Второй шанс

      Любовь? Со уже не слышал привычного ворчания генерала Пака о том, что его дочь совершенно отбилась от рук, что не слушает отца, что ей дороже всего на свете принц Ын, а об отце она уже и не вспоминает... Он осторожно дотронулся ладонью до груди, будто там сейчас находилось что-то невероятно хрупкое и невозможно дорогое, что может разбиться на тысячи и тысячи осколков от одного неосторожного движения, и прислушался к себе. Это любовь?       В самом начале она казалась ему раздражающей и невоспитанной особой, которая даже правил поведения знать не хотела, путалась под ногами и лезла под руку. Но потом... Он очень хорошо помнил тот день, вернее, ночь, когда все поменялось.       Он до сих пор помнил, как в темноте, разбавленной только светом фонариков, развешенных по стенам храма, и холодных звезд, он кропотливо складывал гладкие камни, восстанавливая то, что разрушил в своем неистовом отчаянии. Су спросила, что он загадал. Глупая девчонка! Как он мог ответить ей, что просил о том, что есть у каждого человека, и чем он сам был обделен по какой-то неведомой ему причине?       Каждый камень, который он брал в руки, будто ложился новой тяжестью на его сердце, сдавливая все больше и больше. Ведь эти камни были вещественным доказательством любви. Любви матерей к своим детям. Каждый из этих сотен камней. Большие и маленькие, они любовно складывались в пирамиды разной формы и размеров. А у него не было ни единой песчинки. Не это ли было самым наглядным свидетельством всех его глупых ожиданий, всех его пустых надежд, его пожизненного проклятья?       Но однажды Со подобрал плоский камень, испещренный бурыми пятнами, припорошенными белесой пылью. Кровь. Сколько этой крови было в его жизни? И сколько еще будет. Но вместо того, чтобы еще больше погрузиться во тьму своего горя, он внезапно вспомнил слова, что чаял услышать из совершенно других уст:       "Вы ранены!", "Есть другие раны?", "Хотеть жить - это не преступление", "Я понимаю вас".       Хотя он совершенно не понимал, как такая, как она, вообще осмелилась подойти к нему, особенно в момент его исступленной ярости на свою судьбу. Он благодарил Небеса, что тогда ничего не случилось, ведь он мог пришибить ее просто по чистой случайности.       Но этот момент... Принц его очень четко помнил, когда она всего несколькими фразами смогла собрать воедино его душу, исцелить самые кровоточащие раны, от которых он умирал тогда. Он уже тогда знал, хоть и не понимал, что она его, его жизнь. Су - его судьба, а не какая-то глупая мифическая звезда.       Именно с того момента он ощутил острое желание быть рядом с ней, надеясь, а потом зная, что она не будет убегать, говорить с ней, счастливый, что она сердится, ругает его, поучает, а не скрывает страх и отвращение за лживыми улыбками, положенными жесткими правилами этикета. Защищать ее, видеть ее радостный взгляд, который не потухнет от его присутствия. Он жаждал касаться ее, больше, прижать к себе, обнимать, полностью, всем телом, пряча от всего мира, как могут обниматься любящие люди, никогда не отпускать, целовать ее, губы, лицо, всю, жаждал прикасаться, как мужчина прикасается к женщине в уединении спальни. Желал, чтобы это доставляло ей удовольствие. Мечтал о ее прикосновениях, ее поцелуях, ее нежности, ее страсти. Чтобы она чувствовала к нему то же, что и он к ней. На всю жизнь, на следующую жизнь, на все жизни до конца вечности. Это любовь? Он постоянно думал о ней, не мог не думать. Все сейчас в Шинджу напоминало о ней. Эти комнаты, бывшие когда-то его, дорожки сада, библиотека, слуги и даже городские улицы. Все здесь было наполнено ее присутствием. Это любовь? Со совершенно не разбирался в человеческих чувствах, но это было совсем не важно. Вся его привязанность принадлежала Су. И он твердо решил, что если она примет это, то он отдаст ей все, что имеет. Свое глупое сердце, свою земную жизнь, свою небесную судьбу, хотя и не особо в нее верил, и свою бессмертную душу.       Су сидела на мягкой вышитой подушке, уложенной на табуретку и устало обмахивалась веером. Определенно, не так она себе представляла поход по магазинам. СунДок была просто неистощима. Удивительно, сколько энергии было в этой девушке, несмотря на полуденную жару. Но хуже всего было то, что вознамерившись порадовать Ына самым лучшим на свете, генеральская дочь была готова обойти весь рынок. И тащила Су за собой. Когда же девушка предлагала вернуться и передохнуть, СунДок глядела на нее глазами несчастного брошенного щенка, вызывая у госпожи Хэ острый приступ вины. Но, с другой стороны, такая всепоглощающая трепетная забота неимоверно умиляла. И пусть только капризный мальчишка посмеет надменно фыркать на свою будущую невесту - Су ему все уши оборвет, не посмотрит, что он принц!       Но она и вправду устала. Не только от ходьбы и жары, но и от странного поведения горожан. Во-первых, на нее все оборачивались и шушукались. Правда, это было естественное их поведение, ее особо не заботящее. Но, как только Су вошла в первую лавку игрушек, ее встретили с распростертыми объятьями, как именинницу, усадили на самое почетное место, подали чаю, и стали подробно расспрашивать о цели визита. СунДок сиротливо бродила по лавке одна-одинешенька. Во второй лавке все повторилось, потом в третьей... В итоге, когда Су стала счастливой обладательницей дареного веера из шелковой бумаги, расписанного наилучшими пожеланиями и благословениями ("самое оно по эдакой жаре"), яшмовых четок ("моя внучка по этим четкам молилась о детках, каждый год мальчишку приносит"), пары терракотовых фигурок мальчика и девочки (нужно поставить на алтарь и помолиться, которая приснится, такого пола будет ребенок) и еще массы разного барахла, от которого пришлось в спешном порядке открещиваться с кучей извинений, иначе ей еще бы пришлось нанимать носильщика, а также будучи встреченной каждый раз одним и тем же восклицанием:" Неужто, ребеночка ждете? Радость-то какая!", она заподозрила неладное. Может быть на них погода так действует?       Девушка с тоской поглядела на небо, потом на неутомимую СунДок, которая ничуть не казалась уставшей и вовсю рыскала по прилавкам, изводя торговца своими требованиями, и подумала о своем принце. Судя по всему, они не успеют вернуться к обеду домой, и она искренне надеялась, что ее упрямый муж позаботится о себе и пообедает без нее. При воспоминании о нем, она не могла не улыбнуться. Как бы трудно не было, она была так счастлива, что снова оказалась рядом с ним, могла говорить с ним, касаться его, смеяться с ним вместе... Наложница О как-то сказала, что он научился заботиться о ней, но она видела, что он был изначально таким. Она помнила и хранила в сердце все воспоминания об их встречах и столкновениях, за которые она была на него так сердита. Но сейчас, когда она уже знала эту жизнь, она понимала, насколько сдержан и добр он был с ней. И думая об этом, она могла только влюбляться еще больше. Она вообще не знала, что любовь может быть такой. Для счастья не хватало только самой малости - стука его сердца под ее ухом, его рук на ее плечах, уверенного тепла его тела. Чувствуя, как кровь прилила к щекам, Су снова обмахнулась дареным веером, еще не хватало - предаваться откровенным мечтам посреди людной улицы.       - Госпожа Су! - окликнула ее СунДок, возвращая в реальность. Девушка сияла, не хуже начищенного медяка и держала в руках что-то. Су встала и подошла поближе, чтобы разглядеть это чудо - две деревянные фигурки - человека и медведя - сидели на деревянной планке и держали поднятые деревянные молоточки. Игрушка поражала не столько искусной резьбой по дереву, сколько секретом - стоило ее наклонить в одну или другую сторону, как фигурки оживали - одна поднимала молоточек вверх, а вторая со звонким стуком опускала его вниз. Су никогда не видела ничего похожего. Рядом стоял взмыленный купец и лучился от гордости.       - Эта игрушка была привезена с севера, где живут люди со светлыми глазами и волосами, как у демонов, - охотно пояснил он и похвастался. - Называется "по-теш-ка".       Название можно было даже не пытаться выговорить. Цена, кстати, была такой же невероятной. Как поняла Су, за эти деньги можно было купить хорошего породистого боевого коня вместе со всей амуницией. Но СунДок была счастлива и отдала причитающееся, даже не торгуясь. За это Ын должен будет носить ее на руках, решила Су.       Драгоценный подарок уложили в коробку, тщательно завернули и с почтением передали восторженной покупательнице, которая прижала свое сокровище к груди для пущей безопасности. Купец сердечно распрощался с ними, кланялся, благодарил и громко поминал какую-то божественную милость, сделавшую ему доход чуть ли не за месяц. Су вздохнула с облегчением, радуясь за свою спутницу, а еще, что они пойдут наконец домой. Но она рано обрадовалась.       К ней на перерез бросилась женщина и что-то залепетала, чуть ли не падая на колени.       - Что? - удивилась Су, ничего не разобрав.       - Она просит благословить ее ребенка, - тихо произнесла генеральская дочь, внимательно глядящая на все это безобразие. Госпожа Хэ растерянно уставилась на нежданную просительницу и разглядела маленькую девочку, стоящую за спиной матери и хлопающую глазами. Су замялась, не зная как поступить, но вокруг начала собираться толпа любопытствующих, и стало ясно, что решение нужно принимать очень быстро.       Су подошла к девочке, которая была, на удивление спокойна, в отличие от своей матери, и присела перед ней на корточки. Ребенок ее очаровал. Отчего-то вспомнилась ее Сеол, которую она видела только младенцем, и девушка осторожно поцеловала малышку в лоб, мысленно прося Небеса о благополучии для нее. Волна вздохов прошла по толпе, мать слезно благодарила Су, целуя ее руку, и девушка была готова провалиться сквозь землю от такого. Нет, определенно засуха вредит не только посевам, но и головам. Все-все, точно пора домой.       Она быстро прошла сквозь расступающийся и почтительно кланяющийся люд, сопровождаемая молчаливой СунДок, которая несколько раз обернулась, но не стала ничего спрашивать. Она вообще была удивительно мудрой, когда на горизонте не было одного отвлекающего мальчишки, при виде которого девушка начинала заикаться и краснеть. Но смотрела она очень уважительно. Но Су сейчас даже не хотела думать на эту тему. Хватит с нее походов. Она просто хотела домой.       Простившись у ворот с дочкой генерала, которая отправилась прятать свое сокровище, госпожа Су побрела к своему домику. Который встретил ее долгожданной прохладой и тишиной. Сбросив все дареные вещи на стол и уронив пару книг, она устало потянулась, чувствуя некоторый дискомфорт. Ей срочно хотелось освежиться и смыть с себя рыночную пыль - она чувствовала себя потной, липкой и грязной.       Поэтому появление служанок было встречено восторженным возгласом, сразу даже появились какие-то силы. При помощи опытных рук она быстро выкупалась, оделась, и, вернувшись в главную комнату, обнаружила накрытый стол.       - Его Высочество пообедал с господином генералом, - успокоила ее Дан, наливая горячий чай в чашку. И Су блаженно вздохнула. Отослав служанок, она закончила трапезу и от нечего делать села к столу. Выбрав первую попавшуюся книгу, которая оказалась историческими хрониками, девушка лениво прошелестела страницами, но ее просто клонило в сытую дремоту. И склонив голову на книгу, она устало прикрыла глаза.       Возможно, это было связанно с жарой, возможно - с ее приключениями на рынке, но снилась ей она сама на дворцовой площади. Лил проливной дождь, а она стояла на нестерпимо ноющих коленях, слушала барабанный бой, гул набата и умирала от ужаса. Нет, нет, она должна была все это остановить. Такого не может произойти, если кого и наказывать, то только ее, глупую служанку, которая никого не слушает! В воздухе замер последний звук, и она поняла, что это все. Нет!       Она дернулась всем телом так, что свалилась со стула и принялась дико озираться по сторонам. Она находилась в комнате, освещенной свечами, был уже вечер, а рядом с ней быстро опустился на пол испуганный принц.       - Су-я, ты в порядке? - с беспокойством спросил он, осторожно помогая ей подняться.       - Это все неправильно, - прошептала она, глядя куда-то сквозь него. Понимание реальности выбивало почву из-под ног. - Все изменилось. Все должно быть не так.       Да что же это? Со усилием воли подавил панику и, игнорируя разгоравшуюся боль в сердце, появившуюся после ее слов, постарался взять себя в руки, чтобы начать мыслить логически. С Су никогда ничего не было просто. А значит нужно разбираться.       - Тебе... - он сглотнул комок в горле, который мешал задать ему жизненно важный вопрос. - Тебе плохо здесь?       - Что? - Су будто очнулась и уставилась на него немигающими глазами. - Нет! Нет! Я счастлива с вами. Это другое.       Она перехватила его руки и потащила за собой. Забравшись на кровать, она уселась посередине и потянула его, чтобы он сел рядом. А потом беспокойно заерзала и нерешительно на него посмотрела.       - Я не знаю, как все это объяснить, - неуверенно начала она и просительно заглянула в его глаза. - Просто дослушайте до конца, ладно? Это... Это сложно. Понимаете, в ту ночь, когда я должна была стать женой императора... в общем, все... ну... изменилось. Так не должно было быть... На самом деле, то, что сейчас произошло... это моя вторая жизнь, понимаете? А в первой все было по-другому, понимаете? - Со заторможено покачал головой, и она зачастила, торопясь объяснить. - Ну, тогда вы с принцем Уком пытались отговорить императора от свадьбы, и у вас ничего не получилось. И я не смогла... Я разбила вазу и порезала руку... У женщины императора не может быть шрамов, а значит - я не могла быть женщиной императора, - ее голос затих, когда она увидела, как каменеет его лицо.       - Что ты... - угрожающе начал Со, будто она вот прямо сейчас собиралась сделать то, о чем говорила. Он не мог представить, что она сама, по своей воле могла нанести себе такую рану, чтобы остался шрам.       - Я знаю! - перебила она его, виновато опуская глаза и потирая запястье правой руки. - Знаю. Вы уже отругали меня за это.       Он перехватил ее руку и торопливо откинул рукав, чтобы узреть гладкую чистую кожу запястья, на котором отродясь не было и следов ран. На всякий случай легко провел пальцами по чуть видневшимся венкам. Выдохнул. Господи, он сам, должно быть, уже сходит с ума.       - Вот, наложница О за мной присматривала. А потом меня наказали, - негромко продолжила свой рассказ Су, глядя на их соединенные руки. - Меня отправили служанкой в Дамивон, а старейшин клана Хэ казнили, кажется. Ну, и за их махинации в том числе, вы знаете. А вы остались жить во дворце. Я помню, каким счастливым вы были в то время, - она улыбнулась, вспоминая разные случаи, происходившие тогда во дворце, когда ничто не предвещало трагической развязки. - Вы дружили с кронпринцем Му и с БэкА, показали мне дворец, утешали, когда наложница ругала меня. А потом наступил день рождения Ына, - Су поежилась от воспоминаний того, что последовало в середине такого веселого изначально праздника, и принц насторожился. Она бросила на него настороженный взгляд и принялась горячо убеждать его, словно он там уже побывал: - Произошло недоразумение, правда. Ын по глупости и из любопытства попросил снять с вас маску, как подарок. Он не хотел ничего плохого. Просто не подумал, повелся на подначку 3-го принца. Вы выполнили его желание, а потом ушли. А потом накричали на меня и сказали, чтобы я вам больше не попадалась на глаза, - последнее предложение она произнесла с огромной обидой, все еще сердясь на несправедливые нападки. А Со вдруг кое-что понял.       - Ты видела меня, - полуутвердительно-полувопросительно сказал он, уже зная ответ, но не желая принимать его. Су кивнула. Прижав ладонь к маске, словно девушка могла увидеть сквозь нее, принц отшатнулся.       - Нет! Нет, не уходите, пожалуйста, - она ухватилась за него, пытаясь удержать, протянула руку и накрыла его пальцы, держащие маску. Это ведь не могло сейчас закончиться также, ведь правда? Она должна, должна его переубедить.       - Как... как ты можешь... если знаешь... видела это отвратительное лицо. Как ты... - цедил он, проглатывая слова и еле сдерживаясь. Его просто трясло от ярости. На свою проклятую судьбу, на самого себя, на ненавистное увечье. А он-то уже размечтался...       - Неправда! - закричала Су таким голосом, которого он никогда от нее не слышал. - Вы не отвратительный! Как вы смеете думать, что я так думаю! Я люблю вас!       Повисла оглушительная тишина. Со сидел широко раскрыв глаза, потеряв дар речи, без единой мысли в голове, только внимательно вглядывался в ее лицо, хотя и сам не знал, что хочет найти. Су густо покраснела, у нее на глаза даже слезы навернулись от обиды и возмущения, что он мог подумать о ней такое, причем, снова, а еще, она никогда не говорила таких слов кому-нибудь первой. Да и Со не был кем-нибудь.       Неловкой ситуации положила конец ситуация еще более неловкая. Со застыл, сидя на краю кровати, чуть отклонившись назад, а Су стояла на коленях на одеяле, одной рукой держа его руку, за которой он прятался, а второй придерживая его плечо, за которое схватилась в отчаянной попытке помешать его бегству, наклонившись всем телом к нему. Машинально переступив затекшими коленями, она слишком сильно натянула подол юбки и, потеряв равновесие, с испуганным вскриком рухнула Со прямо на руки. Теперь они испуганно и растерянно таращились друг на друга, но уже по другой причине.       Су бы и не думала оставлять его объятья, но она очень хотела все ему рассказать, объяснить и предостеречь от будущих невзгод. Тем более, раз уж начала... К тому же, они пообещали говорить друг другу правду, и что, что это было в той, другой жизни, они-то были прежними.       Осторожно выбравшись из его рук и снова усевшись рядом с ним, она ухватила его за локоть и заглянула в лицо, проверяя, сердится он или нет. Принц снова казался оглушенным, он сидел, опустив голову и крепко сжав губы.       - Вы должны были дослушать до конца, - она попыталась сказать это возмущенно, но сама понимала, как жалко это прозвучало. Девушка вдруг поняла, что сейчас расплачется, если он будет и дальше так безучастно сидеть. И тут, к собственному ужасу, она громко всхлипнула. Со вскинул голову, посмотрел на нее, чуть нахмурившись, и свободной рукой аккуратно провел по щеке, стирая незамеченную ею слезу.       - Я не буду перебивать, - тихо сказал он, снова проводя пальцами по ее лицу, уже просто даря ласку и успокаивая, как успокаивала его она всего день назад. Ощущение ее кожи под пальцами казалось таким нереальным, как и ее рассказ, который она торопилась ему поведать, все еще всхлипывая и путаясь в словах. Конечно, самым удивительным было то, что он безоговорочно верил ей. Всем ее словам. И даже не важно было, походила ли она на ЧиМона, который утверждал, что может прозревать будущее империи после происшедшего с ним в детстве, были ли это видения, что приходили к ней, когда она сгорала в лихорадке, или же она действительно проживала ту жизнь, пока была в беспамятстве здесь, и вернулась обратно в какой-то момент.       Нет, не все было так уж нереально. Если он, тот, что был в ее истории, испытывал те же чувства, что и Со сейчас, не было ничего невероятного в том, что он принимал на себя все удары злой судьбы, чтобы только отвести беду от нее, был готов забыть отца и мать, вставал на колени. Чтобы она была, чтобы жила. Более невероятными вещами казались его вызов дождя, признание отца, что он так и не вернулся в Шинджу, что отец и Му так быстро покинули этот мир, подлость всегда такого правильного и брезгливого Ука, что матушка отвернулась от Е, и наконец, что он сам стал императором. А еще, там была Су, которая так долго любила его, и его дочка, которую он никогда не знал. Но это он оставил на потом, чтобы в покое разобраться со всем этим, уж слишком много чувств и эмоций это вызывало. У него и так голова была забита множеством вопросов, которые он хотел задать все сразу.       - Что с твоим сердцем? - выпалил он, как только она замолчала. Су растерянно посмотрела на него, приложила ладонь к груди и недоуменно сказала:       - Не знаю. С тех пор, как я вернулась, я не чувствую боли...       Она ахнула от неожиданности, когда ее талию обхватили сильные руки и одним слитным движением притянули к нему. Юбка безжалостно смялась, а она сама оказалась сидящей у него на коленях, прижатой к его груди. Су подняла удивленные глаза и уставилась в решительные его. Со глубоко вздохнул и, так и не выпуская ее из рук, уткнулся лбом ей в плечо.       - Ты специально пытаешься свести меня с ума, да? Это твоя месть за то, что я тогда столкнул тебя с лошади? - пробормотал он, прижимаясь к ней еще теснее. Су обняла его за плечи, прильнула щекой к его щеке и, закрыв глаза, с улыбкой спросила:       - Вы правда верите мне? - и почувствовала, как он кивнул. - И не сердитесь, за то, что я так с вами поступила?       - Мне, - выделил он слово, - ты ничего не сделала, чтобы я мог обижаться. Мне удивительно только, что ты, после всего, все еще веришь в меня и не считаешь монстром.       - Ну, какой же из вас монстр? - откликнулась Су, скользя ладонями по его затылку и плечам, млея только от того, что наконец-то может это делать. - Глупый. Пока что вы мне доказали только обратное.       - Ты - Квансеым(1), да? Таких людей не бывает, - тихо проговорил принц, наслаждаясь ее ласковыми прикосновениями, уже наяву, упиваясь ощущением ее тела в своих руках.       - Нет, я обычный человек, - ответила она со вздохом. - И я, как и все люди, могу обижаться и сердиться. Обижать вас и не всегда понимать. Но это нормально - мы будем ссорится и мириться. И вместе жить дальше. Так делают все люди.       Он поднял голову, отстраняясь, и внимательно на нее посмотрел.       - Мне всегда было интересно, почему я доверяю тебе. Насколько я могу довериться тебе. Сейчас я знаю, - он улыбнулся, а в его взгляде зажглась решимость. - Делай, что пожелаешь. Отныне я твой.       Су изумленно вздохнула, ее просто омыла волна счастья. Неужели, неужели... Пусть эти слова были совсем не похожи на те, что с трепетом ждет любая девушка от своего любимого. Она больше не будет мучить его и себя капризными требованиями, ей это не нужно. Слова - это просто слова. Главное то, что эти слова значат.       Скользнув по ней нежным взглядом, он склонил перед ней голову. И Су не сразу поняла, чего он ждет от нее. А когда поняла, медленно протянула руки. Осторожно придерживая край маски одной рукой, другой она быстро развязала узел на его затылке. И потянула маску вниз. Бросив ее рядом с собой, она сделала то, чего так давно желала. Ее пальцы, лаская, пробежали по его щекам, скулам, отвели от глаз челку. Она видела волнение в его глазах, он доверял ей, но все равно нервничал.       Он первый раз позволил кому-то открыто увидеть свое лицо. Все лицо. Даже отец и Му никогда не смотрели на него так прямо, что уж говорить о матери. Он вручил ей всего себя, свою жизнь и судьбу. А Су... Су смотрела так, словно он не был изуродован, словно она действительно была богиней, которая мгновенно исцелила его одним легким касанием длани. Ее пальцы нежно касались его лица, его шрама, стирая все беды, боль и несчастья, что преследовали его всю жизнь.       Со чувствовал, как его сердце в груди превращается в огромный огненный шар. Как простой человек может выдержать столько счастья? Он прикрыл глаза, чтобы немного унять свои эмоции, которые вызывали легкое головокружение, и пропустил тот момент, когда ее пальцы сменились губами. Это было слишком, слишком много. Он вскинул голову и поймал ее губы своими. Су замерла, а потом раскрылась ему навстречу. И весь мир вокруг, Небеса и земля пропали, исчезли, оставляя их только вдвоем.       Если у него еще и остались какие-то сомнения, то все они растворились, сгорели в огне ее поцелуев, ее объятий, ее бессвязном шепоте, перешедшем потом в короткие всхлипы. От такого потерял бы голову сам Будда, что уж говорить о таком слабом человеке, как 4-й принц Ван Со. Одна его рука придерживала ее затылок, вторая оплела талию, крепко и надежно приковав хрупкое тело к нему. А Су звала, звала за собой, не позволяя ни на секунду отстраниться, не давая связно мыслить. И лишь отрываясь от нее, чтобы глотнуть воздуха, он видел счастливый взгляд затуманенных глаз.       Мир кружился, или это кружилась голова от чувств, эмоций, бивших через край. Она цеплялась за него, боясь раствориться в этом стремительном водовороте, который каждый раз был невероятно ошеломляющим, сколько бы раз это не происходило. Но сейчас это казалось острее, чувственнее, более неотступно и будоражуще. Она потеряла его навсегда, без надежды найти, и вот она снова в этих объятьях, которые стирали любые грани между ними.       Она не заметила, как ее голова опустилась на перину. Его рука, наткнувшись на широкий пояс у нее на талии, одним движение вытащила вышитую полоску ткани, распахивая верхние слои одеяния и раскрывая его взору ключицы и ложбинку груди - такой огромный простор для него.       В голове было удивительно пусто, все уроки, все прочитанные книги Чи Мона буквально вылетели из его памяти. Ему оставалось лишь положиться на собственные инстинкты и чутко прислушиваться к ней. Она судорожно вздохнула, на грани стона, когда его губы накрыли бешено бьющуюся жилку на шее. Первой реакцией было отшатнуться, но ее руки крепко держали его за ворот ханбока. И понимание приводит в восторг.       Каким-то чудом он выпутывает свое сокровище из шелкового кокона и замирает, и она видит благоговейное восхищение в его глазах. Она краснеет от этого взгляда, чувствуя себя совсем молоденькой и неопытной девушкой, первый раз разделившей самое сокровенное с любимым. И в то же время - великой и всемогущей императрицей.       Она снова тянется к его лицу, ей нестерпимо хочется прикоснуться к обнаженной коже, слои ткани на его плечах невероятно раздражают. Но его губы, скользящие по ее плечам, ключицам, груди отвлекают, снова внося в ее чувства хаос и наслаждение. Каждый поцелуй - клятва, каждое прикосновение - обещание. Она путает "ты" и "вы", "величество" и "высочество", а потом забывает обо всем, кроме его имени.       Ее терпение кончается, когда она чувствует его дыхание на своих бедрах, она тянет его к себе, требовательно целует. Ее настойчивость приносит результаты - он несдержанно срывает с себя одежду, наконец-то позволяя ей чувствовать его обостреннее, слышать его сердцебиение, созвучное с ее, соприкосновение обнаженных тел пьянит сильнее самого сильного алкоголя. Практически забытая тяжесть его худощавого тела почти приводит в экстаз, он вздыхает в поцелуе, ее бедра раскрываются сами собой, и она взлетает высоко-высоко.       Его тело властное и беспощадное, поцелуи и ласки обжигают, как раскаленная лава, глаза серьезно и внимательно следят за каждым ее движением. Он пытается быть осторожным, но ей это не нужно - она не чувствует боли или дискомфорта, все, что ее занимает - движение мускулов под ее рукой, знакомая вязь шрамов на его спине, его тяжелое дыхание, единство их тел, сердец, душ. Она ощущает, как вспышки восторга сменяются горячей волной, которая медленно поднимается из самых глубин ее существа, и она перестает контролировать себя, свой голос, свое тело. Она может только беспомощно вжаться в него, краем сознания осязая, как его губы скользят по ее влажному виску, щекам, глазам, а потом ослепительный свет мешает наслаждение и боль, и она лишь на мгновение опережает его завершающее движение.       Су была невероятно счастливой и измученной, уставшей и будто родившейся заново. Как еще можно объяснить это состояние. Безумно не хотелось выбираться из охватившей ее неги, но она с усилием разлепила глаза и осторожно выпростала руку из их переплетенных тел. Со поднял голову на ее движение, и она не смогла удержаться, чтобы нежно погладить его по щеке. Он перехватывает ее руку, целует пальцы, его глаза темные, совершенно волчьи, и Су утопает в их глубине. Но ей так хочется спать, что она лишь извиняюще улыбается ему. И он все-все понимает. Он всегда ее понимает.       - Спи, - шепчет он, сдвигась, чтобы дать ей место, и бережно накрывает ее плечи сбившимся одеялом. И она послушно засыпает, чувствуя легкое прикосновение к губам.