не потерял. Впрочем, имперцу всего-то и надо было, что заскочить в небольшой деревянный домик на отшибе и, судорожно глотая ртом воздух, приложить задвижку в виде доски к двери. Снаружи послышался глухой удар — погоня не прекратилась, но у Марка появилось время хотя бы отдышаться. Он оказался внутри кабинки управляющего, судя по количеству золота, небрежно разбросанного по столу. Парень несколько секунд колебался, а затем начал быстро загребать септимы в карманы. Раздался очередной удар, — дверные петли ощутимо скрипнули, но устояли. Свернув лежавшую на столе карту в тубус, Марк рыбкой юркнул под кровать за секунду до того, как дверь с треском разлетелась по всей комнате. — Ну и где же ты, ублюдыш? — Марк, закрывая руками рот, мелко затрясся, отчётливо слыша, как прогибаются и скрипят половицы под весом охранника-бугая. Скрип-скрип-скрип. Всё ближе и ближе. — Я знаю, ты здесь… Добротные меховые сапоги остановились аккурат напротив кровати. — Так и будем играть в прятки, или ты, сукин сын, вылезешь из своего логова и добровольно вспорешь себе брюхо? — патрульный хрипло рассмеялся, резко раздвинув створки платяного шкафа. В нос резко ударил запах спиртного и немытых зубов. Охранник так внезапно наклонился, что Марк на секунду выпал из реальности, жалобно пискнув. А затем сделал единственно возможную вещь — всадил кинжал противнику в глаз. Не сильно — под кроватью шибко и не размахнёшься, но так, что враг, отчаянно хватаясь за кровоточащее место, дико заорал от боли. Парень быстро выкатился из своего убежища и, пнув охранника ногой в пах, быстро побежал вниз, не чувствуя ни собственных ног, ни дыхания. Только стук сердца дико бился в ушах, словно звон церковного колокола в Анвиле… Он споткнулся, пропахав землю носом, а затем, сумев кое-как перевернуться на спину, увидел лишь занесённый над своей грудью двуручник… Который отчего-то упал прямо на живот, придавив парня своим весом. Топор раскроил череп женщины-стражника, будто это был кочан капусты — с таким же противным хрустом и обилием ошмётков. Разница была в том, что это был звук треснувшей кости, и совсем не кусочки капусты сыпались на землю, а кусочки кожи с волосами, маленькие капельки крови, серая жидкость, бывшая некогда человеческим мозгом. Топор резко выдернули, и тело грузно повалилось наземь лицом вперёд. Сырая земля быстро впитывала кровь. — Да отправитс-ся твоя душа в царс-ство Вечнотени! — Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет склонился над мёртвой женщиной и начал что-то тихо нашёптывать. Марк с трудом скинул с себя меч и, пошатываясь, встал на ноги. — Нужно уходить! Ещё один стражник побежал за подмогой, я не сумел его убить, — аргонианин ничего не ответил, продолжая молиться на своём шипящем языке. — Ты меня слышишь? Нам нужно… — Убери с-свою руку от нас-с, грязный человек, — Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет наконец поднялся, вытерев свой двемерский топор куском одеяния охранницы. — Ещё раз ты без с-спрос-су тронешь нас-с, и её у тебя не с-станет! — Ладно-ладно, успокойся, — Марк попятился на пару шагов назад и активно замахал руками, пытаясь вытянуть из своего рюкзака одежду ящера. — Я, как и обещал, сохранил твою робу, так что можешь её забрать. — Одежда нужна лишь для того, чтобы с-согреться или продемонс-стрировать с-свой с-социальный с-статус, — Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет высоко задрал морду, перехватывая оружие. — Мне не требуетс-ся ни то, ни другое. А надевать неудобную робу и эти отвратительные льняные портки лишь для того, чтобы тебя ус-спокоить мы не с-собираемс-ся! — Говоришь, пацан? — Да, мелкий вертлявый сучёныш! Попадись он мне — я ему все конечности повыдергиваю, чтоб эта скотина больше никому случайно глаз не проткнула! — Успокойся, Ду́бец. Сам виноват. Надо было сразу его прибить, а не растягивать удовольствие. Не волнуйся. Ему от нас не уйти, выход-то только один — так что рано или поздно мы его подловим. — Это они, — панически зашептал Марк, пытаясь унять трясущиеся пальцы. — Это за мной. — С-сюда, — Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет поманил его рукой и ловко заскользил между стеллажами, юркнув в неприметный тоннель, кое-как прикрытый досками. — Гулум-Ай точно где-то дальше, мы видели, как он с-сюда вошёл. Марк сухо кивнул, всё ещё прислушиваясь. Кажется, охранники ушли в другую сторону и сами не знали об этом таинственном проходе. К счастью. — Больше ни за что не пойду в эту вонючую тюрягу… лучше помру, чем сдамся… — Мы здес-сь не одни, — мрачно констатировал Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. — Вот что, человек, я попробую их обезвредить, потому что ты, с-скорее вс-сего, ни на что не годен, раз даже с-стражника ус-странить нормально не с-смог. Марк промолчал, мысленно уверив себя, что он поступил в Гильдию воров, а, значит, ему и по уставу не положено. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет провернул в руке боевой топор и, совершено не скрываясь, пошёл на врага. Первого аргонианин уложил сразу, перерубив разбойнику шею, словно цыплёнка на убой; второй сопротивлялся недолго, потому как оказался лучником и в ближнем бою сражался из рук вон плохо — в конце концов он пропустил удар, и топор с мерзким чавканьем попал разбойнику с грудину. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет сражаться определённо умел, но он не учёл одного — магичку, притаившуюся за выступом в скале. Когда ящер её заметил наконец, было уже слишком поздно. Заклинание паралича настолько резко врезалось в Того-Кто-Украл-Сладкий-Рулет, что отшвырнуло отдачей его назад. Ящер упал наземь, замерев — нагой, в крови, сжимая окровавленный топор. — Мерзкое отродье, — женский голос гулким эхом обволакивал своды пещеры. Магичка, высунув голову из-за выступа, осторожно приблизилась к аргонианину. Её обманчиво-безобидные ладошки обволакивала бледно-зелёная дымка, но Марк понимал — один сомнительный звук или же неверное движение, и его буквально сметёт ураганом чистой магической энергии. Нервно сглотнув, он решил выждать: волшебники — склизкие типы, вступая в схватку с которыми никогда не знаешь, чем она обернётся. Марк, конечно, мог развернуться и бесшумно уйти, бросив горе-напарника в беде, — там уж пускай Гильдия разбирается — здравый смысл настоятельно рекомендовал послушать зов сердца. Но имперец, покривив душой, лишь сильнее стиснул зубы: если он сейчас сдастся, миссия будет бесповоротно провалена и то зыбкое положение в Гильдии, что он, Марк, с таким трудом зарабатывал на протяжении нескольких месяцев упорного труда и бессонных ночей, будет утрачено навсегда. Вдобавок с той стороны его ожидала компания головорезов, — не факт, что он сумеет выбраться тем же путём. И Марк решил, упёрто игнорируя гулкий стук собственного сердца и чуть подрагивающие кончики пальцев. Он будет идти до конца. Магичка тем временем пнула ногой обездвиженного ящера и, не встретив сопротивления, удовлетворённо фыркнула, смерив равнодушным взглядом два ещё не остывших толком трупа. Её руки вплоть до локтей покрылись светло-голубой коркой инея, по крайней мере, так вначале показалось Марку. Женщина, поправив сползший на лоб капюшон, сжала кулак, а затем резко выпустила ладонь в направлении одного из своих мёртвых товарищей. Небольшой синий шар с неприятным звоном врезался в тело; труп окутало сине-фиолетовое потустороннее свечение. Марк шумно сглотнул, приложив ладонь ко рту. Убить или хотя бы обезвредить обычного волшебника-недоучку Марк мог, хоть и с трудом, но вот справиться с некромантом, который, к тому же, владеет заклинанием паралича… Оживший мертвец издал какой-то непонятный утробный вой и враскорячку направился к Тому-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. Схватив аргонианина под мышки, мертвец, жутко раскачиваясь, поволок его куда-то вглубь пещер; магичка же, ещё раз обследовав место схватки, вскоре направилась следом. Выждав немного, Марк вылез из своего укрытия и на негнущихся ногах поковылял к другому убитому. Пальцы путались и заплетались, — сыромятная броня прилипла к мёртвому телу и щедро промокла в крови, но парень, превозмогая рвотные позывы, всё же умудрился вытащить изрядно проржавевший железный кинжал и громоздкий стальной двуручник. Имперец старался не смотреть на свои руки: липкая ярко-красная жидкость не давала покоя и сильно отдавала металлом. «Спокойно, Марк, это не твоя кровь», — мысленно проговаривал парень, прицепив кое-как оружие себе на пояс. Имперец вынул из ножен меч и медленно двинулся вперёд, изо всех сил напрягая органы чувств. Слух его не подвёл — где-то спереди, метрах в десяти, доносилось едва слышное копошение и чавканье. Марк достал кинжал, готовясь в любой момент метнуть его в противника. Не пришлось. Проход справа, спрятавшийся за выступами в скале, был наглухо запечатан паутиной — в ноздри сразу ударил приторно-сладкий запах гнили. Теперь парню стало понятно, кто его теоретический противник. Морозные пауки перебирали своими огромными мохнатыми лапками с другой стороны, и только тонкая паутина отделяла их от Марка… — Нет, братаны, я вам точно говорю — день сегодня дурно́й какой-то выдался, — грубый мужской бас мигом вывел имперца из раздумий, заставляя глубже прижаться к стене. — Да иди ты, — звук от гулкого шлепка быстро разросся, перерастая затем в последующую порцию заливистого гогота. — Я серьёзно! Смотри: припёрлась, значит, эта сука и начала опять качать права. Сил нет! И как её босс только терпит? Уж я-то научил бы эту стерву хорошим манерам, будь спокоен!.. — Наша пани, вообще-то, вроде как магии обучена. Была у меня подружка-волшебница раньше… эх!.. что в постели вытворяла, чертовка, а какие ловкие пальцы… Но ты поосторожней с высказываниями. Дэйдра их знает, что у этих магичек на уме. — В чём дело, Фьодор? Или ты боишься, что наша козочка тебе достоинство ненароком оторвёт? — Я бы на твоём месте, Хоринг, заткнулся и держал язык впредь за зубами. Эта, уж поверь, и бровью не поведёт. Недаром её даже босс побаивается. А уж как она сегодня того ящера притащила, точнее, притащил ею оживлённый мертвяк. Так что не советую шутить на эту тему, дружище. — И то правда… Ты тоже видел эту престарелую рептилию? Ну и видок — жуть! Пани-то наша его одной левой скрутила, сказала, что это он вырезал двух малолеток. И где такие психи только берутся? Ну… босс-то со своим сородичем мигом разберётся, кто знает, может, у этих рептилий заведено своё достоинство напоказ выставлять. Хотя, зуб даю, эта коза явно заинтересовалась… Видал, как она на него посмотрела? Парни вчерась только шептались, что у мужиков-волшебников не стои́т, мол, магия из них все силы высасывает, а бабам — хоть бы хны! Видел Юджина? То-то он смурной… Поэтому, говорят, и наша баба-яга такая злая ходит, во-от. — Да иди ты! — И иду!.. Между прочим. Почему именно нас послали патрулировать вход? Я в прошлый раз из-за сквозняка там спину потянул, а ещё труп убрать надо… И за что нам это счастье? Новички мрут как мухи в последнее время. Противники приближались, Марк глубоко вдохнул и аккуратно оторвал несколько слоёв паутины. Вязкая серо-белая материя с лёгкостью приклеилась к рукам, имперец зажмурился, пытаясь не смотреть на всё ещё живых мошек и мотыльков — насекомые чёрными точками были прибиты к ужасающему холсту, обречённые на неминуемую гибель. Парень попробовал ногой выступ, а затем аккуратно прислонил к каменному своду свои руки, легко, словно кошка, взбираясь выше и выше. Марк знал, что паутина морозных пауков рассчитана совсем не на мелких насекомых, а на куда-как более крупных существ. Соответственно, клейкая смесь должна была быть в состоянии удержать его вверху хотя бы некоторое время. В теории. Впрочем, выбора у него как такового и не оставалось. Принять открытый бой против двух здоровых бугаёв — практически верная смерть для щуплого невысокого Марка, к тому же измученного бешеной гонкой и недавней схваткой. Сердце ухнуло куда-то в район пят, но почему-то набатом отдавалось в висках; на лбу выступили миниатюрные капельки пота — в тот момент парень искренне порадовался тому, что не отлынивал от тренировок и активно оттачивал свои навыки под предводительством Випира. Имперец старался не думать о том, что случилось бы, будь он сейчас в худшей форме. Откровенно говоря, Марк вообще старался сейчас не думать ни о чём и просто сосредоточился на продвижении вперёд. Его так и подмывало откинуть голову назад и посмотреть вниз, но вор понимал: если он это сделает — потеряет равновесие и упадёт с немаленькой высоты прямо под белы ручки головорезов Гулум-Ая. В конце концов, они вынырнули из-за небольшого выступа с левой стороны и начали неспешно перебираться по хиленькому деревянному мостику (если это вообще можно было назвать мостом, а не кучкой небрежно уложенных трухлявых поленьев). Трое. Марк мысленно выругался, пытаясь вынуть изо рта злополучный кинжал. Все здоровые, словно быки, приземистые и мускулистые. М-да, похоже, Гулум-Ай не мелочился. Он резко выдернул правую ладонь, паутина с громким чавканьем отлепилась от руки, оставшись на потолке. Марк рисковал, балансируя и удерживая свой вес только левой рукой, но других вариантов победить их он не видел. Задержав дыхание, имперец прищурился и метнул оружие, особо не надеясь на успех. Старенький кинжальчик, отнятый у мертвеца, уж никак не годился для метания; парень вообще сомневался, сумеет ли лезвие порезать хлеб, впрочем, напрасно. Силы замаха было более чем достаточно, чтобы попасть одному из головорезов в шею, между позвонками. Противник дико завопил, выдёргивая злополучное лезвие, но Марка они пока что не заметили, чем имперец, собственно, воспользовался, максимально раскачавшись на воображаемой липучке и на ходу вытаскивая трофейный двуручник, спрыгнув на спину раненого бандита. Добить первого врага оказалось той ещё задачкой: Марк не привык сражаться тяжёлым и увесистым оружием, но кое-как рубануть по шее головореза всё же умудрился, вовремя спрыгнув с него — стальное лезвие громко звякнуло и легко, словно нож по маслу, прошло сквозь и без того раненого мужчину. Но теперь-то он был окончательно мёртв. — Дрянь! — в сердцах выплюнул, по всей видимости, бывший друг погибшего. Ведь именно его меч только что лишил того жизни. Головорез, естественно, целился в Марка и рассчитывал пропороть ему мечом живот, но, увы, имперец оказался вёртким. — Повезёт в следующий раз, — насмешливо ответил парень, вынырнув с другой стороны, и ловко нанёс косой удар своим оружием, распоров противнику бедро. Всего лишь одна фраза далась имперцу с трудом. Он как никто другой знал, что нужно соблюдать ритм схватки и не дать дыханию сбиться. Но, каким бы хорошим стратегом не являлся Марк, силы его были на исходе. Мышцы немилосердно ныли, и даже чувство адреналина не могло приглушить боль. Имперца пока что спасала его скорость и гибкость, но против двух противников он долго сражаться не мог. И парень это прекрасно понимал. Не иначе как чудом избежав страшного удара боевым молотом, Марк, использовав кувырок, перекатился чуть дальше, а затем, резко вскочив на ноги, напряг последние силы и одним точным ударом распорол паутину, сразу же спрыгивая вниз в спасительную, пускай и ледяную, воду. Он задержал дыхание и, нырнув, изо всех сил погрёб в противоположную сторону, цепляя руками водоросли и песчаное дно. Даже потребность набрать очередную партию воздуха он пытался сдержать до последнего, пока перед глазами не начали плясать жёлто-голубые звездочки, а лёгкие не свело судорогой. Он вынырнул, жадно глотая ртом воздух и ни на секунду не переставая плыть. Вдалеке из-за поворота доносились отчаянные нечеловеческие крики. Марк содрогнулся, кое-как выбравшись на маленький островок, скрытый в тени. Не из-за холода, хотя руки и ноги мелко подрагивали, а зубы отплясывали чечётку; не из-за страха, а из-за того, что он только что скормил своих противников армии морозных пауков — худшую участь сложно было представить. — Боги! — Во имя Девятерых! — Фьодор! Хоринг! Топзель! Другие головорезы, ранее нежившиеся вокруг разведённого на противоположном берегу костра, тут же подскочили с насиженных мест, хватаясь за оружие. Марк слышал и видел всё, будто в замедленном действии. Топот множества маленьких ножек не спутать ни с чем, — он это уяснил ещё тогда, на медоварне; они приходили к нему и после, ночью, в кошмарных снах — первый морозный паук появился из-за поворота. Стрела с хрустом врезалась в один из маленьких глазок-бусинок; паук издал протяжный писк, а затем резко наскочил на лучника, впиваясь в него своими большими тёмными клыкообразными челюстями. Девушке, видимо, тоже состоявшей в банде, удалось запрыгнуть монстру на спину и вонзить в него колун, разбрызгивая по стенам едкую ядовито-зелёную жидкость. Но её товарища уже не спасти, как и её саму, сметенную ещё несколькими гигантскими насекомыми. Кто-то из пауков уже успел оплести её тело паутиной, парализовав жертву ядом. Впрочем, другой головорез сдаваться был не намерен и дрался до конца, разрубая врага направо и налево. Мужчина-маг, до последнего момента стоявший в стороне, с ужасом понял всю опасность ситуации — Марк внимательно следил за его перекошенным лицом. Кадык на шее у волшебника нервно дёрнулся, но он не отступил, выпуская из рук смертоносное пламя. Яркая вспышка света, казалось, не оставила ни одного тёмного уголка. Раздался оглушительный треск — Марка отшвырнуло куда-то в сторону.***
В ушах стоял неприятный монотонный звон, а глотка безнадёжно пересохла. Марк с трудом открыл слезящиеся глаза и, прилагая неимоверные усилия, перевернулся на спину. Попытался вдохнуть воздух полной грудью и закашлялся: рёбра ломило, а в ноздри опять проник ненавистный имперцем дым вперемешку с запахом чего-то сладкого и поджаренного. Марк повернул голову и чуть было не завопил от ужаса, вовремя спохватившись. Прямо на него смотрели восемь чёрных, словно эбонит, глаз; паутинные бородавки в обрамлении подпаленных тёмных усов всё ещё сочились ядом и, если бы не проткнутое насквозь волосатое брюшко, можно было бы подумать, будто морозный паук жив. Это было уже слишком. Превозмогая боль в мышцах, имперец перекатился и уперся руками в землю. Его вырвало: вода вперемешку с желудочным соком. Ещё несколько минут он просто лежал, не в силах пошевелиться из-за накатившей слабости. Желудок сдавливали спазмы, но Марку стало лучше. То ли оттого, что он, зажав нос рукавом собственной рубахи, уже не так сильно чувствовал запах сладковатой вони, то ли оттого, что ему постепенно становилось холодно. Он тут же вспомнил о своей миссии и глухо застонал. Парень молча порадовался тому, что гранитные своды пещеры выдержали и не обрушились. Что-то назойливо стекало по виску, полностью пересекая шею и теряясь где-то в складках промокшей насквозь одежды. Марк осторожно дотронулся кончиками пальцев до мокрого места — голова сразу же взорвалась мучительной болью. Должно быть, он сильно ударился, хотя, несомненно, парню повезло, что он стукнулся не виском или затылком. Спустя ещё несколько мучительных минут Марку удалось кое-как доползти до кромки воды. Имперец хотел пить и зачерпнул жидкость в потемневшие от копоти ладони, но практически сразу выплюнул содержимое — вода на вкус была солёной. А ведь ему ещё предстояло спасти своего напарника… От одной только мысли об этом Марку захотелось рассмеяться. Ему бы кто помог! Кажется, он потянул левую лодыжку; не говоря уже о раненой голове, многочисленных ссадинах и ушибах. Марк поднялся, опираясь рукой о стену и, сделав глубокий вдох, рывком погрузил голову в ледяную воду. Он чуть было не потерял сознание, но действие, спустя пару мгновений, возымело эффект: рассудок прояснился, дышать стало действительно легче. Кое-как промыв раны, парень двинулся дальше, перейдя вброд небольшой участок воды. Он упрямо шёл вперёд, прихрамывая и сильно припадая на левую ногу, впрочем, бандитов на своём пути парень так и не встретил, иначе он бы уже давно валялся на сырой земле в луже собственной крови. Бежать и, тем более, сражаться сил уже просто не было. Как физических, так и моральных. Подземные пещеры всё никак заканчиваться не хотели. Марк вынул из ножен свой меч, освещая себе путь сиянием лезвия. Он понятия не имел, куда следует идти, поэтому начал наугад забирать влево, перебравшись через деревянный самодельный мост на другую сторону и нырнув в боковой тоннель. Дорога начала резко идти вверх, имперец замедлился, пытаясь отдышаться и не наступить на множество растяжек и капканов, щедро рассыпанных по влажной чёрно-коричневой земле. Внезапно спереди послышалось угрожающее рычание. Марк остановился, стараясь дышать медленно и глубоко — в конце тоннеля лежал, вытянув передние лапы, огромный пес. Его небольшие уши грозно вздёрнулись, а из-под тонкой тёмной полоски губ показался розовый язык и ряд жёлтоватых грязных клыков. Собака медленно встала, согнув лапы и пригнув длинный мышино-серый хвост к полу. — Тише, мальчик, тише, — Марк медленно вытянул свободную руку, показав пустую ладонь и нарочито небрежно спрятав меч за спину. Зрение, уже привыкшее к постоянной темноте, выхватило из общей картины несколько деталей: грязная латунная миска, полусгнившая говядина, над которой усердно кружила мошкара… Парень подавил настойчивое желание развернуться и поскорее убежать — не поможет. Вместо этого он только медленно нагнулся и аккуратно приподнял какую-то старую кость. Вряд ли, конечно, это сработает… но попытаться всё же стоило. — Тебя, наверное, здесь обижают, — Марк намеренно растягивал гласные и не менял звуковысотность, тем самым придавая собственному голосу эффект монотонности и спокойствия. — Никто не ценит такую милого, хорошего мальчика… Ты ведь хороший мальчик?.. Скорее всего… Хочешь косточку?.. Конечно, хочешь. Будь я собакой, только о ней бы и грезил. Пес заинтересованно приподнял уши и принюхался, сделав неуверенный шажок в направлении Марка. — Иди сюда, хороший. Ну же!.. Я ведь знаю, ты очень-очень хочешь косточку. Ведь так?.. Смотри, какая она аппетитная, сочная, кажется, на ней даже осталось несколько кусков мяса… Собака нагнула шею и смачно облизнулась, неуверенно приближаясь. Марк продолжил сокращать дистанцию и, когда пес сомкнул челюсть вокруг лакомства, резко выбросил руку с занесённым лезвием и одним махом обезглавил бедное животное. Из рассечённой артерии во все стороны брызнула горячая кровь. — Прости, малыш. Но так было надо, — едва слышно прошептал Марк, жалобно всхлипнув. Он почему-то сейчас вновь чувствовал себя маленьким беззащитным мальчиком. Жутко, до боли в груди хотелось прижаться к родителям и спрятаться в объятиях, закрывшись от этого жестокого мира. Но Марк был один. Он привык быть один бо́льшую часть своей жизни, а потому почти равнодушно стёр рукой скатившуюся по щеке слезинку. В который раз за сегодняшний день. Спуск вниз оказался куда более быстрым, нежели подъём. Вор споткнулся и чуть было не выкатился прямо на костяные колокола, но сумел вовремя затормозить, врезавшись подошвами в рыхлую землю. Он добрался — вот первое, о чём подумал Марк, рассматривая территорию, смутно напоминавшую склад. Это действительно был конец подводных пещер. У кромки воды располагалась небольшая пристань с несколькими пришвартованными лодками, до отказа набитыми ящиками с эмблемой Восточной имперской компании. На берегу вдоль стен тянулись стеллажи с краденым добром, а в самом центре экспозиции — на свету тусклых восковых ламп — стоял Гулум-Ай и о чём-то негромко переговаривался со смутно знакомой магичкой. Её лицо всё так же скрывал капюшон из плотной ткани. Марк напряг слух и подобрался чуть ближе, ловко перебравшись через навесной мост и спрятавшись за земляной колонной. — Ты завышаешь цену, — угрюмо буркнула волшебница, поправляя сползающий капюшон. — С таким же успехом мы можем сами изготовить необходимое оружие, а не выкупать его у контрабандистов вроде тебя. — Корабли Вос-сточной имперс-ской компании вс-сё реже прибывают в порт, — процедил сквозь зубы Гулум-Ай, сложив руки на груди. — Говорят, тому виной «Кровавые хоркеры» — пираты, промышляющие у берегов моря Призраков. Ес-стес-ственно, с-стоимос-сть товара возрос-сла. Знаешь, что с-сделают с-со мной ребята, ес-сли я не буду платить им за их труд? — Вероятно тоже, что собираюсь сделать с тобой я. Это становится невыгодной авантюрой для нас, Гулум-Ай. Очень невыгодной. Вначале ты повышаешь цены на товар, затем ещё и ящер этот… — магичка презрительно кивнула в сторону одной из клеток, стоящих позади. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет невнятно что-то промычал, желая донести свои мысли до слушателей. Вот только мешали связанные за спиной руки и кляп во рту. «А вот заклинание паралича окончательно развеялось», — мысленно отметил про себя Марк. — Что мешает мне тебя убить и забрать товар даром? — Вы, нес-сомненно, могли бы это с-сделать, гос-спожа, как с-сделали это с-с моими ребятами, — аргонианин прищурился и растянул губы в улыбке. — Думаешь, это моих рук дело? — женщина запрокинула голову назад и звонко, почти радостно рассмеялась. — Если твоя шайка-лейка не удосужилась в своё время разобраться с гнездом морозных пауков, то, уж прости, меня это никоим образом не касается. Дерево надо вырубать с корнем, дорогой партнёр. — С-соглас-сен, но я что-то не припомню других с-скупщиков краденого, которые могли бы бес-спрепятс-ственно тас-скать товар с-со с-складов Вос-сточной имперс-ской компании, — Гулум-Ай отвернулся и стал нервно переставлять флакончики с зельями по разным стеллажам. — Да и с-список моих знакомс-ств дос-статочно широк, так что… боюс-сь, это будет недальновидно с-с вашей с-стороны. По крайней мере, с-сейчас-с, когда в С-скайриме началас-сь гражданс-ская война. — Возможно, — безропотно согласилась волшебница. — Но есть одно ма-а-а-ленькое «но». Ты подвергаешь нашу затею опасности, а это автоматически умножает все твои заслуги на жирный ноль. — Ес-сли вы об аргонианине, то это из Гильдии, — Гулум-Ай скривился, будто от зубной боли. — Они, почему-то, решили внезапно вс-спомнить о моём с-сущес-ствовании и поинтерес-совались, куда же деваетс-ся бо́льшая половина товара. Но я быс-стро ус-страню проблему, не волнуйтес-сь. — Уж постарайся, — голос оппонентки сочился таким ядом, что руки Марка против воли покрылись гусиной кожей. — Запомни: мы не имеем дел с неудачниками. — Я знаю, гос-спожа, — Гулум-Ай наигранно поклонился. — И, поверьте, в полной мере ос-сознаю вс-сю шаткос-сть моего положения. — Шут! — магичка вытащила из полов своей робы увесистый мешочек с золотом и небрежно бросила его на стоявший позади стол. Веревка, стягивающая горлышко, не выдержала, и новые, только отчеканенные монетки рассыпались по столешнице, искрясь в свете ламп. — Здесь столько же, как и обычно. Не надейся, больше не получишь. Товар я уже забрала. И, Гулум-Ай, — рука женщины покрылась знакомым могильным инеем. — Ты видел, на что я способна. Не разочаруй меня, это в твоих же интересах. Скупщик краденого не сумел сдержать облегчённого выдоха, когда рука волшебницы, пусть и затянутая в кожаную перчатку, перестала сжимать его плечо. Магичка отошла чуть в сторону и дёрнула один из старых проржавевших рычагов. С жутким скрежетом в стене на противоположном конце пещеры массивная каменная плита опустилась вниз, открывая тайный проход. Женщина тут же юркнула туда, схватившись руками за краешек капюшона. Наступила очередь Марка. Как только ящер отвернулся, чтобы пересчитать золото, парень тенью скользнул вдоль стеллажей. — И почему я не удивлён? — флегматично заметил Гулум-Ай, отстранёно созерцая стальное лезвие у своей шеи. — Что мешает мне убить тебя прямо сейчас? — Марк старался придать голосу больше уверенности, но выходило плохо. Парня бил мелкий озноб, а боль в районе лодыжки только усиливалась. Имперцу казалось: ещё чуть-чуть, и он без чувств свалится в обморок, наплевав на Того-Кто-Украл-Сладкий-Рулет и задание в целом. Аргонианин ухмыльнулся, не поворачивая головы. — Ритт, давай, — Марк так и не понял, что значила эта странная фраза. Кто-то с силой стукнул его чем-то тяжёлым по затылку, и парень потерял сознание.***
— Проснулась, наконец, спящая красавица? Марк застонал, попытавшись дотронуться ладонями до дико гудящей головы. Не получилось — запястья сковывали грубые верёвки. С величайшим трудом он сумел разлепить глаза, да и то лишь затем, чтобы увидеть перед собой грубую мужицкую рожу. — Ты в курсе, мразь, что по твоей вине погибла бо́льшая часть моих товарищей? — услужливо поинтересовался бандит, стукнув огромной лапищей по прутьям решётки. Марк скривился, не в силах выдержать противный звон. В данной ситуации он даже обрадовался тому, что их разделяют металлические прутья. — Молчишь, гнида?! — Ус-спокойс-ся, Ритт, — Гулум-Ай был как всегда невозмутим, сверля Марка своими маленьким ярко-жёлтыми глазёнками. — Вс-сему с-своё время. Ритт, вытащи, будь так добр, кляп изо рта аргонианина. — Как прикажешь, босс, — бандит довольно осклабился и дёрнул за рычаг. Клетка открылась, но толку от этого было мало. Во всяком случае, для Марка. Головорез гуляющей походкой вошёл внутрь и достал злополучную тряпку, врезав затем Тому-Кто-Украл-Сладий-Рулет по челюсти. — Я, вроде как, прос-сил ос-ставить их пока в целос-сти, — недовольно пробурчал Гулум-Ай, наблюдая за тем, как по подбородку его сородича стекает тонкая струйка крови. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет демонстративно сплюнул. — Но это чешуйчатое укусило меня! — наиграно возмутился Ритт, ткнув в начальника кровоточащим пальцем. — Ай, ну и пусть… Мужчина, досадно хмыкнув, вышел из клетки, на ходу как бы случайно наступив своей огромной ножищей Марку по животу. Парень скривился и закашлялся, сжавшись в позу эмбриона. — Рас-сказывайте, — Гулум-Аю надоел весь этот цирк. Ящер, злобно сверкая своими глазами, подошёл ближе к решётке. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет громко что-то прошептал на своём странном языке. По тому, как скривился от услышанного Гулум-Ай можно было понять, — напарник изрёк что-то явно нелицеприятное. Марк сел, прислонившись к прутьям и используя их как опору, вытянув ноги. Решётка была старой и погнутой, в некоторых местах зияли прогалины и дырки, правда, недостаточно большие, чтобы в них мог пролезть человек. Вдобавок на полу валялись куски несвежей рыбы, источая дивный аромат. Имперец наткнулся на что-то спиной и резко замер. Прутья в том месте тоже были погнуты и торчали во все стороны, будто бы их кто-то ранее прокусил. Впрочем, Марку было не до длинных размышлений. Он взглянул на своего напарника и мысленно взмолился Восьмерым, чтобы тот его увидел. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет чуть заметно кивнул, — он понял, что от него требуется. — Что именно жалкий червь хочет ус-слышать? — во всеуслышание заявил напарник, громко стукнув свободной пока ещё ногой по полу. — Вс-сё, — Гулум-Ай никак не среагировал на явную попытку вывести его из себя. — Кто дал вам наводку, что конкретно затеял Мерс-сер, будут ли вас-с ис-скать… На последнем пункте Ритт, стоявший позади начальника, громко кашлянул. — Как угодно, злобнейший из презреннейших, — милостиво ответствовал Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. — Да будет вам извес-стно, воры повинуютс-ся лишь одному с-существу и дейс-ствуют только по его указаниям, — во имя Ноктюрнал, Дэйдричес-ского Принца Теней. Ес-сли вшивый пёс-с этого не знал, то Тот-Кто-Украл-С-сладкий-Рулет прос-сто обязан рас-сказать подробнее о Темнейшей Гос-споже… — За дураков нас держишь? — Ритт демонстративно разминал кулаки, но Гулум-Ай выставил перед ним свою руку, загораживая проход. — Таких, как вы, мелких личинок, отравляющих Нирн с-своим прис-сутс-ствием, Ноктюрнал жес-стоко карает, — Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет безумно рассмеялся, стукнувшись головой о прутья решётки. — О, да! Её верные вороны выклёвывают глаза глупцам, а тени отравляют кожу нес-счас-стных. Они вынуждены вечно с-скитаться по царс-ству Вечнотени. Вечно! Вечно! Вечно!.. — Ритт, нашему мечтателю, думаю, надо бы отдохнуть, — холодно сообщил Гулум-Ай. — Из него вряд ли выйдет толк, так что прос-сто отруби ему голову и закопай тело где-нибудь в лесу. Хотя нет… Пос-стой. У нас-с ведь была с-старая железная цепь… — Была, — бандит расплылся в жестокой усмешке. — Хотите прицепить один конец к камню, а другой — к ноге больного? И сбросить в воду? — Именно, — Гулум-Ай довольно причмокнул губами. — Мы, аргониане, умеем дышать под водой. Как думаешь, от чего умрёт наш гильдейс-ский друг? Держу пари, с-страдать он будет, по меньшей мере, нес-сколько дней. — Поживём… эх… увидим, — Ритт тем временем отпер какой-то сундук и с видимым усилием вынул оттуда толстую длинную цепь, закинув её себе на плечо. Марк опустил голову, наблюдая за тем, как дверь клетки вновь отпирается, и бандит заходит внутрь, волоча за собой тяжёлую ношу. Это был его единственный шанс. Превозмогая боль в ноге, имперец вскочил и резко ударил Ритта коленом в пах — среди мужчин этот приём считался негласно запрещённым, но речь шла сейчас не о чести, а о жизни. Дышать стало сложно, ему было трудно стоять — парень чувствовал, что вскоре вновь провалиться в обморок. Согнувшись пополам, он поднырнул под правой рукой противника и, забежав за спину, схватил кусок цепи, накинув её на шею Ритта, как лассо на быка. Несколько месяцев скитаний и бродяжничества не прошли бесследно: Марк прекрасно умел выпутывать конечности из сложнейших захватов и узлов. Руки у него от природы были достаточно маленькими как для мужчины, а торчащий из стенки камеры прут помог достаточно ослабить хватку верёвки, пока Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет отвлекал внимание. Аргонианин не бездействовал, подставив Ритту коварную подножку. Головорез рухнул наземь, но на помощь ему спешил оклемавшийся Гулум-Ай. Марк резко пнул его ногой в живот, заставив ящера потерять равновесие. Имперец схватил цепь и с размаху ударил одним концом бандита по голове, сломав тому нос. Ритт рыкнул и с силой потянул другой конец к себе, притягивая Марка ближе. Парень не стал ждать у моря погоды и изящно проскользнул у мужчины между широко расставленными ногами, отвесив головорезу ещё один смачный пинок под зад. Гулум-Ай, попытавшийся было войти в клетку, опять упал, придавленный увесистой тушей своего подчинённого. Ритт взревел похлеще вервольфа в полнолуние. Марк вновь принялся добивать бандита цепью, оставляя на его железной броне приличные вмятины. Головорез внезапно перевернулся на спину и схватил вора прямо за больную лодыжку. Парень упал, вовремя откатившись в сторону. Теперь уже он выступал в роли мальчика для битья. Голова кружилась. Имперец тяжело дышал — каждый кувырок, каждое уклонение давались ему с неимоверным трудом. Как долго он ещё сможет защищаться? Марк потерял свою скорость, почти равнодушно взирая на то, как Ритт замахивается цепью. Удара не последовало. Тому-Кто-Украл-Сладкий-Рулет удалось подняться на ноги, используя стены клетки как опору, однако руки ящера всё ещё были связаны. Впрочем, аргонианин не растерялся и, за неимением лучшего, подкрался к противнику сзади, с силой укусив того за ухо. Ритт взвыл, откидывая от себя Того-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. Ящер сплюнул на землю что-то небольшое телесного цвета. Но времени задумываться об этом не было, и Марк, быстро перекатившись на живот, вновь потянул на себя цепь, уворачиваясь от падающего головореза. Краем глаза парень заметил, как Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет с трудом сдерживает натиск Гулум-Ая; скупщик краденого бился простым канцелярским ножом, — Марк рассеянно отметил, что сражаться тот совершенно не умеет и оружие держит неправильно, делая неумелые резкие выпады. Ритт вновь схватил отвлёкшегося парня за ногу. Имперец не растерялся и пнул свободной конечностью бандита по залитому кровью лицу. Пока головорез пытался судорожно протереть глаза и в очередной раз подняться на ноги, Марк быстро схватил в руки злополучную цепь и, очень рискуя, быстро защелкнул один конец на ноге Ритта, а другой обмотал вокруг клетки. Бандит резко рванулся, ударив Марка кулаком под челюсть и сбив парня с ног, намереваясь добить вручную. Имперец начал оперативно отползать назад, понимая, что у него просто не хватит сноровки и скорости для того, чтобы подняться вновь. Ритт торжествующе улыбнулся, наклоняясь лишь затем, чтобы задушить мелкого гадёныша. Вот только цепь не дала. Бандит дёрнул ногой, попытавшись сделать шаг вперёд — не получилось; затем он с удивлением опустил взгляд вниз, рассматривая собственную ногу, скованную кандалами. Марк времени даром не терял и отполз ещё дальше, поднимаясь. Левая нога подозрительно дрожала, но парень, превозмогая боль, всё равно поднялся и дёрнул крайний левый рычаг, закрывая дверь клетки, в которой находился Ритт. Надо было срочно помочь Тому-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. Аргонианину приходилось несладко: Гулум-Ай, пускай, сражаться толком и не умел, но всё же ему удалось сделать несколько глубоких порезов на лице и руках своего оппонента. Марк осторожно подковылял ближе и резко наскочил на скупщика сбоку, прижав того к стеллажам и выбив из рук противника нож. Множество разноцветных баночек с зельями и снадобьями попадали вниз, окрашивая землю во все цвета радуги. — Пос-стой! Мы можем договоритьс-ся, — сипло прохрипел Гулум-Ай, с ужасом рассматривая лезвие у своей ядовито-зелёной чешуйчатой шеи. — Ты прав, — Марк прикусил нижнюю губу, стукнув скупщика рукоятью по виску. Не сильно, но достаточно для того, чтобы на несколько мгновений дезориентировать противника. Гулум-Ай присел, привалившись всем телом к стеллажу, и сдавленно охнул. Марк, ежеминутно посматривая на скупщика, наскоро разрезал верёвки, стягивающие запястья Того-Кто-Украл-Сладкий-Рулет. Напарник довольно зашипел, прищурив свои зелёные глаза, цвета скошенной травы. Ритт сзади дико вопил и пытался пробить кулаками дэйдровы прутья: клетка сильно вздрагивала, но пока держалась. Впрочем, с первого взгляда было понятно, что долго она не простоит. Лицо бандита сильно покраснело, а на шее вздулись вены — Марку было страшно смотреть. Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет без лишних слов выхватил из ладони имперца нож и не спеша подошёл к Ритту, остановившись буквально в паре дюймов от его лица. — Вас-с обманул дурак, и кто теперь дурак, а? — Да пошёл ты! — головорез плюнул прямо в морду Тому-Кто-Украл-Сладкий-Рулет, однако аргонианин, ничуть, казалось, не смутившись, вытер лицо тыльной стороной ладони, и без предупреждения всадил нож Ритту в место, где шея соединялась с подбородком. Бандит так и не разжал свои толстые пальцы, сжимая костяшки до побеления. Он задыхался где-то минуту, выплёвывая изо рта кровавую пену, а затем как-то слишком быстро обмяк и привалился к металлическим прутьям, в упор глядя на Того-Кто-Украл-Сладкий-Рулет своими большими рыбьими глазами. — Этот был пос-следним, — напарник бросил нож в клетку и брезгливо вытер руки о броню теперь уже мёртвого и не представляющего угрозу Ритта. Марк всё ещё чувствовал, как быстро отбивает ритм его сердце. Парень приложил ко вздымающейся груди ладонь и попытался унять дыхание. В глазах потемнело, ноги подгибались — имперец не сумел выстоять и ничком рухнул на землю, вздрагивая всем телом.Грот «Солёная Вода», Турдас, 7 Огня Очага, 23:02
— О, человек, наконец, пришёл в с-себя. Марк выдохнул и попытался поднять руку, чтобы снять со лба мокрую тряпку. Конечность нехотя, но всё же подчинилась. Тут же тело пронзила волна адской боли, имперец выгнулся и что-то невнятно промычал. — На вот. С-сейчас-с Марку резко полегчает, но потом с-станет очень плохо. Надеюс-сь, нам удас-стс-ся дотащить твоё тяжелое тело до храма Богов, — кто-то смочил его губы влажной губкой, а затем насильно открыл рот, влив внутрь какую-то гадкую жидкость. Марк закашлялся, но послушно проглотил. Действительно, ему стало гораздо лучше. В ушах перестало стучать, а ноющая боль в теле значительно притупилась. Марк осторожно приоткрыл веки и попытался сесть; перед глазами тут же заплясали чёрные точки, но кто-то заботливо придерживал его сзади, пока приступ слабости окончательно не прошёл. — Спасибо, — слабо пискнул Марк, пытаясь унять свой заплетающийся язык. Ему тут же подсунули флягу с водой, — парень жадно присосался к горлышку, не заботясь о том, что нахальные струйки стекают по шее вниз к ключицам. Имперец даже и не задумывался, насколько сильно хотел пить — дышать сразу же стало легче. Марк осмотрелся. Судя по спёртому влажному воздуху и тусклому освещению — он всё ещё находился в гроте. Парень опустил взгляд вниз: на левую ногу кто-то неумело наложил шину, представляющую собой две дощечки, связанные многочисленными тряпками и ремешками. Царапины и ссадины были обработаны — видно, что на скорую руку. Впрочем, Марк и такому раскладу был рад. Накинув на спину козью шкуру, доселе заменявшую ему одеяло, парень неосознанно пошёл на свет от потрескивающего костра. Подняться ему помогли, как и преодолеть соответствующее расстояние. Имперец кое-как уселся наземь, накрывшись шкурой с головой и вытянув вперёд ладони — стало чуть теплее. В правую руку настойчиво ткнулась бутылка нордского мёда. Марк не особо любил этот грубоватый и излишне горький напиток, но алкоголь быстро согревал — спустя некоторое время посиневшим от холода губам парня вновь вернулся их натуральный оттенок. — Сколько? — Марк не поднял взгляд, рассматривая морщинки на своих ладонях. — Час-са два от с-силы, — Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет сел напротив, протянув напарнику кусок вяленого лосося. — Мы накачали человека теми зельями, которые с-сумели найти. Мы хотим с-сказать… мы благодарны Марку за то, что он не брос-сил Того-Кто-Украл-С-сладкий-Рулет в беде. Марк отметил: ящер уже успел переодеться в свою обычную монашескую робу. Парень с сожалением вспомнил о своей гильдейской броне, которая теперь никуда не годилась — разве что на тряпки. А ведь это уже третий комплект… Тонилла его зашибёт. — Без проблем, — вор начал растирать виски, чтобы хоть как-то унять головную боль. Не помогло. — Что с Гулум-Аем? — Да вон он, в клетке с-сидит, — напарник ткнул пальцем в сторону самой крайней решётки справа. — Мы заперли подлеца, хотя, наверное, с-стоило с-сразу же перерезать ему глотку… — Пос-стойте, не нужно рубить с-с плеча, — скупщик краденого, доселе сидевший в самом дальнем углу, начал подниматься, не без сожаления осматривая свой дорогой некогда наряд, безнадёжно испачканный в тухлой рыбе и нечистотах. — Вс-сё не так плохо, как кажетс-ся. Я вс-сё с-собиралс-ся рас-сказать Мерс-серу, чес-стное с-слово! Пожалуйс-ста… он же меня убьёт. Марк не сдержался и досадно хмыкнул: — Не так плохо? Вначале ты отказываешься выдавать необходимую информацию, затем встречаешь своих возможных работодателей оравой головорезов и, в конце концов, вновь предпринимаешь неудачную попытку их устранить. Тебе сейчас не Мерсера бояться надо, Гулум-Ай. — Я понимаю, — скупщик краденого всхлипнул, Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет отвернулся, пробормотав что-то нечленораздельное. — Я с-совершил ошибку. Вс-сё мои ребята мертвы… — … И именно поэтому мы с моим коллегой сейчас живы, — безапелляционно заявил Марк, разжёвывая сухую невкусную рыбу. — Брось лить крокодильи слёзы, здесь никто на это не поведётся. Сначала пой, а затем мы решим, что с тобой делать. — Ладно, ладно, — слишком быстро ответил Гулум-Ай и облизнул пересохшие губы. — Это Карлия… зовут её Карлия. — Судя по твоему тону, ты ожидаешь, что нам знакомо это имя, — безэмоционально подытожил Марк, отсалютовав бутылкой. — Как?.. Мерс-сер вам о ней не рас-сказывал? — удивление на лице скупщика оказалось не наигранным. — Карлия — это воровка, которая убила прежнего главу Гильдии — Галла. Теперь она охотитс-ся на Мерс-сера. — И ты ей помогаешь? — если бы у Того-Кто-Украл-Сладкий-Рулет были брови, они сейчас стопроцентно поползли бы вверх. — Помогаю?.. — Гулум-Ай замешкался, нервно теребя край рукава. — Нет, нет! Пос-слушайте, я даже не знал, что это она, пока она с-со мной не с-связалас-сь. — Где сейчас эта Карлия? — грубо перебил скупщика Марк, нахмурившись и полностью уйдя в свои мысли. — Я не знаю, — беспомощно ответил Гулум-Ай, в очередной раз всхлипнув. — Когда я её с-спрос-сил, куда она отправилас-сь, она только с-сказала: «К началу конца». Аргонианин закопошился, пытаясь найти что-то у себя в карманах. Наконец, он вытащил наружу небольшой пергамент, скреплённый сургучом, и протянул его через решётку. — Вот, возьми купчую на помес-стье «Златоцвет». И когда будешь говорить с-с Мерс-сером с-скажи, что живым я ему нужнее, — Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет с силой выдернул бумагу из рук Гулум-Ая, тут же спрятав её в закрома своей безразмерной робы. — Мы будем помалкивать о твоей афере, — согласно кивнул Марк, проигнорировав возмущенный взгляд своего напарника. Пускай, он позже с ним поговорит. — Но за тобой должок. Дверь клетки с грохотом отворилась, Гулум-Ай тут же выскочил наружу, но подходить к Тому-Кто-Украл-Сладкий-Рулет явно не спешил: — Знаете что. Ес-сли вам понадобитс-ся с-сбыть краденое, принос-сите товар ко мне, я вам хорошо заплачу. С-считайте меня с-своим новым другом на с-севере. — Хорош друг, ничего не скажешь, — напарник не сдержал ехидного замечания. — Думаю, тебе придётся потрудиться, чтобы доказать свою преданность, — Марк свесил голову набок, пристально рассматривая аргонианина. — Для начала неплохо было бы вернуть нам наше оружие. — Да, разумеетс-ся!.. — Гулум-Ай подобрался и, вытащив из-под рубахи маленький медный ключик на верёвке, отпер им большой резной сундук. Марк осторожно поднялся, глубоко вдыхая и стараясь не делать лишних движений. Так же медленно он подошёл к скупщику и протянул вперёд руку. Гулум-Ай непонимающе на него покосился, а затем неуверенно протянул свою ладонь. Марк отрицательно покачал головой, убрав руку в последний момент. Рукопожатия не состоялось. — Мне нужен твой ключ. — Ключ? — скупщик непроизвольно схватился за шею, нервно дёргая верёвку. — Именно. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя постигла та же участь, что и Ритта? — вкрадчиво поинтересовался имперец. Фраза возымела неожиданный эффект: аргонианин громко сглотнул, неохотно снял с шеи заветный предмет и протянул его парню в крепко зажатых пальцах. — Верное решение, — Марк задумчиво повертел в руках ключ. — Он ведь, я так понял, открывает все замки на сундуках? Тот-Кто-Украл-Сладкий-Рулет негромко присвистнул. — Хотите ограбить бедного предпринимателя? — обречённо выдохнул Гулум-Ай, повесив голову. — Да брось ты, — почти радостно ответил Марк, отдавая ключ напарнику. — Это ведь не единственный твой тайник. Кроме того, с друзьями надо делиться. А мы ведь друзья?