История одной фигуристки...

— Что же мне с тобой делать? — улыбнулся Никифоров, сказав это только со снисходительностью, огромной-огромной снисходительностью.       Аня промолчала, посчитав это риторическим вопросом. В принципе, он таковым и был. «Ей либо надо дать стимул и мотивацию, либо… я не знаю… даже Я не знаю, что делать в такой ситуации! Я теперь даже у Якова спросить не могу!» (От авт: в последнем предложении я имела в виду не то, что Никифоров не может встретится с Яковом, а то, что Виктору не позволяет спросить гордость).       На пару минут воцарилась тишина, были слышны только негромкие разговоры людей, которые сидели спереди, сзади и с боку. «Блин, я же знаю, что Виктор прав. Так почему же я не могу признаться? Мы же пробыли с ним достаточно времени, чтобы он увидел и мои слёзы, и мои слабости, и мои неудачи, да все! Так почему я не могу сказать ему такую простую вещь?» — думала Аня, вжав голову в плечи и отвернувшись к окну. Виктор же искоса глядел на неё. «Что ж, ладно» — подумали они в один момент. — Виктор, — Аня, — сказали тренер и ученица вместе. — Говори ты! — снова вместе. Никифоров издал лёгкий смешок, а девочка улыбнулась. — Давай ты начнёшь. — спокойно сказал он, готовясь внимательно слушать свою подопечную. — Во-первых, — неуверенно начала Аня — я хотела извиниться. А во-вторых. — она ненадолго замолчала, подбирая слова.— Я не люблю ни балет, ни растяжку. Я знаю это. Я знаю, что мне стыдно говорить тебе причину, даже после стольких месяцев совместной работы. Я знаю это и мне становится вдвойне стыдно. — Ты не любишь растяжку потому, что тебе не нравится это своеобразное чувство боли. А балет из-за того, что я заставляю тебя делать одно и тоже много раз подряд. А еще тебе не нравится французский. Я прав? — Да, всё верно. Но как вы догадались? —  Не знаю, само как-то. — Ясно… — могла повиснуть неловкая пауза, но Виктор не дал этому свершится. — Спасибо, что подтвердила мою теорию. — Тебе спасибо. Я бы ни за что сама не смогла сказать. — Так, а теперь, раз причина известна, давай искать решение проблемы. С растяжкой, по моему, уже все в полное неплохо. Но и с этим я ничего поделать не могу, боль — есть боль. Её не изменишь. Если я буду надавливать меньше, то результат будет никакой. А вот, что касается балета, то тут вполне можно что-нибудь да поменять. К сожалению полностью сделать его таким, чтобы нравилось тебе не получится, но можно немного изменить то, чем мы будем заниматься. — Виктор, мне ж теперь еще сильнее стыдно! — Чего такое? Это же просто маленькие проблемы во время тренировочного процесса. Будут и больше. — Нет, я не про это. Просто я так не хотела, чтобы ты узнал о моих причинах нелюбви к балету, а ты сам догадался. — Ах, ты об этом… — мужчина замолчал на пару секунд. — Моя хорошая, поверь, я все понимаю, не у тебя одной свои заморочки в голове. — Даже у тебя? — Даже у меня! — кивнув, мило улыбнулся он и погладил девочку по голове. — Так, ладно. Что бы тебе именно хотелось убрать или добавить в «рутинный» — он сделал пальцами кавычки — балет? — Виктор… — протянула Аня, — мне снова стыдно! — тихо заныла она. — О, Господи! Ну как мне тебе объяснить то, что всё в порядке? — Я не знаю. — Если мы сейчас это не обсудим, то это так и будет пыткой для тебя. Я ведь не хочу этого, — такого Виктора девочка никогда не видела и не знала, как вести себя в такой ситуации. — Прости, но может быть отложим этот разговор? Я сейчас немного не готова, — тихо проговорила Аня, склонив голову немного вправо и вниз. — Будешь готова — дай знать, хорошо? — Хорошо, — немного улыбнувшись, ответила девушка и подняла голову. — А сейчас давай ещё немного обсудим твою произвольную! — Неужели осталось ещё то, что ты не упомянул? — Осталось, но в основном хорошее. — А, да? — Но начну я с плохого. — Ну… Почему? — Потому, что плохого меньше. — Ясно… — она замолкла, в ожидании негативных комментариев в свой адрес, а Виктор начал монолог, продлившейся семь минут.

***

— Ну, как-то так. А теперь перейдем к хорошей части, её, как я уже говорил немного больше, — и снова Никифоров начал рассказывать Ане уже о положительных качествах программы, девочке это нравилась намного больше, и вела она себя намного оживленней. — На этом всё. Есть, что добавить? — Нет, спасибо. Но можно вопрос? — Да, конечно. — Почему ты начал заниматься фигурным катанием? Родители редко отдают мальчиков на этот вид спорта, всё-таки он больше женский. — На счет последнего могу поспорить, и мужское, и женское фигурное катание более, чем хорошо. А вот на счет вопроса скажу так: во-первых, я дождался от тебя этого вопроса, а во-вторых, начал я ходить на Ф.К. потому, что у меня было слабое здоровье, врачи рекомендовали. Потом переросло в большее, а теперь и в это. — Здорово, — тихо сказала и улыбнулась Аня. — А ты? — Эм… Немного странно рассказывать это тебе. — Почему же? Я твой тренер, я имею право это знать, — девочка вздохнула, закрыла глаза. — Когда я была маленькая, увидела тебя по ТЫ и мне захотелось кататься тоже. — О…как это мило. Я, конечно знал, что после очередной моей победы на каком-то Гран-При количество секций по фигурному катанию и детей в них увеличилось в несколько раз, но и не догадывался, что это было и с тобой. — Да. Поэтому, когда мы только познакомились я чувствовала себя не очень удобно. — Ну вот, теперь я хотя бы могу понять, что ты тогда чувствовала. Я бы тоже был не в своей тарелке, если бы встретил того, из-за которого начал что-то делать. Кстати, я забыл сказать почему же Юра то тебя тогда запер. Ты же выиграла всё-таки. — Точно, я и сама забыла. Кстати, как ты узнал? — Ну. пусть это будет нашим маленьким секретом. — Хорошо. Так почему? — Я не полностью уверен в точности этой информации, но как я слышал это была месть за случай произошедший несколько лет назад, не припоминаешь? — Несколько лет назад, Юрий, Я… Тогда мы не так часто пересекались на тренировках, но, — она стихла, уткнувшись глазами в одну точку и вспоминая случаи, за которые Плисецкий мог ей мстить. — Неужели это было за тот случай когда я на него упала? — А поподробней? — Мне было десять, Юрию тринадцать, я тогда только начинала тренироваться у Якова, это был первый-второй месяц. Мне было страшно, я его боялась. Хотя ничего даже сейчас не изменилось, я его все ещё боюсь. Я случайно не заметила его, делала заход на прыжок спиной, не рассчитала расстояние и «приземлилась» прямо на него, — Виктор негромко рассмеялся, а девочка, видя, что его это рассмешило, понурила голову. — Ну-ну, извини, я не хотел тебя обидеть. Интересно, Юрочка придумывал план два года или вынашивал его? — вопрос, наверное, был адресован впереди стоявшему креслу. — Понятия не имею… — Ладно, что было, то было. В конце концов это причина нашей встречи и того, что мы сейчас здесь. — Да. Никогда не думала, что скажу это, но… Я должна быть благодарна ему. — Стой, пару минут назад ты сказала, что ты редко пересекались с Юрием во время тренировки. Тогда с кем ты тренировалась обычно? — В разные дни я тренировалась в разное время. Когда была неделя, в которую я через день ходила в школу. Ну… день школа и тренировка, день просто тренировка, день школа и тренировка, и так далее. В дни когда я была в школе тренировалась вечером, с Плисецким. А когда только тренировалась — с Милой. — О, теперь понял. А сколько ты тренировалась в дни учёбы? — С тринадцати тридцати до восемнадцати. — А без учёбы? — С десяти до семнадцати. — А, так я тебе час прибавил, так ещё и расписание сдвинул на два часа. Слушай, хочешь приходить в девять, а уходить в семнадцать? — Хм… Хочу. А можно, если будет нужно, иногда менять начало тренировки с восьми на девять или десять и обратно? — Соответственно ты будешь уходить либо в семнадцать, либо в восемнадцать. Неплохо, а зимой как? Темнеет, всё-таки. — Это же будет не так часто. Зимой буду приходить в восемь. — Хорошо. Только предупреждай о времени заранее, да? — Да, конечно.       Следующие несколько часов разговоры были о разном. И о прошлом Виктора, и о некоторых аспектах прошлого Ани.

***

Спустя неизвестное количество часов:

      Вернувшись домой Аня, не раздевшись, легла на кровать и была готова уснуть. — Эй, Ань, ты хоть переоденься! — заботливо сказала Яна. — Ё фустала, Яна! (Я устала, Яна) — донеслось из-под подушки. — Я понимаю, но так же будет удобней. — Да знаю я, знаю. Сейчас переоденусь! — Ладно, спокойной ночи! — И тебе.

***

      Как и предполагала Аня, она проспала весь следующий день. Но вот что ёе ждало ёще через день не давало ей спать абсолютно спокойно…       Этот день начался относительно неплохо. Аня проспала будильник, на улице был дождь, а сестра забрала зонтик и куртка была без капюшона. «Ладно, значит побежим так. Надеюсь, я не заболею» — подумала она и вышла из квартиры, закрыв ту на ключ. Девочка вышла из подъезда, и дождь стал мочить ёе волосы. — Кажется, он не собирается сбавлять обороты, — тихо повозмущалась Аня быстро идя по мостовой с одной стороны на другую. Ёе волосы уже полностью промокли, одежда тоже, а настроение было практически на нуле. — Мало того, что сегодня один балет, так ещё и один дождь. Так хочется верить, что не помру сегодня.       Спустя ёще огромное количество времени и ворчаний, уже абсолютно мокрая девушка зашла в столь ненавистное здание, отряхнулась будто собака на пороге и зашла к катку. — О, Аня, ты не промо…- не договорил Виктор, увидя её. — Боже мой, там такой сильный дождь? — И это тоже, — безумно недовольным голосом, подобно Юрию сказала она. — А что еще? — спросил Никифоров снимая с нее куртку и ведя к скамейке. — Да я просто бежала, поскользнулась и упала, — немного стыдясь сказала она, и села, дав мужчине укрыть себя полотенцем. А тот в свою очередь лишь тихо посмеялся. — Ладно, сейчас обсохнешь немного и пойдем в балетный зал. Ты ведь коньки не брала, да? — Не брала. — Ну вот и славно.       Улыбнувшись через силу девочка начала приводить себя в порядок и уже через несколько минут, переодевшись, неохотно плелась в зал…