***
Лидия не слышит слов, она останавливается посередине коридора, стеклянными глазами смотрит вдаль и задерживает дыхание. Она определенно видит в конце коридора Стайлза, которого уже нет в живых, но всё равно бежит к нему, удивляя всех учеников. Кто-то подшутил над тем, что Мартин сошла с ума и скоро отправится за своим другом, но она не отреагировала на это, продолжая бежать. «Призрак» Стайлза ведёт её за собой в раздевалку, где сейчас находились игроки в лакросс, о чем забыла Лидия. Она не понимает, не чувствует звуков и даже не дышит, на ватных ногах несясь за Стилински. Он исчезает за дверью, и Лидия врывается в раздевалку, после чего выходит из транса. Парни возмущаются, а Джексон выводит её, прижимая к стене, и заботливо заглядывает в глаза. Его действительно волнует, что происходит с его бывшей девушкой. — Лидия, с тобой всё хорошо? — Да, — коротко говорит она, убирая его руку со своих плеч и уходя, не оборачиваясь. Может, она и правда сходит с ума...***
Юбка Эрики такая же короткая, как и её ум, а помада даже краснее, чем у Лидии. Она нахально улыбается и стоит посередине коридора, в ожидании стуча тонким каблуком по полу. Эрике приятно, что признались в симпатии, но это ей уже давным-давно не нужно. Возле неё стоят красивые парни, которые только и мечтают затащить её к себе в постель. И Эрика даже не против, но сейчас нужно сделать одно дело, которое точно повысит её настроение. Стилински неуверенно стоит неподалёку, окруженный толпой, и это вновь убивает его. Он не хочет быть вновь в центре внимания, но, кажется, в его жизни не всё так хорошо. — Этот наивный парень признался мне в любви, понимаете? — ядовито произносит Эрика, хищно улыбаясь. Её глаза сверкают, и толпа радостно улюлюкает, ожидая шоу, где их любимчика вновь унизят. — Рейес... — Лидия хочет встать на защиту друга, но Джексон берет её за руку и затыкает. Его также веселит всё это, и хочется увидеть продолжение. — Неужели ты думаешь, что такая как я будет с тобой? С неуклюжим парнем - заучкой, вечно вторым, да который ещё и находится в тени друга и пускает тайно слюни по своей подруге? — это правда. Стайлз дергается, но не может уйти, гордо поднимая голову. Да, он такой и есть. И этого не изменить. Эрика продолжала свой монолог, который всё больше и больше погружал Стайлза в землю и закрывал со стуком крышку его дубового гроба. Звенит звонок, в его голове туман, и он уходит с последнего урока. Отпускает только в джипе, когда он чувствует себя в старых временах. Стилински направляется домой, даже не думая о том, как будет отговариваться перед отцом за свой приход, а ещё ему обязательно позвонят со школы и расскажут о том, какой он безответственный. Шериф обязательно отчитает его и назовет ужасным сыном, но вечером всё же ласково улыбнется и позовет смотреть футбол за пиццей. — Стайлз? — спрашивает Ноа, сидя в спортивном костюме на диване. — Ничего не спрашивай, — парень проходит мимо отца и поднимается к себе в комнату, сразу же падая на кровать. Шериф стучит в дверь, но Стайлз срывается и буквально прогоняет его. Стилински рыдает, задыхается и прижимает к себе руки, умирая от безысходности. Будто солнце никогда не выйдет из свинцовых туч, и вся эта черная полоса так и будет тянуться, затягивая в трясину.***
Лидия сидела напротив Стайлза, который лениво переписывал что-то из книги в свою тетрадь и находился в своём мире, не отвлекаясь даже на шум, доносящийся из открытого окна. Мартин лишь делала вид, что читает что-то и готовится, но на самом деле всё это она уже давно выучила, а сейчас лишь хотела находиться рядом со своим другом. Джексон, как обычно, ходил со своими перекаченными друзьями по округе и заставлял всех девчонок таять, а Лидию это, конечно же, не радовало. Стилински же, кажется, находился в библиотеке только потому, что не хотел появляться на глазах у остальных и действительно прятался от них. Но ничтожные люди догоняли, наступали на пятки и опять-опять-опять заставляли парня съеживаться. Лидия перевела глаз на книжный шкаф и сморщила лоб, летая в облаках, когда почувствовала колкий взгляд друга на себе. — Что? — с улыбкой спросила рыжеволосая. Её голос звучал звонким колокольчиком, разряжая напряженный молчанием воздух. Стилински немного улыбается, а кончики его ушей краснеют — его милая особенность, которая так нравится девушке. — Да так, неважно, — Стайлз вновь возвращается к скучной биологии и больше пытается не смотреть на неё. Мартин спрашивает его о выпускном, в предвкушение закусывает ярко накрашенную губу — это уже её милая особенность, но получает от Стайлза нескладный ответ и разочарованно вздыхает, поднимаясь и беря первую книгу с полки. Стилински стыдно, но он лишь сдерживает в себе свою боль и пытается не показывать Лидии, что это чувство уже прогрызло легкие. Он не может признаться рыжеволосой девушке, что на выпускной будет находится под землей, а его руки покрыты шрамами; что его отец будет заливать горе дешёвым алкоголем и со слезами на глазах смотреть на счастливых выпускников. Но если бы Стайлз только знал... только знал, что своим эгоистическим поступком убьет сразу же двух человек: отца и Лидию. Тогда бы парень отложил лезвие, спустил теплую воду и постепенно начал бы справляться со своей болью. Постепенно всё бы поменялось. — Стайлз, не обращай внимание на всех этих идиотов, — внезапно говорит Мартин, раздраженно захлопывая скучную книгу о Древней Греции. — Лидс, не нужно, — шипит он. — Легко говорить это, когда ты самая популярная в школе, красивая и умная, которую любят все. А я — отброс. Самый обыкновенный. У меня никого не осталось, кроме отца. Стилински быстро сгребает всё в охапку и направляется к выходу, когда Лидия тихо, но твёрдо произносит одну лишь фразу: — И у тебя всё ещё есть я. Он выходит, хлопает дверью, и ещё одна трещина появляется на его сердце.***
Я никогда не любил Эрику, но мои чувства к ней были тёплыми. Нет, не любовь; нет, не симпатия; всю жизнь я любил только одну. Но об этом — в одной из следующих кассет. Неделя для меня тянулась неимоверно долго. Я практически перестал спать, засыпая лишь под самое утро. Еда уже не приносила счастье, как раньше, а мой рацион состоял только из банки колы и сухого бутерброда с ветчиной. Мой желудок уже давно скрутился в узел и послал меня. Я давно умер внутри. Осталось только исполнить это наяву. Лидия выходит из машины, неуверенно переставляет худые ноги и прижимает к себе сумочку. Эта дорога слишком важна ей, она давно уже не ступала по этой тропинке, которая немного заросла травой. Мартин поднимается по ступенькам и нажимает на замок, после чего слышит торопливые шаги. Шериф открывает ей дверь и с удивлением произносит: "О!" Лидия улыбается уголками губ, заправляет волосы за ухо и коротко кивает, боясь произнести что-то. Ноа приглашает её на кухню и наливает немного воды, которую Мартин жадно выпивает, практически давясь ею. — Как вы справляетесь? — только и спрашивает рыжеволосая. У мужчины под глазами залегли мешки, лицо опухло, а волосы свисали, потеряв свою форму. Тот, может быть, слишком много пил, а может — это просто реакция организма на стресс. — Я не справляюсь, — голос хриплый и прокуренный. — Лидия, я всё ещё желаю ему спокойной ночи. Я всё ещё стираю его вещи и, когда захожу домой, борюсь с собой, чтобы не крикнуть ему приветствие. А ты? — Я не понимаю, что происходит. Я приехала к вам, чтобы просто поддержать, а вам это, наверное, и не нужно. Глупышка. — Нет, всё нормально. Погоди, — мужчина уходит, а через минуту возвращается с клетчатой рубашкой своего сына, которую он так любил. Они говорят о погоде, выпускном и экзаменах, и у обоих немного отпускает. Шериф напоил девушку невероятно вкусным кофе с корицей и сливками, и она влюбилась в этот вкус, напоминавшей ей былые времена. Рыжеволосая уходит через час и на сумасшедшей скорости выезжает за город, прежде чем остановиться. Девушка прижимает к себе его рубашку и чувствует знакомый запах кофе, мяты и муската. Ткань пропитывается слезами, горечью и болью. — Я люблю тебя, Стайлз, — сдавленно произносит она в тишину. И она клянется, что слышала в ответ: — Почему ты не сказала мне это, когда я был жив?