***
Вечер того же дня.
— Нют, сними носки! — внезапно сказал Виктор, сидя на принесенном из кухни стуле. — Зачем? — ответила Аня, сидя на кровати и прижав ноги к туловищу. — Оставлять раны без обработки нельзя. — А ты откуда знаешь про.? — взволнованно спросила девочка. — Лисёнок, у меня же опыт. Интенсивные тренировки всегда дают такие последствия, — Никифоров порылся в своем рюкзаке и достал аптечку. В левой руке была бутылочка с красной, а в правой с зеленой жидкостью. — Йод или зеленка? — Перекись, — немного недовольно буркнула Аня, отворачиваясь к стенке. Фигуристка не любила, чтобы кто-то, кроме сестры, прикасался к её ногам. — Перекись лишь убивает микробы, а йод предотвращает их доступ к ране. Так что нужно использовать и то, и то, — тихо говорил Виктор, подсаживаясь к подопечной на кровать, явно не намериваясь оставлять все так, как есть. — Ладно, выбирай сам! — махнула рукой фигуристка и сняла носки каштанового цвета. Неистовое количество шипений, ойканий и «Виктор, хватит! Мне же больно!», пол часа работы, несколько ватных дисков, куча таких же палочек, треть бутылки перекиси, половина пузырька с зеленкой, три четверти тюбика заживляющей мази, несколько листов пластырей и все это украшено пошатнувшимися нервами Никифорова. И вот. Ноги Ани выглядели нормально: пластыри, мазь, зеленка, йод (От беты: дааа, очень нормально!). За то Виктор был доволен. Аня же на последних разах от боли даже немного заплакала. — Анюсь, не плачь! — мягко сказал Никифоров, садясь рядом с ученицей и обнимая её. — Все хорошо. Я уже закончил. Иначе могло быть хуже. В ответ девочка лишь покивала головой. Тихо зевнула и выпроводила тренера из комнаты.***
Утро следующего дня
Аня проснулась сама, ёще до прихода Виктора. Не спеша прошла в ванную, провела необходимые процедуры, после чего стала бодрее. Холодная вода, хоть и не самым гуманным в мире методом, заставила взбодрится и пойти к холодильнику. Там оставалось то, что обычно есть у студентов после шумной вечеринки: какая-то фигня, которую никто не захотел съесть. Но вот только фигуристке как раз и надо было что-то легкое, но сытное. Так что непонятно откуда взявшийся йогурт с овсом вполне подошёл для быстрой утренней трапезы. Через пятнадцать минут пришёл Виктор. Застав Аню за сбором сумки, он пожелал ей доброго утра. Девочка сделала тоже самое, но для неё это утро явно не охарактеризовывалось прилагательным «доброе». Короткая программа обещала быть сложной. Но фигуристка была вполне готова, хотя давление финала Гран-При было огромное. — Нют, ты как? Готова? — спросил мужчина, закрывая дверь номера. — Вроде бы, да, — ответила Аня. — Я же предпоследняя выступаю? — Правильно, — ответил Виктор, беря ученицу за плечи и ведя её впереди себя. Через несколько минут Аня разминалась около арены. На льду ещё каталась прошлая группа, которая боролась за места от одиннадцатого до седьмого. После них выступлений должна была произойти мини-перезаливка катка, чтобы последней группе было легче состязаться.***
Музыка. Аня её не слышит. Волнение, как беруши. Затыкает уши, и ты не слышишь даже того, что хочешь. На данный момент для Аня, тем, что она хочет, был Виктор. Слова тренера долетали как-то издалека. Их было еле слышно, хотя они были важны. — Аня, ты меня слышишь?! — легонько тряся ученицу за плечи спросил Никифоров. — Понятно, — мужчина переложил руки с плеч на голову и поднял её так, чтобы глаза ученицы смотрели в его. — Сейчас твоя программа на своем пике. Так что тебе достаточно лишь прыгнуть все прыжки и поразить зрителей всем тем, чем ты можешь. И я хочу быть одним из этих зрителей. Я верю, что смог научить тебя многому. Дай мне убедится в этом, хорошо? — закончил свою речь Никифоров ровно к тому моменту, как выступавшая перед Аней фигуристка закончила свой прокат. — Давай! — Виктор пропустил подопечную на лёд, шлепнул её по спине, и фигуристка поехала на середину, попутно приветствуя зрителей. Середина арены, символ федерации конькобежцев, Аня на нем. Выдох и стартовая поза. «Поехали!» — (От авт: Гагарин ё моё.) Первый прыжок не как обычно — двойной флип, а тройной сальхов с поднятой рукой. Не по настоянию Никифорова, а Ани. И то, сразу во время проката. Дальше, что и планировалось, красивые движения, сложные вариации с заходами, кораблик в двойной аксель. Вторая половина обещала быть насыщенной. После двух прыжков в первой половине планировалось ёще четыре. Первый — тройной сальхов с рукой, а после него такой же тройной тулуп, который Аня вновь добавила сама. Теперь пять прыжков. «В кого она такая? Непослушная, рисковая, делает опасные поступки в самый ненужный момент!» — мысленно возмущался Виктор, но в душе он ликовал. После каскада вращение. Сложное, со сменой ноги. Аня еле-еле докрутила его. Теперь дело за последним: двойной лутц и двойной тулуп с рукой. И…Падение. После лутца. Тело не выдержало таких нагрузок в перемешку с волнением, поэтому просто отказалось работать. Фигуристка резко поднялась, встала в финальную позицию и улыбнулась. Так получилось, что одна рука, которая показывала от девочки в сторону, показывала на тренера. «В…меня? А ведь и правда в меня!» (От беты: ваай, наконец-то дошло! В кого ты такой недогадливый?.. От авт: в автора) — взаимно улыбнулся Виктор, принимая Аню в объятья, когда та вернулась к борту. — Ну как так можно? — сказал Никифоров, который был доволен выступлением девочки. — Не знаю. Меня от страха несёт на большее и большее. Фигуристка надела олимпийку, вместе с тренером прошла на скамейку. Лёгкая улыбка всё ещё не сходила с лица Ани. Она немного волновалась перед оглашением результатов, но знала, что баллы будут хорошими. И вот… Анины глаза расширились от удивления. — Как? Неужели? — пораженно спросила девочка, никак не ожидавшая таких результатов.