Хроники охотников: Новая валькирия

Рика вышла из подъезда, чувствуя себя так, словно на ее плечах лежала вся тяжесть этого мира. Точнее, двух миров. Она была взволнована из-за того, что валькирия вернулась. А еще ей было жутко страшно, потому что Алиса не могла постоять за себя и была крайне удобной мишенью для иных, которых к ней тянуло. И Рика понятия не имела, почему: валькирия — охотник, иные не должны ее чувствовать. Надо было срочно рассказать о ней куратору. А лучше напрямую в совет — они точно должны знать, что делать, и смогут выделить достаточно охотников, чтобы защитить Алису. И еще хорошо бы выяснить, для чего иной передал ей кинжал. Рика поморщилась — от усталости и охватившей ее тревоги разболелась голова. Она знала, что нужно срочно связаться с кем-то из совета, но больше всего ей хотелось позвонить Матвею и попросить его заказать пиццу. Перевести дух. Алисе сейчас ничего не грозит — она дома, а объяснения с советом могут затянуться очень надолго. Успокоив себя этой мыслью, Рика полезла в карман ветровки за телефоном, но не успела его достать — она ощутила присутствие. Сердце пропустило удар, а потом забилось быстрее. Прямо рядом с ней был иной. И не просто иной, а первый класс. Оглядевшись, она засекла его: высокий блондин в черной кожанке, который стоял в тени, прислонившись спиной к стене дома. Поза его была обманчиво расслабленной — если бы Рика не чувствовала, что все ее инстинкты кричат о том, что рядом опасность, она бы подумала, что он простой парень и ждет кого-то. Например, девушку. Чтобы не выглядеть странно, Рика стала демонстративно рыться по карманам, параллельно пытаясь решить, что же ей делать. У нее было два выхода — бежать или вступать в бой. Первый она отмела сразу — нельзя оставлять его просто болтаться по улице, особенно рядом с домом Алисы. А от второго мурашки шли по коже — несмотря на всю свою браваду, Рика еще никогда не сражалась с высшим в одиночку. Обычно рядом с ней был Матвей или кто-то из ее семьи, но даже вдвоем это не всегда было просто. Почти все высшие мастерски владели мечом либо любым другим оружием, перемещались порой быстрее охотников и обладали нечеловеческой силой. И сражались с ними, как правило, опытные бойцы, такие как родители Рики. Но выбора не оставалось, тем более иной повернул голову в ее сторону и уставился на нее так, словно именно ее и ждал. Во рту пересохло от страха, а потом Рика начала злиться на себя за то, что трусит. — Я его сделаю, — пообещала она себе, продолжая наблюдать за иным. Стоило ему шевельнуться, как она развернулась и, выхватив из кобуры пистолет, рванула к выходу из двора. Сражаться на глазах у бабушек, сидевших у подъезда, и детей, ковырявшихся в песочнице, не входило в ее планы. Рика решила заманить иного в парк, а при удачном раскладе привести к точке перехода, где дежурит команда из двух бойцов. Единственным существенным недостатком этого плана было тотальное незнание сил противника — Рика не могла просчитать, с какой скоростью он будет ее преследовать. Если он возьмет хороший темп, придется сразиться с ним раньше, чтобы не биться вконец измотанной. Значит, надо его замедлить. Приблизившись к проезжей части, которая отделяла ее от парка, Рика поняла, что у нее нет возможности ждать, пока загорится зеленый, — она не оборачиваясь чувствовала, что иной приближается, к тому же весьма быстро. У нее чесались руки выстрелить в него, но делать это на глазах у прохожих не хотелось. Поэтому она на свой страх и риск решила сыграть в «беги или умри» и рванула вперед, петляя между несущимися по дороге машинами. Кто-то тормозил, кто-то сигналил, а Рика надеялась, что иной плохо знаком с ее миром и его собьет машина. Оказавшись на другой стороне, она поняла, что надеждам не суждено сбыться, и резко развернулась, выпуская иному в колени по пуле. Тот вздрогнул, не успев увернуться, — оба выстрела были точно в цель. Торжествовать Рика не стала, продолжив бежать к парку: высшие иные могли восстанавливаться намного быстрее, чем самый сильный охотник. Ее мать рассказывала ей, как рассекла иному голову, но та срослась буквально у нее на глазах. Поэтому Рика рассчитывала выиграть максимум минуту. Оказавшись в парке, она пробежала еще двести или триста метров и быстро вскарабкалась на дерево. Единственным ее подспорьем было то, что она иного чувствовала, а он ее нет. Ощутив его приближение, Рика вытащила кинжалы из ножен и прыгнула, ударив иного ногами в грудь и опрокинув на землю. Ее нога устремилась к его лицу, но он перехватил ее рукой. Тогда Рика изогнулась назад и воткнула клинок ему в бедро, глубоко вгоняя лезвие в плоть. Иной лишь поморщился и, отшвырнув ее в сторону, вытащил кинжал. Отбросив его в кусты, он прыжком вскочил с земли и поднял руки вверх. Этот жест на мгновение смутил Рику — такого она еще никогда не видела. Но она знала, что иным нельзя доверять, и это просто обманный маневр, поэтому бросилась в атаку. Сжимая оставшийся кинжал в левой руке, она занесла правую для удара. Иной перехватил ее руку, больно сжав запястье. Рика тут же воспользовалась этим и прочертила диагональ по его груди. — Ну вот, куртку испортила, — недовольно сказал иной, выкручивая ее руку. — Эта вторая за три дня. А я, между прочим, пришел с миром. — Пошел ты, — Рика ткнула назад наугад, чувствуя, как кинжал входит в плоть. — Еще и выражаешься, — вполне спокойно ответил иной, раскручивая ее и снова отталкивая. Рика шмякнулась на землю и увидела, как он равнодушно вытаскивает из себя ее оружие и медленно приближается. Охотнице удалось собрать все силы в кулак и одним удачным рывком выбить свой кинжал из его руки. Чувствуя, как внутри вскипает ярость и азарт, она сжала руки в кулаки и схлестнулась с ним в рукопашной драке. Он перехватывал почти все ее удары, но иногда ей удавалось достать его. Несколько минут, растянувшихся для Рики в бесконечность, они словно кружились в опасном танце, нанося друг другу удары, уклоняясь, подныривая. В какой-то момент Рике показалось, что она вот-вот повалит его на землю, но он просто усыпил ее бдительность. Резкое движение — и вот она вжата в ствол дерева, ее руки в захвате, а иной за спиной. — Успокойся, — тот же ровный, уверенный голос, от которого по коже шли мурашки. Он даже не запыхался! — Только когда ты сдохнешь, — прошипела Рика, пытаясь высвободиться, но лишь больно оцарапала щеку о кору дерева. — От смеха? — насмешка обожгла ухо. Рика вспомнила, как отец частенько говорил ей, что загнанный в угол зверь самый опасный — ему уже нечего терять. Она глубоко вдохнула, готовясь к боли, а потом изо всех сил оттолкнулась ногой от дерева, одновременно выворачиваясь из захвата. Иной чуть пошатнулся, и этого оказалось достаточно — Рика высвободилась, сломав себе правую руку. Рыча от боли, она бросилась к своему кинжалу, лежавшему на земле, схватила его левой рукой и метнула в иного. Он поймал его, сжав лезвие большим и указательным пальцами. Усмехнулся. Это было настолько демонстративно, насколько и страшно — он намного превосходил ее в скорости. Весь этот бой он не сражался в полную силу, все это было фикцией. Он играл с ней, как кошка с мышкой. Сбежать она не могла — он не уступал ей в скорости, особенно когда она уже и так вымотана этим бесконечно долгим днем. Осталось всего два варианта: биться или… — Сдавайся, — предложил иной, играясь с ее кинжалом. Рика не стала тратить сил на ответ. Она знала, что будет сражаться до последнего, как учили ее родители, как приказывал ее инстинкт охотника. Она бросилась на соперника, собираясь использовать все, что у нее осталось: здоровую руку, ноги, зубы. Иной выбросил кулак вперед и ударил ее с такой силой, что она отлетела на несколько метров назад и врезалась в дерево. — Какой интересный хруст. Это, случайно, не позвоночник? — спросил иной, опускаясь на корточки возле распластавшейся на земле охотницы. Рика хватала ртом воздух, но никак не могла сделать вдох. Голова кружилась, перед глазами танцевали разноцветные пятна. Она с ужасом смотрела в глаза своей смерти. Иной же, наоборот, был крайне спокоен. Он заправил упавшую на лицо прядь светлых волос за ухо и заговорил: — Раз уж ты наконец успокоилась, можем поговорить, — Рика все еще не могла восстановить дыхание, а потому затруднилась послать его к черту. — Я не собираюсь тебя убивать, так что перестань коситься в сторону своей зубочистки. Сломанной рукой все равно не дотянешься, — сказал он, а потом вложил кинжал ей в здоровую руку. — Если тебе так будет спокойнее, то пожалуйста. — Что ты хочешь? — с трудом выговорила Рика. — Для начала скажу, что я не прогадал, — перехватив непонимающий взгляд охотницы, он пояснил. — Я знаю, что ты из клана северных волков. Я знаю, в какой год ты закончила академию, и знаю, что ты была лучшей в своем выпуске. Знаю, где ты живешь. Знаю, что ты и твой напарник недавно спасли от низших милую девчушку, которая за меня заступилась, — Черные глаза сверкнули багровым, словно воспоминания о пролитой в ту ночь крови отразились в них. Рика слушала молча, не зная, что и сказать. Убивать ее иной явно не собирался: если бы хотел, уже убил бы, это было очевидно. Она с трудом села и неловко попыталась вправить левой рукой кости в правой, чтобы та срослась ровно. Иной оттолкнул ее кисть и вправил кость сам. — Чему вас только учат в вашей академии? — Ты не ответил, что тебе нужно? — Рика старалась не думать о том, насколько хорошо осведомлен иной. — Ничего, что бы вышло за рамки твоих обязанностей. Это насчет валькирии. — Ты ее не получишь! — крикнула Рика так громко, что спугнула стайку воробьев, сидевших на соседних кустах. — Она мне не нужна, — махнул рукой иной. — Но времена неспокойные, и повсюду предатели. Я не хочу, чтобы ты отдавала валькирию совету старейшин. И вообще пока лучше никому о ней не говорить. Голова Рики еще кружилась после удара, значительно замедляя мыслительный процесс. Несколько минут ей понадобилось, чтобы осознать смысл его фразы, а потом глаза ее расширились так, что он накрыл ее рот ладонью. — Не вздумай кричать, у меня еще с прошлого раза звенит в ушах, — поморщился иной. — И если собираешься со мной спорить, не утруждайся. Просто подумай: откуда у меня столько информации о тебе? Где я взял твой номер? — Так это ты отправил то сообщение? — Бинго! И предвидя твой следующий вопрос: да, среди вас есть те, кто работают на нас. И поверь, таких немало. Ты не должна никому доверять. И тем более рассказывать кому бы то ни было про валькирию. — А тебе, значит, доверять можно? — возмутилась Рика, но в глубине души она понимала, что у нее нет аргументов против его заявления. Он знал о ней слишком много. — У нас с тобой одна цель — защитить девчонку, — серьезно сказал иной. — Ты охотница, твой клан был первым, твои предки сражались с первой валькирией бок о бок, вы всегда шли за ней, а потом за ее потомками. Теперь твоя очередь исполнить свой долг. Разве не для этого вы существуете? — Мы существуем, чтобы убивать таких, как ты. — Так убивай, я тебе не запрещаю, — пожал плечами он, — но теперь на тебе лежит ответственность за жизнь валькирии. За ней придут. И мои, и твои. Это надо держать в тайне. — А тебе это все зачем? — Это тебя не касается. Твое дело — защитить девчонку, пока ее сила не проснется. Твоя пра-пра-пра и так далее бабка была первой охотницей, которая билась с валькирией против иных. А теперь твоя очередь занять ее место рядом с ее потомком. — Какое еще место? — Рика ударила ладонью по земле, — я не смогла одолеть даже тебя… — Даже меня? — изогнул бровь иной. — Не стоит недооценивать противника, разве вас этому не учат? Упоминание о том, что кто-то рассказывает ему все, даже о том, чему их учат в академии, болезненно кольнуло Рику. Она никак не могла переварить мысль о том, что нельзя доверять своим. Сама мысль об этом казалась кощунственной. — Ты одна из лучших, — прервал ее иной, — и ты единственная, кто подходит. А потому, нравится тебе или нет, ты теперь должна присматривать за девчонкой. — Ее зовут Алиса. — Мне плевать. Просто не дай ей умереть и будь рядом. — Но… Она замолчала, встретив взгляд пугающе темных глаз. — Теперь, это твоя ответственность, — сказал иной, поднимаясь на ноги. — Еще увидимся, — пообещал он и исчез.

***

Рика возвращалась домой в состоянии близком к обмороку. Она уже поняла, что никакого перелома позвоночника у нее нет, но вот сотрясение и рука, которая почему-то чертовски медленно срасталась, причиняли ощутимый дискомфорт. А еще жутко хотелось есть. И все-таки это не могло сравниться с тем, какую боль причиняли мысли о том, что среди охотников есть те, кто запросто сливают информацию иному. Конечно, он мог соврать, но откуда тогда он столько знал о ней? Лежа под деревом в ожидании, когда ее тело восстановится достаточно, чтобы она могла пойти домой, Рика вспоминала историю охотников, в которой до сих пор было слишком много пробелов. Никто точно не знал, как появилась валькирия, — среди охотников было распространено много теорий относительно ее происхождения, но правды никто не знал. Одно было известно точно — валькирия создала охотников. Прародительница клана северных волков — ее клана — была первой, кто смешал свою кровь с кровью валькирии. Она стала ближайшей соратницей, правой рукой, а взамен получила нечеловеческую силу, скорость, регенерацию и начала видеть иных. А главное, она испытывала непреодолимую жажду уничтожать их. Охота стала частью ее жизни, скорее даже смыслом. Потом появились новые охотники, и каждый из них стал родоначальник того или иного клана. На данный момент существовало двенадцать кланов. Среди них были сильные и слабые. В клане Рики было принято не мешать кровь, а значит, жениться на представителях своего же клана. Это делалось, чтобы кровь охотников оставалась чистой и их способности не ослабевали, как у других. Таких кланов было всего четыре, они по праву считались сильнейшими. Остальные не имели строгих правил на этот счет, они позволяли заключать союзы даже с обычными людьми, рискуя прервать цепь. Дети от охотников и людей были слабее, а их дети еще слабее, и так до бесконечности, пока ген не выродится совсем. Кроме утраты сил для охоты, которые помогали человеку стать равным иному, ослабевал охотничий инстинкт. И такие люди вполне могли переступить через свои принципы и работать на врагов. Рика не могла понять этого сердцем, потому что все ее нутро разрывалось от того, что ей придется выполнять задание, которое ей дал иной. И это несмотря на то, что она понимала, что он прав. Алиса бесценна. Ее жизнь стоит ста Рик, и ее нужно защитить любой ценой, и, если есть хоть малейший шанс, что в совете есть предатели, обращаться туда нельзя. От этой мысли стало трудно дышать — такой пугающей она была. И еще страшнее было впервые пойти против своих. Если не сообщить об Алисе, то ее саму могут обвинить в предательстве. А если сказать, то она может подставить валькирию, которая пока не может себя защитить, под удар. «Теперь это твоя ответственность». Рика крепко сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Она должна защитить Алису любой ценой и никому о ней не расскажет. Только Матвею, которому доверяет как самой себе. Она бы предпочла сделать это завтра, но он звонил ей уже раз пять, и она обещала зайти, когда «освободится». Рика кинула взгляд на экран мобильника и поняла, что пролежала под деревом не меньше двух часов. Ей очень хотелось попросить Матвея забрать ее, но она решила, что лучше будет поговорить дома, чтобы никто их не подслушал. А еще ее не покидало ощущение, что на улице небезопасно. Противная тревога обосновалась где-то под ребрами и пинала ее, подгоняя скорее зайти в подъезд. Усталость навалилась, как бетонная плита, и хотелось только есть и спать. Выйдя из лифта, Рика сразу же пошла к двери в квартиру Матвея и с удивлением уставилась на пирамиду из коробок. Она постучалась, зная, что звонок не работает. — Где тебя носило? — недовольно спросил Матвей, оглядывая ее с головы до ног. Рика протолкнулась в квартиру, бегло посмотревшись в зеркало в коридоре. Выглядела она так себе: одежда грязная, волосы лохматые. Да и чувствовала себя не лучше. Неудивительно, что у Матвея возникли вопросы. — Скажем так, непредвиденная работа. А что за гора коробок у двери? — спросила она, направляясь на кухню и беспардонно заглядывая в холодильник. Вытащив оттуда банку газировки и остатки вчерашних макарон с сосисками, она с наслаждением села и вытянула ноги. Открыв газировку, она принялась жадно пить, чувствуя, как сахар возвращает ее к жизни. — У меня будет сосед. И кстати, у нас третий человек в команде. Рика едва не пролила газировку, услышав новости. Это было совершенно не вовремя. Она рассчитывала, что обсудит все с Матвеем и они вместе решат, как быть с Алисой, а теперь у них в команде нарисовался третий, который к тому же будет жить с Матвеем. — Кошмар, — резюмировала Рика, принимаясь за еду. — Что за чел? — Ну он, вроде, ничего. Тоже из волков, вы поладите. — Ты же не думаешь, что я хорошо общаюсь со всем кланом? — хмыкнула Рика. — А как же «мы волки, мы такие особенные и крутые»? — насмешливо пропел Матвей. — Все правильно, очень крутые. Рика вскинула глаза вверх и увидела парня в дверях кухни. Высокий, широкоплечий, с коротким ежиком темных волос. Она внимательно всматривалась в его лицо: широкие скулы, серые, как сталь, глаза, короткий шрам над верхней губой и широкая, как у чеширского кота, улыбка — все это казалось до боли знакомым. — Макс? — неуверенно спросила Рика. — А я думал, не узнаешь. Его улыбка стала еще шире, а Рика покраснела, вспомнив, как была влюблена в соседского мальчишку, который игнорировал калитку и всегда перепрыгивал к ней через забор. Брат Рики только глаза закатывал, а ей казалось, что Макс очень крутой. — Так вы знакомы? — спросил Матвей, переводя взгляд с Рики на Макса. — Мы были соседями, — пояснила Рика. — И дружили, — весело сказал Макс, не отрывая от нее взгляда. — Помнишь, как мы ночью пробрались в оружейную, чтобы стащить пару кинжалов? Она свалила все на меня. Рика смущенно уставилась в тарелку с макаронами, к которым так и не притронулась. Макс же подошел к ней и мягко сжал ее плечо. — Я рад снова тебя увидеть, — искренне сказал он. — Мне повезло, что меня распределили к вам. Рика кивнула, краснея пуще прежнего, а Матвей отчего-то напрягся. Этот Макс был выше, крупнее, явно сильнее и в миллион раз самоувереннее. Но больше всего задевало не это, а то, что они с Рикой друзья детства. Первая неловкость ушла, и они стали вспоминать былые деньки, совершенно не обращая на него внимания. Матвей же все еще хотел узнать, куда Рика сбежала с дежурства и где пропадала целый день. А еще он был уверен, что она вляпалась в неприятности. Он понял это, едва увидел ее на пороге, но не успел расспросить. А спрашивать при Максе почему-то не хотелось. Поэтому он просто сидел и вполуха слушал болтовню Рики и Макса, думая обо всякой ерунде. Например, о том, что нужно будет купить в квартиру еще один стул — у него их было всего два. Для него и для Рики, других гостей он обычно не принимал. А еще понадобится сделать перестановку в комнате, чтобы как-то разграничить пространство, которое теперь придется делить с новым соседом. Очнулся он лишь тогда, когда Рика, зевая, заявила, что пойдет к себе. Она так и не поела, зато увела у Матвея еще одну банки газировки. — Я тебя провожу, — вызвался Макс. — Заодно буду знать, где ты живешь. — Я живу на другом конце лестничной клетки, — хихикнула Рика. — И, если честно, сегодня не готова к гостям — ночью было дежурство, а потом я столкнулась с первым классом, — увидев, как вытянулось и побледнело лицо Матвея, она тут же добавила: — Мне повезло, я отделалась сотрясом. Доказывая, что с ней все хорошо, она резко встала на ноги и тут же пошатнулась — перед глазами поплыло то ли от усталости, то ли от травмы. Матвей быстрым движением поймал ее за руку, резко притягивая к себе. Он заметил, что Макс дернулся в сторону Рики, но Матвей успел первым. Он обхватил ее за талию и повел в коридор. — Я отведу тебя домой, — строго сказал он. — И заодно заберу свою джинсовку. Рика не стала спорить и обмякла, привалившись к его плечу. Родному и крепкому. Рядом с Матвеем всегда было спокойно. Она махнула Максу рукой, пообещав пригласить в гости в другой раз, и позволила Матвею отвести ее домой. Рика, не переодеваясь, рухнула в кровать, завернулась в одеяло и смотрела, как Матвей роется в разбросанных по комнате вещах в поисках своей куртки. — Ну и как тебе этот Макс? — спросил он, не глядя на напарницу. — Норм, — вынесла вердикт Рика. — Хотя мне непонятно, зачем нам усиление. Да и вообще, я привыкла, что мы работаем вдвоем, и… ну, зачем улучшать то, что и так хорошо работает? Матвей был полностью с ней солидарен. Он уже нашел свою джинсовку, погребенную под завалом из барахла напарницы, и теперь был готов уйти. Но сначала хотел задать вопрос, который беспокоил его с самого утра. — Куда ты ездила? Рика вздохнула, а потом помотала головой. — Матвей, я без сил. Я все тебе расскажу, но давай не сегодня? Ладно? Он нахмурился, но спорить не стал. Только кивнул ей на прощание и вышел из квартиры, закрыв дверь своим ключом. Ему не нравилось, что у Рики есть тайны. И Макс, сновавший по квартире в пляжных шортах, ему тоже не нравился. А больше всего его бесило, что сегодня он впервые чувствовал себя лишним рядом с Рикой.