Второй шанс

      - Судя по всему, ты и до потери памяти была такой же безголовой.       - Это почему же!       - Тебя же не стали учить даже элементарному.       - Ну, просто сестра не успела...       - Вот тебе и ну. А отдавать императору в жены безграмотную девицу - это как? Должно быть, знали, какая ты.       - Неправда! Я очень талантливая. Во мне полно талантов, и я очень быстро учусь.       - Глядя на то, как ты постоянно дергаешь поводья, я сомневаюсь в том, что у тебя есть хотя бы один талант.       - Это просто потому, что оно живое. И думает, наверное, про меня не самые приятные вещи. И делает то, что ему нравится.       Такой или примерно такой разговор капитан дворцовой стражи Ан Хе Чжон слушал каждый день. Он ехал чуть впереди остального кортежа, как и полагалось ему по должности, но чуть позади принца, и отвернув голову и прикрыв рукой лицо, он позволил себе беззвучно отсмеяться.       Капитан был одним из тех, кто успел послужить еще генералу Ван Гону и пройти с ним несколько сражений, что позволило единственному сыну из огромной семьи бедного торговца получить должность во дворце и даже дослужиться до офицерского чина. Его семья теперь жила в столице, а с его окладом можно было безбедно жить не только престарелым родителям, но и многочисленным сестрам это давало возможность найти приличных мужей. Но, когда ему вручили приказ о сопровождении Ван Со и его жены в Шинджу, капитан почувствовал настоящий ужас. Уж чего-чего, а слухов про 4-го принца и его жестокость было предостаточно. Они всегда курсировали по стране, но после каждого приезда пресловутого Волка в Сонгак из уст в уста передавались новые жуткие истории, увиденные рассказчиками своими глазами. И в этот раз было тоже самое, одна история с зарубленной лошадью в первый день чего только стоит. И сможет ли простой служилый человек противостоять императорскому сыну, буде тому что придет в голову?       Но, к удивлению самого капитана Ана и его солдат, принц Со оказался довольно спокойным и рассудительным молодым человеком, совершенно равнодушным к невоздержанным забавам, коим так любили предаваться богатые люди от скуки и безнаказанности. И, к слову, очень терпеливым. Судя по тому, как он обращался со своей непоседливой женой, по поведению больше похожей на ребенка. Госпожа Хэ, кстати, тоже была личностью известной. Во дворце кто только не слыхал ее историю. Девушка была выбрана наложницей императору, но так ею и не стала. Кто-то посмеивался над ней, кто-то злорадствовал втихомолку, а кто-то откровенно жалел. Должно быть, она сильно прогневала Его Величество, ведь ее сразу же отдали в жены 4-му принцу.       Но, наблюдая за их взаимоотношениями, капитан только диву давался. Госпожа, которая должна была быть смертельно напуганной и лить слезы о своей загубленной судьбе, стараясь очутиться подальше от страшного супруга, общалась с ним, как с самым душевным человеком на свете. Она отказывалась ехать в паланкине и всю дорогу проводила в седле принца, напросившись, к тому же, на уроки верховой езды. Что и выливалось в такие беззлобные перебранки.       Интересно, думал капитан Ан, наблюдая за препирающейся парочкой, ой, то есть, за царственными супругами, а может быть все было намного проще? Они вели себя так, будто были хорошо знакомы, а ругались - словно уже прожили вместе лет десять. А еще были слухи, что невеста императора пыталась сбежать со своей свадьбы при поддержке принцев. Вот и думай после этого.       А еще госпожа Хэ очень отличалась от всех благородных барышень, которых капитану доводилось встречать. Она была совершенно некапризной, болтливой и очень бойкой, и больше напоминала капитану его младших сестер, чем дочь дворянской семьи. Она была довольна поездкой, улыбалась принцу, болтала со служанками на привалах и даже пыталась подружиться с ним. И оказалось, что с нею было очень легко общаться, подкупали ее любознательность и веселый характер, а также полное отсутствие каких-либо статусных рамок - она говорила с ним, как с равным, но совсем забыться и перейти черту ему не давали волчьи глаза Ван Со - единственное подтверждение слухов о чудовищности царского спутника.       - И ты так и не научилась сама садиться в седло. И снимаю тебя тоже я.       - Вот еще. Я все это умею. Просто, кто еще может похвастаться, что его каждый день таскает на руках принц.       - Ну ты и нахалка! - восхищенно протянул Со, сдерживая улыбку. И что бы он не говорил, какой бы Су ни казалась обузой, ведь за ней постоянно нужен был глаз да глаз, он ни за что не променял бы это время на одинокое комфортное проживание во дворце. Как бы он не бухтел на нее, ему самому это нравилось. Нравилось держать легкое хрупкое тело в своих руках, нравилось, уже ставшее привычным, ощущение ее ладошек на своих плечах, когда он помогал ей спускаться. Иллюзия объятий, которыми могли обмениваться другие люди, и что было недоступно ему. Но может же он помечтать немного, тем более, что Су за эти несколько дней дала ему столько, сколько никто не давал за всю его жизнь. Он плохо помнил дошинджуйский период, как будто нож в руках матери перечеркнул не только его лицо и жизнь, но и память. Но сейчас он не желал об этом думать. Не с Су.       Хотя бы потому, что он за всю жизнь столько не смеялся, сколько за эти несколько дней. Су была совсем не похожа ни на кого другого. И он никогда не знал, о чем она думает или что выкинет в следующий момент. Она могла, например, молчать, хлопать своими огромными глазами, а потом выдать что-нибудь эдакое, что все вокруг валились с ног. Она могла быть ужасно неуклюжей или смешно дуться на его слова. Но она неизменно тепло относилась к нему. И ему даже иногда казалось, что она умеет читать мысли. Ее сказка, рассказанная в первый вечер, просто пленила его. Ну, не столько сказка, а само действо. И каким-то невероятным образом эти ее волшебные истории, которые она знала во множестве, и которые он никогда не слышал, стали вечерним ритуалом. Конечно, при желании он мог и сам отыскать какую-нибудь книгу со сказками, но его манил ее голос, и он мог ненадолго представить, что все это только для него. Казалось, что он сам становился участником чего-то волшебного. А по утрам он завороженно наблюдал, как ее глаза вспыхивают при виде него, а губы складываются в радостную улыбку. И это зрелище было намного прекраснее даже вида всходящего солнца.       Обделенный человеческим теплом и живущий среди ненавидящих его людей, он высоко ценил любые крохи участия и простого ровного отношения к нему. Еще ребенком, он быстро научился считывать неприязнь окружающих к себе, дабы обезопасить себя от лишней боли и травм, пока не вошел в возраст и не стал всеобщим страхом. Именно поэтому он всегда старался сдерживаться в присутствии Ван Ука, никогда не грубил ЕнХве, был вежлив с Хэ МенХи. Пусть они и не были искренни в своих мотивах, но он был благодарен даже за внешнее проявление вежливости и расположения. А с Су... Он не знал, как быть. Он не умел, чтобы к нему относились так. Но он пообещал себе, что девушка будет свободна так, насколько это возможно в ее новом положении. Уж это-то обещание было полностью подконтрольно ему. Поэтому он только следил, чтобы она не навредила себе и не попала в беду со своим любопытством. Слава Богу, дворец с его смертельными и удушающими порядками остался позади, а здесь, в провинции, ее будет защищать его имя.       Пока что, она радовалась поездке, спорила с ним, упрямо пыталась постичь невероятно сложное управление живой лошадью. Он сам чуть не сверззя от смеха с этой лошади, когда услышал это в первый раз. Также пыталась подружиться со всеми, кто окружал ее. Играла с крестьянскими детьми, когда они останавливались на ночлег. И, будто ей не хватало людей вокруг, она начала дергать - к его огромному облегчению, только словесно - капитана дворцовой стражи, что их сопровождал.       Он мог сравнить ее только с глубоким и переменчивым небом. Только лишь он уверялся в мысли, что уже ко всему привык, как она умудрялась снова его удивить. Например, своими познаниями и их интерпретацией.       - Бывало, дойду, до самых истоков ручья, присев, созерцаю, как всходят вдали облака, - нараспев продекламировала девушка, восхищенно жмурясь и широко раскинув руки в стороны. Она любовалась сейчас долиной, которая была похожа на огромную нерукотворную чашу, и где густой туман поднимался со дна и непостижимым образом превращался в пушистые облака.       - Ты знаешь поэзию Ван Вэя? - удивленно спросил Со, заглядывая в ее мечтательное лицо.       - А? Нет. Я знаю только эту поэму, - с улыбкой ответила она, живо повернувшись к нему. - Она замечательная, правда?       - Я думал, что девушкам нравится что-то, что они могут передавать своим поклонникам, - хмыкнул неопределенно принц. И добавил, вспомнив услышанные разговоры: - Что-то про, хм... про любовь?       - Это и есть про любовь, - заявила Су и насупилась на его сомнение. - Вы не верите? Это правда про любовь. Такую огромную, что она не кончится и через века.       Уже тем вечером, когда Су собиралась ложиться, Со протянул ей сложенный лист бумаги. На ее вопросительный взгляд он, чувствуя себя ужасно неловко, небрежно пояснил:       - Вот так выглядит твоя любимая поэма. БэкА сказал, что ты позабыла грамоту. Когда приедем в Шинджу, обязательно займемся этим.       Су быстро развернула лист и так засветилась, будто он ей преподнес не жалкий клочок бумаги, а целый царский венец. Ее было так легко порадовать. Даже он мог. Это было такое потрясающее чувство, знать, что ты можешь кому-то подарить радость и кому-то нужен твой дар, пусть и такой неказистый. Он облегченно вздохнул. Как, все-таки, хорошо, что в поездке им поневоле приходится быть близко друг к другу. И как бы ему хотелось, чтобы эта дорога была бесконечной.       Девушка с волнением изучила его признание в любви, хотя он, конечно, и не подозревал об этом. Эта поэма неизвестного ей до того древнего китайского поэта, должно быть, навсегда останется ее самой любимой. Она выдохнула и, быстро сложив тонкий лист, ставший таким драгоценным, спрятала его на груди. И повернулась к принцу, который в это время, по обыкновению, укладывался у порога.       Она не знала, что будет дальше, но так у них повелось. Су ложится на кровати, в комнате предоставленной хозяевами, а он на полу, охраняя. Она ни о чем не спрашивала, полностью доверяя его навыкам и чутью. Помолчав немного, она начинала рассказывать историю, неважно какую, ту которая первой приходила на ум. Ему было все интересно. Он сам никогда ничего не просил, но Су замечала его голодный взгляд и всегда старалась порадовать его, даже когда была очень уставшей и засыпала на ходу. Его легко было радовать. И что в прошлой жизни, что сейчас она совершенно не понимала, почему люди вокруг так относятся к нему.       Кто-то боялся его из-за слухов, кто-то не мог смотреть на его лицо. Теперь, когда она уже больше понимала, где оказалась, Су пыталась разгадать, отчего так происходит. И не могла. Он ведь был очень красив. Почему никто этого не видит? Он так легко откликался на доброе отношение к себе. Почему этого никто не замечал? Все предпочитали верить дурацким слухам, даже самым неправдоподобным. А его попытки угодить ей, вот как сейчас, будто он это делал ненароком? Она ни за что ему не расскажет, насколько он мило выглядит со смущенным выражением лица. А то, с каким терпением он выслушивал ее жалобы и снова и снова повторял самые азы - сама она уже разуверилась, что сможет научится ездить на лошади. Любого напугает огромное сильное существо с собственной волей, которым нужно управлять. Но она была счастлива сейчас, совершенно эгоистично счастлива. И ей хотелось, чтобы эта поездка никогда не заканчивалась.       Но как бы ни было велико желание, даже боги не могли остановить время. И среди улыбок, смеха, историй и разговоров никто не заметил, как кортеж подошел к цели своего путешествия.       - Вот он, Шинджу, - они стояли на вершине холма, разглядывая город вдали. Это было довольно захватывающее зрелище. Су, правда, совершенно не могла понять разницу между ним и Сонгаком. Ну, может быть Шинджу был меньше. Наверное. Неважно, теперь это будет ее новым домом.       - Какой он, Шинджу? - тихо спросила девушка. Со бездумно уставился куда-то вперед и глубоко вздохнул. Как он мог объяснить ей, что для него значит это место? Как рассказать, что, несмотря на прошедшие годы, он все равно чувствует запах горелой плоти, слышит скрежещущий звук зубов, крики и проклятия, что для него вся еда и вода, даже самые дорогие, здесь всегда будут с привкусом гнили, что в этом проклятом месте рассыпались прахом все его мечты... Но она снова будто бы прочла его мысли, почувствовала его сердце.       - Я рада, что вы выжили, - прошептала Су, своими пальцами крепко обхватывая его руки, сжимавшие поводья. - И вы не должны винить себя за это. И потом, - уже совсем другим тоном заявила она, оборачиваясь к нему. - Вдвоем даже бояться веселее.       - Вот уж точно, рядом с тобой не заскучаешь, - с кривой усмешкой пробормотал принц и направил коня по тропе к городу. Хватит думать только о себе. Ему надо сберечь Су в этом страшном месте. Ее родные бросили ее так же, как был выброшен он сам. Никому не будет дела, если с ней что случится. И теперь только он может позаботится о ней. Его Су, его человеке.