Живи

      Утро началось ровно с момента, как прошло действие снотворного. Тут же в сон ворвалась и ноющая боль, и ломка. К счастью, Марко уже не было, и без лишних свидетелей удалось сменить постель, похоже, ночью растревожила тонкую кожицу, и та треснула, порвалась. Вон и к спине любая ткань, что наждачка, и ступать неприятно-болезненно как не смещай центр тяжести, руками лишний раз не пошевелить, словно чужие какие, непослушные.       На столе ждал завтрак. И таблетки, которые выпила тут же. Пусть хоть так, но станет лучше. Хоть на чем-то продержаться до того момента, как сможет полностью все заживить. Время текло медленно и лениво. Наверное, поэтому она успела и позавтракать — на этот раз поступила умнее, взбила все блендером и разбавила водой до жиденькой кашицы — и приготовить Марко ужин, и сесть собирать по крупицам силы: удобно расположилась, расслабилась насколько получалось и сфокусироваться на одном-единственном — накопление энергии, а следом и заживление. Постепенно восстанавливать связки, мышцы, кожу. Времени хватало, знаний тоже. Последовательность действий за столько лет отточена до автоматизма.       Когда Марко вернулся, девушка вынырнула из своего оцепенения и окинула парня внимательным взглядом. Как держится? Как стоит? Не кривится ли? Но парень умело держался и не выказывал явных признаков боли, она видела — устал, да, но насколько плохо, тяжело — оценить не могла.       — Привет. Как прошло?       — Замечательно, — хрипло и устало, но довольно ответил он, валясь в кресло. — Среди наших жертв нету. Теперь у них откорм и реабилитация. Но этим есть кому заняться.       О том, что реабилитация требовалась ему самому, он говорить не хотел. И кто надоумил этого сукина сына вооружить людей, охраняющих невольников, электрошокерами? Рукопашная получилась тяжелой, но об этом он говорить не хотел.       — Ого, накормят даже?       — И накормят, и в макушку чмокнут. — Элиза подошла к парню и едва коснулась губами макушки, влила немного сил, чуть приободрить, куда там больше.       А там уже дело за малым: разогреть рагу и овощи, подать на стол.       — Приятного. Если захочешь, в следующий раз могу помочь, подкорректировать ситуацию. Но на активное участие даже не рассчитывай — не по моей специальности. —       Оставаться не у дел ей совсем не хотелось. И дело даже не в обычной благодарности, а в том, что он тут, совсем рядом. В том, что, толком ничего и не держит. Ни его, ни ее. В том, что хотелось остаться, быть причастной даже не к делу, нет. К нему. Просто ближе. И если для этого нужна причина, то пусть лучше будет такая, чем «поправишься-отдохнешь».       — И не собирался рассчитывать, — серьезно сказал он. — Делать надо, что можешь, только с душою делать, с сердцем. А иначе зачем? И у нас все так. Это нормально. Меня убивать учили, а кого-то нет. Так они другое делают. Кто-то гостевые помещения держит, кто-то лечит, кто-то отмывает и кормит. Кто что…       — Прям коалиция. — Она улыбнулась.       Это было необычно. Слишком выбивалось за привычные рамки «каждый сам за себя». И, пожалуй, она завидовала. Так, как может завидовать одиночка сплоченной компании, где друг друга поддержат, независимо от обстоятельств.       — И тебя не коробит от убийств? — серьезно спросила Элиза.       — Когда-то давно коробило. Когда в армии после учебки на настоящую войну попал. Месяц-два покоробило. Привык потом. Есть война и есть враг. А подумать, почему он враг, я и не успел тогда. Уходить пришлось из армии. Быстро и некрасиво. Накатала какая-то крыса бумагу, что я мутант, но командир не выдал, дал уйти, документами помог, деньгами. А на гражданке я не убивал сначала. Наоборот, в пожарку пошел, людей вытаскивать. И получалось вроде. А как познакомился с этими скотами поближе, понял: вот они, враги настоящие. Хуже тех, что на войне были. От убийства этих уродов не коробит точно. Когда работенку твою, к примеру, выполнял, целый джип Беломоровых ребят взорвал. И не жалею: открути сейчас назад — повторил бы все. Да, среди наших самая грязная у меня работа, и руки у меня в крови не по локоть даже, а по самые ключицы, но и эту работу кто-то делать должен. А мне легче: и убивать умею, и знаю, за что.       Она еще долго молчала, смотрела в пустоту, после слов Марко.       — Жаль, прошлое изменить нельзя. Ты ешь давай, еще наложу. — Нелепо сменила тему. Думать о грустном совершенно не хотелось. — Есть планы на остаток дня?       — Да были. Отдохнуть немного и в лес сходить развеяться. Долго без свежего воздуха тяжеловато. Забой есть забой, хоть и бывший.       Она кивнула, показывая, что приняла во внимание. Прикрыла глаза и вновь ушла в себя, продолжила собирать свое тело. Элиз и хотела бы рассказать о своих переживаниях, поделиться, только вот выливать этот весь хаос на другого человека? Зачем? У каждого свои проблемы и заботы, которых хватает с лихвой. Всё утихнет, если сконцентрировать внимание на размеренном ритме биения сердца. Все пройдет. И все закончится. Рано или поздно.       Хорошее питание и отдых делали свое дело. Силы переодевшейся, подлечившейся, отдохнувшей и похорошевшей девушки постепенно восстанавливались. Не отпускала только зависимость, настойчиво вгрызалась раскаленными щипцами. Бороться с этим было сложно, иногда казалось безнадежно.       Сотрудничество оказалось действительно плодотворным. Горячий завтрак, обед или ужин после вылазки, рассказ о самых существенных новостях и принятых звонках, вовремя созданные и поданные винтик-болтик-отвертка. Да и искренняя улыбка способна заменить хорошего психоаналитика. В эти дни из походной аптечки Марко исчезли антидепрессанты. Сидеть на одном месте Элиз достаточно быстро надоело. Там ведь целый мир! Да просто выйти на улицу, а не ощущать почти физически всю ту массу земли над головой. Пусть Марко и позаботился о приличных условиях, пусть здесь было вполне комфортно, но это не значило — что не угнетало. Может, потому, что свежего воздуха не так уж много? Может, потому что тихо? Может, из-за редких, но жутких звуков обвалов, пусть и где-то там, да только эхо разносило знатно.       Ей определённо было нечего делать. Создавать разную мелочь любому надоест.       — Слушай, а давай я в тебе покопаюсь, — с задорным блеском предвкушения в глазах. — Подружим тебя с током.       В гробу он видал такую дружбу! Особенно после того, как вытащил четырех мутантов с электростанции. Драка с охранниками тогда чуть жизни ему не стоила. Махать руками и ногами приходилось, стоя спиной к трансформатору, а «волшебные палочки» доставали даже несмотря на крем и бинты.       — Не стоит, думаю.       — Почему? Я аккуратно и безболезненно. Ладно, будешь спать — покопаюсь. Хуже все равно не будет. Ну можем на крысе вначале попробовать, если боишься сразу на себе.       Но настроение девушки он понимал хорошо.       — Может, кирпич на голову? Легко и быстро, — очередное предложение способа мести Беломору.       Этих «легко и быстро» было предложено уже с полсотни. Начиная с нападения бешеной собаки и заканчивая отравлением. Способов было много. А вот желания не очень. Элиз никогда не гордилась своим «послужным списком». Не понимала она, как можно убивать, основываясь лишь на мести. Или, того хуже, как она, через сторонние объекты, исподтишка. Неприятно после этого, ох, как неприятно. И можно еще понять, принять, когда, глядя в глаза, когда жертва знает «или ты, или он», когда защищаешь свою жизнь.       — Думаю, одного уголовника в нашей паре хватит. А после чудесного спасения Харли о твоем даре только ленивый не знает. Не светись пока. Если со мной чего сделают, кто латать будет? — отшучивался Марко.       Ненадолго она оставила этот разговор, ради уединения с ноутом и интернетом. Ворчала, правда, что и в посмертии такими темпами будет являться и подлечивать, обязательно в кошмарах — чтоб жизнь медом не казалась.       — В темном омуте… — продолжать она не стала, зато показала приличной длины список ссылок. Короткие и не очень заметки о смерти. Все случайные и разные. И можно было даже проследить, кто из жертв был первым, а кто последним. И сопоставить дату первой смерти с возрастом девушки, и лучше бы тут же забыть получившуюся цифру. Все жертвы различны. Политики, военные, «бизнесмены», главы крупных корпораций и холдингов, люди и мутанты, даже простые обыватели.       — Кому надо, и так прекрасно знают о моих способностях, — и, если бы Марко заглянул в глаза девушки в этот момент, увидел бы печаль и раскаяние.       — Мда-а, впечатляет. И на досуге распечатай мне полный и точный список всех «кому надо». Люди отдельно, конторы отдельно, чтобы знать, где искать тебя потом. А то мне Харли голову оторвет за свою помощницу, — усмехнулся Марко. — Кстати, о нем… Ты ведь должна точно знать, сколько у него рабточек было, а?       — Если попаду к кому надо — можешь не искать, а сразу заказывать надгробие, — мало кто умудрялся сбегать из центра второй раз, а она умудрялась раз десять, и каждый раз боялась — этот последний, потому что в следующий раз сбегать будет некому. — Насчет точек не скажу точно. Места постоянно меняются. Заброшки по всей округе, частенько снимал склады, иногда домики в пригороде, если хотел оставить себе. К тому же он далеко не всегда держал их. Поймали и тут же передали. Любое нежилое помещение рано или поздно использует, причем системы в этом нет никакой. Можно, конечно, попробовать узнать…       — У нищего мутанта на надгробие денег нету, поэтому живи пока. А склады и домики надо будет прошерстить. Хочу, чтобы перед тем как сдохнуть, он всего бизнеса лишился. На недельке работы много будет, может, даже ночевать здесь не буду. Продукты оставлю. И, — он на секунду замялся. — Ну не вечно ж тебе здесь заживо гнить. Когда уляжется все, если вдруг тебе прогуляться захочется, а меня… не будет дома, то надо показать тебе кое-что.       В этот вечер Марко показал девушке, как настраивать, включать и выключать вентили в гостевом проходе, выходящем в лес. Это единственный возможный выход. Есть еще через Джоновы шахты, Чертов Забой и Черную дорожку несколько. Но там никому, кроме меня, не пройти и не лезь туда вообще, пожалуйста, хорошо?       То, что отсюда все же был выход — радовало. А вот настрой парня совсем не радовал. Как и факт того, что всегда везти не может. Еще никто не отменил ни снайперов, ни снотворного, ни просто удара по голове тяжелым предметом. А помочь более серьезно на расстоянии и не видя картины происходящего нереально.       — Уговаривать взять с собой бессмысленно?       — Абсолютно, — отрезал он. И уже мягче добавил с улыбкой:       — Да не бойся ты, все в порядке будет. В Гане выкрутился, в Сури выкрутился, здесь сколько раз живым выходил. И не сомневайся, опять выйду. Ну, максимум, подержат чуток в полиции, а если не чуток, то или сам сбегу, или выручат. Друзья-то у меня есть, иначе давно бы прибили. А про невезучесть я тогда просто так сказал, разговаривать с тобой не хотелось, понимаешь?       — Не сомневаюсь. С тобой живым им интереснее играть будет. Ты же понимаешь, что я могу спокойно выждать пару часов и выйти. Найти тебя, конечно, сложновато будет, но вполне реально       — Да, я думаю, и не придется. Сам вернусь. И вообще, кофе мой где?       — В кружке под твоим носом.       Излюбленный Марков кофе уже наловчился по щелчку пальцев быстро прибегать и плюхаться в кружку. А что делать? Надо же как-то себя развлекать.       Марко работал в эти дни, как раб-галерник, методично прочесывая по одному заброшенные предприятия и склады, а их в районе было много. Что-то было заброшено, казалось, навсегда, что-то сравнительно недавно, что-то явно носило следы пребывания, а кое-где нужно было заняться и настоящим делом. Несколько точек, принадлежащих Харли и коллегам, удалось почистить, а если прибавить к этому еще и организацию обустройства… И все же в свою «пятизвездночную» он наведаться успевал, чтобы спокойно сказать своей напарнице: «Вот видишь? Живой». А вечером перед визитом на ковровый завод парень еще совершил безбашенно неподготовленный выход в город за цветами для Элизы. Степень живости тщательно обследовалась каждый раз и на всякий случай укреплялась. Диагностировать-то не умела, зато от всей души проходилась по всему организму. Хуже от этого точно не будет, а лучше всегда бывает.       — Еще пару дней так побегаю, и тайм-аут маленький возьму. Вылезем с тобой в соседний город на мюзикл. Хочешь?       Вылезть она всегда была «за». Каждый день одно и тоже уже изрядно поднадоело. А единственная пойманная мышь, как назло, скончалась смертью храбрых после одного из экспериментов по увеличению потенциала. Зато на столе теперь красовался маленький скелетик с крылышками. Разнообразие!       На ковровом все проходило спокойно. Охрана средненькая, практически не вызвала затруднений. Но стоило освободить подневольных, как началось представление с оглушающим звуковым сопровождением. Направленный ультразвук — штука мощная, при должной силе воздействия мог и стену разрушить, что уж говорить о воздействии на человека. В лучшем случае потеря сознания, в худшем вскипание крови. Ловушку на Марко, «тварь», уводящую товар, поставили грамотно, а, главное, качественно.