Живи

      Переживал Марко страшно. «А вдруг передумала?». Переживал и надеялся на лучшее. Тем более кольца уже раздобыл.        — Вот мы и дома. А «звездочки» этой «гостинице» нарисуем вместе, — он пропустил Элиз внутрь пока пустой квартиры.       — Главное — тут есть ты. И кровать, — философски заметила девушка. — А документы не генерируют, а составляют, и не юристы, а… — она с удовольствием посмотрела на выражение лица Марко. — ЗАГС. Или ты хочешь составить брачный договор?— Элиза нахмурилась, скривила носик. — Покусаю, — с грозным видом нацелилась на плечо и легонько куснула.       Девушка обошла квартиру, порадовались тому, как много места, и проверила холодильник — за две недели ну очень соскучилась по мясу.       — Закажем завтра мебель?       — Обязательно. И выберем, и закажем… Такую, какую захочешь. У нас будет нормальная жизнь, замечательная будет. Завтра заказываем мебель, послезавтра начинаю отрабатывать аванс. А теперь отдыхай.       — Уже послезавтра? — удивилась она.– Не думала, что это будет так быстро.       Расставаться с ней ему не хотелось, но теперь его ждали деловые хлопоты: договор, удостоверение, медсправка, инструктаж (не особо он в нем и нуждался, но дисциплина есть дисциплина), поездка за оружием. Конечно, предпочел бы свое, пристрелянное, но придется пользоваться служебным. Плюсом было то, что вся аптечка и защитные средства теперь полагались ему бесплатно. Несколько часов Марко носился по городу, пытаясь сделать все за один день, чтобы последний его нормальный выходной они могли провести вместе. Хоть с трудом, но успел.       — Встречай официально оформленного. И не забудь про обещание меньше переживать.       — Поздравляю с оформлением! — Элиза обняла парня и ласково поцеловала. — Это стоит отметить, я как раз ужин приготовила. Как вообще прошло? Все документы сделал?       Она быстро накрыла на стол. Успела приготовить овощи и запечь мясо как раз к приходу Марко, теперь только по тарелкам разложить да ужинать садиться. Ужин прошел замечательно, а закончился так и вовсе шикарно.       Новый день вышел суматошным. Выбирали и мебель, и технику. Поначалу выбирали, на четвертом магазине она согласна была на все — дайте только посидеть, лучше полежать. Мало того, что устала, так и плечо разнылось. Вроде бы не должно было, ан нет. Но раз уж выползли — надо выбирать. И не только выбирать, вспомнив кое-что важное, она осторожно спросила:       — Когда мы будем решать вопрос… со сменой фамилии?       — Когда захочешь. Мне коробочки с кольцами скоро карман протрут. Так когда идем? Выбирай как: со столом и платьем — неделя подготовки. Если просто — в любое время, лишь бы ЗАГС работал. Так когда и как?       — Сейчас? — не задумываясь ни на минуту, предложила Элиз. Казалось, только минуту назад ныла, что устала. Она рассмеялась и покрепче обняла Марко.       — Правильный выбор, — о ее нытье он и позабыл уже, настолько был счастлив. — Идем тогда.       По дышащей весной и счастьем улице они шли, улыбаясь друг другу и прохожим. Казалось, пара просто светилась изнутри. В здание загса Марко внес подругу на руках. Их блаженно–счастливый вид все сказал сотруднику ЗАГСа без слов.       — Заявление или сразу?       — Сразу, — не сговариваясь, ответили они.       — Думать не будете?       — Мы все решили, — так же, в унисон, словно один человек, расколотый на две половинки, говорил.       И уже выйдя: «Как же я этого ждал!»       Она была счастлива. Даже нет, она была безумно счастлива! Если бы умела управлять временем, долго бы упивалась моментом, когда женщина хорошо поставленным голосом торжественно объявила их мужем и женой; когда отдавала свидетельство и паспорта; когда целовались, как в первый и последний раз; когда выходили, обнимая друг друга. И от этого всепоглощающего чувства буквально распирало, хотелось поделиться своей радостью со всем миром! А к черту мир! Есть свое собственное любимое сокровище, которое никому и никогда не отдаст!       А какой сказочной была ночь… Нежной, одновременно жаркой и, казалось, что воздух искрит от переполнявших чувств.       Утром Марко ждал Харрисон. Ждал с внушительной кипой папок.       — Для начала, я хочу извиниться за первый наш разговор. Однако, теперь ты, думаю, понимаешь, что мы используем различные методы достижения целей. Также ты должен понимать, что департамент имеет весьма шаткое положение. С одной стороны человечество, которое не готово принять мутантов, с другой стороны правительство, с третьей мутанты, которые грубо нарушают закон. Ситуация не из легких. Здесь, — он положил ладонь на стопку папок — личности, не гнушающиеся черной работы. Прочитаешь — поймешь. Забирай, день на ознакомление, завтра принесешь. И да, я бы хотел, чтобы вечером ты отвечал на звонки. Вопросы есть?       Да что он знает о шатком положении? Побывать в нем надо, чтобы так говорить. Ладно, его Элиза жива, и черт с ними, с разными методами, извинит. Счастливые люди, да и нелюди тоже, прощают быстро. Работу департамента многие его знакомые называли собачьей, но звучавший в ушах любимый голос говорил: «Я буду меньше переживать». Ради этого и не такое можно вытерпеть.       — Да, бумаги верну. Да, на звонки буду отвечать. И два вопроса, если разрешите. Моя работа тоже будет грязной? И если да, то насколько?       — М-м, нет. Думаю ты будешь очень сильно любить свою работу. Учти, переработку мы не оплачиваем! — он добродушно улыбнулся. — Тебе определенно понравится. Все, иди уже, мне работать надо.       В папках оказались дела на мутантов. Некоторые совсем тонкие с одним лишь упоминанием имени, способностей и нескольких заметок. А вот некоторые впечатлили размером и подробностями. Как, например, Андрэ Фэйро, мутант с сильно развитыми способностями. Генерирует и выбрасывает в воздух феромоны. К его «похождениям» приписывают оргию в зале кинотеатра, массовую драку в крупном торговом центре, несколько митингов. И несколько сотен погибших по итогу этих мероприятий. Или внушитель Мари Кленс, успела стать владелицей десятка крупных компаний, разорить их, мимоходом терроризировала пожилых людей. Список «мелочных» дел занимал полдесятка листов.       Все представленные объекты были либо сильными мутантами, либо с редкими способностями. В отдельной папочке список самых разыскиваемых мутантов. И их имена в списке были в первой сотне.       Вечером, около девяти-десяти позвонил Харрисон, попросил спуститься вниз, прихватить термос с кофе и чего пожевать.       Не хотелось, ох, как не хотелось ему расставаться со своим сокровищем, но дело есть дело. Короткое ласковое прощание с поцелуями и просьбами о «поосторожнее там» и быстрыми сборами. Термос с крепким кофе и еда: пара крупных сэндвичей для Харрисона и сухофрукты для себя. Нет, «допинг» не нужен, в первый день салагу в пекло не пошлют, да, когда закончит, обязательно позвонит, нет, ни в какое опасное место без предупреждения не пойдет… Горячий поцелуй, и быстро вниз…       Харрисон ждал парня в машине.       — Привет, принес? Спасибо, — он разулыбался и налил себе кофе. Блаженно прикрыл глаза, делая первый глоток горячего напитка. — Вы уже расписались?       — Да на здоровье. Расписались, конечно, — открыто и весело улыбнулся Марко, в свою очередь приступая к трапезе. — Разве могло по-другому быть? — А потом перешел на серьезный деловой тон. — Материалы начал читать. Впечатляет. Ладно мы хоть в первой сотне, не в первой десятке. Но ведь теперь ей ничего не грозит, да? Клиенты у вас те еще, я смотрю. Особенно Фэйро, Кленс и еще парочка. Я еще не все прочесть успел, но интересно. Ну, слушаю теперь, детали, предложения и все остальное.       — Да, есть такое. Увидишь кого из них — сразу стреляй. Это не те люди, которых можно перевоспитать.       Харрисон наблюдал за окнами квартиры Марко и Элизы.       — Насчет безопасности твоей уже супруги. Я говорил, что работа понравится? — он выдержал паузу. — Ее безопасность на тебе. И слежка.       — Понял, буду. Все, что смогу, сделаю. — Счастливую улыбку Марко сдерживал с трудом. — А за переработку можно не доплачивать. Потому и этаж такой высокий, да?       На какое-то время он задумался. Способности «неперевоспитуемых» были «интересными»…       — Но, если я буду не рядом с ней или занят преследованием, она не останется одна? — сейчас это был его единственный страх.       — Не останется, не останется, — заверил он. — Обо всем необычном докладывать. Подозрительные типы, звонки, обо всех. с кем контактирует. В целях безопасности девочке лучше не знать этого, придумаешь сам, чем таким занимаешься. Каждый день оставляешь ее одну на три-пять часов и наблюдаешь.Это твоя основная работа. Будут и побочные задания, когда ознакомишься со всей нужной информацией.       Вот тут он помрачнел. Не вчера родился, знал, что означают такие приказания. Ничего они хорошего не значат. За Элизой охотятся. Возможно, с привлечением неадекватных сумасшедших мутантов. Ладно, он постарается, чтобы об этой работе его солнышко не узнало ни от него, ни от кого–либо еще.       — Все понял, все выполню.       Перед тем, как войти в квартиру, постоял немного на лестничной площадке, чтобы успокоиться немного, а то его чудо по одному участившемуся пульсу догадается о «небольшой» перемене в его настроении и начнет допрос с пристрастием.       В квартиру он вошел уже в обычном, спокойно–веселом настроении, обнял Элиз, прошел в кухню, на ходу отвечая на кучу вопросов, стараясь, насколько возможно, говорить щадяще–нейтральную правду, опустив все страшные подробности. Зачем вызывал? Да последний инструктаж перед началом работы. А почему не здесь и не в офисе? Потому что начальству виднее, тем более, такому хорошему. Все просто замечательно, работа легкая, стажировка с гибким графиком. Не больше 3—5 часов в день будет отсутствовать. Сверхурочные будут, но очень редко. А все остальное время они будут вместе. Теперь ей можно вообще за него не переживать. За 4–5 часов в офисе он точно никуда не влипнет.       Элиза подозрительно косилась, чувствовала — что-то не так, однако лишних вопросов не задавала. Она всегда придерживалась политики: если человек захочет — сам скажет, а нет — так и пытать незачем. В конце концов, может, Харрисон проезжал мимо, захотел пообщаться, заодно и кофейку выпить. А то что не зашел, так его право.       — Приглашай как-нибудь его на чай. Он ведь тебя сам курирует?       — Собственной персоной и довольно давно. Приглашу, конечно, хорошим он человеком оказался, — улыбнулся Марко.       — Может, мне тоже заняться подработкой? — невзначай, между делом, предложила она.       Марко когда услышал про подработку, чуть кофе не поперхнулся, представив свою любимую в руках Фэйро–«феромонника». Однако быстро справившись с собой, начал энергично возражать.       — Послушай, зачем тебе это, ну, зачем? Если ты думаешь, что при моей маленькой нагрузке зарплаты не хватит, я на вторую работу пойду, на третью, график позволяет. Если тебе скучно, запишись на курсы какие–нибудь с мирной профессией, это все можно устроить. А если я со своей «везучестью» наживу очередную травму, кто меня кормить–лечить–утешать будет? Харрисон? Пойми ж ты, даже если ты не на работе, ты все равно моя напарница. И опора. Понимаешь?       — Понимаю, но сидеть дома от этого веселее не становится. Да и людей хочется иногда видеть, — она ласково, совершенно по-кошачьи потерлась щекой о плечо парня. — Не волнуйся, никуда ты от меня не денешься, кормить-утешать регулярно буду и лечить, если придется. — Нежный поцелуй в разлет ключиц. — Да и не собиралась я ничего такого. Что-нибудь спокойное и не тяжелое. Фальшивые документы, к примеру, делать легко…       — Гениальная идея! А еще если я не буду успевать вовремя заполнять бумаги… И ведь такой работой можно и на дому заниматься. Людей хочется видеть? Да легче легкого! При моем графике обойдем все театры, музеи и все, что хочешь. И подружек на чай приглашай, когда скучно станет…       — Не-не-не, еще не хватало твои бумаги заполнять. Пожалей тех, кто будет читать потом этот отчет.       Девушка нахмурилась, с пару секунд интенсивно почесала плечо, опомнилась — нельзя ведь.       — Какие могут быть друзья с такой жизнью? Вернее встречи за кружечкой чая. Исключительно переписка, обязательно зашифрованная с десятком переходов по ip и адресам. Никому не нужны лишние проблемы и все такое. Тебе положить еще кусочек? — она неловко перевела тему. — Я полистала бумаги, что ты принес. Вы собрались охотиться на этих ребят? Если да — начинаю переживать с утроенной силой и завтра же закупаюсь мышами.       — Ну, собственно, охотиться на «ребят» будут специально обученные люди из департамента, а не стажер на полставки, бумаги, да плюнь, это мне Харрисон для общего развития дал почитать, чтоб я поосторожнее был. Только и всего.       Эта нехитрая сказка срабатывала ровно два месяца.       «Спалился» Марко совершенно случайно в театре, куда они с Элиз действительно часто ходили. Предпочитала его супруга именно премьеры, так как, по ее мнению, именно на них актеры играют наиболее искренне. Ее театральные пристрастия разделял и кое–кто из «расстрельного списка», стараниями Марко постепенно сокращавшегося. В тот вечер, прогуливаясь по фойе и ожидая отбежавшую за программой Элизу, Марко разглядел среди зрителей знакомое по фотографии лицо. В его поясной сумке–барсетке помимо ключей от машины лежал пистолет с глушителем. Приподнимая руку, словно поправляя волосы, он поднял пистолет. Один выстрел, но прямо в сердце.       Короткая СМС Харрисону: «Шестого нет». И расширившиеся глаза Элизы, которая увидела, как рухнул лицом в пол Рене Фэйро, серийный убийца, мутант-звуковик, младший брат Андрэ…       Первое мгновение — ступор. Одновременно тысячи мыслей, пробежавших табуном буйволов. С безразличием она отложила программку и поспешила на выход, на свежий воздух. Элиза старалась не думать, просто не думать о том, что увидела. Она ждала возле машины. Терпеливо, спокойно ждала. Ключи-то все равно у Марко. А там уже наверняка шумиха и лучше бы поскорее убраться, до приезда полиции, скорой, тех же журналистов.       Вышел он быстро. Спокойно сказал: «Прости, нам придется ехать домой. Спектакль отменили».       — Жаль, хорошо ведь играли. Первый акт был восхитителен. Может, в другой раз получится досмотреть до конца.       Она села в машину. Не задавала вопросов, не сыпала упреками. Да и сделала вид, что ничего не видела.       В конце концов, было странным ожидать спокойной жизни без всего этого. Нет, даже не так, странно вообще ожидать чего-нибудь иного. Хотелось остаться одной, подумать, переварить, успокоить бушующую в груди бурю, а заодно разбить ту красивую вазу. Убирать вот только потом… Да и смысла никакого.       — Притормозишь у парка, я хочу прогуляться.       Он послушно притормозил. Но из машины вышел с ней. Элиз быстрыми шагами пошла вперед, он — на пять шагов позади, не догоняя, но и не отставая.       Фонари только-только зажигались, медленно вспыхивали один за другим, подсвечивали широкие кленовые листья. По парку неторопливо бродили парочки, кто-то выгуливал собак, кто-то спешил домой и просто сократил дорогу.       Элиза сбавила шаг — на шпильках не побегаешь, и медленно бродила по аллеям, по аккуратно выложенной плитке. Тяжело не обращать внимания, когда за тобой идут хвостом, и все же. Она была погружена в свои мысли, раскладывала все по полочкам и, наконец, пришла к определенным выводам.       Элиз остановилась и обернулась, дождалась когда парень подойдет.       — Обнимешь? Уже холодает, — как обычно, ласково попросила девушка.       Его всегда потрясала ее способность понимать то, о чем молчишь. А сейчас молчит она. Неужели поняла? Неужели простила? Господи, хоть бы так, — думал он.       — Конечно, родная, — тихо и просто говорит он, прижимая ее к груди.       Она потянулась к губам Марко, едва ощутимо поцеловала. А затем заглянула в глаза, словно хотела прочитать в глубине: не доверяет или оберегает? Или очередная ложь, так сильно похожая на сказку. Так и не нашла ответа.       — Поехали домой, любимый.       Ничего не изменилось. Элиза все так же готовила завтрак и каждый раз провожала поцелуем. Все так же окружала любовью и заботой. И все так же не задавала вопросов. Только чаще начала отлучаться из дома под различными предлогами. Иногда чтобы встретиться с подругой, и да, сидела в одном из кафе с подругой. То в цветочный, и да, заходила в цветочный, а после пропадала из виду на несколько часов. Иногда просто по магазинам. И ведь хвасталась новым платьем или туфлями, только опять же — неизвестно где была большую часть времени.       Когда долго скрываешься, шестое чувство обостряется настолько, что чувствуешь кожей внимательный чужой взгляд. И ей совсем не нравилась эта слежка. Не нравились и недомолвки, вдруг возникшие. Все это наводило на совсем не радужные мысли, предположения и выводы. На всякий случай она начала искать другую квартиру, а когда нашла — готовила ее как убежище на крайний случай. Пуленепробиваемые тонированные стекла, тяжелая дверь, которую просто так не взломать и тем более не выбить, чуткая сигнализация. Оружие, документы, запас продуктов. Пожалуй, здесь можно было переждать апокалипсис, случись такой.       А потом… потом Харрисон сообщил, что парень, который приглядывал за девушкой, когда у Марко не было возможности — мертв.       В этот вечер Харрисон приехал без приглашения. Приехал, когда Марко не было дома. Попросил разрешения закурить, глубоко затянулся и медленно начал.       — Хотел бы с Вами поговорить, госпожа Ирвич. Не люблю я о личном, но придется уж, — медленно, не спеша стряхивая пепел в пепельницу, заговорил. — Знаете, я ведь разведен. Практически по той же причине, что грозит вашему супругу. Моя жена сделала то же, что сейчас делаете вы. Собрала вещи и ушла. Прямая была, как тетива, вот как вы, не мутант, правда, но вранья не прощала, нет. Даже необходимого. Даже от человека, который на что угодно, завязав глаза, пойдет, за одну улыбку. Как Ваш, госпожа Ирвич, супруг. Когда он думал, что я Вам враг, сцену «знать-ее-не-знаю» отыграл оскароносно. Я со своим опытом даже поверил на пару минут. А в этот раз он Вам, Элиза, по моему приказу соврал, собственному. Да и личной инициативы там хватает. Слишком уж уберечь вас хочет. А еще упрямый. Не захочет объяснять — не заставишь, хоть убей. Тогда я объясню. Не стажер он. Его место работы — не просто наш департамент, а убойный отдел. Будет настроение — засечку на удостоверении гляньте. А заданий у него два — охрана Элизы Морроу-Ирвич, потому как объект хорошо знает, да еще выслеживание и отстрел мутантов, представляющих особую угрозу для общества. Вы, думаю, знаете, каких. В жизни не видал женщины, чтоб бумаги на столе мужа не прочитала. Бывает время, когда ваш супруг занят на других поручениях. И тогда за вами присматривает… присматривал другой человек. Человека этого нет больше. Фото, простите, не покажу. И супругу Вашему не покажу. Ему и так переживаний хватает. Про все Ваши походы по магазинам я в курсе, он про часть. А гордый. Вместо того, чтобы с вами объясниться, антидепрессанты грызет. Да, завтра Вы идете в бутик Никоди за платьями. Вашим внешним наблюдением будет Ваш супруг, потому как без напарника он пока. Постарайтесь не очень долго вертеться перед зеркалами, потому что он будет страховать вас, стоя у электрощитка. Ему не полезно. На этом разрешите откланяться, — и тихо вышел.       Поверила ли она словам Харрисона? И да, и нет. Причин не верить не было. А интуиция, интуиция уже давно вопила о том, что что-то неправильно, не так. Какая-то мелочь, что вечно ускользает, стоит только приблизиться к ней.       Через десять минут, как дверь закрылась за мужчиной, девушка быстро оделась, сложила на постели свежую одежду Марко и сверху оставила записку: «Кофейня «Параграф», поезжай на метро и будь осторожен. Жду, любимый».       Элиза дождалась, когда вернется супруг. Молча подвела к кровати и взглядом указала на записку. Как же она сейчас надеялась, что поймет с полуслова, что не станет сейчас задавать вопросов, что прислушается.       Прислушался. Приехал. Бледный, как порошок, но спокойный. То, что она не стала с ним разговаривать дома, ранило больнее пули. Если пригласила к черту на кулички, значит, хочет сказать самое страшное и избежать скандала. И все–таки приехал, поискал ее глазами в зале, не очень уверенно пошел навстречу…       Она вышла из дома, огляделась по сторонам и поспешила на автобусную остановку, зашла практически в самый последний момент, когда двери вот-вот захлопнутся, уже в городе пересела. Возможно, и переусердствовала, но лучше перебдеть. Уже в кофейне выбрала столик, который не попадал под камеру и ждала, медленно потягивая кофе. Сегодня здесь было шумно и людно. Неудивительно, вечер, погода хорошая, люди гуляют, заходят за чашечкой кофе и сдобой.       — Привет, сокровище. Извини, что так неожиданно и без предупреждений. Она дождалась, когда Марко сядет, достала из сумочки связку ключей и пододвинула к парню.       — Это дубликат, проспект Свободы 38, 97. Я не стала рисковать и отдавать дома.       Горло перехватило. Ему, умеющему, когда нужно, не дышать, впервые в жизни не хватило воздуха. Раздельные квартиры… Лучше б убила.       — Что… это… значит?