Грехи Нефариуса

***

Когда Люцифер договаривался встретиться с Исбьорг через полчаса, то явно погорячился. Во-первых, он не предполагал, что у старика Монтгомери в доме окажутся целые архивы, библиотеки и игровые залы, а во-вторых, совершенно перестал следить за временем, задерживаясь в каждой комнате больше, чем на пять минут. Что он мог успеть за несчастные полчаса, если любой уголок в особняке требовал тщательного осмотра? Люцифер ни за что не позволил бы себе упустить шанс порыться в вещах психопата, который уже давно напрашивался за решетку, и теперь поставил новую задачу: найти столько улик, сколько поместится в сумке. Про Белариана он благополучно забыл. «Тут даже врачебный кабинет есть, охренеть, — поразился Люцифер, заходя в маленькое стерильное помещение, пропахшее химическими препаратами. — Неплохо было бы стырить у Монтгомери парочку лекарств на всякий случай». Но соблазнительная идея почти сразу отпала, едва Люцифер понял, что ни одно из средств в стеклянном шкафу не выглядит знакомым. Тофизопам, гидазепам, диазепам, хлордиазепоксид казались ему странными каракулями, да и звучали устрашающе. Мало ли что этот Монтгомери хранил у себя дома! Куда большее внимание Люцифера привлекла настенная книжная полка, на которой, к счастью, было не так уж много всего: медицинский справочник, несколько книг по врачебной практике, «Не навреди» Генри Марша и какие-то толстые тетрадки, полностью исписанные аккуратным почерком. Надо ли говорить, что Люцифер немедленно принялся их читать? Исследования от 04.02.2000 Сегодня мне поставили первых людей. Я спрятал их в подвале, чтобы не мешались, но они, похоже, и так еще долго не придут в себя. Не знаю, чем их накачал Агриэль — если бы он сказал мне, это облегчило бы задачу, — но я не хочу настаивать на расспросах. Этот человек опасен, хотя я не могу отрицать, что союз с главой сектантов принесет мне много пользы. Пока Агриэль у руля, его людям нечего бояться, а значит, у меня будут нескончаемые запасы материала. Что ж, начнем с опия. 12.02.2000 Не могу сказать, что доволен действием наркотика. Конечно, состояние заторможенности и онемения — превосходный результат, и все же побочные эффекты перечеркивают все плюсы. Найти бы что-то такое, что превращает человека в тряпку, но при этом не портит внешние данные и не вызывает агрессии в дальнейшем. Черт бы побрал этого Агриэля, ведь он наверняка знает ответ. 15.02.2000 Получил семена мака, планирую вырастить несколько цветков и опробовать свои новые познания в химии. Сомневаюсь, что у меня получится, ведь я никогда прежде не интересовался ни медициной, ни разведением цветов, но если хочу добиться своей цели, придется научиться всему необходимому. Заодно подумаю, чем же можно заменить опиум. Дальнейшие записи были связаны с формулами, которые Люцифер видел впервые в жизни, так что он быстро пролистал бесполезную информацию до двадцать восьмого февраля, где Монтгомери обрисовывал новые затеи. 28.02.2000 Удивительно, сколько людей можно извести меньше, чем за месяц. Не скажу, что мне не нравится держать в руках чужие жизни, и тем не менее скорые смерти — не то, к чему я стремлюсь. Если мне удастся осуществить идею с транквилизаторами, если я выделю из сотен хотя бы пару-тройку действенных веществ, этого будет достаточно. Я получу красивых, покорных кукол на долгие месяцы, а повезет — и годы. Возможно, тогда я наконец перестану зависеть от Агриэля. Что за дурацкое имя… — Агриэль, — задумчиво повторил Люцифер и попытался вспомнить рассказы дяди о сектантах. — Никогда о нем не слышал. С момента первого сотрудничества Монтгомери с Агриэлем прошло пятнадцать лет. Наверняка этого человека уже не было в живых, так что Люцифер не стал зацикливаться на главе сектантов. В конце концов, какая разница, кто заправлял ненормальными фанатиками? Все равно за ниточки дергал безумный старик — единственный, кто пока не числился на счету у полиции. И, конечно, Люцифер намеревался исправить это безобразное допущение и без раздумий сунул тетрадки с исследованиями в сумку. Он еще не думал, как покажет их копам и что будет говорить в свое оправдание, но уже ликовал от предстоящего. По крайней мере, его поиски отлично продвигались вперед, даже несмотря на то, что больше в кабинете ничего интересного не нашлось. Люцифер вовсе не планировал останавливаться на достигнутом и поспешил покинуть помещение. Вечер близился к сумеркам, так что коридоры уже понемногу окутывала тьма, а включать свет было рискованно. Тогда-то он и вспомнил, что собирался встретиться с Исбьорг через тридцать минут, а когда взглянул на наручные часы, пришел в дикий ужас. Они расстались час назад, но что самое страшное — Люцифер не чувствовал ее. Веревка, стягивавшая ему шею сутками напролет, бесследно исчезла, оставив после себя непривычное ощущение свободы. «Почему ты молчал?!» — в гневе закричал он демону, прекрасно зная, что тот следил за ними каждую секунду. «Она нужна тебе живой? — с демонстративным изумлением отозвался Велиал и спросил уже лукавым голосом: — Что ты хочешь с ней сделать?» «Лучше поинтересуйся, что я с тобой сделаю, если выяснится, что она мертва!» «Герой романа, не иначе. Как думаешь, сколько вы еще будете ходить вокруг да около? Я получаю невероятное наслаждение, наблюдая за развитием ваших отношений, но оно слишком медленное даже для меня. Нельзя ли перемотать это длинное кино? Признай, наконец, чего ты хочешь». Люцифер, понимая, что не добьется от Велиала правды, прекратил расспросы и заметался по коридору, как ошпаренный. Он не замечал сгущавшейся темноты и думал только о том, как часто совершал ошибки и забывал самое важное — друзей. Не привыкший нести ответственность за кого-то, помимо себя, Люцифер бросил Исбьорг на произвол судьбы, потому что искал очередную сенсацию и боялся, что посторонний человек рядом будет отвлекать его от дела. Боже, ну и кретин! Ведь знал, как тяжело ей было управляться с демоном! А что, если Исбьорг действительно умерла? Ни в какое другое измерение ее бы точно не занесло! Неужели Монтгомери сцапал? Люцифер так отчаянно злился, что ненароком всколыхнул в себе дремавшую силу кинжала. Синяя вспышка ярко озарила коридор, кометой пронеслась по воздуху и зависла над головой хозяина, словно желала осветить ему путь. Как раз вовремя — потому что прямо посреди дороги объявилось то самое лицо, которое Люцифер хотел увидеть больше всего. — Ну привет, старик. Сияющий от радости, с полным высокомерия взглядом, Монтгомери стоял примерно в шестнадцати футах от незваного гостя и довольно улыбался. Еще бы — сегодня его коллекция мертвых людей могла пополниться сразу на два человека, не включая Белариана. — Люцифер Ариас, вот так встреча! — с искренней радостью провозгласил хозяин особняка. — Счастлив убедиться, что твои подозрения на мой счет оказались верны? — О, просто несказанно, — ядовито ответил Люцифер и крепче сжал в руке кинжал, в любой момент готовый к нападению. — Но по-настоящему счастлив я буду, когда тебя упекут в психушку. — Как грубо. Впрочем, ты никогда не вписывался в светское общество, куда тебя так отчаянно пропихивала мисс Наварро. Люцифер очень постарался, чтобы его лицо не исказила гримаса раздражения при упоминании этого имени. Стоило ему на мгновение забыть о своей бывшей девушке, как о ней сразу же начинали всплывать дурацкие разговоры. Да и вообще, чего-то Монтгомери выглядел чересчур расслабленным. Неужели не замечал ни кинжала, ни мистической сферы? Что ж, в таком случае задача многократно упрощалась. Нужно было только отвлечь растерявшего бдительность коллекционера. — Светское общество, — презрительно хмыкнул Люцифер. — Слишком уж я искусный лжец для вашего светского общества. Где Бел и Исбьорг, Монти? — Смотрят прекрасные сны, где нет тебя, — скривился собеседник, похоже, оскорбившись на пренебрежительное обращение. — Ты подставил их, Люцифер. Теперь они даже не вспомнят твоего имени. Не вспомнят имени? Что это еще должно означать? — Не угрожай мне. Думаешь, я пришел к тебе в гости неподготовленным? Но Монтгомери, казалось, до сих пор не понимал, чего ему бояться. Он знал о приходе чужаков в свой дом, и тем не менее даже не потрудился взять с собой ружье или пистолет. Было трудно поверить, что такой законченный и осмотрительный маньяк не хранил пару грязных трюков в кармане. Наверняка припрятал в пиджаке шприц со смертельно опасным ядом, а книжку прихватил для отвода глаз. К слову, книжка действительно выглядела любопытно. «Я должен ее забрать, — сразу наметил для себя новую задачу Люцифер и внутренне обратился к демону: — Я хочу вырубить ублюдка примерно на сутки. Сколько моей крови ты хочешь взамен?» Велиал неприятно рассмеялся. «Крови? Неужели ты думаешь, что мне правда нужна твоя кровь? Нет, Люцифер, ты сам вложил смысл в бесполезные подношения. Ты принял мой дар, но он помогает тебе только в том случае, если видит выгоду для себя. Я демон, дружок, а не кровососущая тварь». Если бы не пристальный взгляд Монтгомери, Люцифер точно вцепился бы в волосы от нахлынувшего потрясения. Подумать только, все это проклятое время он считал, что знает, как поладить с древним существом, а на деле просто заморочил себе голову бессмысленными жертвами! И что теперь? Каждый раз гадать, одобрит ли его действия чертов кинжал? Да и во имя чего Велиал вообще стал бы вмешиваться в конфликты смертных? Ответ пришел сам, когда послышался характерный щелчок взведенного курка. Растерявший бдительность Люцифер лишь сейчас заметил в руке Монтгомери револьвер и, на удивление, засиял ярче полярной звезды. Все-таки его враги никогда не отличались умом. — Стреляй. Обещаю, не промахнешься. Со стороны могло показаться, что Люцифер совсем рехнулся. Он застыл на месте и с торжествующей улыбкой ждал, когда же прозвучит роковой выстрел, но Монтгомери словно заподозрил что-то неладное и начал колебаться. Ему не нравилась уверенность в глазах наглого юнца. — Блефуешь? — Даже не знаю, — театрально возвел взгляд к потолку Люцифер. — Думаю, вернее будет назвать это не блефом, а экспериментом. Насколько ты удачлив, а, Монти? Разумеется, удача была здесь ни при чем. Барабан револьвера умещал внутри семь патронов, и один из них в конце концов точно достиг бы цели с такого небольшого расстояния. Едва ли Люцифер не понимал неизбежность ситуации, так стоило ли вестись на его отчаянные попытки уклониться от смерти? Монтгомери победно оскалился. Он так соскучился по духу убийства, и теперь ему наконец-то выпал превосходный шанс прихлопнуть человека на законных основаниях. Пускай на куклу покалеченный экземпляр, конечно, не сгодится, зато мир еще не раз поблагодарит старого коллекционера за освобождение от такой заразы, как Люцифер Ариас. Монтгомери, отбросив последние сомнения, дерзко посмотрел неприятелю в глаза и пальцем нашел спусковой крючок. Секунда раздумий, две — и рядом с ухом Люцифера резко просвистела пуля, а затем исчезла, беззвучно врезавшись в невидимый барьер. Воздух в коридоре внезапно потяжелел. — Что ты сделал?! — в ужасе закричал Монтгомери, не смея сдвинуться с места. — Я? — невинно отозвался Люцифер. — А ты когда в последний раз пушку проверял? Уверен, что хочешь выстрелить снова? Следующий заряд может оказаться у тебя во лбу, лучше подумай дважды. Но думать в такой из ряда вон выходящей ситуации было трудно. На кону стояла репутация, честь семьи, свобода — и все это Монтгомери рисковал потерять в одночасье из-за проклятого журналюги, сующего свой нос в чужие дела. Он уже видел, как роскошная жизнь машет ему рукой на прощание, как распахиваются ворота психиатрической больницы, и тихо сходил с ума от ярости. Да какая, собственно, разница, о чем предупреждал его Люцифер? Этот паразит мог сказать что угодно, лишь бы запутать оппонента, но сегодня с ним будет покончено навсегда. Шесть выпущенных подряд пуль обозначили в воздухе плотную дымовую дорожку. Коридор наполнился едким запахом пороха, а в следующий момент пространство затопил непроглядный туман, заставивший Монтгомери отскочить на несколько шагов назад. С полоумным видом старик отмахивался от незримой опасности, даже попытался сбежать, но наталкивался лишь на глухие стены. Теперь невозмутимую тишину нарушал только неспешный топот чужих шагов, и Монтгомери с замиранием сердца ждал своей участи. Сейчас маньяк, некогда нагонявший страх на жителей Нефариуса, напоминал загнанного в угол кролика. — Я не убью тебя, — доносилось до него откуда-то из тумана. — Такая скотина, как ты, будет жить взаперти и мечтать о глотке свежего воздуха. Большего ты и не достоин. Мутная пелена обступила Люцифера. В полумраке вечернего коридора он светился таинственным синим светом, словно пришедший из другого мира, и деловито вертел в руках кинжал со вставками из драгоценных камней. Казалось, его ни капли не удивляли ни пролетевшие мимо пули, ни мистический туман, волочившийся следом, — он просто знал, что ни один патрон не достигнет цели, и провоцировал Монтгомери. С разряженным револьвером старик был не страшнее жалкой букашки. — Это все… — запинался он, пытаясь выдавить оправдания. — Это все… ради Айседоры… Люцифер не хотел слушать. Кинжал уже изнывал от тоски и ощутимо вибрировал, будто вот-вот собирался выпустить из себя скопившуюся энергию и снести старые стены особняка. К чему было заставлять его ждать? — Спасибо, что дал Велиалу повод пригвоздить тебя к полу, — только и сказал Люцифер, направляя узкое лезвие прямо в лицо Монтгомери. — Обещаю, в палате с душевнобольными ты точно не заскучаешь. Ошеломленный старик сморщился в углу в ожидании своей незавидной участи. Коридор мгновенно пробил ослепительный луч света, прошел через немощное тело, а затем исчез с громким хлопком. Потерявший сознание Монтгомери повалился с ног и выронил потрепанную книгу, которую все это время держал в руке. На обложке Люцифер заметил несколько капель засохшей крови. «Боже мой, как любопытно», — думал он, в спешке перебирая страницы, как выяснилось, личного дневника. Записей там оказалось много, вплоть до настоящего года, и прочитать их все за короткое время было невозможно — да и не нужно. Половина мыслей повторяла заметки в исследованиях, найденных ранее в кабинете, так что единственное полезное знание, которое получил Люцифер, — кем приходилась Айседора мистеру Монтгомери. Судя по прочитанному, она всю жизнь прожила в этом особняке, спрятанная от чужих глаз, и в конечном счете тоже сошла с ума. Люцифер с досадой захлопнул дневник. Похищенные люди, издевательства над собственным ребенком, наркотики, убийства, связь с преступными группировками — список тянул на несколько пожизненных сроков, и ничего из этого не будет рассматриваться в суде, потому что Люцифер незаконно раздобыл проклятые доказательства! Даже если бы он прямо сейчас вызвал копов, им все еще требовался бы ордер на обыск, который выдавался только на достаточных основаниях. А ведь Люциферу еще предстояло как-то объяснить свое местонахождение в чужом доме. «Может, просто убить этого психа? — мелькала в голове соблазнительная идея. — Даже если я спасу Исбьорг и Бела, он очнется и стуканет полиции. Не сомневаюсь, что мы выкрутимся, но мне лишние проблемы ни к чему». Мысль и правда была завораживающей. Избавиться от нескольких трудностей сразу, без сожалений зарыть маньяка в землю и знать, что он больше никогда никого не тронет, не показалось Люциферу неправильным или жестоким. Сейчас, в таком безвыходном положении, самый тяжелый выбор виделся абсолютно в другом свете, так что он отбросил последние колебания и занес кинжал для финального удара. Свершить свою месть, однако, ему не позволила тень, внезапно скользнувшая по стене. Люцифер поспешно убрал оружие и пристально всмотрелся вдаль. Из полумрака вырисовывалась худая фигура, облаченная в пышное красное платье. И хотя он не знал, как выглядела Айседора, все внутри кричало ему, что это дочь Монтгомери. К слову, на ее лице не отразилось ни грамма сожаления, когда она заметила валявшегося у ног незнакомца отца. — Ну здравствуй, Айседора, — поздоровался Люцифер, не скрывая ликования в глазах. Идея убийства уже отходила далеко на задний план, потому что в голове зарождалась прекрасная, элегантная схема разоблачения Монтгомери. Однако Айседора не спешила вестись на его ослепительную улыбку. Как бы она ни относилась к отцу, он все-таки был единственным защитником дома, в который так некстати проникли чужаки. — Ты избил моего папу, — холодно констатировала она, блеснув своими маленькими глазками. — Просто вырубил на время. Он на меня напал. — Только не строй из себя жертву. Ты здесь незваный гость, а потому мы даже имеем право прикончить тебя. Люцифер подозревал, что будет непросто. Девчонка, выросшая в среде разрухи и хаоса, каждый день наблюдавшая, как ее отец изводится от горя по умершей жене, не могла позволить себе такую роскошь, как доверие. Жизнь взаперти превратила Айседору в дикое животное — больное, слабое, но далеко не глупое. — Эх, милая, — картинно вздохнул Люцифер, стараясь придать своему лицу самое жалостливое выражение. — Настоящая жертва здесь только одна — и это ты. Девочка брезгливо скривилась, приняв его слова за оскорбление. Ее эмоции, хоть и не были бурными, все же оседали очень глубоко. — Пытаешься сбить меня с толку? Я живу в прекрасном доме, окружена лучшими игрушками, а папочка ползает передо мной на коленях. — Так уж и ползает? И на светских приемах знакомит тебя с почетными гостями, возит по странам и постоянно зовет в парк? Люцифер ощущал себя на высоте, зная, что в кои-то веки говорит правду и лишь правдой добивается чьего-то расположения. Он был просто обязан настроить Айседору против отца, но она все еще упиралась, потому что не хотела признавать свою жизнь пустой и бесполезной. — Папочка меня бережет, — звучала в ее голосе непримиримая сталь. — Я слишком больна, чтобы выходить из дома или дружить с другими людьми. Они могут причинить мне вред. — Это он тебе сказал? — покачал головой Люцифер, подходя к Айседоре ближе. Он очень плохо видел в темноте, но был уверен, что девчонка не сводила с него испытующего взгляда. — Ну же, посмотри на меня. Разве я способен тебя обидеть? Я пришел помочь. Я знаю, чего ты хочешь на самом деле. — Я уже получила твою подружку. Ты следующий. — Брось, красавица, ты этих кукол всю жизнь собираешь, но ведь есть и другие развлечения, о которых ты и понятия не имеешь. При слове «куклы» Люцифер еле заметно дрогнул, вспомнив, кто именно подразумевался под ними, однако немедленно собрался с духом. Нельзя было допустить, чтобы Айседора вдруг услышала в его голосе и долю неуверенности. — Разве тебе никогда не хотелось самой устраивать балы? Разговаривать с интересными людьми, слушать про кругосветные путешествия? — рисовал он в ее воображении прелестные картины свободы. — Разве никогда не хотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом, поглядеть на белочек в лесу? Они такие прелестные. Ты могла бы даже покормить их с рук. — Белочки? — с жадным интересом откликнулась Айседора. — Кто это? «Ты что, серьезно?» — нервно улыбнулся Люцифер, уже испытывая жалость к ребенку, который в свои двадцать один ровно ничего не знал о мире. — Это такие маленькие пушистые зверьки с роскошными хвостами, — с затаенной грустью пояснил он. — Безумно красивые. — Никогда их не видела. — Разумеется. Твой отец каждый день скрывал от тебя правду о внешней реальности, чтобы лишний раз не раздувать детское любопытство. Держу пари, улицы он описывал тебе как нечто мрачное и несущее опасность, так? Он врал. Он хотел, чтобы ты сгнила в этом доме заживо вместе с ним и его горем. — Неправда! Удивительно, как святая истина воздействовала на человека. Даже хладнокровная Айседора потеряла спокойствие, а Люцифер продолжал наступать. — Неправда? Тогда почему он никогда не показывал тебя гостям? Почему ни одна собака в городе не знала о твоем существовании? Подумай, девочка, разве любящий отец стал бы хоронить свое чадо живьем? Он поставил на тебе крест, как только ты родилась. Не хотел позориться перед остальными, ведь у них-то нормальные дети, которые ходят в школу, общаются со сверстниками, смотрят на мир — а ты что? Сидишь взаперти и разговариваешь с мертвецами? Айседора молчала. Никогда раньше она не задумывалась ни о внешнем мире, ни о людях, обитавших там, потому что отец нелестно о них отзывался. Все, что она знала: реальность погубила маму, а смерть мамы разрушила слабовольного папу — так не лучше ли было остаться в доме, где тебя никто не достанет? Конечно, ее куклы не могли заменить полноценного общения, зато она никогда бы не услышала от них ни малейшего упрека. — Мне все равно, — наконец пожала плечами Айседора, чем вызвала полное негодование Люцифера. В запасе у него оставался только один трюк. — Понимаю, — выдавил он, доставая из сумки ветхую от времени книжку. — Тебе нравится и дома, потому что тут безопасно, да? Тогда что ты скажешь на это? Дневник твоего отца. Здесь он записывал все свои мысли, и, я уверен, ты их точно не одобришь. Как тебе его идея умертвить родную дочь? Айседора, прежде всегда уверенная в преданности отца, вдруг переменилась в лице и набросилась на Люцифера с криками: — Дай сюда! А ну, отдай, или я тебя убью! Но он и не сопротивлялся. Этот дневник мог сыграть отличную роль только в руках Айседоры, которая после прочитанного ни за что не осталась бы на стороне отца. Слишком уж она цеплялась за жизнь и власть, чтобы быть принесенной в жертву собственным папашей. — Читай, — подначивал Люцифер, — и думай, как хочешь закончить: на свободе или в клетке. — Заткнись! — грозно рыкнула на него Айседора, пытаясь сосредоточиться на тексте в дневнике. Ее глаза быстро бегали по строчкам, постепенно расширяясь от гнева, а сама она, казалось, вот-вот вгрызется в шею любому остолопу, попавшемуся на пути. Никто не смел покушаться на ее жизнь. — Убедилась? — не вытерпел Люцифер, заметив, как нечеткий силуэт Айседоры безостановочно заметался из стороны в сторону. — Вероломное ничтожество… жалкий червяк… — в бешенстве бормотала она себе под нос. — Посмотрим, кто будет смеяться последним… Вздумал убить меня? Тоже сделать марионеткой? Хотела бы я посмотреть, как у тебя это получится!.. А ты! Люцифер вопросительно указал на себя пальцем, и Айседора кивнула. — Ты мне поможешь. Я заберу то, что принадлежит мне по праву. Я стану хозяйкой, буду устраивать балы, созывать гостей и создавать кукол, а этого предателя уничтожу. Ты уничтожишь. Все оборачивалось лучше некуда. Схема, которую он плел, словно паутину, сама начала развиваться — да так стремительно, что Люцифер не поспевал за собственными мыслями. Из чужака он вдруг превратился в доверенное лицо благодаря какой-то писульке и даже удостоился чести упечь Монтгомери в палату, как и планировал. Имея в союзниках Айседору, Люцифер мог устроить целое представление всего лишь щелчком пальцев и при этом — остаться в стороне. — Как насчет сделки, миледи? — нахально подмигнул он. — Ты получишь свое наследство, а я — Исбьорг и Белариана. Вполне честно. Айседора странно замялась, услышав имя Исбьорг, но с ответом тянуть не стала, решив, что иначе спугнет новоиспеченного помощника. К тому же он не требовал у нее живых людей. — Я согласна. Расскажи, что ты собираешься делать, и я отдам тебе эту гниль. Люциферу не понравились последние слова, но проверять, что она имела в виду, было попросту некогда. Он еще раз хорошенько прокрутил в голове план, взвесил все «за» и «против» и принялся выкладывать, стараясь не упустить ни одной детали: — Прежде всего, ты должна запомнить несколько установок. Первая — я никогда не приходил в твой особняк. Вторая — твой отец похитил не только Белариана, но и Исбьорг. Их я оставлю здесь до приезда полиции, а сам буду ждать снаружи. Копам скажу, что приехал на зов друга, — у меня даже сообщение от него осталось, — но поскольку проникать на чужую территорию нельзя, встал перед дилеммой. — То есть мне вызвать копов? — не поняла Айседора. — Нет. Ты вызовешь скорую помощь для своего отца в отключке. Скажешь, что у него сердечный приступ, а когда они приедут, покажешь им «кукол» в придачу. У тебя ведь их здесь целая куча, верно? — Верно, — воодушевленно улыбнулась она. Кажется, идея похвастаться перед другими людьми своим достоянием ей понравилась. — Так вот, — продолжал Люцифер. — Ты сделаешь все, чтобы твои гости поняли, что дом полон трупов. А там уж они сами вызовут полицию, и ты, как один из законных владельцев особняка, дашь им ордер на обыск. — Мне придется расстаться с куклами? — Айседора скрестила руки на груди, явно недовольная таким предложением. — Что лучше: отдать им чертовых мертвецов вместе с отцом или быть убитой? Когда полиция узнает, что твой сумасшедший папаша ставил эксперименты над людьми, его закроют или в дурке, или в тюрьме, а ты наконец получишь в награду за долгие страдания свободу! Никто из нас в накладе не останется. Ну? Айседора без лишних раздумий протянула ему руку для рукопожатия. Пьянящее слово «свобода» нравилось ей все сильнее, да и в плане Люцифера изъянов не наблюдалось. Конечно, жертвовать приходилось слишком многим, и все же только эти жертвы могли обеспечить Айседоре именно то будущее, о котором она давно мечтала. — Теперь-то ты отведешь меня к ребятам? Я должен знать, что они в порядке. — Следуй за мной. Люцифер плелся за Айседорой в полном напряжении. Он не чувствовал угрозы, но и присутствия Исбьорг по-прежнему не ощущал, хотя они шли и шли по темному, извилистому коридору, наверняка приближаясь к комнате, где спрятали его друзей. Айседора за весь путь ни разу не обернулась и не проронила ни слова, словно не хотела сболтнуть лишнего, но когда она распахнула одну из дверей на втором этаже, поняла, что смолчать будет плохо, и угрюмо промолвила: — С парнем все нормально — он просто под транквилизаторами, а вот девчонка… Я когда ее нашла, она свои легкие выхаркала прямо при мне. Но вроде дышит еще. К счастью, Айседору не спешили ни в чем обвинять. Люцифер, едва оказавшись на пороге, так там и застыл, очарованный картиной: легкий сквозняк, играющий с тюлем, шелковые ковры на полу, старинный шкаф с зеркалом у дальней стены, а посреди комнаты — двуспальная кровать с голубым балдахином, на которой уместилось два знакомых ему человека. — Где… — просипел Люцифер, не в состоянии отвести взгляда от Исбьорг, одетой в восхитительное вечернее платье лазурного цвета. — Где моя одежда? Куртка и джинсы? — Так это были твои тряпки? — презрительно усмехнулась Айседора. — У тебя просто отвратительный вкус. Я их сожгла. Если хочешь, компенсирую платьем — всяко лучше, чем то убожество. — Я его забираю! — воскликнул он, нисколько не жалея своих старых вещей, с которыми так бесцеремонно обошлись. Люцифер даже не был уверен, что вообще хочет трогать Исбьорг — на кровати, усыпанной синими лепестками роз, она выглядела великолепно. — Может, все-таки оставишь мне мистера Чезаро? По-моему, ты не сильно по нему скучал. — Вот еще, — надулся он, понимая, что его очень метко подловили. — Мне просто понравилось, как ты ее одела. Да и вообще, было бы странно, если бы я заглядывался на Белариана.