***
Головная боль нещадно убивала её, но девушке было лень даже встать за таблеткой. Все тело ломило и, кажется, её лихорадило. Лидия повернула голову влево и закрыла себе рот рукой, когда увидела спящего Итана, улыбающегося сквозь сон. Мартин захныкала от отчаяния, которое накатило на неё с головой. Она изнасилована, и это точно. Этот парень был самым противным в мире для неё, и оказаться с ним в одной постели для Лидии казалось полным самоуничтожением. Рыжеволосая аккуратно выбралась из-под одеяла и начала лихорадочно искать свою одежду, которая валялась в разных углах. Найдя белье, юбку и топ, который сейчас казался ей отвратительным, девушка собрала волосы в пучок и тихо вышла из комнаты. На диване в гостиной лежал брат парня в обнимку с Дэнни. Девушка быстро выбежала из дома и побежала по незнакомой улице в никуда. Ей было слишком страшно, больно и к тому же она, наверное, заболела. Люди косились на неё, но никто так и не подошёл к Лидии, спросить в порядке ли она? Определенно, ей нужно к врачу. Достав телефон, Мартин начала искать хоть один номер, куда можно было позвонить и попросить помощи. Она остановилась на Малии и не думая позвонила ей, ожидая когда бывшая подруга возьмет телефон. — Лидия? Что случилось? Шесть утра, воскресенье, — обеспокоенный голос подруги раздался на том конце, и Лидия не смогла сдержать слёз. — Пожалуйста, забери меня, — сквозь слёзы говорит Лидия и, найдя вывеску, где был написан адрес улицы, называет его подруге. Старая машина Тейт появляется на горизонте спустя двадцать минут, и она выбегает с машины, обнимая Лидию за плечи и усаживая её. Малия смотрит на неё с сожалением и протягивает бутылку минералки и таблетку от головной боли. Это немного облегчает страдания девушки, но не намного. Подруга ничего не говорит, только косится на рыжую и пожимает плечами, довозя её до своего лофта. Мартин благодарно ей улыбается и сама выходит с машины, немного пошатываясь идя вперед. Попадая в помещение, рыжеволосая сразу же заваливается на диван и зарывается лицом в подушку, рыдая от боли. Внутри всё горело и пекло, но это было не так важно. Она чувствовала себя шлюхой. Истерзанной, побитой и опустошенной. Может, у неё уже и внутренностей нет? — Мал, никому не говори об этом, прошу, — после своего рассказа об прошедшей вечеринке и ночи, Лидии стало немного легче. Наверное, держать в себе действительно ничего не нужно. Тейт только кивнула ей и протянула чашку с горячим чаем, заставляя её выпить это, а позже — таблетки от температуры. Лидия уснула, сжимая в тисках подушку. Ей снился Стайлз, кассеты и море.***
В школу она идти не хотела. Позвонив учителю и предупредив о том, что ей плохо, но пропущенную тему она обязательно подтянет сама, Лидия осталась в постели. Сменив вечные платья и юбки на растянутый и старый свитер, а длинные волосы завязав в пучок, Мартин достала магнитофон и кассеты. Почему-то, выглядя именно так, Мартин находила в себе силы жить дальше. А не пойти по стопам Стайлза. Это опять Стайлз. Скучали? Нет? Жаль, что мне уже без разницы. Мы прошли пять разных причин и судеб, но это ещё далеко не конец. Каждый из нас проживает день по-разному, и каждый раз человек вредит другим по-разному, даже не замечая это. Веселье заканчивается, когда мальчик-отброс, поступая, как обыкновенный трус, режет вены, рыдая от боли. Что же, правда жизни, дамы и господа. А следующая причина — Итан. Он единственный из этого списка, кого я действительно ненавижу всем сердцем. Стайлз вышел из душа в практически замечательном настроение. Тренировка по лакроссу приносила хотя бы немного радости в его жизнь, но он знает, что и это тоже скоро закончится. Парень оборачивается, когда входная дверь с хлопком закрывается, и слышится весёлый смех. Стилински смотрит на вешалку и понимает, что его вещей нет. Всех вещей нет. Чертыхаясь и смотря на время, Стайлз выходит в коридор и видит Итана, стоящего с телефоном. До звонка остается три минуты и Стилински опускает голову, когда мимо него кто-то быстро пробегает и стягивает полотенце, оставляя того нагишом. Минута проходит слишком быстро, и звенит предательский звонок. А еще у него в голове заедают шестеренки. Ученики смеются и не выглядят удивленными. А Стайлз уже даже не чувствует стыда. К такому почему-то быстро привыкаешь. Он забегает в раздевалку и сразу направляется в душ. В голове бегут отрывки фраз. «Отличный размер, Стилински!» «А как же болезнь?» — Стайлз? — голос Лидии уже не спасательный круг. От него также хочется кричать и послать к чёрту. Стайлз не отзывается, прижимается спиной к холодной стене и слышит стук каблуков в помещении. Мартин крадется к душу и приоткрывает дверцу, протягивая ему одежду. Стилински вырывает её из рук и быстро одевается, дрожащими пальцами застегивая пуговицы на рубашке. Лидия пожимает плечами, но не уходит. Садится на лавочку и отворачивается, ожидая, когда же друг выйдет из душа. Парень выходит через пять минут, пошатываясь и шипя от головной боли. Он хочет пройти мимо Лидии, но та хватает его за руку и усаживает рядом с собой. — Это всё пройдет. Всё исчезнет, и к выпускному вечеру все всё забудут. Просто это нужно пережить и не закрываться в себе. Просто это надо принимать с гордо поднятой головой, — тихо произносит Лидия. — Ты ничего не понимаешь! Все будут помнить это и никогда не забудут. Я никогда не забуду, — шипит Стайлз. Мартин хмурит брови и внезапно целует его, чувствуя на его губах соленные капли. Ванильный вкус гигиенической помады смешался со слезами, отчаянием и болью, создавая что-то новое, неизведанное. Она прижалась к нему, а Стайлз неловко положил свою ладонь на её талию, немного надавливая. Лидия смеется сквозь поцелуй от счастья и не желает отстранятся, но воздуха панически мало. Девушка прерывает поцелуй и смущенно краснеет, опуская голову. Шатен хочет что-то сказать, но появляется тренер, который быстро прогоняет их из раздевалки, отправляя мыть полы.***
Да, я всегда буду помнить этот поцелуй и всё, что последовало за ним. Я всегда думал, что, когда встает солнце, становится намного легче, но это неправда. Я всю ночь сидел и записывал кассеты, постоянно что-то стирая. Мне не хотелось, чтобы люди жалели меня. Я лишь хотел доказать и показать им, что я не просто так порезал вены. Следующие кассеты будут восприниматься легче, это уже точно. Разве что, вы не будете причиной тому, что я умер. Тогда это будет больше чем забавно. Следуем дальше? Запись оборвалась, а с ней, кажется, и ниточка, державшая Лидию на плаву. Она откинулась на подушки и почувствовала, как слёзы запекаются на глазах и стекают по похудевшим щекам. Лидия прикусывает губу и пытается уснуть, чтобы забыться и проснутся, представить, что это всё страшный сон.***
Стайлз спускается по лестнице и чувствует, как сердце колотится: раз-два, раз-два, удар. Он потирает уставшие глаза и идёт на кухню. Стоит хоть что-нибудь поесть, иначе он умрёт от голода, даже не дописав кассеты. Парень держался за стойку, перед глазами плыло, а пальцы дрожали. Стайлз открыл холодильник и достал бутерброд, который он должен был съесть ещё вчера в школе. Он откусил кусок и, кинув бутерброд на пол, побежал в туалет. Стилински боялся выплюнуть свой собственный желудок. — Стайлз? — спрашивает отец, стоя в проеме и смотря на сына. — Отравился. Сейчас выпью таблетку и позвоню Мелиссе, — только и сказал Стайлз. Шериф кивнул, но всё ещё не доверчиво взглянул на сына, после чего ушёл. Шатен спустил воду и сделал глоток минералки из бутылки, сидя на коврике и смотря на лампочку. Когда же это закончится, ублюдки?