Посмотри на меня

Лил дождь. Холодные капли противно покалывали кожу лица. Стоять было трудно и больно, но лежать в постели он больше не мог. Гурен протянул руку и подставил ладонь под струйку воды, стекающую с конька крыши. «Странно», — подумал он отрешённо, «то снег, то дождь. Не осень, а чёрт-те что. Ноябрь, ты неправ». Простояв так ещё несколько минут, подполковник обессиленно опустился в кресло позади и положил подбородок на кулак. Возвращаться в палату не хотелось, несмотря на холод и сырость. Врачи говорили, что совсем скоро он сможет отсюда уйти, но тянулись дни, а значительных улучшений пациен не ощущал. Тело всё ещё ломило и слабость не желала покидать. Ругая себя за бесхребетность и отсутствие мотивации, Гурен продолжал пусто пялиться на дождь. Скоро должна была прийти Мито с докладом и свежей газетой. С каждым днём выражение её лица становилось всё более сердитым, а тон, которым она рассказывала о текущем положении дел, всё более раздражённым. Гурен делал вид, что ничего не замечает, но прекрасно понимал причину недовольства своей правой руки. В себя он пришёл уже давно, но в строй возвращаться не спешит. Он мог бы объяснить ей, что ещё чувствует себя плохо и сидит на обезболивающих, но это ситуацию только усугубит — Мито окончательно уверится, что он готов сдаться. А ведь он готов… Шинья больше не приходил. Вообще. Шиноа тоже старалась не задерживаться. Заглядывала по вечерам пожелать спокойной ночи. Кроме пары коротких дежурных фраз он от неё ничего не слышал. Гурен не торопил и не давил. У него не было права чего-то ждать от той, которая пережила столько по его вине. Вина. Единственное чувство, которое подполковник ощущал острее физической боли. Чувство, которое было с ним даже во сне. Нет, ему больше не снилась ни Махиру, ни демон — он был свободен, но свобода эта имела отчётливый привкус горечи. Осознать, что та тварь, которая была с ним долгие годы, не имела никакого отношения к бывшей возлюбленной, было большим испытанием. Демон, завладевший душой Махиру, быстро не оставил от неё ничего, кроме внешней оболочки и воспоминаний. Это Гурен понял в тот момент, когда в пыльной темноте встретился взглядом с Ноя. Он тогда ещё не знал его имени, но отчётливо понял всё, что произошло с Махиру. Видимо, это знание демон приберегал «на сладкое», чтоб сделать своему хозяину ещё больнее. Ощущение предательства, острое, жгучее, от которого хотелось выть, охватило молодого человека и не давало дышать. Он видел в этом демоне свою Махиру, доверял, советовался. Пользовался силой, которую считал своей по праву. Но его Махиру не было уже очень, очень давно. «Неужели ему просто нравилось тянуть из меня жизнь? Почему её он раздавил, а меня нет? Не могу же я быть сильнее неё…» — подумал он тогда. А сейчас, приняв наконец простой факт — он любил тень, подполковник запустил пятерню в волосы на лбу и с силой потянул. «Вот почему эта паскуда решила меня съесть именно сейчас. Я полюбил другую и перестал быть удобным». — Я знал, что найду тебя здесь. Голос разбил зыбкую пелену мыслей, словно зависших в воздухе вместе с этим бесконечным дождём. Гурен не ответил, только отвернулся в другую сторону. — Это очень по-детски, — весело продолжал незваный гость. Он, как и Гурен, был одет в серую казённую пижаму, только пальто, наброшенное поверх, отличалось эполетами. Карие глаза внимательно изучали подполковника, усиленно делающего вид, что не замечает собеседника поневоле. — Тебе придётся со мной поговорить. — А если я откажусь? — процедил Гурен. — Ну, попробуй. Курето вальяжно расположился на небольшом диванчике у стены крытой террасы, стараясь отодвинуться подальше от края, чтоб дождь не долетал. Ичиносе хмуро покосился на него и с неудовольствием отметил благостное настроение и намного более здоровый вид, чем у него самого. — Пока Шиноа не видит, я могу спокойно изложить тебе свою версию событий. — А что будет, если увидит? Курето чуть улыбнулся, поправил рукав. — Будет бушевать. Обвинит меня в несоблюдении договорённостей и, наверное, даже ударит. Но ты же не скажешь ей о нашей беседе? — Не будет никакой беседы. Если так хочется — говори. Я представлю, что тебя здесь нет и просто подышу свежим никотином. В подтверждение своих слов он снова отвернулся и достал сигарету. — Будешь продолжать травиться этой хренью — никогда не выздоровеешь. Не понимаю, что вы с Шиньей находите в курении. Пахнет мерзко, вкус ещё хуже… Но дело ваше, конечно. Он помолчал, наблюдая за струйкой дыма, причудливо изгибающейся под воздействием ветра. — Не думай, что я собираюсь оправдываться перед тобой или что-то такое… Мы с Шиноа договорились кое о чём. И по условиям соглашения я не должен с тобой взаимодействовать, но очень уж любопытство покоя не даёт. Я был уверен, что ты умнее… Что ж, будет мне уроком. Твёрдая решимость Гурена не обращать внимание на этого урода пошатнулась. Он сделал новую затяжку и вскинул бровь, ожидая продолжения. Мнение Курето об его уровне интеллекта, конечно, интересовало мало, но генерал явно вёл к чему-то более важному. Заметив интерес собеседника, Курето сделал красивую паузу. Убедившись, что его действительно слушают, заговорил снова: — Я бы на твоём месте не упустил такой классный шанс отомстить сразу всем. Не верю, что ты об этом не думал хоть немного. Ты ведь мог сам убить Тенри. Я ценю, конечно, что эту честь ты оставил мне, но… Неужели совсем не хотелось? — Тебе правду или то, что хочешь услышать? — брезгливо уточнил Гурен. — А есть разница? — Всегда есть. Курето улыбнулся. Его хорошее настроение резко контрастировало с погодой и сумрачным настроем подполковника. — Бесишь, — не преминул он высказаться. — Ну, побесись немного. Тебе не привыкать, — с издёвкой произнёс Хиираги. — Давай правду. То, что хочу услышать, я всегда услышу. — Нет, мне не хотелось убивать вашего отца. Он был мне совершенно неинтересен. Убить я хотел тебя. И до сих пор хочу. — Как-то мало похоже на правду. Если бы действительно хотел — я бы здесь сейчас не сидел, — самодовольство сквозило в каждом его слове. И это действовало на нервы не хуже назойливой мухи, жужащей над ухом. Тем страннее прозвучал вопрос: — Как думаешь, кто виноват в смерти твоих родителей? Гурен снова отвернулся. На этот раз он молчал так долго, что Курето хотел было переспросить, но услышал тихое: — Я. — Благородно. Самокритично и по-мужски, — без тени иронии откликнулся Курето, — но глупо. Убить Махиру приказал я, но казнь твоего отца не на моей совести. — Можно подумать, она у тебя есть. — Есть. Я сюда пришёл не ради твоей тёплой компании. Хочу спать спокойно, зная, что ты ненавидишь меня за мои грехи, а не за чужие. — Ты заебал туманными намёками. — Тенри казнил твоего отца не потому, что ты не смог выполнить приказ с первого раза. Ему просто нужно было избавиться от конкурента. Знаешь, ты можешь быть ему благодарным. — За что? — Как минимум за моих сестёр. Но это так, лирика. Что-то я сегодня сентиментальный. Погода, наверно, сказывается... За то, что главой клана стал ты. Твой отец был слабым и ни на что не годным стариком. Ты — совсем другое дело. Будь ты иного, более подходящего происхождения, Шиноа бы нашла в тебе достойного жениха. Гурен сжал подлокотник кресла и тот жалобно скрипнул под сильными пальцами. — Ну, не надо так, ты ещё не совсем окреп, — с нарочитым сочувствием произнёс Курето. — Мне этого не понять, но я знаю, что ты любил отца. Даже завидую немного… Ты не виноват в том, что его убили. Так или иначе, это бы произошло. Тенри просто нашёл удобный повод. — У тебя всё? — Нет, я только начал. Пока ты сражался с внутренним демоном… О, крутая метафора. А ещё круче то, что это не метафора нифига, — Курето рассмеялся собственной шутке, игнорируя испепеляющий взгляд. — Так вот, пока ты был занят, мы с сестрёнкой имели интересную беседу. Наверно, ты уже понял, что Шиноа не должна была позволить тебе или Шинье меня убить. Взамен я пообещал не лезть в ваши высокие отношения. Сделать вид, что не имею ничего против. А лучше вести себя так, будто мы не знакомы. Не знаю, как она себе это представляет, но мне и правда безразлично, чем вы там занимаетесь, пока это не мешает работе. А согласилась она на сделку не из любви к тебе, а из страха. Видишь ли, ей не понравилась перспектива подвергнуться новым испытаниям, а в ближайшем будущем стать ходячим инкубатором. — О чём ты? — Наш папочка был человеком осторожным и неглупым. Я постепенно забрал у него почти все рычаги управления, но оставил за ним последнее слово в любом вопросе. Его всё устраивало, пока была уверенность, что я пляшу под его дудку. Но тут появился Сибата и всё испортил. Тенри прекрасно знал, что этот клятый вирус разработали в моей лаборатории. Я работал над ним всю жизнь, было бы странно, не будь он в курсе. К сожалению, от него не укрылось так же его истинное назначение, — Курето с явным удовольствием отметил выражение недоумения на лице подполковника, и не упустил возможности вставить очередную шпильку, — да, я тебя явно переоценил… Катастрофа произошла слишком давно, чтобы ожидать нападения только со стороны вампиров. Люди, Гурен. Нас окружают люди. Если Япония хочет оставаться на лидирующих позициях в мире, нам необходимо действенное оружие. — А какое оружие может быть опаснее биологического?.. — закончил мысль подполковник. — Молодец. Продолжай соображать, пока получается. — Избавь меня от своего снисхождения. Есть что сказать — говори. — Поняв, чем в воздухе пахнет, Тенри решил избавиться от слишком ретивого старшего сына. Но убивать одного меня было бы не слишком эффективно. Справедливо рассудив, что окажись Сейширо перед выбором, он выберет меня, отец вознамерился и его прикончить. В Шинье же и вовсе больше нет никакой необходимости. Махиру мертва, Шиноа ему в жёны не подходит, да и к тебе мой младшенький слишком неровно дышит. Вы на диво хорошо в команде работать умеете, поэтому следующим в списке на казнь за измену был, разумеется, ты. А вот Ши ждала совершенно иная судьба. После Катастрофы над ней перестали ставить опыты, так как стало не до этого, да и все предыдущие принесли не слишком много. Но отец был давно немолод, новых детей он сделать ещё мог, но это было слишком накладно. Поэтому роль продолжательницы рода была уготована ей. Отец уже даже выбрал несколько кандидатов на роль отца её детей. Да, они не проходили такую селекцию, как Шинья, но на это не было времени. Не волнуйся, у них уже нет шанса породить новую жизнь — они расстались со своей. Можешь не благодарить, мне самому было приятно указать им их место. Словом, Шиноа спрашивать не собирались. Хочешь — беременей от первого встречного добровольно, не хочешь — по приказу. Ей, почему-то, такая перспектива привлекательной не показалась. И вот мы здесь. — Зачем было такие сложные схемы строить, чтобы мы помогли тебе? Я мог и не поддаться демону. Мог не справиться с ним. Слишком большой риск для тебя. Курето вздохнул, взглянул на Гурена недовольно. — От тебя было бы куда меньше пользы, контролируй ты себя полностью. Да, рисковал. Но ставка сыграла. Какая теперь разница? — Только не говори, что не был уверен в результате? Становилось холоднее и Гурен почувствовал, что кончики пальцев начали неметь. Ещё немного, и он окончательно замёрзнет. Надо было возвращаться, поэтому он задал главный вопрос: — Как ты всё подстроил? — Это было просто. Шиноа красивая, но не очень умная, знаешь ли… — Я тебе нос сломаю, — пообещал подполковник сквозь зубы. — Все её детские влюблённости были написаны на лбу. Думаешь, я правда был не в курсе, на кого она заглядывается? Мне это было неинтересно до определённого момента, но это дело другое. Когда я размышлял, как бы подтолкнуть тебя к грани, очень кстати оказался твой интерес к Шиноа. Это было неожиданно, но удобно. И нужно-то было всего лишь оставить вас наедине и выключить свет. Ну и, конечно, создать внешнего врага. Сказать «нельзя», чтоб наверняка. Не думал, правда, что вы так быстро… Ты понял. Аж противно, — Курето передёрнул плечами с гримасой отвращения. — Не смотри так, ты не первый, кем я манипулировал. И не последний, будь уверен. Раз уж я остался жив. — Господин Курето, пора, — тихо, но настойчиво позвала незнакомая Гурену девушка. Видимо, новая помощница. Генерал тут же поднялся, кутаясь в пальто. Уже в дверях он остановился, произнёс через плечо: — Не будь идиотом, не упусти возможность сейчас. Я обязан тебе за Аой. — При чём здесь я? Её жизнь — заслуга Шиноа. Курето тяжело вздохнул, лимит доброты на сегодня был явно исчерпан. — Если бы тебя там не было, и я и моя женщина уже кормили бы червей. Не испытывай моё терпение, Гурен. Хорошенько подумай, чего хочешь. Я выполню. — И это, по-твоему, эффективная защита? Не смеши, ты уже покойница. — Умная, да? Ну, так покажи, как надо! Мицуба, тяжело дыша, уставилась на Шиноа со совсем не спортивной злостью. — Смотри, — не моргнула глазом та. Взяв в руки длинную палку, имитирующую боевое оружие, девушка жестом приказала нападать. Двое мальчишек, чьи имена она постоянно путала, приготовились, кивнули друг другу и напали одновременно. Один целил командиру в живот, второй же явно собирался бить по ногам. Подпустив их немного, девушка легко оттолкнулась от пружинящего покрытия тренировочной площадки. Тому, что был ближе, она врезала пяткой по уху, развернувшись в пируэте. Его менее удачливый товарищ получил палкой между лопаток и пролетел вперёд, впечатываясь носом в землю. Шиноа же приземлились почти туже же, где была. — Я серьёзно говорю, она на наркоте, — вполголоса пробубнил Юи. — Знаешь, я уже склонен согласиться, — Кимизуки посмотрел на друга серьёзно. Но обратился к Шиноа, — Командир, давай на сегодня всё. Могу за всех сказать — мы на пределе. Некоторые согласно закивали, кто-то отвёл глаза, и только Мицу решилась покинуть тренировку без отмашки. — Хватит с меня, — сердито сообщила она, проходя мимо явно спятившей командующей. Похоже, Шиноа и правда чуточку переборщила. Обычно тренировка длилась около сорока минут, но минуло уже почти два часа. Она сама усталой себя почти не чувствовала, но понурые подчинённые её бодрого настроя явно не разделяли. Последней покидая площадку, Шиноа виновато размышляла, что нужно быть с ребятами помягче. В последнее время она иногда жестит, даже не отдавая себе в этом отчёта. Когда она вошла в раздевалку, там уже никого не было. Наскоро приняв душ и переодевшись, она отправилась обедать. Ну и что, что одна. Ну и что, что Мицу на неё волком смотрит. В чём она виновата? В том, что сильнее? В том, что командует? Непонятно, почему ещё недавняя подруга на неё взъелась. Но вопрос этот надо решить как можно скорее, не хватало ещё недосказанности в отряде. «Бойся своих желаний», усмехнулась Шиноа, обнаружив за столом свой отряд в полном составе. — Интервенция? — полушутливо поинтересовалась она, опуская поднос с едой. Никто не проронил ни слова. Хиираги переводила взгляд с одного на другого, ожидание затягивалось. — Ну? — поторопила она. — Что ты принимаешь? — Желаемое за действительное и душ по утрам, — она не разделяла серьёзности друзей. — Не ёрничай, — поморщилась Мицу. — Ты ведёшь себя странно. Работоспособность и физическая сила возросли. Варианта два — наркотики или демон. В то, что ты настолько поглупела, чтобы позволить демону собой питаться после всего, я не верю. Значит, ты принимаешь какие-то стимуляторы. Где ты их берёшь, мне такие тоже не помешают. — Мицу, не до шуток, — укорил Йоичи. — Не принимаю я ничего. Мич-чан, ребята, да вы чего? — она снова оглядела всех по очереди. — И никто мной не питается. Да, Шикама Доджи дал мне немного силы, но… — Ты совсем дура, да?! — взвилась Сангу, — Мало мне проблем со старшей сестрой, ещё и командир решила себя угробить! Опыт подполковника Гурена тебя ничему не научил?! — Не ори, — окрысилась Шиноа. — Никто не просит тебя решать мои проблемы, займись своими! — Ши, она права, — неожиданно твёрдо заявил Йоичи, — Если ещё и ты с ума сойдёшь… — Знаете, что, — свирепо начала она, — я вас не просила ко мне лезть! Я просто взяла немного силы! Вы все так делаете, и что-то пока никто рога не отрастил, а мне нельзя?! И почему же? — Можно, но это отражается на нас, — Кимизуки поправил очки, сползшие по переносице. Его всегда серьёзные глаза смотрели строго, даже по-учительски. — Вот только нотаций не надо. И каким же образом это вас касается? — Да таким, курица ты этакая, что мы за тебя переживаем, а ты нас изматываешь на каждой тренировке! Требуешь от нас недостижимых результатов! Как подруге я бы тебе врезала хорошенько, а как командиру отказываюсь подчиняться, у тебя не все дома явно! — Под трибунал захотела? — А ты мне не урожай! Скажи-ка лучше, ты лейтенантом стала до или после того, как член Гурена побывал у тебя во рту? — До, а что? — с вызовом поинтересовалась Шиноа, — У тебя какие-то проблемы? Завидуешь? Очень по-дружески! — Просто не ожидала от тебя… — Чего? — Карьера через постель — удел бесталанных идиоток. — Идиотка здесь явно не я. — Девчонки, перестаньте, — сердито выпалил Юи, переводя взгляд с одной девушки на другую. Его дружно проигнорировали. Шиноа притворно-ласково улыбнулась, обнажая зубы. Если бы сейчас с них капал яд, Юичиро бы ничуть не удивился. — Если тебе так уж интересно, его язык и пальцы оказались во мне раньше, чем я получила погоны. И это было чертовски приятно. — Шиноа! — Что? Не я это начала! Неужели ты думаешь, что мне есть дело до каких-то там повышений?! Если бы хотела продвигаться по службе — попросила бы о помощи, ну, не знаю. Например старшего брата! У меня их куча! Или ты считаешь, что Гурен настолько тупой, чтобы продвигать меня только потому, что я с ним трахаюсь?! Приятно знать, какого высокого ты о нас мнения! В этом всё дело? Поэтому ты в меня молнии взглядом метаешь? Вот ведь, какая я плохая — посмела быть сильной и иметь личную жизнь! Мицу всё ещё гневно сопела, сверля Шиноа взглядом, но молчала. Ши фыркнула пренебрежительно: — Я отлично чувствовала себя в звании сержанта, но тогда у меня не было права работать в опергруппе с доступом к секретным документам. А силу у демона я не по своей воле беру. Она мне тоже не нужна, но выбора нет! Всё, разобрались? Я могу спокойно поесть? Снова повисло тягостное молчание. Спустя несколько минут, немного успокоившись, Шиноа произнесла: — Я должна вам рассказать кое-что важное. Я, вообще-то, права не имею, но не могу больше молчать. Вас это тоже касается… Помните, мы были на месте взрыва? То здание, лаборатория, там проводили опыты над людьми, заражали вирусом и изучали течение болезни. Руководил этим всем учёный из непосредственных подчинённых Курето. Но было слишком много смертей, и лавочку прикрыли. Тогда он переметнулся к вампирам. В газетах стараются не афишировать, но из городов пропадают дети. Нам нужно остановить это, любой ценой. Гурен, до всего произошедшего, занимался поимкой этого учёного. Подробностей не расскажу, но мне понадобится ваша помощь. Мы с народом из группы Гурена накопали кое-что, но надо проверить. Пойдёте со мной за стену? Мицу, можешь не ходить, я не обижусь. Девушка возмущённо фыркнула. — Я что, предательница какая? Да, мне не нравится та дичь, которую ты творишь, но я вас не брошу. И своё место командира отряда назад не отдам, так и знай! Нельзя сказать, что после этого атмосфера резко потеплела, но хотя бы со скрытыми обидами было покончено. Стопка неразобранных документов выглядела угрожающе. Смерив её усталым взглядом, Шинья встал из-за стола. В кабинете было душно и дымно. Генерал-майор давно перестал считать количество выкуренных сигарет. Шторы были плотно задёрнуты, поэтому было трудно опередить время суток. Мужчина утомлённо потёр веки и решительно проследовал к выходу — если он чего-нибудь не съест, голодного обморока не избежать. Шинья не был готов к объёму работу, внезапно обрушившемуся в последнее время. Курето, быстро придя в себя после операции, не спешил избавлять младшего брата от ответственности, о которой он не просил. И почему все решили, что он сможет заменить главнокомандующего? Да, всего пара недель прошла, но Шинья уже был готов распахнуть окно своего кабинета и выйти в него. Благо, невысоко. Максимум ноги переломает, зато от него все отстанут. И это только бумажная работа. А ещё были дела, требующие его непосредственного присутствия, как официального заместителя старшего брата. Самое «замечательное» во всей этой истории было то, что его, собственно, никто не спросил. Курето просто вызвал к себе младших братьев и поставил перед фактом: пока он не сможет вновь взять на себя обязанности командующего, вся работа ляжет на них. Нет, не на Сейширо — по старшинству, а именно на них обоих, а ведь он даже не по крови Хиираги. Сейширо взял на себя тактику и непосредственное командование войсками, а вся стратегия и административное управление неподъёмным грузом упала на плечи младшего из братьев. По началу казалось, что не так всё и страшно — сиди, читай себе документы, ставь закорючки в нужных местах, иногда проси принести кофе. Но очень быстро выяснилось, что просто подписывать бумаги недостаточно. Саюри, добровольно перешедшая под его начало, пока Гурен прибывал в мире грёз, очень помогла. Она, имея большой опыт выполнения бумажной работы за периодически филонившего начальника, разбирались в разных бюрократических тонкостях и научила Шинью просматривать бумаги так, чтобы вычленять главное. Но, даже с её деятельным участием, работы было слишком много. Шинья ждал, что вот-вот на него свалят обязанности почившего отца, но этого не произошло. Неужели Тенри выполнял роль всего лишь номинального лидера, а Курето давно прибрала армию к рукам? Спустя несколько дней Шинья решил, что сон ему не так уж и нужен. Потом он подумал, что и еда переоценена. К моменту, когда Гурен очнулся, генерал-майор был так измотан, что просто не нашёл сил противостоять его ребяческому поведению. Хочет обижаться и утопать в чувстве вины — да флаг ему в руки. Что там, Хиираги у него много отняли? Да неужели? «Давай, расскажи мне больше», едко прокомментировал сам себе Шинья слова друга, покидая палату. А сейчас, глядя пустым взглядом на тусклые отголоски заката, Шинья, возможно, впервые в жизни испытал нечто, вроде сочувствия к старшему брату. Нет, Курето выбрал это сам и, наверняка, испытывал удовольствие от всей этой бесконечной управленческой деятельности. Но совершенно непонятно, как он умудряется находить время на личную жизнь. «Может, он Аой и полюбил потому, что она всегда рядом и не надо прилагать усилий»… — думал молодой человек по дороге в столовую. Спать хотелось нечеловечески. Радость оттого, что Гурен пришёл с себя, быстро сменилась раздражением. «Раз ему так хочется чувствовать себя глубоко несчастным, кто я такой, чтоб мешать?». Поэтому ему приходилось буквально заставлять себя не приходить к другу. На поддержку Шинья сейчас был не способен, а становиться мальчиком для биться совсем не хотелось. Было холодно, но после целого дня в четырёх стенах Шинья был рад даже пусть холодному, но свежему воздуху. Похолодало как-то очень быстро. Ещё несколько дней назад достаточно было застегнуть китель на все пуговицы, чтобы противостоять ветру и промозглости, теперь же генерал-майор пожалел, что оставил шарф в кабинете. Снег шёл уже дважды на этой неделе. Да, пока он таял, не успев долететь до земли, но по утрам лужи уже были подёрнуты ледяной корочкой. Хрустеть ею по дороге на работу стало едва ли не единственной радостью для генерал-майора. Стараясь не поскользнуться, Шинья взбежал по ступенькам и рывком распахнул дверь. От аппетитных запахов потекли слюнки. Он не ожидал, что в столовой будет столько народу. Хотя, что в этом удивительного? Время ужина. Люди смеялись, беспечно болтали и выглядели такими тошнотворно-счастливыми, что и без того мрачное настроение испортилось в конец. За дальним столом у окна, который обычно занимал Сейширо, расселась целая компания, в основном состоящая из девушек. Встретившись с братом взглядом, Шинья коротко кивнул и тут же потерял к нему интерес. Выглядел старший так же печально, как он сам. Конечно, пойди, покомандуй таким количеством людей. Это тебе не ротой… — Какие люди и без охраны, — радостно окликнул друга Гоши. — Мы уж не надеялись твою скорбную рожу увидеть. — Работы много, — отозвался Шинья. Он бесцеремонно цапнул с подноса какой-то пирожок и быстро проглотил, практически не жуя. — Если тебя там держат насильно и не кормят — моргни, — тревожным шепотом попросил Гоши. — Держат, не кормят, не дают спать. Я уже жалею, что мы папочку насмерть убили — отдал бы всю власть обратно, ещё и приплатил бы… — Вот теперь равновесие мира восстановлено. — Ты о чём? — Не знаю, заметил ли ты, но дети Хиираги — единственные, у кого ещё оставался отец…