***
— Стоять! Кто идёт? — Крикнул стражник на башне. — Хуй с горы, мать твою, — Прошептал я, — Человек идёт, кто же ещё! — Назовись! — Саймон, — Сказал я, не особо думая. — Беженцы, которые ушли из города в поисках так называемой „Мамонтии“ в город не принимаются! — Беженец? Так я… а, чёрт, — Им не объяснишь, что родного города здесь у меня нет. — Но я торговец! — Крикнул я. — Торговец чем? — Информацией. Стражник на время скрылся с башни. Я внезапно подумал про свою причёску. В ночи стражник не разглядит её разноцветность, но стоит быть осторожным. — Саймон? — Появилась новая голова на башне. В шляпе. В знакомой шляпе. — Саймон, Саймон… — Голос показался мне также знакомым. — Сангрехаль. — Иоганн. — Открыть ворота! Немедленно! Тот мужик из города с ведьмами. Он, оказывается, ещё живой. Ворота открылись. На встречу мне вышел дуэт уже знакомых „детективов“. — Чёрт, я думал, что ты умер, — Обрадовался Иоганн, подавая руку. — У меня были причины немедленно покинуть город. — Сказал я, пожимая руку. Они не изменились. Мы вошли в город. А вот он уже изменился. По переулкам бродили редкие прохожие, светили фонари. Он стал внешне больше. — Куда направляемся? — Спросил я. — В трактир, куда же ещё. Нам нужно многое обговорить, — С широкой улыбкой ответил хороший коп. — Надеюсь, на этот раз обойдёмся без кандалов. — Может быть. Борис, как думаешь, сегодня обойдёмся без насилия? — Без насилия? Это как человек без воды. — Хах, он шутит, не беспокойся. Трактир. Люди-пьяницы, одна официантка, не спешившая подходить к ним. Восемь столов, тридцать два стула. Сев за самый ближний стол, мы начали разговор. — Что привело тебя сюда? — Спросил Иоганн, всматриваясь в моё лицо. — На моём пути оказался этот городок. Я был бы не прочь пополнить свои запасы продовольствия. — Куда ты направляешься? — В горы. Иоганн изобразил недовольство. — Ты такой же, как и те чёртовы похотливые мужчины? — Сказал он достаточно громко, показывая пальцем на пьяниц, пристающих к официантке. — Я туда не за удовольствием иду. — А зачем же нужно идти в город, который нелегально был основан демонессой. Они просто захватили крепость, построили хорошие стены и считают это городом! И теперь туда сбегаются все, кому страшно жить в лесу или в пещерах! И теперь туда прётся половина мужского населения. В основном та, которая попросту не имеет веры в Святую Богиню. — Религиозный малый, следи за словами — Кровь из ушей от этой… тьфу, даже слова этого не скажу. Чёртовы святоши. Они просто хотят отхватить побольше земли. — Скажем так, у меня там остался друг, а я внезапно ушёл от него. И теперь я возвращаюсь обратно. — Я знаю, что ты что-то скрываешь. Но хорошо то, что не по похоти. У каждого должны быть секреты, не так ли? — А вы тут зачем? — Попытки захватить крепость оказались неудачными. Мы теряем людей. В плену всё больше наших солдат. Мы здесь, чтобы набрать добровольцев. — Добровольцы? И далеко вы их поведёте? Или у вас здесь свой штаб для тренировок? — Нам на подмогу отдали валькирию. — Валькирию? — Да, существо с небес, которая помогает людям против мамоно. Она потеряла своего рыцаря в пустыне, после чего, поражённая тяжкой печалью, решила отомстить. Она обещала, что найдёт того, кто убил её ученика. — Попал ты. — Вы убили рыцаря? — И как же он выглядит? — Спросил я, сохраняя прежнюю безразличность. Иоганн задумался. — Мы не спрашивали, но она говорила, что это самое безжалостное существо, которое она видела. — Ну и как у вас дела? — Борис, как у нас дела? — Иди ты. — Что-то случилось? — Наш здоровяк „случайно“ чуть не убил знатного дворяника. — Хрен ли он ко мне пристал. Чучело, говорит, отойди от меня, не загораживай путь. — И ты его, естественно, ударил. — Я сначала попросил его извиниться. — Такие как он, разумеется, извиняются. Чем ты думал, Борис? — Я думал, он обычный кмет. — И я думал, что не получу за свою службу не одного выговора. — Эй, не распускай свои лапы! — Прозвенел крик в моих ушах. Видимо, те пьяные ребята всё ещё достают официантку. Мы обернулись на звуки. — Эй, ребята, отстаньте от дамы. — Улыбнулся Иоганн, приподнимая рукой шляпу. — Чё сказал, старый хрыч. — Мгновенно подпрыгнул самый большой. Девушку оставили в покое. — Я сказал, чтобы вы прекратили хулиган… — Не успел он договорить, как в него полетел стул. Вовремя подоспевший Борис отразил атаку. — За это мне тоже следует выговор? — Нет, пора размяться. — Вам помочь? — Задал я, впрочем, риторический вопрос. — Ну, если ты считаешь, что мы не справимся с парочкой пьянчуг, то конечно, можешь звать сюда всех своих друзей. — Съязвил Борис. — Я нужен? Мне кажется, что меня даже никто ударить не успеет. — Ну что, букашечки, давайте поговорим на моём языке! — Сказал Борис, хрустя шеей. — Давно хотел кого-нибудь ударить. — Усмехнулся Иоганн, ударив кулаки друг об друга. — Впрочем, делать больно — это моё второе имя, — Пожал я плечами, подходя к пьянчугам. Четверо на троих. То, что у них нет шансов — это факт. Может, их больше количеством, но я не уверен, что они обучены особенному стилю боя. Первый набросился на детектива. Видимо, проморгав в опьянении его рывок, алкоголик не понял, куда подевался противник. По хребту со всей силы прилетела нога. Он упал и сегодня, скорее всего, уже не встанет. На бугая вышел самый сильный из них. Он не казался опасным по сравнению с Борисом. Он поступил более умно, подходя медленно, держа кулаки наготове. Посмеявшись, Борис подошёл вплотную. Влепив телохранителю смачный апперкот, тот даже не пошевелился. Он выплюнул один зуб и ударил свои апперкотом. Противник перелетел стол и приземлился на стул, сломав его. Он тоже сегодня встать не сможет. Остались двое. Они, как истинные тактики, решили напасть на меня вдвоём. Я немного сомневался в себе и жалел, что не позвал Лероя. — Давай выпутывайся. Когда они подошли совсем близко, я решил длинным шагов уйти из-под линии атаки. Видимо, они выпили меньше всех. Заметив мои движения, они ударили меня по плечу. Не сильно, но обидно. Один из них потерял равновесие, схватившись за второго, они оба открылись. Вспомнив глупые боевики, я резко подбежал, взяв их за шеи и отбросил назад. Долбанувшись голова о деревянный пол, они больше не решили драться. Тихо поскулив, они отрубились. — Неплохо дерёшься. — Отметил детектив. — Против пьяных алкоголиков. — Добавил Борис, рассмеявшись. И вот, мы втроём стоим над четырьмя телами. В душе заиграла нотка гордости. — Ага, размотал пьяных бомжей, очень гордо за себя. — Всем стоять! — В трактир вошла стража. — Отбой, уже без вас разобрались. — Сказал Иоганн, показывая свой серебренный значок агента. — Мы должны задержать вас… — Сказал молодой стражник. — Ты дурак? Это же человек, которому доверилась сама Богиня, — Прошептал старый охранник, толкнув молодого. — Приберитесь здесь. — Махнул детектив, направляясь к выходу. Мы пошли за ним. — Спроси про Богиню, всё-таки, я считаюсь её главным врагом. — Прямо сама Богиня? — Спросил я, когда мы направлялись в таверну. — Нет, никто её не видел. Родители отправляют в церковь детей и если те хорошо себя показывают, они становятся особыми людьми Богини. Им даётся значок, позволяющий делать практически всё, если это для блага Богини и народа. — А что с остальными детьми. Иоганн громко вдохнул, будто ему сложно об этом говорить. — Их выкидывают, как ненужный мусор. Естественно, об этом мало кто знает. — Я ничего плохого не хочу сказать, но… — Я люблю свою Богиню, но я не могу терпеть её слуг. Может, она просто не видит. Они просто хотят власти. Они идут на это только ради денег. Я возненавидел жрецов. Не знаю, кто пишет правила для детей, но они безжалостны. У меня нет сил и прав бороться с этим, но я поклялся себе, что искореню всю эту еретическую чушь. Мне с самого детства вдалбливали, что главный враг — мамоно. После этого они выкидывают моего лучшего друга, двенадцатилетнего ребёнка за стены города. А родителям говорят, что он отправлен в горы для воспитания. Разумеется, не говорят, в какие именно. У меня есть задача и я должен её выполнять, но жить с несправедливостью в сердце — серьёзная боль. Но я уверен, что скоро всё это прекратиться. Скоро мир изменится. Правда, я не могу понять, в хорошую ли сторону. Мы дошли до таверны. Впрочем, детектив знал, что денег при себе у меня нет. Дав мне одну золотую, мы попрощались. Как оказалось, им выделяется отдельный дом для проживания. Пожав плечами, я вошёл в трактир. Хозяйка поменялась. Теперь здесь заведует какая-то лиса. — Это инари… стоп. Это кто-то, кто замаскирован под инари. Они ведь обитают только в Зипангу. — Мы видели нескольких в Мамонтии, но, скорее всего, это исключение. Постараюсь не вляпаться. Подойдя к стойке, меня поприветствовала лиса. Спросил про цены. — Один золотой? Средняя комната, и то, 25 серебряков ещё останется. — Беру. Она посмотрела мне прямо в глаза. Мной овладела нечистая сила. — Сука, опять начинается. Грёбанные сердца прыгают на моей голове! — Но может, вы согласитесь отдохнуть в моём номере? — Ты же знаешь, что нужно ответить? — Почему… бы… и нет? — Сказал я, на каждом слове у меня была отдышка. — Очередной суккуб. Притворяется безобидной инари, а потом красивых мужчин заводит к себе в постель. После этого стирает ему память, если не понравился. Как видишь, нам попалась не замужняя. ☻ Никто не смеет меня иметь. Даже Саймона иметь могу только я. — Извиняюсь, конечно, но если вы сейчас же не отвалите от моего мозга, я вам так сильно набью лицо, что вы больше не сможете без маски встать за эту грёбанную стойку. А теперь пожалуйста, давайте сюда ключи. Суккуб явно занервничала. Конечно, обычный человек не может выпутаться из магического очарования. — Милый, ты чего? — Она подошла ко мне вплотную, положив руки на плечи. Я посмотрел на неё своими чёрными глазами. Увидев в них пустоту, она отпрянула. — Где прошлая хозяйка? — Они продали мне таверну. — Со страхом ответила суккуб. — Ключи. Получив желаемое и даже не заплатив, я отправился в свой номер. Как же меня заели эти суккубы. Саймон, тебе нужно тренировать волю. ☺ Особенно мне легко, когда эта тварь заставляет меня пялиться на её открытые места. Знаешь, особенно легко не поддаваться любовной магии, когда она делает из себя в твоих глазах идолом красоты. Так что пошёл ты, Лерой. — Классный номер. — Вырвалось у меня, когда я увидел размеры моей комнаты. Впрочем, ничего особенно не было. Большая кровать, туалет и все остальные удобства для таких, как я. Решив ничего не изучать и не трогать, я снял грязную одежду, застирал её в тазике, специально предназначенного для этого, оставил сушиться и пошёл спать.***
Одна лежит на суке дерева, другой на чёрном диване, я на гамаке. Мы лежали, ожидая начало следующего дня. Разумеется, у меня были вопросы. — Вы серьёзно здесь спаривались? Лерой усмехнулся. Ведьма промолчала. — Ну же, я не хотел никого обидеть. — У тебя очень дурацкие шутки. — Так что же случилось? Лерой откровенно засмеялся. — Какая же ты мразь! Ты откровенно играл на моих чувствах! — Детка, во мне играет тень. Я не могу быть добреньким. — Чёрт, как хотите. — Да ладно, ты только не отворачивайся от меня. Я немного подшутил над ней. Когда ты заговорил про диван, у меня прямо так и возникла идея. Как только закончилась драка в трактире, моя иллюзия пригласила ведьму испробовать этот кожаный диван. Сам я, разумеется, был в невидимости. — Ненавижу тебя! — Только тогда, когда они уже соприкоснулись в глубоком поцелуе, я решил поменять вид иллюзии, разлагающийся труп идеально подошёл. Не скажу, что мне было смешно, но усмехнулся я громко. — Ты меня заставил! — Разумеется, я тебя немного подтолкнул, не стала бы ты целоваться со мной на первом свидании. Верно? — Конечно, не стала! — Как жаль, что я могу различать враньё. Это ведь мой мир, я здесь ощущаю каждое твоё движение. Ведьма замолчала. — Ну, хотя бы зашло не так далеко… — Мне с ней ещё жить. Хех. Остальное время каждый занимался своим делом. Лерой притворялся, что может спать на диване. Ведьма строила злостные планы, а я думал над своим будущем. Она здесь надолго. Она неплохо вошла в нашу компанию. Такого советника нам по мамоно и не хватало. Естественно, из-за скверного характера Лерой не даст ей здесь нормальной жизни. Вначале. Потом, может быть, у него не хватит сил на очередные шуточки. — Даже не думай, — Проговорил тёмный, услышав тихий взмах крыльев. Голубь, пущенный ведьмой, остановился. Видно, ведьме не удалось „подшутить“. Это должно быть так же неожиданно, так же обидно. Я лишь улыбался при виде всей этой ситуации. Чем не пара? Как там моя демонесса? Волнуется? Не знаю. Конечно, волнуется. Сердцем чую. — Как ты меня совратил на это ужасный поступок? — Иллюзия была идеалом красоты. Просто ты этого не заметила. Почти инкуб. И голос. Слишком сладкий, чтобы противиться, не так ли? — Тебе прямо сейчас надо болтать о этой всей любовной дребедени? — Тебе тоже это полезно знать. — Сладкий голос? Так вы всё-таки можете болтать без моего участия? — Это возможно, но это блокирует мне доступ к телу. Ты не слышишь нас, мы не видим и не слышим тебя. Поэтому я сделал всё в краткие сроки. Он был по своему обыкновению невыносим. Я к этому, разумеется, уже привык. Когда-то я его честно и справедливо ненавидел, был рад, что избавился. Что теперь? Я не могу представить свою жизнь без него. Я был бы беспомощной рыбкой в океане акул. — Так мы идём в Мамонтию? — Да. — Ответили мы хором. — И долго нам идти? — Целый день. Я начал вспоминать своих старых знакомых. Около недели прошло, как я пропал. Старая команда, состоящая из трёх мамоно, писатель, хотя мы не были близко с ним знакомы, он казался мне неплохим парнем. Некромантка? Чистая страсть или мимолётная увлечённость? Не важно, по дружески в глаза я ей не смогу взглянуть. Ламия, волкодлака, минотавра. Раньше мы вместе прошли через горы, так сказать. Были у нас трудности, но мы и их преодолели. Уверен, что мы ещё встретимся вместе. Писатель напишет свою книгу, станет популярным, он не отступится. — Куда ты выбросил моих суккубок? — Я отпустил их на свободу, разорвал связи. Разумеется, перед этим забрав всю полезную энергию. Они ещё живут, но я не знаю, как и где. — Суккубы? Так это ты тот человек, у которого были две мамоно на крючке? — Было время. — Чёрт, такие слухи далеко разносятся. Я тогда впервые в жизни побеспокоилась, что человек может быть сильнее мамоно. — Но сейчас, правда, проще. — Ага, конечно. Делаю за тебя всю работу. А раньше ты просто командовал ими. И что за дерьмовые строи, мог бы и проще сделать… Люстра, освещающая комнату, заморгала. В мозгу не могут быть проблемы с электричеством. — Что это может значить? — Кто-то будит Саймона. Я не ощущаю магию. Люди. — Очень люблю не высыпаться, — Саркастично отметил я, чувствуя возвращение в тело. Открыв глаза, передо мной стоял детектив. Было около трёх часов ночи. — Что за чёрт? — Нападение. Одевайся, понадобятся твои способности. — Мне нужен отпуск. — Прохрипел я, одевая штаны.***
Я стоял на башне с детективом и бугаем, около ворот с факелами стояли люди. Агрессивные люди. — Чего им надо? — Войти в город. — А что не так? — Ты не видишь вилы и топоры у них в руках? — Ну, может они урожай убирали? Он посмотрел на меня, как на полного идиота. — Ладно-ладно, не время шуток. Просили сложить оружие? — Конечно, не хотят. Говорят, их собственность. — Не знаю, не похоже, что чёртова сотня крестьян с топорами способна разнести здесь всё к чертям. — Эй, босс, там какое-то движение. — Отметил бугай. Из толпы вышел, скорее всего, главный. — Я единственный и неповторимый Саймон! Я колдун! Отворите ворота по хорошему, или я надеру вам задницы. Я так и опешил. В темноте не видно, голос не похож. — Докажи. — Крикнул детектив, поняв мой взгляд. Рядом с самозванцем возникли… суккубы. — Ладно, признаюсь тебе, дистанционно разорвать связи не удалось. Я лишь вычеркнул наше местоположение. Но то, что этот идиот смог их призвать, говорит о том, что он представился тобой! Видимо, он знал, что делает. — Если слуги не знают, кто их хозяин, им становится тот, кто смог их призвать. Не важно, кем он себя показывает. Это всё очень тонкие вещи, а ты, идиот, просто разорвал нити! — Отворите двери! Мы войдём в город и он станет нашей столицей! — Что делать будем? У нас не хватит людей, чтобы перебить крестьян, так тут ещё и этот псих, города решил захватывать. — Размахивал руками детектив. — Сейчас я заставлю его признаться, что он не я, а потом… потом мы порвём этих ублюдков! — Но… — Никаких но! У меня тоже есть тузы в рукаве, Иоганн. — Ладно, доверяю тебе это. — Суккубы в умелых руках — смерть. Как только появится опасность, я помогу. — Пожалуй, не буду бесполезной. Я очень чувствительная на враньё. Скажу, если он что-то скрывает. Складывается впечатление, будто всё только начинается.»