Грех

      После последней ночи я смог прийти в себя только к обеду. И то не полностью. У меня было ощущение, как будто из меня выпили все соки. Тело не хотело слушаться, а мозг только и думал, что о Нём. Но как бы это не было противоречиво, захотелось как-то чаще посещать землю без спроса Господина, чтобы получать такие вот "наказания".       Но одно дело, когда тебя проучают долгим сексом и совсем другое, когда тебе грозит заточение в Аду на пятьдесят веков.       Кое-как я соскреб себя с теплой кровати, сразу же направляясь в ванну. Зайдя в небольшое помещение, я в ступоре замер у зеркала и просто ахнул от увиденного. Синяки и протяжные царапины покрывали всё тело. Шею, грудь, бедра, руки.       — Библейская картина...       Вздрагиваю и вижу в отражении Господина. Он с довольным видом потягивал что-то из кружки, оценивая своё творение.       — Дим, я, конечно всё понимаю, но как я с этим вот, — указывая на своё тело, говорю я, — буду совращать невинную душу?       — Стоило нам один раз потрахаться и из "Господина", я сразу превратился в "Диму", — смеётся Он, подходя сзади.       Я в ответ только фыркаю.       — Кстати большое упущение, что мы раньше этого не делали.       Господин нежно целует меня в плечо и кладёт тёплую ладонь на талию.       Он в чёрных брюках и рубашке, я же абсолютно голый. Это возбуждает...       — Может быть Вы простите меня, — говорю нежно, разворачиваясь к Господину, — я же знаю, что Ваше милосердие не знает границ...       Улыбаюсь и кладу руки Ему на шею. Господин улыбается в ответ, ведёт кончиками пальцев по моему позвоночнику, еле касаясь.       — Пожалуйста... — шепчу в самые губы, хочу поцеловать, но Дмитрий уклоняется, смотря на наручные часы.       — У тебя осталось десять часов, — твёрдо говорит Господин, отстраняясь.       — Вы злой, — хмурясь и выпячивая нижнюю губу, говорю я.       — А ты ленивый, это грех, кстати, в Аду сгоришь, — после этих слов Господин заливается громким смехом.       — Я не ленивый, я пытался схитрить!       — Не на того напал. Я пошёл работать, а с тебя душа, — указывая на меня пальцем, говорит Дмитрий. — Постарайся не облажаться.       — Как скажете, мой Повелитель! — наигранно торжественно говорю я, кладя руку на сердце.       — Когда-нибудь я пойму, почему ты мой любимчик, но точно не сегодня.       Господин мягко улыбается, притягивая меня ближе. Закрываю глаза, тёплые губы мужчины находят мои. Нежно. Чувственно. До дрожи. Этим поцелуем Он будто бы вдыхает в меня новую жизнь.       Но вдруг становится холодно. Любимые губы и руки пропадают. Слышу как громко хлопает входная дверь и тяжело вздыхаю. Сегодня предстоит тяжелый день. Найти чистую невинную душу не так просто, как хотелось бы. Тем более, что в это понятие входит куда больше, чем просто девственность тела. Человек, которого я ищу, должен быть чист мыслями и поступками.       Только вот, как такой святой купится на мои соблазнения, когда у меня всё тело покрыто засосами, остается загадкой. Поэтому сразу же после того, как я принял душ и смыл всё то, что осталось после ночи с Господином, я отправился на поиски подходящей одежды, которая бы скрыла всё это безумие.       Как и следовало ожидать, в доме Господина была огромная гардеробная. Черные костюмы и рубашки, кажется, заполняли всё пространство. Более того, они все были одинаковыми. Перспектива ходить весь день в черном классическом костюме вообще не возбуждала, поэтому я решил продолжить поиски. Но тщетно. Большая часть ящиков и шкафов была пуста.       Обреченно вздохнув, снимаю с вешалки первую попавшуюся черную рубашку. Надо сказать, что с моими чёрными джинсами она смотрелась очень даже ничего.       Оцениваю свой вид и решаю закатать рукава.       — Ну что же, я иду за тобой, душа моя, — подмигиваю своему собственному отражению и отправляюсь на поиски.

***

      Когда я только начал свою охоту, я был в приподнятом настроении. Мне казалось, что я найду то, что мне нужно, не успев выйти из дома. Но всё оказалось куда сложнее.       К вечеру я успел пройти все стадии принятия неизбежного...       Я отрицал. Отрицал вероятность того, что душу мне сегодня не найти. Ну не может же быть такого, что невинных светлых людей уже не осталось.       Я злился. На себя за невозможность выполнить то, о чем просят. Да и на весь мир, просто потому, что дело не во мне, а в грёбаных людях, которые не хотят вести порядочный образ жизни и думать о светлом.       Я торговался. Торговался с самим собой, пытаясь придумать для себя менее ужасную участь. Можно ведь испортить девственное тело. И я даже нашёл подходящую жертву. Юную миниатюрную красавицу с кудрявыми русыми волосами. Но мысли этой куколки просто убили меня наповал. Даже я не способен придумать такой изощренный сюжет для порно.       Депрессия. Знаете, что такое заточение в Аду без права выхода? Скорее всего не знаете, но я вам расскажу. Это постоянная работа без права отдыха. Грешных душ у нас в доме завались и каждую нужно наказать. Мучить днями напролёт. И не сказать, что это очень уж увлекательное занятие. Плюс ко всему обстановочка у нас там не прям чтоб уютная. Духота, смог и не самый приятный запах жжёной плоти и волос.       Смирение. Я просто смирился со своей участью. Душу мне не найти. Господин меня накажет. Мне ещё повезло, что запрут меня в аду не на вечность...       Плюхаюсь на край скамейки напротив какого-то искусственного прудика, рядом с которым стоял невысокий желтый дом.       — Мне конец... — чуть ли не вою я, упираясь локтями в колени и запуская пальцы в волосы.       Шум раздражает. Мимо проезжают машины, громко смеются дети, прохожие разговаривают, чужие мысли как рой пчёл жужжат в голове. В висках пульсирует, зубы сжаты, тело потряхивает от напряжения. Складывалось ощущение, что еще немного и я просто начну тлеть, внутри всё горело синем пламенем.       Перед глазами мелькают картинки, словно видения. Высокий худой мужчина стоит спиной ко мне, начинает разворачиваться, но в голове сразу возникает другая картинка. Зеленые глаза, смотрят нагло, не боятся. Один миг и чернота. Тишина вокруг становится настолько давящей, что в ушах начинает звенеть. Поднимаю голову, озираясь вокруг. Мимо пробегают дети, будто в замедленной съемке. Они смеются, но я их не слышу.       Складывалось ощущение, будто я на самом дне океана, пытаюсь плыть вверх к воздуху. Тяну руки вверх, отталкиваюсь ногами, но толща воды давит, кислород стремительно заканчивается, а плыть быстрее не в моих силах. Но вдруг что-то невидимое крепко берет меня за руку и тащит вверх, помогая выбраться.       Никотин. В нос вдруг ударяет резкий запах сигаретного дыма. Вдыхаю его полной грудью, понимая, что всё это время я не дышал вовсе. Почему-то захотелось плакать от неимоверного облегчения.       Я нашёл то, что искал...       — С вами всё в порядке? — парень мягко кладёт мне свободную руку на плечо, пытаясь заглянуть в лицо.       — Теперь да.        Кажется, тогда над его головой я увидел нимб. Передо мной было солнце. Тёплое, яркое и искреннее. Передо мной была луна. Загадочная, манящая тусклым светом. Передо мной был чистый зелёный лес с запахом хвои. Передо мной было синее море. Глубокое и спокойное, но одновременно с этим пугающее своей мощью...       Этот парень олицетворял всё самое светлое, что было сотворено Господином и Богом.       Многие из вас бы, наверное, даже не поняли, о чём идёт речь. Обычный парень, хмурый с виду, в чёрной толстовке и с зажатой между двух длинных пальцев сигаретой.       Но я вижу намного больше. Слышу его мысли, чувствую тепло, исходящее от него. Чистый. Как вода в горном роднике, как белый альбомный лист, как первый снег...        — Извини, я просто испугался, что тебе плохо, — с мягкой улыбкой говорит парень, убирая руку с моего плеча.        — Это ты извини, что напугал, — усмехаюсь я, выпрямляясь.        — Антон, — спокойно говорит парень, протягивая руку вперёд.        Меня, честно признаться, это даже поразило. Я привык к недоверию. Из века в век я приходил на землю, и каждый раз я сталкивался с ним. Люди не могли так просто и искренне протянуть руку вперёд, показать свою открытость к общению.        А вот Антон смог, без лишних мыслей и сомнений...        — Не думал, что москвичи могут быть такими дружелюбными, — честно говорю я, пожимая парню руку. — Арсений.        — А я и не москвич, — ещё шире улыбается Антон, поднося сигарету к губам и затягиваясь. — Я из Воронежа.       — Никогда там не был! — делаю удивленный и заинтересованный вид, чтобы ещё больше расположить парня к себе, — Сам вот из Петербурга вырвался в Москву.       Так и началось моё общение с Антоном. Антоном Шастуном родом из Воронежа. С молодым человеком, у которого бесчисленное количество колец и браслетов на руках. У которого невероятная харизма и большие цели в жизни.       Антон был такой по-детски наивный, что внутри меня всё трепетало. Мне так хотелось прижать его худое тело к себе, нежно целовать его красивые руки и зарываться пальцами в волосы цвета пшеницы. Ни о чём большем и речи не шло. И тогда я понял всё коварство просьбы Господина.       Я должен был доказать свою преданность Дмитрию, переступив через себя, сделав то, чего делать я совсем не хотел. У меня было ощущение, будто мне приказали убить новорождённого младенца на глазах матери или забрать последнее, что было у бедняка.       Я уже подумывал бросить всё к чёртовой матери и отсидеть этот несчастный срок в аду. Да, Господин накажет меня. Да, он будет злиться. Но я вечен, а Антон нет.       Меня рвало на части от безысходности, но я должен был выбирать.       — Арс, у тебя точно всё в порядке? Мне кажется, тебя что-то мучает так сильно, что ты сейчас пойдешь утопишься.       Парень берет меня за локоть, останавливая посередине улицы, по которой мы шли. Уже стемнело, повсюду горели фонари. Людей вокруг было немного.       — Что случилось? — ещё раз мягко спрашивает Антон, участливо глядя мне в глаза.       — Я - Похоть, то есть Грех, который без спроса Дьявола пришёл на землю. Он об этом узнал и сказал найти для него невинную душу. Невинная душа - ты. Теперь мне нужно тебя совратить и поиметь так, чтобы ты выл. Я, конечно, могу этого и не делать, но тогда путь на землю мне на очень сильно длинное время закрыт, вот...       Выпаливаю я эту тираду, следя за реакцией зеленоглазого. Он какое-то время смотрит на меня с выпученными глазами, но в один миг заливается громким смехом.       — Мне, конечно, говорили, что петербуржцы немного того, но я не думал, что настолько, — сквозь смех говорит Антон. — Ну а если серьёзно?       — Я абсолютно серьёзно, — без тени улыбки говорю я.       — Ладно, докажи, что ты Похоть, — парень скрещивает руки на груди и с вызовом смотрит мне в глаза.       Ребёнок. Какой же он ребёнок. В нём наглость, интерес и абсолютное отсутствие чувства страха. И вот мне, как существу с огромным жизненным опытом, приходится делать выбор. То ли оставить мальчика в покое, то ли выпороть за то, что позволил усомниться во мне.       — Всё с тобой понятно, актёришка, — усмехается Антон и выпрямляется. — Увидимся в следующей жизни.       Парень разворачивается и уходит от меня, что-то бормоча себе под нос.       Но теперь настало моё время усмехаться. Кажется этого юнца надо брать нахрапом. Благо у меня для этого были все возможности.       — Стоять, — тихо говорю я, не дав Антону зайти за угол здания в конце улицы.       Парень резко останавливается, смотря перед собой.       — Посмотри на меня, — эти слова зеленоглазый услышал в своей голове.       Не многим удаётся испытать на себе эти ощущения. Когда твоё сознание чисто, но своё тело контролировать ты не можешь. Именно это сейчас чувствовал Антон, разворачиваясь ко мне.       Я медленно начал идти навстречу к парню. В его голове, словно загнанные звери, метались мысли. Он хотел бежать, но не мог, потому что я держал его на месте.       — Ч-что ты делаешь? — сдавленно спрашивает Антон, когда я подхожу к нему достаточно близко.       — Ты попросил доказать, я доказываю, — усмехаюсь я и ладонью провожу по нежной щеке парня. — Какой же ты красивый...       — Отпусти меня, — зажмурившись, просит Антон.       — Не могу, — пожимаю плечами я. — Ты нужен мне. Но не волнуйся, это только на пару часов.       Парня бьёт мелкая дрожь.       — Ты вроде говорил, что в гостинице живешь? — мягко спрашиваю я, выравнивая складки на кофте Антона. — Отведешь меня туда?       Зеленоглазый стойко молчит, стараясь не смотреть мне в глаза.       — Видишь это? — я расстегиваю верхнюю пуговицу своей рубашки и отодвигаю ворот в сторону, демонстрируя синяки и царапины на ключицах. — Это сделал со мной прошлой ночью Господин, и если ты не будешь слушаться, я сделаю с тобой то же самое.       Антон тяжело сглатывает, смотря на ещё не зажившие царапины.       Я легко могу заставить парня отвечать мне и довести нас до номера отеля. Но это не является моей целью.       — Ну так что? Будешь хорошим мальчиком и отведёшь меня к себе или будем по-плохому? — улыбаясь, спрашиваю я.       — Я отведу, — опуская голову вниз, отвечает Антон.       И он повёл. Еле переставляя ноги и пытаясь унять дрожь в теле. Парень боялся смерти. Но это было последнее, чего он должен был бояться сегодняшней ночью.       В отель нам удалось зайти тихо. Хотя у Антона и возникла мысль завопить во всё горло о помощи. Но встретившись со мной взглядом и увидев, как я отрицательно качаю головой, парень сразу же передумал.       Когда мы зашли в номер, он совсем потерял какую-либо надежду на спасение. Только испуганно следил за моими движениями, стоя посередине комнаты.       — Тебе не нужно бояться меня, Антон, — включая небольшой светильник на столе, говорю я.       — Сложно не бояться человека, который собирается тебя изнасиловать.       Зеленоглазый садится на край кровати, опуская голову. У меня же от этого сжимается всё внутри, а сердце начинает биться чаще. Я встаю на колени прямо перед Антоном, приподнимая его голову за подбородок.       — Если я тебя просто изнасилую, твою душу я забрать не смогу, понимаешь, — смотрю прямо в испуганные зеленые глаза, — я подарю тебе то, что никто никогда не сможет тебе дать.       — У меня уже был секс, — усмехается парень.       — Если бы всё было так просто, — улыбаюсь я в ответ, — я подарю тебе желание, жажду, Похоть. Ты будешь вспоминать меня, хотеть повторить, искать меня повсюду. В мужчинах и женщинах. Всю жизнь, Антон...       Последние слова я говорю в самые губы зеленоглазого и, не сдержавшись, оставляю короткий поцелуй на шершавых губах.       — Доверься мне... — шепчу я.       Мне кажется, даже змею искусителю не было так сложно, как мне сейчас. Антон всё еще боялся меня, но оттолкнуть не хотел, хотя мог. Он продолжал держать меня близко к себе, смотря в глаза. Я чувствовал его дыхание, а он моё. Кажется, мы даже слышали биение сердец друг друга.       — Докажи, что тебе можно верить, — сквозь страх, нагло ухмыляясь, говорит парень, заставляя огонь гореть у меня в груди.       — Опять ты делаешь это, — тихо смеюсь я, начиная пылко целовать чужие губы.       Через этот поцелуй я понял, что Антон просто смирился. Ну либо просто любопытство и нахальство взяли верх над страхом и недоверием. Он отвечал на каждое моё движение губ и языка искренне, без стеснения, будто бы говоря: "Будь что будет".       Отстраняюсь и перехожу нежными поцелуями на шею Антона, начиная его раздевать. Парень шумно дышит, зарывается пальцами в мои темные волосы и прижимает крепче.       Тело зеленоглазого было чистой воды эстетикой. Кожа бледная и нежная, от каждого моего прикосновения покрывающаяся мурашками. Я старался запечатлеть свои поцелуи на каждом сантиметре его тела. От лица до шеи, от шеи до ключиц, от ключиц до груди, от груди до живота, от живота до бёдер.       Антон забирается дальше на кровать, утягивая меня за собой. Седлаю его и беру его лицо в свои руки, целуя так пылко, как только могу.       Но каково было моё удивление, когда я почувствовал крепкую хватку рук парня на своих ягодицах.       — Ну что, уже не страшно? — спрашиваю я в самые губы парня, ловя его усмешку.       — Не каждый день удаётся полапать саму Похоть за задницу, — нагло заявляет Антон.       — И то верно.       Отстраняюсь и сажусь ровно на бёдрах парня. Медленными томительными движениями начинаю расстёгивать рубашку, смотря в зеленые голодные глаза.       Развожу чёрную ткань в стороны, открывая вид на бледную искалеченную грудь.       — Кто-то явно не хотел, чтобы ты кому-то достался, — задумчиво говорит Антон, длинными пальцами ведя по царапинам, отчего моя кожа покрывается мурашками.       — Но я так понял, ты любишь идти против правил, — усмехаюсь я и кидаю рубашку на пол.       — Терять теперь уж точно нечего, — выпаливает Антон и приподнимается, чтобы иметь возможность поцеловать.       Поцеловать губы, ключицы, покрытые синяками, исполосованную царапинами грудь. Он был так заботлив и нежен, что мне казалось, его губы способны излечить мои раны.       Каждое наше движение было правильным. Словно отрепетированным раньше. Губы в губы, кожа к коже, вздох за выдохом.       — Да сколько ты будешь меня пытать? — на выдохе спрашивает Антон, пытаясь перехватить инициативу и потереться пахом о мои бёдра. — У тебя вроде как время ограничено...       — Хитрый мальчишка, — усмехаюсь я, опускаюсь ниже и стягиваю с парня оставшиеся на нём нижнее бельё.       Парень даже ненадолго обрадовался, что я перешёл к более важным и интересным действиям. Но длилось это ровно до того момента, как я начал медленно, горячо и томительно пытать его своими руками и ртом.       Антон извивался подо мной, как змеёныш, сгорая от желания. Ему было мало каждого моего касания, каждого поцелуя, каждой мокрой дорожки от языка.       Он пытался направлять меня, чтобы я взял его член глубже, и сам поддавался бёдрами, насаживаясь на пальцы. Но ему было чертовски мало. Ему хотелось сгореть заживо, а он лишь томился в печке.       Но таков и был мой замысел. Я хотел довести Антона до белого каления, до лёгкой дымки перед глазами. Мне нужно было, чтобы в его сознании было только желание и ничего кроме него. Чтобы он был согласен на любое безумство и шёл на него добровольно.       — Любовь моя, ты чувствуешь? — говорю я в самое ухо Антона и покачиваю бёдрами, имитируя половой акт, — чувствуешь, как всё внутри тебя горит и просит лишь об одном?       — Да, — выдыхает парень, поддаваясь моим движениям.       — После этой ночи ты уже не будешь принадлежать себе, Антон, — твёрдо говорю я, смотря в ошалелые зеленые глаза.        Парень даже ничего не отвечает мне. Только резко переворачивает нас обоих, садясь на мои бёдра.       Когда же Антон сам начал насаживаться на мой член, я понял, что не ошибся, выбрав именно этого мальчишку.       Моя задача выполнена. Его душа теперь отдана пороку. И это был его личный выбор.       Прижимаю горячее мокрое тело Антона к себе, вдыхая в себя каждый его стон. Как утопающий вдыхает кислород, как наркоман кокс.       Зеленоглазый уверенно движется вверх вниз, закинув руки мне на плечи. Мысли Антона сейчас были наполнены чистым кайфом. Пошлым, жарким, отборным кайфом. Мне же только оставалось разделить с ним это удовольствие и таки принести обещанный мной подарок.       Антона бьёт крупная дрожь, и он кончает, оставляя вязкие белые капли на наших животах.       Укладываю парня на спину, нависаю сверху и прижимаю его руки над головой.       — Ну что, теперь приступим к делу? — усмехаюсь я, смотря в не понимающие ничего глаза Антона.       — Что? — тяжело дыша спрашивает парень, сразу же захлебываясь стоном.       Поменяв угол проникновения, начинаю безжалостно входить в Антона, не давая тому и секунды на передышку.       Пусть горит, пусть задыхается, пусть просит ещё, пусть тонет в этом океане желания. Я дам ему всё это, я здесь сегодня ради него.       Мы оба прокляты. Мы оба отвернулись от правил.       Конечно, Антон сможет вымолить свою душу обратно. Но для этого ему придётся отказаться от самого себя и задушить в себе грех. Сделать это сложно, практически невозможно.       Но в эту ночь я точно знал, что теперь мы с Антоном связаны надолго...