Сборник Драбблов BTS (Slash)

Юнги вернулся домой с очередной изнурительной тренировки совершенно без сил и желания что-либо делать оставшийся вечер, а, точнее, ночь. Логично было бы лечь на кровать, укрыться теплым одеялом с головой и начать видеть цветные сны, но парень предпочел стакан хорошей выпивки долгому сну. Конец недели, поэтому даже если в субботнее утро у него будет болеть голова, никто не станет читать утомительных нотаций. Мин терпеливо наполнил стакан порцией портвейна и, потирая усталые глаза, приземлился на диван перед телевизором. На экране замелькали отрывки из вечерних шоу, и первый глоток приятно обжег горло, слегка встряхивая тяжелые мысли. Вскоре бутылка алкоголя опустела примерно на треть, но Юнги упорно сидел на злополучном диване, щелкал каналы и мысленно материл свои ноющие мышцы. Хотелось расслабиться, найти занятие, чтобы отвлечься от повседневной суеты. Казалось бы, встань да пойди в кровать, но нет, парень явно задумал что-то получше. Недолго думая, он набрал знакомый номер телефона. Гудок, еще один, и сонный голос Чонгука, наконец, раздается на другом конце провода. — Алло? Хен? Что-то стряслось? — Да, точнее, нет, ничего, - голос Юнги чуть дрожал, заплетался язык, но что-то в груди приятно защемило, когда слуха коснулся тембр младшего, - можно тебя кое о чем спросить? — Сейчас около часа ночи, хен, ложись спать, завтра поговорим. - Нет, стой, не бросай трубку! Просто, - вдох, выдох, - ты когда-нибудь думал… обо мне? — Я сейчас просто сгораю, воображая, как сжимаю пальцами твою тонкую шею, Мин, черт тебя дери, Юнги! – Чонгук заговорил громче и рассерженнее, но Юнги от этого только сильнее... … возбудился? Парень сидел на диване, зажимая в дрожащей руке пустой стакан, где несколько минут назад блестел под светом лампы портвейн, и невольно ловил себя на мысли, что от внезапного скачка злости младшего он… возбудился? Мин попытался отбросить эту догадку, но живот предательски стянуло, а ноги словно придавило к полу, не позволяя встать с места. Он осторожно поставил стакан на тумбу у подлокотника и чуть сполз вниз, откидывая голову на спинку дивана. Свободная рука инстинктивно потянулась к краю футболки, прикрывающей ремень; «Я все равно на утро ничего не вспомню, а малому скажу, что был сильно пьян», - промелькнуло в голове парня, и тот, наконец, ответил: — Я имею в виду, по-другому, ну, как… — Как о парне? – Гук продолжил мысль и осекся, на секунду замолчав. Старший слышал в трубке его сиплое дыхание и нервно ерзал на диване, сминая пальцами ткань одежды. – Хен, я никогда не думал, что когда-либо произнесу это, но… да. Юнги шире распахнул глаза и повертел головой: это что, шутка? Он еще раз переспросил своего собеседника, не послышалось ли кроткое «Да», но последний лишь подтвердил опасливое предположение. — Ты что, пьян? – спросил Мин после долгого молчания. — Нет, а ты? — Немного выпил. — Тогда, может, представишь, что я сейчас сижу рядом, - голос Чонгука стал таким тихим и мягким, что у Юнги по коже мурашки невольно пробежали. Ему была не по душе вся эта затея, но тот факт, что в штанах резко стало тесно, явно говорил об обратном. Ему лишь нужно было отбросить все сомнения и, даже не глядя на стаканы выпитого алкоголя, поддаться соблазну, уплыть навстречу течению, - поглаживаю пальцами твою кожу, слегка задевая пальцами вырез на кофте, затем выдыхаю в шею, обдавая горячим дыханием, а потом спускаюсь ниже, минуя грудь, рельефы пресса… — Я бы схватил тебя за плечи и повалил на диван, прямо здесь, как и сижу, заламывая руки над головой. Наклонился бы, чтобы поцеловать такого дерзкого мальчишку, как ты, но мой поцелуй нужно заслужить, Чон Чонгук… — Готов поспорить, мне бы удалось, - младший тихо выдохнул в трубку, заставляя Юнги невольно закрыть глаза. Пелена алкоголя окончательно сорвала крышу, и парень, ловко избавившись от ремня, сдавливающего пояс, медленно спустился ниже и едва отодвинул кромку боксеров. – Я не стану сопротивляться, лишь буду молча наблюдать, как ты жадно срываешь с меня одежду, кусаешь кожу, оставляя отметины, о которых будут спрашивать другие парни. Ты будешь медленно истязать меня, пока, наконец, не перевернешь на живот и не подвинешься ближе, чтобы я чувствовал твой член возле своих бедер… Юнги вяло выдохнул, массируя головку, небрежно водя рукой вдоль собственного члена, живо представляя прямо перед собой Чонгука, обнаженного, с его широкой спиной и накаченными мышцами. В ту минуту он больше всего желал прикоснуться к ним пальцами. — Я бы смазал его смазкой с твоим любимым ароматом, - инициативу принял на себя Мин, увлекаясь томными всхлипываниями младшего, - и, чуть капнув промеж ягодиц, сперва вошел пальцами, заставляя тебя вздрогнуть и прильнуть всем телом к дивану, словно отстраняясь. Но потом ты бы все равно вернулся в прежнее положение, подмахивая бедрами, и самостоятельно насаживаясь на мои пальцы. Ты не заметишь, как они сменятся членом, сперва медленно, нежно толкающегося внутрь… — Ты бы трахал меня так жестко, заставляя хриплые стоны наполнять комнату, что под конец, ощущая спасительный оргазм, я буду умолять тебя остановиться, дать вдохнуть свежего воздуха… Юнги и сам не понимал, что происходит на другом конце провода, пока его же сперма не испачкала футболку. Парень почувствовал такое облегчение, что даже боль в мышцах ног не смогла заставить его смутиться хоть на долю секунды. Он тихо, но часто дышал и слышал такое же прерывистое дыхание, раздающееся из динамиков телефона. Нервно сглотнув набежавшую слюну, но огляделся и, вытерев ладонь о джинсы, пробормотал куда-то в воздух: — Приезжай. — Мин, черт тебя дери, Юнги, я уже выезжаю.