POV Андрей Жданов.
— А ты выпей. Выпей Андрюшенька. И не надо, ничего не рассказывай, если не можешь или не хочешь, я не обижусь. Ты только знай, что я рядом, что если тебе нужно будет поговорить, то я здесь. — Катя протянула мне кружку почти до краев наполненную виски. — А водка есть? — Есть, — Катя встала, зажала костыли подмышками и пошла в кухню. Мне бы самому сбегать на кухню да принести водку, а я только тупо смотрел, как ковыляет моя девочка, как достает бутылку из шкафчика, пытается засунуть ее в карман, а та не засовывается, тогда Катя кладет ее себе за пазуху, покрепче затягивает поясок, чтобы она не выпала и аккуратно идет назад. — Черт, пустой стакан нужно было в карман положить, я не подумала, — Катюша присела на диван, рядом на пол положила костыли, пару секунд посмотрела на кружку с виски, тяжело вздохнула и вдруг резким движением опрокинула содержимое в горшок с бальзамином. — Погибнет, ну и ладно, не до цветов, — пробормотала Катя себе под нос. Открыла бутылку, налила водку в кружку и протянула мне. Я схватил ее и поднес к губам, но пить не смог. Зубы стучали о края, водка проливалась, частично попадала в рот, но даже глотка мне сделать так и не удалось. И тогда Катя снова пришла на помощь, зажав мне нос и буквально влив в открывшийся рот почти полстакана. Дальше дело пошло легче, я сумел нажраться, как свинья, и отключиться, чтобы хотя бы на время забыть разговор с мамой, чтобы взять паузу хоть на чуть-чуть. Проснулся я около трех ночи совершенно трезвым и безо всякого похмельного синдрома, с одним лишь желанием: немедленно все рассказать Кате, хотя прекрасно осознавал, что не надо пока никому ничего рассказывать, нужно самому все пережить, и только потом, может быть и надо будет обсудить все с Катюшей. Она спала, я точно знаю — она спала, сидя рядом со мной, я это видел, но стоило мне пошевелиться и Катя сразу открыла глаза. — Мгмм… — застонала моя девочка. — Что? — испугался я. — Ничего страшного, нога отекла, болит. — Это все из-за меня. Ну, почему ты не легла в постель? Зачем ты здесь сидела? — Я могла тебе понадобиться, — как будто это в порядке вещей, сказала Катя, сказала просто, так же просто, как тогда: — Кать, а как тебе удалось отца так настроить? Почему он согласился помочь «Zimaletto»? — Я его попросила, — сказала Катенька так просто и обыденно, как будто в таких взаимоотношениях с отцом и не было ничего необычного. — Я могла тебе понадобиться, — словно сидеть всю ночь с переломанной ногой рядом с пьяным мужиком, потому что ему сейчас муторно, это такие пустяки, что и внимания не стоят… И я не выдержал, я рассказал все… — Мы встретились в родительской городской квартире. И знаешь, что больше всего меня поразило? Что мама все время куталась в шаль, как старушка. В квартире было тепло, нет, даже не тепло, а жарко, но мама мерзла и все никак не могла согреться. Чая она мне не предложила, поесть — тоже. Увидела меня в дверях, схватила за руку, потянула к дивану и сразу же, словно боясь передумать, начала торопливо говорить: — Я знаю, что я никогда не была тебе хорошей матерью, Андрюша. Знаю! Я и дочерью-то была так себе. Видно Бог наделил меня одним талантом — любить своего мужчину. Другие женщины радуются, что у них будет ребенок, а я… Мне моя беременность была тяжелым крестом, я все время боялась, что родится маленький и отнимет у меня моего Пашу. Что придется мне на двоих делить свою любовь, а ему это не понравится, или, что ребенка Павел будет любить больше меня. А потом оказалось, что и Пашенька не очень ребенку рад, что и его мучают такие же сомнения. Когда я это узнала, вздохнула с облегчением. Мы решили, что никакой ребенок нам не нужен, он будет только помехой нашей любви. — Ты хотела от меня избавиться? — у меня пересохло в горле. — Да. Я пошла к врачу, сразу с порога заявила, что хочу сделать аборт, но оказалось, что я пришла слишком поздно, все сроки для прерывания беременности, мы пропустили. Вот так ты появился на свет. Я понимаю, что причиняю тебе сейчас боль, Андрюша, но я должна была тебе это рассказать, иначе ты не поймешь остальное, — мама посмотрела на меня глазами полными слез. — Ты меня для чего позвала? — взорвался я. — Чтобы я послушал о вашей неземной любви, устыдился своего рождения, которое помешало вам любить друг друга, посыпал голову пеплом и бросил свою жизнь к вашим ногам? Да? Не дождетесь! — я вырвал свою руку из маминой руки и встал, чтобы уйти. — Нет, Андрюшенька, нет! Пожалуйста, дослушай меня. Я рассказала тебе это только для того, чтобы ты понял, через что нам пришлось пройти. Поверь, что мы очень дорого заплатили за свой эгоизм. Пришло время, и нам пришлось выбирать: ты или я. И мы с папой выбрали тебя, сын. — Что? А ты могла бы не так туманно? Ты или я… выбрали меня… О чем ты, мама? — Дай мне рассказать тебе все по порядку. Только не уходи, Андрей. — Хорошо, я тебя слушаю. — Ты родился в семьдесят четвертом… — Спасибо, я знаю. — Сынок, не нужно меня перебивать, поверь, мне и так очень трудно, — мама немного помолчала. — Удивительно, но наши опасения оказались напрасны. Ты нисколько не мешал нашим отношениям. Даже совсем крошечным, ты уже был взрослым. Представляешь, я не помню ни одной бессонной ночи, ты был настолько спокойным и незаметным, что мы иногда вообще забывали, что в доме есть кто-то третий. Мне казалось, что так будет всегда: я, Паша, наша любовь и мальчик, который требует к себе минимальное внимание. Ну, разве что тебя нужно было покормить и переодеть. — Вам повезло, — сказал я с горечью, вспомнив, как меня действительно почти не замечали, не слушали, а главное, не слышали. — Да, нам повезло. В четыре года ты научился читать, и с этих пор мы перестали для тебя существовать вообще, ты с головой ушел в мир книг. Мы с папой были этому только рады. — мама снова замолчала. — Так прошло одиннадцать лет. Одиннадцать благословенных, счастливых лет. — Для вас счастливых, не для меня! — выкрикнул я с той самой зареванной обидой детства. — Да, детка, да. Но мы за это уже расплатились. В восемьдесят пятом у папы диагностировали рак кишечника. — Что? Как это? — я был в шоке. — А почему я ничего не знал о папиной болезни? — Андрей, именно тогда, когда в наш дом пришла беда, мы с папой впервые вспомнили о том, что ты наш сын, и решили тебя уберечь от переживаний. Да и Пашенька почему-то очень стеснялся, что у него рак именно в кишечнике образовался. — Какая глупость. Да разве болезнь выбирает, где… — Согласна, — перебила мама, — что болезнь не выбирает и согласна, что это глупость. Только я сейчас не об этом. Я совсем о другом. — О чем же? — Знаешь, прогнозы были очень неутешительные, мы оба запаниковали. Я панически боялась потерять Пашу, а он боялся оставить меня одну. Но среди всего этого ужаса был один прекрасный… — мама надолго замолчала. — Может Господь и послал эту страшную болезнь Павлу, чтобы я осознала, что ты, это единственное, что останется у меня от него, и чтобы папа понял, что он оставляет меня не одну, а с тобой — его продолжением. Я даже думаю, что если бы мы этого не осознали, папа не смог бы побороть болезнь. Понимаешь? — Понимаю. Я это очень хорошо понимаю, вот только почему я никак не почувствовал, что у меня появились родители? — Я попытаюсь тебе объяснить, Андрей. Примерно за полгода до болезни отца Паша с Юрой открыли свой бизнес — швейный кооператив. Все возможные и невозможные средства были вложены в дело. А тут беда! Нужны деньги, и очень большие. Нам тогда все врачи говорили, что если мы срочно не отвезем Павлушу на лечение в Германию, он умрет. У папы была уже третья стадия рака кишечника с метастазами в региональных лимфоузлах. Мы выбрали «Норд Клиник Альянс» в Бремене. Там успешно делали такие операции и применяли химиотерапию нового поколения, очень эффективную. Понимаешь? — Понимаю. А деньги? — Вот то-то и оно… Деньги. Нас Юрка тогда выручил. — Воропаев? — А какой еще? Воропаев, конечно. Не знаю ни где он их раздобыл, ни как, но уже через две недели мы отправили тебя к бабушке, а еще через неделю Пашеньке начали проводить курс химиотерапии, потом операцию сделали, дали передохнуть, и еще три курса химии. — А я тогда так ужасно обижался на вас… — Было за что, ты же думал, что мы в кругосветное путешествие отправились, а тебя сплавили в Воронеж. — Мама, я обижался не на это. — А на что? — Что за больше чем за полгода вы не прислали ни одного письма, — быстро соврал я. На самом деле моя обида была намного глубже. За месяц до этого увлекся античной философией. Тогда только-только вышла книга Богомолова «Античная философия», я ее быстренько прочел, и увлекся философией Анаксимандра Милетского. Книги о его описании мира были большой редкостью, но библиотекарь нашла для меня одну книжицу на английском, выдала мне ее под честное слово, что я верну ее к началу сессии студентов, хотя вообще не имела права ни давать это чтиво ребенку, ни вообще выносить за пределы читального зала. Я умолял родителей дать мне возможность вернуть книгу, но мама пообещала сама занести ее в библиотеку. Не занесла… И я навсегда лишился возможности что-либо брать в этой библиотеке. Теперь-то я понимаю, что не до этого было родителям, но тогда… — Папу вылечили. Больше никогда эта страшная болезнь не вернулась, но то, что нам пришлось вытерпеть за время неизвестности не описать никакими словами, Андрюша. — Я понимаю. — Ты только представь, как мы были благодарны Юрику. Ведь если бы не он, то Пашеньки уже давно не было бы в живых. И ведь даже расписки за деньги никакой не взял, даже не попросил себе никакой большей доли в доходах от кооператива, а прибыль была, и большая. Дела шли не просто успешно, а очень успешно. Ну, по тем, разумеется, временам. И это тоже была заслуга Юры, папа же не мог заниматься кооперативом. — Мама, я понимаю, что ты хочешь сказать. — Что? — Что ваша с папой благодарность Воропаеву была так безгранична, что когда он потребовал расплаты, а он ее несомненно потребовал, причем в виде моей жизни, то вы не смогли ему отказать. Так? — мама молчала, о чем-то напряженно думала. — Только я тогда никак не могу понять при чем здесь «нам пришлось выбирать: ты или я, и мы с папой выбрали тебя»? Мама, что же ты молчишь? Я прав? — Нет, Андрюша. Ты абсолютно не прав. Все намного-намного страшнее. — Господи, да рассказывай ты уже, не тяни резину. — Все случилось в девяносто первом, когда папа с Юрой из скромного кооператива уже не только создали «Zimaletto», но и увидели перспективность этого проекта… Примечание: Увы, у нас не получилось восстановить прежний вариант главы. Но может, это и к лучшему, телевизор начал показывать все под другим углом зрения.Откровения Маргариты (часть 1)
25 ноября 2017 г. в 12:38