Грехи Нефариуса

Aut vincere, aut mori

В мрачном баре не стало веселее даже после пятой пинты пива. Музыка здесь вгоняла в тоску — если не в сон, — так что Авалайн, пришедшая отдохнуть после тяжелого дня, не могла назвать свою вечернюю вылазку удачной. Скучающе наблюдая за тем, как бармен разливает напитки посетителям, и почти не слушая беспечную болтовню Элизабет, она беспрерывно прокручивала в голове утренний допрос и все думала, где же успела так проколоться, что ей заинтересовался следователь. Невозмутимый, рассудительный, едва ли он придал бы значение дурным манерам допрашиваемой, да и остальные, кто так или иначе знал вспыльчивую натуру Авалайн, подтвердили бы, что она действительно никогда не имела связи с убитой Коул. Безусловно, обе бросались друг в друга взаимными оскорблениями на перерывах или при случайных встречах на улице. Обе соперничали за популярность среди студентов, искали благосклонность у преподавателей, но что с того? Мало ли, сколько неприятелей за всю жизнь насобирала Веста — ни один из них не был способен на подобное убийство. Не общалась же она, в самом деле, с отпетыми психопатами? Авалайн не знала. Если бы располагала такими сведениями, обязательно поделилась ими с полицией, а не корила себя за свой длинный язык. И дернул ее черт хамить следователю, особенно после того, как она неосторожно высказалась в адрес погибшей прямо у дверей его кабинета! Немудрено, что он задумался о причинах ее непристойного поведения и решил организовать повторную встречу. Наверняка готовился застать врасплох; подозревал, что его водят за нос. «Надо же быть такой опрометчивой дурой!» — сокрушалась Авалайн, уткнувшись лбом в барную стойку и тихонько подвывая от злости на себя. Сколько бы Элизабет ни окликала ее или ни говорила, что посетители недоуменно на них оборачиваются, та не обращала внимания и уже начинала потихоньку биться головой о деревянную поверхность столешницы. В конце концов, какая разница, кто на нее пялится? Если и сгорать от стыда — так сразу за все. — Ну, ну... — утешительно хлопала подругу по спине Элизабет. — Последние мозги вылетят, а у кого потом я буду списывать? Ты только примерно учиться стала, а теперь хочешь лишить меня единственной радости в жизни? — Да какая учеба, Бет?! — негодующе вскинулась Авалайн, в кои-то веки услышав, что ей говорят. — Меня скоро в тюрьму загребут или в дурку! — Понятно, — безразлично кивнула головой Элизабет и тут же повернулась к заинтересованному размолвкой бармену. — Нашей красотке больше не наливать, хорошо? — Бет... — Вы точно ничего в пиво психотропного не добавляете? — Бет! — Да, душенька? Авалайн сдерживалась из последних сил, чтобы не наброситься на хитро улыбавшуюся Элизабет, которую, похоже, эта ситуация раззадоривала все больше с каждой минутой. В отличие от подруги, та никогда не драматизировала и легкомысленно забывала даже самые острые конфликты, возникавшие в жизни. Неудивительно, что порой им было трудно настроиться на одну волну. — Совсем тебе меня не жалко, — осуждающе сказала Авалайн. — Разве не видишь, как мне плохо? — Вижу. Что ты напридумывала себе проблем! — отчаянно развела руками Элизабет и пустилась в рассуждения: — Никак тебе спокойно не живется! Сначала вечная грызня с Лэнгхофф, Коул, Харпером; проблемы на личном фронте, а сегодня утром — вообще черт-те что! При всем этом я очень сомневаюсь, что тебя так уж заботит чужое мнение, но почему тогда ты продолжаешь хмуриться — хоть убей, не понимаю! Авалайн тяжело вздохнула, отвернувшись к стене. Объяснить хаос, поселившийся в ее голове, постороннему человеку было на удивление сложно, пускай она сама отлично знала причины своего беспокойства. Да и потом, если бы все решалось задушевными разговорами с друзьями, разве чувствовала бы она себя сейчас настолько паршиво? — Пора бы уже вам смириться с моей ничтожностью. — Опять старая песня, — пробурчала Элизабет, устремляя усталый взгляд в потолок. — Люцифера встретила, да? — Да, но дело почти не в этом. Он лишь столкнул меня с пути, по которому я так долго шла. Даже не представляю, как теперь буду выносить саму себя. — Давай, рассказывай! Я умираю от любопытства! — Нечего рассказывать, Бет, — горько усмехнулась Авалайн, с неудовольствием отмечая, что ей стало невыносимо смотреть в глаза беззаботной — и оттого счастливой — подруге. — У Люцифера отныне новые заботы. Для меня в них места нет. — Может, прекратишь жонглировать загадками? — У меня есть только два проклятых слова: Исбьорг Лэнгхофф. Элизабет ожидаемо нахмурилась. Похоже, где-то в глубине души она подозревала, что это имя рано или поздно обязательно всплывет. — И как я сразу не догадалась? Хорошо бы ты еще мысль продолжила, а то я окончательно потеряюсь. Что Лэнгхофф натворила на сей раз? Слишком долго тупила в стену? — Ты не понимаешь, — с затаенной угрозой промолвила Авалайн, все сильнее сжимая в руках кружку. — Она меня нереально бесит. — Ты права, — выдохнула Элизабет, — не понимаю. Потому что ты никогда не объясняла. — Не объясняла! — с издевкой хохотнула Авалайн и, наконец, набралась решимости посмотреть подруге в глаза. — А ты видела ее взгляд? Видела, как она на меня смотрит? Элизабет хотела ответить, что ее, скорее, больше волновало, с каким любопытством на них таращились посетители, но из нежелания нагнетать обстановку лишь покачала головой. Она вообще предпочла бы перенести душещипательный разговор в другое место — не в пример Авалайн, которая совершенно наплевала на правила приличия и уже успела разбушеваться на весь паб. — Точно так же смотрел на меня Люцифер, когда кинул! — негодовала она. — Отстраненно, презрительно, уничтожающе — словно хотел стереть меня из памяти! Я всегда чувствовала... чувствовала, что он сомневается во мне. Будто я — его ошибочный выбор, будто я не должна была появляться в его жизни. Будто я заняла чужое место... Казалось, вместе с ней стихли остальные звуки, прежде переполнявшие шумный бар. Авалайн, высказав все, что копилось внутри так долго, съежилась в комок и устремила невидящий взор в свое отражение на стеклянной кружке. По щекам стекала черная тушь, нос раскраснелся, мокрые глаза горели от слез. На душе легче не стало. Ни от вырвавшихся наружу откровений, ни от сочувственных взглядов невольных свидетелей ее тоски и горя по несчастливому прошлому. А ведь Авалайн не собиралась взваливать свои печали на чьи-либо плечи; хотела сама разобраться в собственной голове, но в итоге сорвалась и обнажила слабость перед чужими людьми. Снова. Третий раз за день. — По-моему, ты сильно перегибаешь палку, — услышала она сквозь толстый слой ваты в ушах и не сразу поняла, что это голос Элизабет. — Я сейчас задам тебе очень циничный вопрос и, надеюсь, ты не обидишься. Насколько я знаю, Люцифер очень тебя любил, но разве не ты ему изменила? Авалайн, мгновенно протрезвев, со стуком отставила кружку в сторону, лишь бы не разбить ее в порыве ярости. Пиво расплескалось по столу и немного пролилось на одежду рядом сидящему клиенту — что, разумеется, его совсем не порадовало. Мужчина возмущенно ткнул Авалайн в плечо, желая то ли сделать замечание, то ли вовсе устроить скандал, однако как только она обернулась на грубый жест, все бранные слова вылетели из головы. Разгневанная Авалайн точно дышала огнем и выглядела так, будто была готова отправить в нокаут любого, кто еще раз посмел бы бесцеремонно тронуть ее. Элизабет чуть ли не задыхалась от смеха. Она уже и забыла, какой именно вопрос привел ее подругу в такое бешенство — но та не забыла. — Я. Не изменяла, — раздельно произнесла Авалайн тоном, не терпящим возражений. — Прости? — скептически выгнула бровь Элизабет. — Кого же тогда Люцифер нашел в толпе голых мужиков? Ты же рассказывала... — Но я не рассказывала, почему это произошло, — перебила Авалайн все с той же холодностью. — Никогда и никому. Элизабет, понимая, что и сейчас не дождется от нее вразумительного ответа, сдалась без колебаний. Сегодня она достаточно давила на больное и потому поспешила сменить тему, выдвинув своевременное предложение. — Давай еще пива закажу. — Нет, спасибо, — равнодушно отказалась Авалайн. — Башка и так трещит по швам. Мигрень была лишь несущественным дополнением к остальным заботам, но даже такая мелочь не позволяла нормально думать. Наверное, всему виной служил пьяный гомон толпы наряду с раздраженными нервами, так что изначальная идея напиться уже не казалась столь удачной. Ни облегчения, ни ясности мысли она не принесла. Авалайн, хоть и ставшая более податливой под воздействием алкоголя, по-прежнему не могла полностью довериться даже лучшей подруге. Слишком много времени прошло, чтобы вдруг начать оправдываться — да еще и перед людьми, которые к этой правде не имели никакого отношения. Нет уж. Авалайн знала, на чьей стороне истина, но что за прок теперь с нее был? Спохватилась бы раньше — возможно, не пришлось бы сходить с ума от отчаяния, и Люцифер не испытал боль от ее нелепой лжи. «Гордая, упрямая идиотка, — говорила она себе все чаще. — Какого спасения ты ждешь? Ты уже давно сидишь взаперти, и никто не торопится тебя освобождать. Зачем? Ведь ты сама этого не хочешь». — Ох, Авалайн, — вновь отвлекла ее Элизабет. — О чем грузишься? Неужели твою голову опять занимает Лэнгхофф? Или Люцифер? А может, следователь Грене? — Плевала я на твоего копа, — грубо отмахнулась Авалайн, но приставания на этом не закончились. — Значит, дело в Люцифере. — Не буди во мне зверя, Бет. — Ладно... — на долю секунды сдалась Элизабет, а затем ринулась в новую атаку: — Ты не пробовала соблазнить своего принца? Авалайн, прежде сидевшая с хмурым выражением лица, вдруг заливисто рассмеялась — то ли от абсурдности вопроса, то ли от осознания, что ее бывший уж точно не оценил бы подобной выходки. — Соблазнить Люцифера? — переспросила она с веселой улыбкой. — Против такого крепкого орешка даже я бессильна. Он никогда не притронется к девушке, которую презирает. Как ни странно, любовь для него — далеко не пустой звук. Элизабет ненадолго задумалась и, не найдя вариантов, ответила просто: — Мужчина с принципами? Тогда будет сложно, не спорю. Или ты уже сдаешься? — Да как ты не поймешь, Бет? Бороться-то не за что! Раньше надо было соображать. — Тогда влюбись в другого, — не отступала подруга. — Как тебе мистер Грене? — С ума сошла? — А что? — невинно захлопала глазами Элизабет и мечтательно вздохнула. — Ты видела его волевые плечи? Черные глаза, темные кудри, ямочки на щеках... Как представлю — у меня аж сердце переворачивается! — Спасибо за комплименты, мисс Чейни, — внезапно подал голос некто, стоявший у них за спинами. — Я даже смутился. Атмосфера в баре мгновенно изменилась. Создавалось впечатление, словно все посетители вновь уставились на парочку пьяных подружек, которые хоть и понизили тон до полушепота, продолжали оставаться в центре внимания. И если раньше они скорее приковывали взгляды своей ослепительной красотой и дорогой брендовой одеждой, нетипичной для обыкновенных завсегдатаев, то сейчас окончательно заинтересовали кого-то глупыми разговорами. Авалайн опасливо замерла, внезапно вспомнив, что уже где-то слышала этот голос. А вот Элизабет, напротив, заподозрила неладное слишком поздно и беспечно ляпнула: — Да не за что! Ой... Обе вжались в стулья, едва обернулись и увидели веселое лицо сержанта. Красноречие болтливой Элизабет как ветром сдуло, и впервые за долгое время в баре воцарилось относительное спокойствие. — Боже... — судорожно выдохнула Авалайн, хватаясь за сердце. — Моя подруга сумасшедшая, так что забудьте все, что она здесь наговорила. Но сержант Грене, очевидно, и не думал злиться. Вместо того, чтобы заговорить вновь, он невозмутимо сел рядом с девушками, чем жутко взволновал и без того бледную от потрясения Элизабет. — Я, пожалуй, пойду... — залепетала она, торопливо закидывая сумочку на плечо и виновато смотря в глаза Авалайн. — Мне надо готовиться к экзамену! На ее счастье, на эту неумелую отговорку никто не обратил внимания. Элизабет без всяких препятствий собрала вещи и, даже не попрощавшись, вылетела вон из заведения. Едва ли она осознавала, что оставила Авалайн наедине с человеком, которого та хотела видеть меньше всего, и уж тем более не подозревала, что сыграла на руку сержанту. — Неудобно получилось, — без сожаления произнес он, радуясь хорошему началу вечера. Ему вновь повезло любоваться на это прекрасное в своей искренности лицо — хотя сейчас оно и не выражало ничего, кроме смеси ярости и презрения. — Мистер коп, а вы меня преследуете, да? — спросила она, почти не скрывая угрозы в голосе. — Честное слово, я просто люблю спокойные места. Здесь хорошо думается. Ироничный смешок застрял в ее горле. Уж что-что, а многолюдный паб, не предназначенный для полета мысли, язык не поворачивался назвать «спокойным местом». Ни один разумный человек не повелся бы на такую жалкую отговорку — тем более после того, как сержант сам заявил, что добьется очередного допроса, но... устроить его второй раз за день? — Зачем же вы ко мне подсели? — решила не ходить вокруг да около Авалайн. — Думаться будет плохо. Однако сержант не торопился отвечать и лишь продолжал тепло улыбаться. Сейчас он выглядел гораздо добрее, чем утром в отделе, и если бы Авалайн совсем не дружила с головой, точно растаяла от его вдохновенного лица, позабыв, кто перед ней. К тому же в следующую секунду сержант, наконец, подтвердил ее опасения. — Я ведь обещал вам скорую встречу. — Гляжу, вам нравится трепать мне нервы. — Ни в коем случае, — горячо возразил он и вдруг стал каким-то смущенным. — Знаете, по правде говоря, мисс Наварро... я вас подслушивал. «Тоже мне, новость. В этом баре не грел уши только ленивый», — хотелось бы съязвить ей, но Авалайн придумала себе другую потеху. — Мистер коп, — игриво протянула она, ликуя от возможности лишний раз подразнить сержанта, — так все разговоры о вашей порядочности — легенда? Ну и? Сказала ли я что-нибудь такое, за что меня следовало бы отправить за решетку? — А вам так хочется попасть в тюрьму? — подыграл ей сержант, нисколько не задетый откровенным ехидством. — Только если окажусь там с вами. Авалайн не сомневалась, что может в любой момент справедливо поплатиться за хамство, но чего она никак не ожидала — это услышать безудержный смех полицейского, который еще недавно казался глубоко несчастным, холодным человеком, находившим утешение лишь в своей работе. С другой стороны, разве он когда-то реагировал на ее причуды иначе? Ведь Авалайн не впервые позволяла себе колкости в разговоре с сержантом, и если бы он действительно желал заткнуть наглую девчонку за пояс, давно бы это сделал. Неужели нашел в ней развлечение? — Простите, — словно в опровержение ее мыслям, извинился сержант. — Вы так привязаны к Люциферу, что невольно переняли у него все повадки. Смотрю на вас, а слышу его. Подозрения и растерянность сменились ужасом. В который раз за день Авалайн почувствовала себя такой уязвимой, что хотелось зарыться под землю, где никто бы ее не достал: ни знакомые, ни родственники, ни это проклятое имя — Люцифер. Откуда, черт побери, сержант его знал? — Вы что, друзья? — едва преодолевая потрясение, спросила она. — Несколько лет назад работали вместе. Помнится даже, он как-то рассказывал о вас — да с такими горящими глазами! Теперь я начинаю понимать, почему. Сержант скользнул оценивающим взглядом по ее тонким рукам, длинным каштановым волосам, а затем — по вытянутому лицу. Как Авалайн не стеснялась в выражениях — так и он пытливо, будто ученый, выискивал в ней каждую деталь, на которой можно было бы заострить особое внимание. Изящество, внутренний стержень и вместе с тем — абсолютное неприятие правил приличия приводили его в восторг, хотя, наверное, не стоило восхищаться банальным нахальством. — Довольно, мистер коп, — предупредительно вскинула ладонь Авалайн, недовольная излишним интересом к своей персоне. — Хотите что-то спросить — валяйте. Нечего мне зубы заговаривать. — Ладно, — вмиг посерьезнел сержант и подвинулся к ней ближе. — Расскажите, что знаете о бурном увлечении Люцифера. Почему он преследует мисс Лэнгхофф? Авалайн тяжко вздохнула, понимая, что при всем желании не отделается от воспоминаний о первой любви. Мир словно сошел с ума: мало того, что каждый мечтал ткнуть ее носом в прошлое, разбередить старые раны, так еще и Исбьорг Лэнгхофф присоединилась к прочим проблемам! Если уж планета вертелась вокруг сумасшедшей девчонки, почему именно Авалайн должна была отдуваться за двоих? — Пойди разбери вас, мужиков! — презрительно фыркнула она и, чтобы хоть немного унять вновь зарождавшийся стресс, залпом допила оставшееся пиво. — С Лэнгхофф и поговорить-то не о чем — она ж постоянно молчит. Я тоже хотела бы понять, какое Люциферу дело до заурядных баб. Даже к Белариану ходила, но ничего толком не узнала. — Белариан Чезаро? — оживился сержант. — Он самый. Та еще скотина, вечно ищет повод меня поддеть. Вы лучше у него поспрашивайте, потому что мой ответ вас не порадует. — Спасибо. — Спасибо! — передразнила Авалайн и совсем сникла. — Вот ведь... Сержант полиции — и тот за Лэнгхофф бегает... Как будто заняться больше нечем... — У вас есть более интересные предложения, чем можно заняться одинокому мужчине поздним вечером после работы? — Я б сказала, но лучше промолчу, — хмыкнула она и постучала пустым бокалом по стойке бара. — Еще недостаточно пьяна для подобных разговоров. — Понял, — невозмутимо кивнул сержант и повернулся в сторону бармена, по взгляду которого ясно читалось: он просто жаждал увидеть, чем же закончится головокружительная встреча этих двух людей. — Два «Капитан Морган», пожалуйста. Очень уж мне любопытно развязать ваш острый язычок. Авалайн задорно присвистнула, предвкушая веселое продолжение, казалось бы, незадавшегося вечера. Подумать только: еще несколько минут назад она всеми силами пыталась уйти от дальнейших разговоров, а теперь сидела и безропотно смотрела, как ей наливают очередную порцию алкоголя по милости едва знакомого мужчины. Встать и свалить отсюда хотелось все меньше — настолько сержант успел подогреть интерес к себе. Была какая-то чарующая прелесть в том, как много усилий прикладывал полицейский, лишь бы добиться ее расположения. Не каждый день за Авалайн ухлестывали такие видные ухажеры. — Знаете, я ведь могу и оскорбиться, — демонстративно нахмурилась она и отодвинула предложенный сержантом ром. — Напоить даму с целью разболтать — слишком примитивный и даже неприличный ход со стороны умного, порядочного человека. — Поверьте, мисс Наварро, я бы никогда не опустился до второсортных приемов в отношении вас, — галантно заметил он, вновь довольно улыбаясь. — Воспринимайте мой жест как желание угостить яркую, вздорную женщину. Авалайн еле подавила желание рассмеяться — то ли от неоднозначности комплимента, то ли оттого, как сильно ее забавляла эта игра в слова. Конечно же, она ни секунды не позволяла себе забываться в общении с Норвудом Грене — он несомненно преследовал цели, известные лишь ему одному — и потому не знала, что же лучше сделать: отказаться от выпивки или попытаться выяснить, как далеко был готов зайти сержант в своих стремлениях. Он явно решил основательно за нее взяться, но не учел, что его жертва тоже была знакома с хитростью. — Ладно, давайте сюда весь ром, какой только найдете в закромах этого захудалого бара, — махнула рукой Авалайн, с вызовом уставившись на улыбавшегося сержанта. — Гарантирую: всего через час вы с позором удалитесь отсюда, потому что банально не сможете оплатить солидный счет за «яркую, вздорную женщину». Но Авалайн не успела пожалеть о своих выводах или в принципе вспомнить, чего она все-таки добивалась. Напившись гораздо раньше установленного срока, спустя три снифтера рома она уже распевала похабные песни, громко икая через каждое предложение, а после пятого, разгоряченная и красная, начала расстегивать пуговицы на пиджаке. Окончательно ситуация накалилась, когда Авалайн начала приставать к одному из мужчин за дальним столиком — к неудовольствию его жены, — и вполне справедливо схлопотала щелчок по лбу. Наверное, если бы не подоспевший вовремя сержант Грене, маленький конфликт точно перерос в драку, и еще неизвестно, кто бы вышел победителем. Так что он резво сгреб Авалайн и ее вещи в охапку, извинился перед пострадавшими, и под протестующие заявления своей темпераментной партнерши потащил ее прочь из заведения. Тихая ночь мгновенно окрасилась звуками. — Besa mi culo! — ругалась Авалайн, недовольная тем, что поход в бар обошелся без привычной потасовки. — Que carajo quieres? Dejame en paz! — Так не честно, дорогая. Я ведь совсем не знаю испанский, хотя, признаться, язык очень эмоциональный и страстный. О, как же она хотела расцарапать его самодовольное лицо! От того, как оно искрилось мальчишеским весельем, даже трезвость ума возвращалась! Что она наделала? Авалайн пыталась напиться только затем, чтобы стать абсолютно недееспособной и избежать допросов, а теперь ее затолкали в машину и собирались отвезти в участок за неподобающее поведение в общественном месте! «Переиграл, гад, и сказать нечего!» — Я с вами никуда не поеду! — возмущалась Авалайн, яростно колотя водительское сиденье. Пьяные слезы уже подкатили к глазам. — Поедете, мисс Наварро, — с нажимом, но очень спокойно сказал сержант и повернул к ней участливое лицо. — Я отвезу вас домой, к отцу. Никаких фокусов, обещаю. — Домой? — на секунду опешила она, а затем вновь принялась кричать: — Не, не, не! Домой я не вернусь! Опять выслушивать от отца, что нельзя быть красивой и умной одновременно?! Вот уж нет! Никому не следовало знать, какие противоречивые отношения связывали Мануэля Наварро и Авалайн. Она сама порой не понимала, что за человек ее отец, и не могла поручиться за его реакцию, если бы он увидел ее в сопровождении полицейского. Пускай с одной стороны он обожал свою дочь и с детства убеждал, что она самая лучшая, но с другой — любовь отца всегда требовала определенной цены, которую Авалайн оплачивала с попеременным успехом. Она не могла постоянно оправдывать его надежды, хотя какое-то время действительно старалась заслужить похвалу. Все, что предоставлял ей отец — будь то надежные телохранители, личные повара, первоклассное образование или внимание публики, — Авалайн старалась использовать с умом, чтобы отец мог гордиться ее воспитанием. Но, увы, не обходилось и без неприятных моментов, когда она подводила его и потом выслушивала много такого, от чего потом пробивала холодная дрожь. Вот и сегодня Авалайн не справилась с ролью идеальной дочери. Опрометчиво было бы показаться дома в пьяном, неподобающем леди виде. «Что сказала бы мама — и представить страшно...» — вздохнула она, подумав о строгой миссис Наварро — женщине, происходившей из английской аристократии. Разочаровывать ее уж точно хотелось в последнюю очередь, ведь она прикладывала столько усилий, чтобы достойно воспитать двух дочерей. Однозначно, Авалайн скорее отправилась бы в ад, чем поехала сейчас в родную обитель. Она уже приготовилась убеждать сержанта Грене отвезти ее в какой-нибудь отель, но тот, похоже, вовсе не торопился двигаться с места. Он вновь как-то странно на нее смотрел и говорил нечто такое, что заставляло Авалайн удивляться все больше. — Я бы поспорил. Вдобавок к тому, что вы красивая и умная, еще и порядочно пьяная — а это действительно гремучая смесь. Впервые за долгое время она не знала, как реагировать: смущаться или тонуть в подозрениях. Пускай про ее опыт в отношениях с парнями в университете ходили самые разные слухи, Авалайн не могла похвастаться тем, что разбиралась в психологии зрелых, состоявшихся мужчин. Те, с кем она успевала проводить мимолетное время, не отличались большим умом и уж точно не сыпали комплиментами — в них не было нужды. Даже с Люцифером ее связывали отношения, в которых осталось много недомолвок — и что же она имела в итоге? Ни знаний о внутреннем мире своих партнеров, ни об их мотивации. Неудивительно, что перед сержантом Авалайн чувствовала себя беспомощной школьницей и постоянно пыталась занять оборонительную позицию, надевая маску легкомысленной кокетки. «Лучший вариант — не воспринимать всерьез». — Шутник вы, оказывается, сержант, — проворковала она, соблазнительно откидывая назад густую копну волос. — Если бы не покончила с приключениями, смеялась бы сейчас над вашими шутками не с заднего сиденья, а у вас в постели. — Ничего бы не вышло, — бесстрастно пожал плечами сержант, чем привел Авалайн в еще большее замешательство. — Это еще почему? — У меня кровать одноместная. Намекал ли он, что в его сердце не нашлось бы уголка для такой ветреной особы, или же на нечто другое, она не поняла. Голова от количества выпитого спиртного вдруг разболелась так, что никакие мысли ее уже не занимали. Все, о чем могла думать Авалайн — лишь о том, как завтра утром будет сожалеть, что не умерла сегодня. Дернул ведь ее черт остаться в этом идиотском пабе! Хотела опрокинуть копа, а теперь разъезжала с ним по городу в полном неведении, куда они все-таки направляются. — Рулите хоть на край света, только не ко мне домой, — уже более смиренно произнесла Авалайн, хватаясь за больную голову. — Разумеется, если не хотите, чтобы я сдохла от стыда. — Так он у вас есть? — хохотнул сержант, но в ту же секунду вновь стал серьезным. — Не переживайте. Я найду вам место для ночлега.