Посмотри на меня

От усталости подкашивались ноги. Конечно, марш-бросок на шестнадцать километров сил не прибавляет, но Шиноа чувствовала себя так, будто в одиночку перетаскала пару десятков тонн угля. Обратно шли куда быстрее, уже не прячась за руинами зданий. К тому же, злость прибавляла скорости командиру, и остальным членам отряда ничего не оставалось, кроме как держать заданный темп. Нет, Шиноа было не всё равно, насколько устали её спутники, но сама она теперь даже стоять не могла. Девушка опустилась прямо на пол в душе, подставляя воде опущенные плечи. Хотелось лечь, но так низко пасть, и в прямом и в переносном смысле, представительница клана Хиираги позволить себе не могла. Пыль и песок на зубах уже не скрипели, а волосы приняли привычный пепельно-фиолетовый цвет без оттенка этой чёртовой пыли. Влажные пряди прилипли к шее и спине, но это было даже приятно. Никогда в жизни Шиноа не приходилось так долго смывать с себя грязь. Наконец убедившись, что каждый участок кожи чист до скрипа, девушка выключила воду и, шлёпая босыми пятками, вышла из душа, обернув сегодня особенно пушистое полотенце вокруг тела. По-хорошему, упасть бы сейчас на кровать прям так. И плевать, что подушка намокнет, а волосы утром превратятся в воронье гнездо. Нижний ярус кровати, который занимала Шиноа, казался таким уютным, что она значительным усилием воли заставила себя одеться и, стянув мокрые волосы в тугой хвост, покинула комнату. Время приближалось к полуночи, поэтому приходилось вести себя максимально тихо и незаметно, иначе не избежать наказания за нарушение режима. Хотя, скорее всего, дежурная по этажу беззастенчиво дрыхнет у себя на посту. Усталость, которую принесли с собой члены отрядов, побывавших на задании сегодня днём, распространилась на всех, даже на тех беспечных учениц и учеников академии, которые только числились рядовыми. На деле же, никогда не бывали за стеной, и вряд ли побывают. Шиноа понимала, что новому миру необходимы учёные, учителя, политики, писатели и даже артисты — жизнь должна продолжаться. Но не могла заставить себя смотреть на этих беззаботных оболтусов без толики презрения. Они здесь книжки читают, пока она и ей подобные рискуют жизнями. Девушка мотнула головой, возвращаясь в реальность. Кажется, она задремала на ходу. Все эти мысли заставили её вспомнить о несданной курсовой, и настроение испортилось ещё больше. Вот ещё, какие-то работы писать — и это после того, через что она прошла?! Гоня раздражение, Шиноа неслышной тенью скользнула мимо дежурной внизу и быстро пересекла двор общежития. Идти было недалеко, но она всё равно старалась держаться в тени — только проблем с дисциплиной ей сейчас не хватало. На третьем этаже административного здания штаба горело несколько окон. Судя по всему, в сне себе решила отказать не только Шиноа. Она быстро отыскала глазами нужное окно, и кивнула сама себе. Конечно, он не спит. Уже не прячась, а наоборот намеренно топая, девушка поднялась по лестнице, и свернула в знакомый коридор. Из ближайшей двери высунулась голова Шиньи. — Ты что здесь?.. — начал генерал-майор, но его сестра поднесла палец к губам, а затем заговорщически шепнула: — Секретное задание. Ты меня не видел. Шинья фыркнул и скрылся в кабинете. Само собой, он ей не поверил, но нос в чужие дела совать не стал, за что Шиноа была ему благодарна. Она коротко постучала в предпоследнюю дверь и, не дожидаясь разрешения войти, проскользнула в кабинет, аккуратно закрывая за собой. — Уходи, — безразлично произнёс Гурен, не отрывая взгляда от толстой папки с документами, лежавшей перед ним. Шиноа замерла, глядя на начальника во все глаза. И виной тому была вовсе не его холодность. Подполковник сидел, подперев подбородок кулаком, и очень медленно, почти через силу водил глазами по строчкам. Вместо привычной формы Лунной Демонической Армии, всегда безупречно отглаженной и свежей, на нём была надета потрёпанного вида кофта с широким круглым воротом, из которого выглядывали ключицы. Молодой человек поднял голову, и раздражённо произнёс: — Чего вылупилась? — Я не… Просто… Кхм. Я не знала, что ты носишь обычную одежду, — закончила Шиноа сконфуженно. — Ты думала, я прям в кителе родился? — бросил Гурен, снова теряя интерес к собеседнице. — Что в слове «уходи» тебе непонятно? Шиноа наконец сбросила оцепенение, и прошла вглубь комнаты. Она без разрешения уселась на ближайший стул и с неменьшим раздражением спросила: — Ты чего добиваешься? Знаешь же, что не уйду, пока ты не ответишь. — Значит, я возьму тебя за шкирку и выставлю, — Гурен пожал плечами с таким невозмутимым видом, что Шиноа начала закипать. Она встала, подошла к командиру и опустила ладони по обе стороны от папки, которую подполковник продолжал читать. — Мне вот совершенно безразличны твои приступы гнева, Шиноа, — наконец, папка была отодвинута в сторону, а внимание мужчины сосредоточилось на поздней визитёрке, — Напоминаю, что это ты передо мной отчитываешься, а не наоборот. Вот если бы ты начала немножко думать головой и строить карьеру — глядишь, быстро дослужилась бы хоть до майора. Тогда ещё можно было бы на что-то претендовать. Если ты пришла мне здесь истерики устраивать — не трудись. Я очень устал, и терпеть это не буду. — Я пришла задать вопрос, — спокойно сказала Шиноа, пропустив колкости мимо ушей. — Всего один? Хвала мирозданию, — деланно обрадовался подполковник. — Да, всего один: что происходит? — девушка подняла палец вверх, упреждая комментарии, и продолжила, — Только не ёрничай, я тоже очень устала. Гурен отодвинулся от стола и встал, привычно засовывая руки в карманы тёмных брюк из тонкой ткани. Мужчина подошёл к окну, и минуты полторы смотрел на улицу пустым взглядом, а потом потянул за ручку, откидывая раму. — Душно, — пояснил он, хотя никакого вопроса не последовало. — Не трать моё время, я очень спать хочу. — Я твоё? Ну-ну. Сядь и замолчи. Дай подумать. — О чём? — недовольно осведомилась Шиноа, — Как бы поубедительнее соврать? — Ага, — беззаботно кивнул Гурен. Сержант тихо рассмеялась. Она попыталась стянуть с волос резинку, но это оказалось не так-то просто. В первый раз за всё время сегодняшнего визита хозяин кабинета смотрел на гостью с интересом. Наконец, борьба увенчалась успехом, и всё ещё влажные волосы рассыпались по плечам Шиноа. — Это зачем? — с ноткой любопытства осведомился Гурен. — Чтоб досохли, — девушка встряхнула головой, приводя локоны в живописный беспорядок. — Твоя ложь меня не интересует, врать я и сама умею. Давай, как есть. — С какой это стати? — Да с такой, что я, как представительница семейства Хиираги, имею право знать. — Нихрена ты не имеешь, дурочка, — снисходительно произнёс Гурен. — Вот подрастёшь, добьёшься чего-то, войдёшь в совет — тогда и поговорим, усекла? Шиноа закусила нижнюю губу, и Гурену показалось, что она сейчас заплачет. Но он ошибся — девушка засмеялась, звонко и весело, словно он рассказал какую-то шутку. Подполковник вскинул брови, но Шиноа всё никак не могла успокоиться. Озадаченный, он нетерпеливо спросил: — Что я смешного сказал? — Ты… ха-ха-ха, прости. Хи-хи, — девушка поджала губы, чтобы не смеяться, — ты когда из себя начальника разыгрываешь — ну, умереть, какой смешной. — Уйди, а? — Гурен обошёл стол и достал из шкафа бутылку, которая была Шиноа хорошо знакома. — Не расположен я что-то твои выходки терпеть. И я на самом деле твой начальник, нахалка ты мелкая. — Уйду, — с готовностью кивнула сержант, — вот ты мне всё расскажешь, и сразу уйду. Она немного помолчала, наблюдая, как он наполняет свой бокал. — Я тоже хочу. — Тебе нельзя, ты ещё маленькая. К тому же, этот виски на тебя плохо влияет. — Я буду себя хорошо вести, обещаю. Гурен вздохнул и достал второй бокал. Шиноа забрала у него из рук свою порцию и устроилась на длинном диване, стоящем у противоположной стены. — Раз уж ты не собираешься со мной разговаривать, я просто посижу и подействую тебе на нервы. Она знала, что несмотря на все громкие заявления про «выставлю», Гурен её и пальцем не тронет, а заставлять его нервничать было невероятно приятно. Минут пять подполковник старательно делал вид, что не замечает присутствия посторонней в кабинете, и Шиноа уже начала засыпать. Она твёрдо решила, что упрямства ей хватит, и пока он не скажет, ради чего всё было затеяно, она не уйдёт. Заметив, что девушка сползает по дивану, опасно наклоняя полупустой стакан, Гурен сдался. Эта глупая упрямая девчонка действовала на него как-то странно: с одной стороны, жутко раздражала одним своим видом, а уж когда рот открывала — хоть стреляйся. Но с другой, он не мог заставить себя не думать о том, где она и что с ней. Даже сегодня, когда она орала на него в присутствии всех этих людей, его людей, он хотел её ударить, чтоб замолчала, но ещё больше — взять и вынести из зоны, где она могла задохнуться. Когда она ушла, гневно сверкая глазами, он испытал облегчение — она больше не дышит этой гадость. Он жутко злился оттого, что она задавала правильные вопросы, попадающие в самую точку. Что суёт нос не в своё дело. Но ещё больше оттого, что ему на это не плевать. Молодой человек осторожно забрал стакан из безвольной руки и поставил на пол рядом с диваном. Тронул её за плечо, чтобы разбудить. Шиноа встрепенулась и пару секунд приходила в себя. — Ладно, задавай свои вопросы. Только если я не знаю ответа — я не знаю, и не допытывайся. — Хорошо, — сонно согласилась Хиираги. Она повела плечами, отгоняя сон. — Вопрос первый: что это за вирус и откуда он взялся? Гурен потёр переносицу, затем взъерошил волосы на затылке, и, наконец, заговорил: — Это два вопроса, вообще то. Вампиры разработали вирус на основе того, что было украдено из нашей лаборатории. — Откуда такая уверенность, что болеют только дети? — Проверено на добровольцах. — С нашей стороны? — Да, это же наша разработка. – Так я себе и вижу детей, добровольно соглашающися на опасные эксперименты, ага. Про то, что ребёнок вырастает в бессмысленного взрослого, спрашивать не стану — тут и так понятно. Вы проверяли. Какого возраста сейчас эти добровольцы, сколько лет идут исследования? Гурен коротко мотнул головой. – Не знаю, это не мой эксперимент. — Почему вампиры оставляли этих детей? Ну, которые нам попались. — Они были слабы и больше не могли идти. — Как распространяется вирус? — Через слюну и кровь. Шиноа окончательно проснулась и начала соображать. На лице той бедной девочки была кровь. Вряд ли она с кем-то дралась. Скорее всего, вампиры просто поят людей кровью — для них это самый простой и естественный выход. — Самый главный вопрос: кто взорвал ту лабораторию? — Тоже не знаю. Пока точно непонятно, собираем данные. Шиноа с досадой прикусила губу. Конечно, он ей не скажет. Она была удивлена, что это он вообще столько рассказал. — Много заражённых? — Не знаю. — Вампиры этим болеют? — Не знаю. — Не может этого быть! Вы наверняка ставили опыты! — Я что, непонятно говорю? — вот теперь всё вернулось на круги своя. Гурен снова стал собой. А то его мягкая версия Шиноа даже настораживала, — Я. Не. Знаю. Сказал же, не докапывайся. И это не мой эксперимент! Он с раздражением откинул со лба прядь, невесть как выбившуюся из идеально уложенной чёлки. Даже сейчас, даже без формы, о волосах Гурен не забывал. — Всё, я ничего больше не скажу. И если ты хоть кому-то… — он не договорил. В кабинет деликатно постучали. Из-за двери послышался голос Шиньи: — Я захожу, — сообщил он и толкнул дверь. — Я тут подумал, раз ты тоже не спишь, не выпить ли нам чего-нибудь? Чтоб потом без снов, — будто не замечая присутствие сестры, произнёс он, красноречиво потрясая бутылкой розового вермута. — О, я гляжу, ты уже начал. И без меня? Тоже мне, друг, — насупился Хиираги. — Я пошла. Спокойной ночи, или как там… — пробормотала Шиноа, вставая с дивана. — А, сестрёнка! — притворно обрадовался Шинья. А затем, вмиг посерьёзнев, спросил, — Серьёзно, Гурен? И эта сестра тоже? — Я… Нет! Мы просто разговаривали! — выпалил подполковник. — Спокойной ночи, Шиноа. И всё должно остаться между нами. Шинья, я не то хотел сказать. Дай сюда бутылку. Назад сержант шла уже не таясь. Давно перевалило за 2 ночи и все спали сном праведников. Она села на свою кровать и с наслаждением откинулась навзничь. Он рассказал ей. Мало, но всё-таки. Почему? Она наконец заслужила его уважение? Как ни крути, они были друзьями. Она десятки раз прикрывала его спину, да и он в долгу не оставался. Что ж, теперь главное — не упускать момент. Она выяснит всё. Шиноа закрыла глаза и приготовилась провалиться в сладостное небытие, но перед внутренним взором всплыл широкий ворот и ключицы. На смену им пришла непослушная прядь. Затем ехидная улыбка, сменившаяся мальчишеской озорной. И потом всё исчезло. Последнее, о чём Шиноа успела подумать прежде, чем заснуть: «и эта сестра тоже».