Мисс Поттер

Бамц…. Хряп…. ЦАП…. Бумц….. На кухне что-то позвякивало, шумело, звенело. Но мне казалось, что этот шум был просто в моей голове. Я лежала в чулане, в котором было темно. Абсолютная темнота, в которой не проступали даже очертания предметов. Потому что мне захотелось так. Сегодня был мой День Рождения, и поэтому тётя разрешила мне не вставать к шести. Мне даже должны испечь торт…. Когда я об этом узнала, то прослезилась. Тётя вряд ли этим слезам обрадовалась, но виду не подала. Словосочетание «торт для меня» хотелось смаковать, как самую вкусную пищу. Оно приятно грело душу. Всё же, как бы мне было не наплевать на Дурслей, отношение людей к тебе, как к пустому месту меняет. Ты начинаешь ставить себя ниже других, пусть и не вслух, но мысленно. Где-то внутри тебя живёт обиженный ребёнок, который каждый холодный взгляд, каждую резкую фразу воспринимает, как жестокий удар судьбы. И пока ребёнок ломается, человек становится крепче. И в какой-то момент грань между ними стирается: человек становится сильным, но принимающим обращение к себе, как должное, потому что этот ребёнок не знал другого. Мне жалко Миру, которая изначально была этим ребёнком. Тихая и робкая, она была похожа на одуванчик, выросший по середине дороги. Каждый порыв ветерка грозил одуванчику смертью, но после каждого порыва одуванчик поднимался. Мира несла в себе любовь к миру, нежную и трепетную. Растения и животные чувствовали это и тянулись к ней. Меня животные боялись. В зоопарке, под защитой клетки они ещё могли расслабиться, то вот на улице от меня сбегали кошки, собаки поджимали хвосты, а крысы в тихом отчаянии пытались забиться под заборы. Мы с Мирой были разные, но в одном мы были схожи. Темнота чулана была спасительна. Её крепкие объятия оберегали от внешнего мира, от проблем, от чувств. Когда Мира оказывалась в чулане – это было концом криков и ссоры, потому что апогей наказания находился здесь. Будучи в чулане, она была защищена от Дурслей и могла вздохнуть спокойно. Я же просто получаю шанс отдохнуть от мира. Существовать в варианте сознания – это прекрасно. Но вот с живыми людьми я чувствую себя человеком. Человеком без имени, без полноценной жизни, без себя… На самом деле это просто минуты меланхолии, без которых невозможна жизнь. Всем нам порой приходится остановиться и задуматься над тем, что происходит. Я делаю это непозволительно часто, так что минуты меланхолии отличаются от обычной жизни лишь тем, что я начинаю винить себя, а не машу на всё это рукой. Это непозволительная слабость, которую я себе всё же позволяю. А это значит, что хватит валяться, пора вставать и начинать жизнь дальше. Минуты меланхолии проходят, а вот жизнь продолжается, и с этим надо что-то делать. Например умереть, но я вам авторитетно заявляю – это не выход. Мрак в комнате исчез, и я неохотно спустила ноги с кровати. Мысленно проанализировав своё состояние, я поняла, что сегодня настроение – бомж. Одеваться, мыться, причесываться не хотелось. А раз мне не хочется, то и не буду! Я надела первые попавшиеся вещи. Хотя можно было так не «стараться». Подобрать в моём гардеробе что-нибудь приличное было трудно. Всё было с плеча брата и это хорошее доказательство того, что ушить вещь вдвое и при этом сделать это аккуратно просто невозможно. Тётя Петунья мастерица на все руки, воспитанная Эвансами как истинная женщина, рукодельница и хранительница очага, шила очень хорошо, но вот привести вещи Дадли в нормальный вид не смогла даже она. А я со свойственной мне ленью не сделала этого магией. Так что а-ля «бомж» я выглядела практически всегда. Волосы были лениво собраны в хвостик. Резинка была уже порядком износившаяся, растянутая и больше была похожа на верёвку, чем на резинку, но я упорно продолжала ею пользоваться. Такая преданность «хвосту» была удивительна даже для меня. Раньше я всегда ходила с распущенными волосами, несмотря на то, что они вечно путались и пушились. Но думать над этим феноменом не хотелось, и я предпочла покинуть чулан. Дверь чуть не съездила Дадли по носу, а я едва на разразилась матерной тирадой. - Мама уже послала меня будить тебя, соня! – самодовольно хмыкнул кузен. - Вот не поспишь с моё… – проворчала я, как старуха. - Да-да! С днём рождения тебя, сестрёнка! – Дадли проигнорировал моё высказывание и кинулся меня обнимать. Родственные чувства это, конечно, прекрасно, но если бы он не размахивал перед моим лицом своей палкой, я была бы безумно благодарна. - И тебя с днём рож… Тьфу! – это я произнесла на автомате. Было очень странно, что существует праздник, посвящённый только мне. В этом было что-то противоестественное. Я сразу почувствовала себя не в своей тарелке. - Пошли, там мама уже приготовила тебе пирог! Позавтракаем пирогом, а потом мама даст денег и отпустит одних поиграть в автоматы на Коуэл-стрит! – воодушевлённо продолжал говорить Дадли. Такое ощущение, что праздник не у меня, а у него. А вот мне, от осознания того, что там, на кухне, тётя делает пирог для меня, стало только хуже. Я совершенно не умею спокойно получать заботу и внимание. Чувствую себя изнеженной принцессой, слабачкой. Но вот автоматы это хорошо. Мы как-то отмечали там день рождения Тома. Этот день запомнился, как один из самых лёгких и весёлых, что были в моей жизни. Дадли бодрым шагом направился в кухню, а я поплелась за ним. - С днём рождения, милая! Одиннадцать лет, такой важный возраст! – сразу поздоровались со мной тётя Петунья. От такой радостной и милой тёти меня затошнило. Право слово, женщина, вам больше идёт быть злой. Когда вы добрая, то начинаете сюсюкаться, и я чувствую себя закормленым в магазине кроликом. Хотя до закормленной мне как до Венеры на лыжах, а потом до Солнца по пластунски. У этого тела офигенный обмен веществ. - Да, спасибо, тётя, – я выдавила из себя улыбку. - Вернону уже надо было уходить, так что он поздравит тебя позже! Знаешь, я так рада что теперь мы можем отметить твой день рождения нормально! – Петунья начала суетиться около стола. А я тем временем вовремя прикусила себе язык, что бы не спросить: «А что ж вам раньше-то мешало отпраздновать мой ДР нормально? Может тогда меня бы и не трахнул какой-то мужик в подворотне?». Но это не моё дело, что было, то прошло. Дадли с жадностью набросился на кусок пирога. Я тоже занесла ложку….. ББАББАДУМС! - Блять! – я слетела со стула. Нет, удар был не таким сильным, но вот не каждый день в доме по Тисовой улице происходит мини-землятресение. Или, может, сломался шкаф? Я выбежала из кухни первой. Еба…… Я сражалась с амбалами. С реальными такими мужиками, байкерами, бородатыми. Но стоящее в коридоре нечто потрясали своими габаритами. В небольшом коридоре дома Дурслей ему было явно тесно. Голова с чёрными спутанными волосами упиралась в потолок. Огромная борода доходила чуть ли не до середины живота. Существо нелепо мялось и бормотало: «Я это случайно… Не хотел… Дверь сама отвалилась» Весь дом содрогался, стоило ему хоть чуть-чуть развернуться. Хотя это-то и не удивительно. Практически все дома в этом городке были построены по ощущениям из картона. Кто-то в России жаловался на слышимость в наших многоэтажках? Пф! Я слышу как Дадли сопит у себя, когда я сама нахожусь в чулане, далеко от него. Удивительно, как пол выдержал падение на него тяжёлой двери, а потом прошагавшего по ней великана…… Стоп!! Великана?! Ох, какая же я дура. Поттер, одиннадцать лет, магия. Это же Хагрид! Но мне можно простить мою глупость. Видит бог, я не ожидала, что Хагрид окажется таким большим и страшным. Если бы мне этот дядечка предложил пойти с ним в школу магии и волшебства, то я бы побежала в полицию. С размерами Хагрида насилие с его стороны я бы просто не выдержала. Но что-то меня понесло не в ту сторону. - Мира! – великан наконец заметил меня. Он попытался подойти ко мне, но стены дома были против. Они неприятно заскрипели. Я даже видела, как они кричат от боли. Хагрид понял, чем черевато продвижение и замер. – А я вот…. С праздником тебя! Я даже подарочек принёс! – великан засуетился под негодующие звуки дома. Я растерянно посмотрела на тётю Петунью. Она была бледной, губы поджаты, а в глазах страх постепенно сменялся злостью. Дадли осторожно выглядывал из-за маминой спины. Его лицо было всё в пироге. Видимо, он нырнул в него с головой от неожиданности. Наверное, не закричать стоило тёте больших усилий. Скорее всего держалась она только из-за страха, что к нам прибегут соседи. Тётя была буквально зависима от окружающего мнения, делая исключения в поведении только для Дадли, а с недавних пор и для меня. Вообще мне кажется, что её больше пугает не наличие великана у неё в коридоре, а то, что соседи могут начать распускать слухи, что она привечает у себя в доме каких-то бомжей. Хотя осуждать её я не могу. В таком маленьком городке, стоит тебе только чуть-чуть начать отличаться от других, так в тебя сразу же начнут кидать тухлые помидоры и перестанут здороваться. Да и пахнет от Хагрида, а точнее от его одежды, малоприятно. - Вы кто вообще такой? – зашипела на великана Тётя Петунья, – Убирайтесь из моего дома! – в её глазах пылали молнии. Она начала буквально выпихивать Хагрида из дома. Великан, слишком ошарашенный напором, попятился. - Я к Мире пришёл… Поздравить с днём рождения, исполнить поручение Дамблдора! – имя самого светлого мага подействовало на Хагрида отрезвляюще. Он стал в проходе и уверенно посмотрел на меня. К моему ужасу, тётя Петунья тоже посмотрела на меня. Я попыталась прикинуться ветошью и не отсвечивать, но карающий взгляд этой ужасной женщины настиг меня. Ясно, что если я как-нибудь не исправлю ситуацию, то дом мне убирать до скончания веков. В таких ситуациях лучше всего использовать уверенность и отрешённость. Так, Мира, собрали оставшееся мужество в кучку и вперёд, на штурм горы! Я шагнула вперёд. - Так, давайте выйдем. И не беспокойтесь, тётя, я починю дверь. А во дворе нас никто не заметит. Ничего плохого о вас соседи не подумают, – от качественной истерики Петуньи нас спасли только очередные судороги дома. Стоило мне выйти вслед за Хагридом во двор, и я сразу же пожелала всем окружающим бояться подходить к окну и вообще выходить из дома. А желательно к нашему дому не приближаться в районе мили. Правда, в туже секунду я ощутила, что немного переборщила, и теперь чуть ли не все люди,в радиусе этой самой мили испытывают ужасный страх. А через секунду я поняла, что можно было просто сделать нас невидимыми. Но искать лёгкие пути – это не наш метод. Оказавшись на улице, Хагрид почувствовал себя увереннее. Его маленькие глаза быстро пробежались по мне. Меня вся эта ситуация начала крайне раздражать. Рукав футболки сполз, обнажая плечо. Ветер был холодным, небо тёмным, мир продолжал оставаться всё таким же жестоким. Да ещё и нелепым в придачу. Вот почему сказка не могла остаться сказкой? Реальность всегда такая ужасная. Разочаровывающая. Гарри Поттер был замечательной, светлой историей. А во что она превратилась сейчас? Обозлённая на мир, жестокая, одиннадцатилетка-алкоголичка пытается не разрушить свою жизнь окончательно? У нас с тётей Петуньей только всё наладилось, она даже испекла мне торт! А теперь пришёл Хагрид и всё испортил. Вот в книжке его приход был таким счастливым событием! У Гарри всё налаживалось, а у меня только рушится. Захотелось сесть на траву и разрыдаться. Но, как часто бывает в таких случаях, ты делаешь всё абсолютно наоборот. Почему-то именно в самый накал боли и усталости ты находишь в себе силы бороться. Зато стоит разболеться голове, так это может отменить все планы. - Вы назвали меня по имени. Откуда вы меня знаете? – я упёрлась руки в бока и нагло посмотрела на великана. Наверно, смешно это со стороны выглядит. Мелкая пигалица задрала голову, а над ней навис огроменный мужичина. Хотя, если так подумать, то это скорее страшно. - Так я с твоими родителями дружил! Не так, чтобы очень, но знал! Хорошими людьми были Лили и Джеймс. Не то, что эти, Дурсли… - сначала великан расплылся в улыбке. Страшное зрелище, надо сказать. Губы разъезжаются, словно он собрался меня проглотить. Живьём. Даже без кетчупа. Теперь я лучше понимаю, почему Малфой на него такую бочку катил. Стоит мне представить, что вот он у меня уроки будет вести, так сразу и хочется сбежать из этой школы поскорее. - Вы не обижайте мою семью! – отрезала я. – Они меня растили, одевали, воспитывали. Никого другого рядом не было. Никаких родительских друзей. Так что не надо так пренебрежительно отзываться о моей тёте, – от таких слов Хагрид прифигел. Видимо, ему расписали «ужасных Дурслей» и «бедную сироточку». Может, на сироточку я и похожа, то Дурсли на ужасных не очень. - Так Дамблдор запретил с тобой видеться… - А зачем ему это было надо? Если моя семья такая плохая, то почему бы меня было не отправить кому-то другому? – я вкрадчиво спрашивала, а сама медленно подходила к Хагриду. Великан явно начал что-то переосмысливать. Но не стоит нагружать нашего «милаху» столь сложным действием, как умственный процесс. – А кто такой Дамблдор? – спросила я невинным голоском, сцепив ручки за спинкой. - Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс! – с гордостью ответил Хагрид. Он так приосанился, будто бы и был самим Дамблдором. - То есть она действительно существует? – я подняла одну бровь, с недоверием взирая на Хагрида. Конечно, смотреть на великана и продолжать утверждать, что школы магии не существует, по крайне мере глупо. Но ещё глупее пытаться придумывать что-то более оригинальное. - Конечно! Неужели куча писем не убедили тебя в его существовании? – кажется, он реально удивлён. Всё бы ничего, только… - О каких письмах вы вообще говорите? Я не получила ни единого письма, – а вот это уже странно. В книге Гарри буквально бомбардировали этими письмами, а мне ни одного не пришло. Хагрид начал что-то говорить, но я не вслушивалась. Куда важнее для меня было изучить окрестности. Я осторожно придумывала пространство. Это тоже стало возможно только с магией. Теперь я могла почувствовать, что рядом находится. В том числе и магическое. Свой серебряный нож я могла бы найти даже в Лондоне. И вот сейчас я наткнулась на какую-то преграду. Она была тонкой, но прочной, словно лист металла. И тут до меня дошло! Ещё в детстве я очень боялась темноты. Точнее не темноты, а того неосязаемого в ней, что пугало своей неопределённостью, и в то же время своей непосредственной близостью. Тогда я стала представлять себе купол, который защищает меня от всего, что желает мне зла. Я порой продолжала так делать, чтобы успокоить себя. Но я не учла, что теперь такой барьер создать очень даже реально. Видимо, письма представляли какую-то угрозу (скорее всего моему психическому состоянию), и поэтому барьер их уничтожал. От осознания данного факта захотелось истерически расхохотаться. Удача просто моё второе имя! - Мира, но ты ведь знаешь, что ты волшебница? – Хагрид, кажется, понял, что я его не слушаю. Теперь его чёрные глаза смотрели на меня с осторожностью и опаской. - Да, я знаю, что моя мать, Лили, была волшебницей и училась в Хогвартсе, – в горле резко пересохло. Я ещё ни разу не называла Лили своей матерью. Это было чем-то неправильным, будто я окончательно забрала у бедной Миры Поттер всю её жизнь. Если воспринимать окружающих как данность, у меня получалось, то вот родители были запретной темой. Ведь если моими родителями были Лили и Джеймс Поттер, то тогда я действительно Миражанна Поттер, а не Аня Венявская. Глаза неприятно защипало. Хагрид понял смену моего настроения по-своему. - Ты не расстраивайся.. – добродушный великан сразу запыхтел и стал похож на курочку-наседку. – Твои родители героями были! Да огого какими! Как только Тот-кого-нельзя-называть к вам пришёл, твой отец вас защищать бросился. И мать твоя до последнего держалась, тебя не бросала. А какими мракоборцами они были…. - Тот-кого-нельзя-называть… - повторила я, смакуя произношение этого прозвища на английском. Всё же как это по дурацкий звучит. – А это кто? Он виновен в смерти моих родителей? - Зря я это сказал, – его глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону, словно пытаясь найти что-то, что могло бы меня отвлечь. Увы, нужная «птичка» не нашлась, так что пришлось объяснять. – Не я тот человек, который должен рассказать тебе эту историю. - Ты и так уже почти всё рассказал, – фыркнула я. Нет, Хагрид, конечно, милый, но мне порядком надоело тут стоять. Мне пирог приготовили, между прочим, а я его даже не попробовала. Наверняка, этот свинтус Дадли уже всё съел. – Пришёл Тот-кого-нельзя-называть – в голове само собой сложилось словосочетание Тот-кто-не-дал-маме-посрать. Сразу стало стыдно за свою деграданскую фантазию. – И убил их. Мракоборцы, видимо, боролись с ним. Но вот, кто он? Правда, сейчас меня больше интересует другой вопрос! Вы зачем сюда пришли? – несмотря на вежливое обращение, я ткнула в Хагрида пальцем. - Чтобы забрать тебя в Хогвартс! – великан гордо приосанился. А в глазах читалась, что он рад делать, что угодно, кроме ответа про Тёмного Лорда. - Вот так вот прямо и забрать? – я недоверчиво подняла бровь. – Что, прямо в домашней футболке и тапочках? - Нет, – расстроился Хагрид. Не знаю, чему, видимо, моей догадливости. – Я должен тебя в Лондон отвезти, чтобы там мы купили тебе всё нужное для школы и отдать билет на поезд. - До школы волшебства надо ехать на поезде? – моя вторая бровь поползла вверх в след за первой. – И когда поезд отправляется? - 1 сентября, – растерянно ответил Хагрид. - Чего?! – только сейчас я начала понимать глупость Гарриного решения, который просто пошёл за Хагридом. Он ведь ничего не знал, – И мне целый месяц у Лондонского вокзала жить? Или вы меня домой отвезёте? - Ээээ…. Об этом я как-то не думал, – великан здоровенный лапищей почесал затылок. Даже из-за шторки чувствовался испепеляющий взгляд тёти. Ох, как она ненавидела таких безалаберных людей, как Хагрид. - Ладно. Предположим, что деньги мне на обратную дорогу дадут. А почему вы пришли именно в мой день рождения? - Поздравить хотел, – тяжело вздохнул Хагрид. После моего града вопросов он чувствовал себя виноватым. - Меня тоже поздравить хотели, – я недовольно скрестила руки на груди. Хагрид же немного помялся, с удивлением поглядывая на дом. - Здесь? – наконец он смог выдавить из себя вопрос. - Я здесь десять лет прожила! – тут же успела возмутиться я. – Мне тётя испекла пирог и обещала дать мне денег, чтобы мы с Дадли пошли поиграть в автоматы. - Я тоже тебе пирог испёк, – Хагрид обрадованно захлопали себя по карманам. – Вот, – он достал коробку и протянул её мне. Я не стала брать её в руки, а только приоткрыла. Пирог Хагрида разительно отличался от пирога тёти Петуньи. Он скорее напоминал стихийное бедствие, притворяющееся пирогом, спрятавшее свои наглые глазки под ужасным малиновым слоем глазури. Но в целом пирог не дотягивал до моих «шедевров» из прошлой жизни. А значит, был как минимум съедобен. Я же, как подрастающий организм, ценила именно это качество. - Спрячь его! – я сделала большие глаза и приложила палец к губам. - Да, он получился не очень хорош, и я вроде сел на него…. Но он вкусный…. - Нет, просто лучше я съем его потом. Потому что иначе его съест мой брат. – я отмахнулась от «рекламы» Хагрида. Он, услышав меня, послушно спрятал коробку. - Брат ест всю твою еду? – с беспокойством осведомился великан. Ну, да, я должна ему казаться тростиночкой. Рядом с ним любой таким покажется. - Неа. Просто я порой бываю слишком добрая. Хагрид, постой тут пока, я спрошу кое-что у тёти. Не дожидаясь ответа от великана, я смылась в дом. Дадли сидел на кухне. На меня он посмотрел такими глазами, будто я вернулась из путешествия по Эвересту без страховки, не меньше. - А тут пирог…. – мальчишка засмущался. От пирога остался небольшой кусочек, а вот весь рот Дадли был измазан лимонным джемом. Да и очень подозрительны были крошки, валяющиеся рядом с братом. - Ага, остался кусочек. Всё остальное ты съел мне в поддержку. – издеваться над этим мелким поросёнком – святое дело. Продолжить насмехаться над братом мне не дала тётя Петунья. Она то и дело с опаской косилась на дверь. Руки женщины нервно поправляли одежду. - Что он тебе сказал? – тётя вцепилась мне в плечо. - То, что пришёл проводить меня за покупками. Ну, за вещами, которые мне понадобятся в школе волшебства, – я поморщилась и вывернулась из хватки Петуньи. - А на что они собрались покупать? – обеспокоенно спросила тётя. У её носа собрались небольшие складочки. Так всегда бывало, когда она нервничала или была чем-то недовольна. Денег у нас лишних не было. Хорошая школа для Дадли требовала много средств. Собирать же меня куда-то отдельно возможности не было, слишком много денег требовала английская система обучения. - Не знаю. Он вообще про деньги не говорил. Я же у них сирота вроде. Так что, может, пособия есть какие-то. А если ничего нет, то пусть катятся себе со своей волшебной школой. Я нормально похожу в обычную. – тётя при этих словах посмотрела на меня с непередаваемым выражением сочувствия, стыда и недоумения. - Я дам тебе деньги на дорогу до Лондона и обратно, – кивнула она головой. Её каблучки застучали по лестнице. - Мира, ты правда не пойдёшь в школу магии? – Дадли смотрел на меня с недоумением. Наверное, ребёнку сложно понять моё решение. Ведь школа магии - не какая-нибудь скучная школа Грин, где проходят совершенно обычную химию и английский. Только вот я родилась в России, в не самой обеспеченной семье. И давно научилась загонять своё «хочу» так далеко, как только могу. - Дадли, может, это и школа магии, но вот чудес не бывает. И лучше сразу предполагать худшее и ни на что не надеяться. Тогда хороший исход станет не просто хорошим, а невероятно крутым! Так что я лучше буду думать, что не мне суждено побывать в волшебном мире и учиться в такой необычной школе. Потому что если и вправду окажется так, то я как минимум не расстроюсь, – наверное, это моя участь по жизни. Думать о худшем, не надеяться на лучшее. Мир тогда кажется терпимее. Дадли долго смотрел на меня. Он закусил губу и сжал руками столешницу. Я же пошла к себе в чулан. Но перед дверью я остановилась. - Эй, братец, если будешь столько есть, то тебя разнесёт так, что в дверях помещаться не будешь! – я показала ему язык и со смехом бросилась к себе в чулан. Дадли вскочил со стула и побежал за мной. Но я захлопнула дверь прямо перед его носом. - Хагрид, а мы просто пешком идём до станции? - Да. Колдовать нельзя среди маглов. - Ясно. Всегда хотела побывать в Лондоне, – я улыбнулась миру. Скоро волшебный мир увидит crazy russian girl.