***
Мы с Малией встречались три месяца, пока к нам в школу не пришёл Тео. Я наблюдал за тем, как каждый раз её взгляд только и натыкался на него в коридоре, и она совершенно не слушала меня, потом глупо отговариваясь, что думала о выпускном или ещё чем-то. Я понимал её, потому и отпустил. Но не знал, что уже через неделю, семнадцатого апреля, я опущусь в глазах школы ещё ниже. Лидия помнила этот день. Они впервые шли в школу вместе и обсуждали, как совместно пойдут на выпускной и будут танцевать до упаду, а потом уедут к океану. — Ты чего застыл? — Мартин подошла к Стайлзу и замерла, пытаясь отвести глаза в сторону. На шкафчике парня висели его самые позорные фотографии, которые не должны видеть остальные, но теперь они предстали перед всеми. Старшеклассники фотографировали снимки и смеялись, вновь придумывая шутки насчет Стайлза. Когда так получилось, что один из самых нормальных парней в один момент стал отбросом школы, который по ночам стоит с лезвием перед зеркалом, но всё ещё не решается на этот шаг. — Стайлз, пошли. Пожалуйста, пошли, — она взяла его под руку и отвела от шкафчика, видя, как парень практически захлебывается собственными слезами. Не смотря на звонок, рыжеволосая повела парня к психологу, по дороге тихо успокаивая его, гладя по руке. Психолог никогда не смог бы помочь мне. Механизм уже был запущен, и решение практически было принято. Я лишь ждал, что, может быть, что-то пойдёт в лучшую сторону, и я вновь найду смысл жизни. Мои друзья, за которых я готов был жизнь отдать, стали первыми людьми, которые толкнули меня в горячую воду. Лидия опять остановила запись, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и нервы будут на пределе. Ей не хотелось, чтобы голова вновь болела, и она перевела ещё одну ночь, мучаясь и выпивая все кофе в доме, а потом высыпаясь на уроках. Её друзья, заботливо обнимая её, интересовались, что же происходит с их всегда жизнерадостной Лидией, которая с каждым днём всё больше была похожа на призрака. Они не замечали, что это же происходило со Стайлзом. Он также ходил и постоянно пил кофе, спал на уроках и практически не выходил из кабинета психолога, но тогда так никто и не спросил, что же всё-таки происходило с ним. Все только раздражительно закатывали глаза и затыкали его, когда тот хотел хоть что-то сказать о своих проблемах или попросить помощи.***
— Стайлз, а ты не хотел обратиться за помощью к своему отцу? Иногда родители, только обняв, уже лечат все проблемы своих детей, — психолог говорил тихо, монотонно, как старый бабушкин радиоприемник, и постоянно записывал в что-то свой зеленый блокнотик. — Мы мучаемся от того, что постоянно скрываем в себе, не давая чувствам взять вверх над разумом. — Отцу не до моих проблем. У него есть работа, а я уже самостоятельный, разберусь, — только и ответил Стилински, неохотно отвечая на вопрос. За дверью сидела Лидия, которая буквально притащила его сюда. — По твоим рассуждениям, никому из нас не нужны твои проблемы. Это же не так. — Нет, я не нужен никому, кроме самого себя. Ладно, я пойду. Спасибо, — Стилински поднимается и закатывает глаза, выходя из кабинета, где всё пропахло лицемерием и ложью. Ему сейчас отчаянно хотелось напиться и закрыться в ванной комнате, попивая минеральную воду, а не идти по коридорам, которые так и шептали: ты — ничтожество. Уж спасибо, он это прекрасно знал. Но сейчас рядом была его любимая Лидия, и это хоть немного радовало. Стайлз обнял её за плечи, и они пошли по коридору и каждый молчал о своём. Стилински даже не подал виду, что заметил торчавшие фото из её сумки.***
— Зачем ты выставила его фото на всеобщее обозрение? — наконец-то задает важный вопрос Лидия, всё также сидя возле Малии. Тейт закашлялась и выпила немного воды, пытаясь, наверное, придумать нужную отговорку. — Сам виноват. Нечего делать вид, будто мы никогда и не встречались, — холодно, колит в сердце и оставляет рубцы на сердце. Так было и со Стайлзом. — Я всего лишь отомстила за то, в чём он сам виноват. Малия слезает, поправляет сбившуюся рубашку и уходит, стуком каблуков въедаясь в воспаленное сознание и червячком проедая до самого ядра. Мартин фыркает и также уходит. Ей даже немного жалко эту девушку, которая не помнит даже того, что была изнасилована. Зато это прекрасно помнил Стайлз. Но отчаянно молчал.***
Было довольно жарко, но в школе всё равно было мало людей. Многие уже вовсю готовились к выпускному, пребывая в некой эйфории, а девочки и вовсе занимались обсуждением платьев на уроках. Стайлз одиноко сидел под деревом и лениво ковырялся в своём салате, сдерживаясь, чтобы не проткнуть себя вилкой. Все некогда его хорошие знакомые, теперь пробегая мимо него, тыкали фотографиями ему в лицо и откровенно издеваясь. — Ну и жара! — Мартин уселась напротив него и кинула на стол все свои каталоги с платьями. — Довезешь домой? Джексон просто поедет куда-то в покер играть. — Конечно, — тихо отвечает Стайлз. Лидия положила свою руку на его и попыталась заглянуть в глаза, но увидела только невероятную стену перед собой, построенную из боли и разбитого сердца. — Окей, поможешь выбрать между двумя платьями? — короткий кивок, и Стилински отодвигает от себя салат. Лидия ухмыляется и показывает два платья: первое — бордовое в пол и с открытой спиной, а второе — короткое, покрытое белыми тонкими кружевами и имеющее прозрачный шлейф. — Первое. Тебе такой цвет больше идёт, — он немного улыбается, и Мартин расплывается в небольшой улыбке. Она ведь так давно хотела увидеть её. Лидия подскакивает и целует его в щечку, быстро убегая. Стайлз прикоснулся подушечками пальцев к щеке и покраснел, сам того не понимая.***
Я хотел, чтобы след от твоей помады навсегда оставался на моей щеке. Но потом я увидел тебя и Джексона. Вы целовались, он гладил тебя по ноге, и ты даже против не была. Перед глазами почему-то появился образ Малии, которая пьяная лежит на кровати и не чувствует, как её насилуют. Мне просто хотелось закричать от страха. Позже, я пошёл поговорить с Тейт и она, к моему удивлению, согласилась. Мы закрылись в старом кабинете и та впервые за время нашей ссоры улыбнулась. Знакомо, Лидия, не правда ли? Малия села на парту, закидывая ногу на ногу и складывая руки на груди в защитном жесте. Стайлз нервно дернулся и заговорил, шумно дыша. Перед ним сидела его первая девушка, которой он доверился и которая так просто унизила всю память об их отношениях и его самого. — Просто скажи: за что? Я ведь никогда не хотел, чтобы ты страдала и даже после расставания пытался хоть как-нибудь сохранить всё в тайне. — За то, что ты тогда сделал. Ты думаешь я не знаю, как ты бегал за Лидией, когда я ждала тебя? — Ты могла сказать, что тебе это неприятно... Мал, — Стайлз взъерошил волосы и отвернулся от девушки. Та встала со стола и прошла к двери, напоследок сказав лишь: — Я не игрушка. Я не буду терпеть, если не нужна парню. Дверь с хлопком закрылась, и Стайлз слышал лишь то, как где-то в коридоре раздается звонкий звук каблуков.***
А потом я узнал, что она изменила мне с Тео. Несколько раз. И даже не стеснялась, когда я сказал ей это. Она лишь произнесла, что Тео намного лучше меня. При всех. В тот день я впервые оставил порез на запястье. Дальше не смог. Запись закончилась и Лидия, пока никто не видел, поставила следующую кассету. Это всё ещё Стайлз. Следующая причина — Эрика Рейес, которая высмеяла мои чувства. Лидия падает в обморок и слышит, как плещет вода, которая постепенно окрашивается в алый цвет крови мальчика, который должен был жить.