Грехи Нефариуса

***

Вот уже несколько часов кряду коридор полицейского участка полнился разноголосым шумом. Студенты, вызванные на допрос в качестве свидетелей, кучкой толпились возле занятых скамеек и переговаривались с однокурсниками, поочередно высказывая свои переживания по делу убийства Весты Коул. Каждый из них боялся, что опытный следователь, о котором постоянно писали в газетах, зацепится за кого-то из учащихся. Особенно волновались по этому поводу близкие друзья погибшей, хотя в душе все понимали, что из вчерашних подростков едва ли можно было выделить умных, расчетливых убийц. — Не стоит так расстраиваться, — слышались слова поддержки отовсюду. — Семь лет назад в Нефариусе уже всплывали подобные инциденты. Никто не станет подозревать нас только потому, что Веста — наша однокурсница. — Правильно. Норвуд Грене уж точно расставит все факты по полочкам. Он огромный молодец, тащит на себе весь участок. — Говори потише, дубина... — оборвал хвалебные оды один из парней, когда заметил, что стражи порядка сосредоточенно ловят каждую их фразу. — Сделай нормальное лицо и не отсвечивай, если не хочешь потом отвечать на лишние вопросы. Но поводы для беспокойства, несмотря на взаимные утешения, множились, как грибы после дождя. На фоне всеобщего помешательства ярким пятном выделялась лишь Авалайн, которая вот уже полчаса от скуки строила глазки молодому офицеру и совершенно не собиралась участвовать в нудных разговорах. То, как старательно отводил взгляд этот желторотый полицейский, забавляло ее сильнее, чем бурные обсуждения, как бы не наложить в штаны на допросе. В отличие от остальных, она боялась другого: совсем впасть в зависимость от своего плохого настроения и нагрубить следователю. Каким бы замечательным ни расписывали Норвуда Грене, он наверняка не пришел бы в восторг от наглой, прямолинейной Авалайн, которую к тому же изводил серьезный стресс. Мысли о неразрешенном конфликте с Люцифером постоянно возвращались, и отвлечься на другие, более позитивные, становилось все сложнее — особенно после того, как она увидела его с Исбьорг. Ей просто хотелось поднять настроение, а не тонуть в унылых спорах, кто следующим отправится в страшный кабинет. Студенты до последнего оттягивали свою очередь, хотя находились среди них и энтузиасты вроде подруги Авалайн — Элизабет Чейни. Та, как заприметила на горизонте кудрявого черноволосого красавца-следователя, сразу кинулась за ним, но ей не повезло: одна из сокурсниц вызвалась на допрос еще раньше. «Ну и сучка же эта Аннет! — громко возмущалась тогда Элизабет. — Все равно ведь ни фига не знает про Коул!» «А ты знаешь?» — лениво спрашивала ее Авалайн, а в следующий момент уже жалела, что задала вопрос. «Да какая разница! Ты видела его ангельское лицо? Эти угловатые скулы, широкий подбородок, широкий нос, светло-карие глаза! С ума сойти... Если не попаду к нему следующей, точно кого-нибудь убью, и тогда им придется меня арестовать». «В тюрьме красивых мужиков уже не будет», — трезво заметила Авалайн, но от смешка не удержалась. Сейчас энергичной подруги не хватало рядом как никогда. Сержант Грене как раз допрашивал ее в своем кабинете и, судя по тому, как долго не выходила оттуда Элизабет, им было, что обсудить. Не могла же она, в самом деле, до смерти заболтать его на посторонние темы? Авалайн в задумчивости посмотрела на часы, затем — на перешептывающихся однокурсников, которые почему-то чаще и чаще косились в ее сторону. Казалось, они хотели дружно задать какой-то неудобный вопрос, но разом потеряли способность разговаривать. Вечно приходилось все решать самой. — Я сегодня по-особенному красива? — недоуменно развела руками Авалайн, вставая со скамьи. — Или у меня нимб над башкой светится? Крэйг Харпер, стоявший почти в другом конце коридора, невольно прыснул. Уж он как никто был знаком с ее ангельским характером и просто не мог упустить возможности поиздеваться. — Не желаешь пойти следом за Чейни? — И опередить тебя? — притворно удивилась Авалайн и в ту же секунду хищно блеснула взглядом: — Это ж не мою подружку укокошили, мне почти нечего о ней сказать. Осуждающий шепот пронесся по толпе. Крэйг в ответ на резкий выпад недобро хмыкнул, но промолчал, не желая раздувать скандал прямо в участке полиции. Сейчас Авалайн сама дискредитировала себя в глазах остальных, хотя больше не собиралась делать вид, будто чье-то мнение ей интересно. — Чего уставились, недоумки? — неожиданно рассмеялась она, позабавленная озадаченными лицами однокурсников. — Я не сказала ничего, что не вертелось бы у вас на языке. — Лучше поведай миру, на чьем члене не вертелась ты, — грубо парировала одна из студенток, очевидно, почувствовав в гурьбе народа прилив смелости. В воздухе повисла гроза. Даже Крэйг, завзятый любитель конфликтов, отошел в сторону — лишь бы ему случайно не прилетело по голове. Все ожидали не драки — так бурной потасовки, но Авалайн, к огромному удивлению, состроила лишь презрительную гримасу. — Куда бы деться. Хотите выставить меня вселенским злом? Это не я картинно рыдаю над трагедией Коул, чтобы через несколько минут забыть, как там вообще звали погибшую, и весело хихикать над тупой херней после занятий. Или вы думаете, что истинная скорбь выглядит именно так? Хорошо. Тогда что насчет Лэнгхофф, над которой вы все ржете, едва она отвернется? По-вашему, больной, но живой человек заслуживает меньшего уважения и сострадания, чем мертвый? Конечно, я сама терпеть ее не могу и никогда бы не подумала защищать, но упустить такую возможность и не ткнуть вас в собственное лицемерие — недозволительная роскошь. Торжественно сообщаю, что больше не буду притворяться дурой, и скажу умную вещь впервые за столькие годы: катитесь к черту! Это я, грязная шлюха, вам говорю. Возмущенные возгласы студентов переросли в оглушительный гвалт, но Авалайн уже никого не слушала. Подобрав черную лакированную сумочку со скамьи, она, сохраняя царственную осанку, развернулась и направилась прочь из коридора, пока офицеры разгребали последствия устроенного скандала. «Сегодняшнюю сцену они запомнят надолго», — подумала Авалайн и с неудовольствием отметила, как нелегко ей расставаться с маской глупой кокетки. Больше никто не будет зазывать ее в свою компанию, считать центром мира и бесконечно льстить — теперь она обретет в университете статус безжалостной сучки, которой на всех плевать. В конце концов, эта правда рано или поздно должна была всплыть, а сейчас просто подвернулся удачный момент. Однокурсникам вконец надоели циничные высказывания Авалайн в адрес бывшей популярной студентки, а самой виновнице конфликта наскучило изворачиваться и лгать — особенно после осознания, что многолетнее вранье напрочь испоганило ей жизнь. Если бы она тогда доказала Люциферу правду, заставила его слушать —не превратилась бы впоследствии в двуличное ничтожество и не пришлось бы сегодня краснеть за саму себя. — Да насрать... — выдохнула Авалайн и дрожащими от нервов руками достала сигарету из сумки, собираясь закурить в туалете прямо под датчиками дыма. Завершить начатое ей помешала объявившаяся в проходе подруга. Выглядела она разозленной и вместе с тем — озабоченной. — Вот ты где! — воскликнула Элизабет с облегчением. — Устроила балаган и сбежала! Даже сержант обалдел с того, что сейчас происходит в коридоре. Я его, кстати, предупредила, что ты не в настроении и скорее всего будешь нести всякую чушь. — Ну и зачем? — Брось, милая, потому что ты всегда несешь чушь! — ответила подруга таким снисходительным тоном, словно объясняла элементарные вещи маленькому ребенку. — А в последнее время тебя вообще клинит на почве неразделенной любви. Умоляю, не ляпни ему что-нибудь. — Постараюсь, — через силу выдавила Авалайн, досадуя, что ей не дали отвести душу. О сержанте и манерах она не думала вовсе — да и зачем, когда весь участок уже стал свидетелем наглядного инцидента, в котором проявились все ее чудесные качества? — Постарается она, — заворчала Элизабет, прекрасно понимая, что никаких попыток держать себя в руках не последует. — Результат твоих стараний вон там, обсуждаться еще минимум две недели будет. Совсем ты не можешь без драмы жить, да? — Дело не в драмах, Бет, — холодно возразила Авалайн. — Я устала от лицемерия — своего и чужого. — Хорошо, ты устала. Но необязательно же устраивать за собой погром! — Не говори так, словно сама не знаешь. Их уже давно бесил мой цинизм в отношении Коул, просто никто не решался вставить слово поперек. Я всего лишь дала возможность олухам высказаться — они ей воспользовались. Порядка без хаоса не бывает. Элизабет утомленно закатила глаза, не желая спорить с упрямой подругой. Она понимала, что продолжительный стресс и сегодняшнее недоразумение подкосили Авалайн окончательно, поэтому сдалась и не стала устраивать дальнейшие препирательства. — Пойдем к сержанту, — только и сказала она. — Он меня ждет? — В связи с последними событиями — просто жаждет! Не хочешь же ты торчать здесь до вечера с разъяренной толпой? Отстреляйся побыстрее да свалим вместе. Но Авалайн не была уверена, что на ее возвращение отреагируют молчанием, и едва не сошла с ума от радости, когда в коридоре не обнаружила ни одного студента. Как ей заботливо пояснила Элизабет, полицейские увели шумную толпу в другое место, чтобы сержант Грене в соседнем кабинете не отвлекался на посторонний гомон. — Он просто душка, вошел в твое положение! — восхищенно лепетала по дороге подруга. — Спасает тебя от себя самой: допросит первой, чтобы ты могла уйти поскорее. «Ага, как же, — саркастически скривилась Авалайн. — Просто хочет избавиться от главной проблемы и спокойно дорабатывать утомительный день». Но Элизабет, полная энтузиазма, не замечала ее подавленности. Она шла по коридору едва ли не вприпрыжку, будто предвкушая впереди что-то очень хорошее, и хитро оглядывалась назад. Что творилось в этой дурной голове, Авалайн даже боялась предполагать. Ответ пришел сам, когда Элизабет шлепнула ее по заднице и провозгласила: — Грех грустить с таким классным бампером! Давай, беги к нему и укради его сердечко! Нужно было сразу догадаться, что дело идет к сватовству. Не зря же Бет целое утро гонялась за сержантом: собиралась изучить его возвышенную натуру, чтобы потом рекламировать очередного «классного мужика» своей лучшей подруге. Разумеется, в восторг от ее затеи Авалайн не пришла и вместо благодарности показала Элизабет два средних пальца. Не дожидаясь дальнейшей реакции, она скрылась за дверью кабинета и, неожиданно для себя, застыла в проходе. Вид сержанта Грене, серьезного и сосредоточенного на работе, заставил ее устыдиться. А что если он действительно слышал все до последнего слова? — Добрый день, — отрешенно поздоровался полицейский, перебирая кипы бумаг на столе. Двигался он неторопливо, вдумчиво, словно боялся упустить малейшую деталь, и совершенно не смотрел в сторону вошедшей. Перед Авалайн вдруг предстал совсем другой человек: не тот красавец, которого сразу заприметили все девчонки ее курса, а измотанный, мрачный мужчина. Эмоции на бескровном лице почти не отражались — а может, это тусклый свет настольной лампы создавал ложное впечатление. — Вы собираетесь разговаривать на расстоянии? — все так же не отрываясь от бумаг, поинтересовался сержант. — Ни за что не поверю, что вы из пугливых. — Я и не боюсь, — с вызовом заявила Авалайн, а внутри уже корила себя за очередное вранье. Если бы только она сама понимала, откуда взялось такое волнение, наверное, и принять свои страхи было бы легче, а вместо этого ей хотелось бежать. От его низкого, тихого голоса, пытливых глаз и дальнейших расспросов. — Садитесь, — вымученно улыбнулся сержант, но по-прежнему избегал зрительного контакта, уставившись в анкету свидетеля. Авалайн ждала. Принимать приглашение следователя она до сих пор опасалась — как и находиться здесь. Колкое раздражение, поселившееся в груди от осознания, что ее жизнь шла наперекосяк, рьяно рвалось на свободу. Сначала роковая неудача в любви, затем невыносимые два года во лжи и презрении, а теперь болезненные попытки исправить положение сказывались на ней не лучшим образом. Стремление найти утерянное «я» неожиданно обернулось выяснениями отношений в один день с посиделками в полиции. «Я сама себя подведу под монастырь», — сокрушалась Авалайн, но, несмотря на огромный стресс, чудом сохранила во взгляде привычную наглость. Устроившись на стуле перед сержантом, она закинула ногу на ногу и сделала непринужденный вид. На таком близком расстоянии он выглядел еще более депрессивным, даже когда наконец поднял глаза и начал монотонно читать данные анкеты. — Наварро Авалайн. Место рождения — Нефариус. Возраст двадцать два года, студентка первого курса факультета искусств, университет... Почему вы так на меня смотрите? Ответ сорвался с языка раньше, чем Авалайн успела его обдумать. — Жду, когда вы скажете, какого цвета на мне лифчик, разумеется. Это интереснее, чем слушать привычную информацию о себе. «Проклятье!» — тут же закричал голос разума, но было поздно. Нервозность, с которой она так отчаянно боролась, становилось все сложнее контролировать. Ее безрассудное поведение могли истолковать как нежелание сотрудничать с полицией, и, кто знает, о чем сейчас думал сержант, получив столь дерзкий ответ? Его лицо по-прежнему ничего не выражало, хотя в глазах мелькнуло нечто похожее на веселье. — Боюсь, мои таланты не настолько обширны, — очень спокойно отозвался он, но Авалайн подобное хладнокровие не убедило. — Жаль, — картинно вздохнула она, доставая из сумочки зажигалку и сигарету. — Начинаю сомневаться, что вы тот самый Норвуд Грене, о котором столько говорят. Можно ваше удостоверение? — Здесь не курят, мисс Наварро, — все так же сдержанно проигнорировал ее просьбу сержант, ни капли не впечатленный демонстративной наглостью. Его невозмутимость резко контрастировала с рвущимся наружу негодованием, и Авалайн, конечно же, это смущало еще сильнее, пускай ей и удавалось выглядеть соблазнительной хищницей до победного. — М-м, — игриво протянула она и выпустила едкое облако дыма. — Вы меня арестуете? Вот незадача. Уж в этом случае точно придется его показать. Сержант впервые за все время ухмыльнулся, задержав на Авалайн тяжелый, внимательный взгляд. Она определенно умела заинтересовать и добиться желаемого, так что Норвуд Грене решил подыграть хитрой лисице — такими очаровательными он находил ее развязные способы обольщения. — Мое удостоверение в обмен на потушенную сигарету, — смиренно кивнул он и подвинул к ней черновой лист за неимением пепельницы. — Пожалуйста. Авалайн неохотно выполнила условие и искоса взглянула на раскрытый документ. На фотографии сержант, в отличие от себя нынешнего, был полон жизни и свеж. Смотреть на него, такого моложавого и яркого, доставляло ей странное удовольствие — хотя и меньшее, чем от любования зрелым мужчиной, пускай даже с залегшими морщинками на лбу или с синяками под глазами. — Симпатичный, — бесстрастно похвалила она, стремясь не вызвать лишних подозрений. — Стараюсь. — Жаль только, что ничего интересного от меня вы не добьетесь, какое бы чудовищное обаяние ни пустили в ход. На Коул мне насрать. При жизни мы с ней были мало знакомы. — Да, довелось слышать, — сказал сержант таким ледяным тоном, что Авалайн немного смутилась и вдруг стала изучать взглядом свой синий брючный костюм. — Сдается мне, ваши колкие рассуждения забудут еще очень нескоро. Неужели вам действительно не жаль несчастную девушку? — А я-то все думала, когда же вы начнете взывать к моей человечности, — хохотнула она. — Бесполезно. Я все равно не стану притворяться, как они. — Как ваши однокурсники? Почему вы считаете, что они притворяются? — А что, разве не видно? Да их напыщенное сочувствие за двадцать футов унюхаешь. Поплакали на похоронах, пришли домой и сразу забыли, о чем нылись и где. Им не нужны чужие проблемы — они боятся, что то же самое в скором времени произойдет и с ними. А тут еще вы со своими допросами заявились, весь народ распугали. Полиция взялась за дело — значит, это действительно серьезно; значит, преступник наверняка здесь, гуляет среди нас. — Как интересно, — уже более оживленно произнес сержант, удовлетворенный тем, как быстро начал развиваться их поначалу незадавшийся диалог. — А почему вы злитесь, мисс Наварро? — Да потому что бесполезные разговоры меня достали. Даже если бы я захотела объяснять, никто не стал бы слушать. — Я вас внимательно слушаю, мисс Наварро. Мы здесь именно для этого. — Не говорите так, словно вы психотерапевт, — нервно попросила Авалайн, а сама подумала, что сержант так же ловко вытащил из нее все сокровенные мысли, да еще и с хищной улыбкой на лице. — Я вам ни секунды не верю. — Верить сейчас не ваша задача, а моя, — рассмеялся он, раззадоренный ее растерянностью. — Позвольте я возьму эту сложную работу на себя. «Какое благородство», — язвительно подумала она, но вслух ехидничать не стала. Мрачный полицейский, хоть и внушал необъяснимый страх, старался относиться к ее бестактным выходкам с пониманием, так что вываливать на него свою злость и дальше казалось совсем уж неблагодарным занятием. — Мисс Наварро, вы сказали, что однокурсникам наплевать на смерть мисс Коул, — продолжал сержант, параллельно записывая что-то в журнал. — А вы знаете кого-нибудь, кто тесно с ней общался? Помимо Исбьорг Лэнгхофф. Авалайн недовольно нахмурилась. При упоминании этого имени в голове сразу всплывали тягостные воспоминания о Люцифере. — Крэйг Харпер. Он единственный постоянно за ней таскался. Коул, хоть и была окружена подхалимами, водила дружбу только с идиотами вроде него. — До мистера Харпера я еще дойду. А что насчет сект? За Вестой не наблюдалось одержимости ритуалами, демонами? — Смеетесь, да? Она от вида крови в обморок падала. — А подозрительные личности вокруг нее в последнее время не вились? — Я за ней не следила. — А она не упоминала каких-нибудь неизвестных вам людей? Может, она была влюблена? — Вы плохо слышите? — вновь вскинулась Авалайн, разозленная пустыми вопросами. — Я не общалась с Коул, даже близко к ней не подходила! Хотите узнать больше — допросите Харпера или Лэнгхофф. Только я сомневаюсь, что вторая будет вам полезна — из нее слова не вытянешь. — Очень скрытная? — предположил сержант, задумчиво потирая щетину. — Нет — больная на голову. Я могу идти? — Да, — к огромному облегчению, согласился он и тут же добавил неутешительную фразу: — Однако мы еще встретимся. В недоумении Авалайн так и застыла в проходе, едва не выронив сумочку. Неужели она все-таки не убедила его в своей неосведомленности? Что если сержант Грене вовсе считал ее причастной к убийству? — Но... я же сказала: больше ничего... — Я слышал, — бесцеремонно оборвал невнятные оправдания он и так же твердо продолжил: — Увидимся позже, мисс Наварро. Этому властному голосу Авалайн возражать не могла — да и сил спорить уже не хватало. До глубины души разочарованная тем, что привлекла ненужное внимание стражей порядка, на прощание она с недовольством хлопнула дверью, забирая с собой то успокаивающее тепло, которое сержант вдруг почувствовал прямо перед ее уходом. «Жутко темпераментная особа!» — оценил свидетельницу Норвуд Грене и даже вздрогнул от изумления, когда понял, что улыбается. Забывший, каково это — веселиться с друзьями или просто радоваться погожим дням, сегодня он впервые за долгие месяцы вспомнил, как звучит его смех — а всего-то и нужно было, что пообщаться с сумасбродной грубиянкой! Настроение взлетело до невиданных высот. Даже мир, представленный Норвуду в черно-белых тонах, вдруг заиграл самыми разными красками; усталость как рукой сняло. Он прокручивал в голове разговор с мисс Наварро снова и снова и все сильнее убеждался, что эта девушка знала куда больше, чем думала сама — стоило лишь абстрагироваться от негативных эмоций. Разумеется, ни о каком очередном допросе в полиции и речи не шло. Да и вообще Норвуду было необязательно от зари до зари носить униформу полицейского, чтобы найти новые лазейки в деле об убийстве Весты Коул. Совсем необязательно.