«Ботан & Оторва»

POV Андрей Жданов.

      — С чего ты взял, что это дядя Юра похитил Ветрова? Откуда Воропаев мог узнать, что Ярик у тебя на даче? А? Мы говорили о даче только, когда были втроем — ты, я, и Катя.       — А кто тогда? Кто? Может Вика подслушала?       — Я не знаю, — ответил я.       И я не врал. Ни одной умной мысли в голову не залетало. Да что там — умной, самой завалящей и то не наблюдалось. В голове вообще образовался вакуум, почему-то звенящий и бессмысленный.       — Палыч? Что делать будем?       — Хрен его знает.       — Не-е-е-е! Ты как хочешь, а я здесь не останусь. Кузьмич уже деру дал, и правильно сделал. А мне что? Ждать пока Ярика назад притащат? — Ромка вроде и не паниковал, а петушка в голосе все же подпустил.       Оно и понятно, чудом жив остался, могли положить из АК-74М, не спрашивая ни имени, ни отчества. Я представил бездыханное, залитое кровью тело Малины, и мне поплохело. Зато мозги быстренько вернулись на место.       — Ромка, немедленно ко мне! Только за руль не садись!       — Ага, привяжу веревочку, поставлю на нейтралку и покачу машинку до Москвы! Палыч! У тебя что, тихо шинами шурша…? Да? А кто за руль-то сядет? Пушкин?       — Значит так… Из дома уходи немедленно, иди хоть к тому же Кузьмичу. Я сейчас пошлю за тобой такси.       — Лады.       Я быстренько отправил машину за Ромио, и сразу, чтобы не успеть передумать, позвонил Катюше. Она долго не отвечала, и я начал нервничать, что своим звонком разбужу не только ее, но и ее родителей. Наконец, в трубке послышалось сонное:       — Алло.       — Катюша, прости, что звоню среди ночи, но…       — Что-то случилось, Андрей Павлович? — мне показалось, что я услышал, как испуганно и громко застучало ее сердечко.       — Случилось! — я даже «Павловича» пропустил мимо ушей, быстренько рассказал ей последние события, и только потом начал усиленно извиняться: — Прости, Катенька, что разбудил тебя, но ты очень нам здесь нужна.       — Хорошо, я сейчас буду. А куда нужно ехать? — ну, какая же она чудесная! Ни вопросов, ни недовольства, даже не поворчала, что ее разбудили. Надо — значит сейчас будет!       — Когда за тобой такси прислать?       — Через полчаса, мне нужно хотя бы умыться.       Бедная девочка, вначале ей пришлось реанимировать Сашку, прочно уснувшего рядом со входом в туалет, так и не добившегося от меня ответа на вопрос: «что случилось», а потом и Ромочка в реанимацию поступил. Причем, если Воропаев был пациентом тихим, хоть и не вяжущим лыка, то Малина разбуянился не на шутку, все норовил ухватиться за Катину грудь, а заодно и выяснить за что Пушкарева его ненавидит.       Как потом выяснилось, этот идиот сразу после того, как позвонил мне, решил допить все, что оставалось в доме и было хотя бы чуть-чуть крепче кофе. А оставалось ни мало, ни много треть бутылки виски, мерзавчик водки, да коньяк на донышке стакана. Если вспомнить, как в стрессовой ситуации на Ромочку действует алкоголь, то становится совершенно ясно, что Катя совершила гражданский подвиг, приводя в сознание этого распоясавшегося обалдуя.       И только часам к восьми утра мы смогли более или менее сносно поговорить, правда толку от этого было мало, слишком мало…       — Я уверен, что это проделки отца, — настаивал Сашка. — Он труханул, что Ярослав сдаст его с потрохами, вот и выкрал подельника. А возможностей на эту «операцию» у него более, чем достаточно. Наворовал на три жизни вперед.       — Я тоже чувствую волосатую руку Юрия Васильевича, — вторил ему Ромка.       — Допустим, — согласился я. — Но как он мог узнать, что Ярик сейчас не просто на твоей даче, но и заговорил? Как? Вот в чем главный вопрос! Вы это понимаете? Вечером мы разговариваем в моем кабинете. Посторонних нет, правильно? Только мы вчетвером. Двери за Клочковой я сам на ключ замкнул, значит, подслушать она не могла.       — Виктория могла нас подслушать, — задумчиво сказала Катюша.       — Как? — закричали хором Сашка, Ромка и я.       — Конференц-зал…       — Бля, точно! — Ромка сердито глянул на Катю, словно именно она была виновата, что нас могли подслушать. — А вчера ты не могла нам об этом сказать?       — Я совершенно не подумала об этом вчера, — она так смешно и трогательно развела руками, что даже Сашка не выдержал наглости Малиновского.       — Слушай ты, мачо недострелянный, Пушкарева что, нанималась думать за всех? Ей за это доплачивают, да? А ты чего сам вчера не подумал, что и через конференц-зал нас можно подслушать?       — Так я и сегодня до этого не додумался, — огрызнулся Роман, и все засмеялись.       — Классная отмазка, — я разлил кофе по чашкам. — Значит, если ты в принципе не способен думать, то виноват тот, у кого это получается?       — Конечно! — Малина со свистом хлебнул кофе. — Если умеешь думать, то думай заранее, не не будь умным, как моя теща, задним умом.       — А если нас никто не подслушивал, тогда как? — снова внесла сумятицу в, казалось бы уже разрешенную, задачу Катя.       — Как это не подслушивал? — спросил Сашка. — А как же тогда интересанты узнали, где находится Ярик? Как вычислили, что он заговорил?       — Не знаю, я же не бабка-отгадка, но мы должны все варианты продумать.       — Верно, Катюша. Давайте попытаемся все разложить по полочкам. Ромка, твой Кузмич проговориться никому не мог?       — Кому? Бутылке или стакану? Так они пока еще не научились передавать информацию дальше.       — А ты? — строго спросил Сашка Малину.       — Что я?       — Ты никакой юбке не проболтался?       — О чем?       — Ну, мало ли… Запросто мог сказать, мол, прости, родная, сегодня никак не получится трахнуться. Я на ответственном задании, Ярика буду водкой пытать.       — Ты чего? Ты сдурел, что ли? — от обиды Роман побледнел, как полотно. — А ты? Ты сам не мог? И не проболтаться, а проинформировать папочку? А? Палыч! Да это же и есть засланный казачок! Как только Ярик раскрыл номера счетов, СашЕнька тут же позвонил своему папочке, мол, спасай, горим! Вот Ветрова и выкрали! Воропаевы, они все такие — соврут-украдут, возьмут не дорого!       Сашка встал, подошел к Малине и долго молча смотрел ему в глаза, затем развернулся и пошел к входной двери, так и не проронив ни слова.       — Александр Юрьевич! — Катя бросилась вслед за Сашкой, схватила его за рукав. — Мы так не думаем! Никто так не думает, слышите! Даже Ромка. Это он от обиды. Господи! Да что ж вы все, как дети малые? У нас под ногами земля горит, а вы все выясняете, кто в песочнице лишний. Андрей! Ты-то чего молчишь?       — А что я могу сказать? Ну-ну-у, и пальчиком погрозить?       — Не надо, «ну-ну-ну», останови их! — Катюша чуть не плакала от досады.       — Сань, ты чего цеплял Ромку? Ты что, ты не знал, что у него от обиды крышу сносит всегда? А ты, Ромио? Ты хоть когда-нибудь голову приводишь в рабочее состояние, и не для поесть-потрепаться, а для подумать? — теперь они оба смотрели на меня волками. — Ну, что же, если вам обоим обиды важнее дела, то это ваше право.       — Александр Юрьевич, ну простите вы Малиновского, — Катя умоляюще взглянула на Сашку.       — А может хватит? — неожиданно зарычал на Катюшу Воропаев.       — Прекрати на нее рычать, — завелся и я.       — А я не рычу, — вдруг совершенно спокойно сказал Санек. — Я только хочу понять, почему Катя тебя называет Андреем, того обалдуя Ромкой кличет, а мне все «выкает», да Александром Юрьевичем величает? Я что настолько чужой, что даже она меня дискриминирует?       — Не она, а Екатерина Валерьевна! — гордо сказала Катюша и все расхохотались. Ссора, грозящая развалить нашу и без того не очень крепкую коалицию, забылась. — Мальчишки! Какие же вы все еще мальчишки. С вами только куличики в песочнице лепить. — она покачала головой. — Ну, вот что, я предлагаю пойти в какое-нибудь кафе позавтракать, пока вы не сожрали друг друга, а потом всем вместе пойти на работу. И на месте попытаться разобраться в ситуации.       Это было разумно, и через полчаса мы уже направлялись в ресторан. Настроение было ужасным. Мало того, что Ярика похитили, мало того, что Малина с Сашкой друг на друга все время косились, так еще и Катя постоянно куда-то пропадала, то в дамскую комнату, то на воздух выйти ей захотелось потому что «она задыхалась рядом с нами» (как сказала она сама), а я совершенно не переношу, если ее нет в поле моего зрения. Так что завтрак вполне можно было вместо ужина отдавать врагу!..       — Андрей Павлович, доброе утро, — вполне дружелюбно встретила меня Виктория.       — Доброе, — буркнул я и пошел в кабинет.       — Ваша почта, — Вика протянула мне какие-то письма, пакеты и журналы.       — Спасибо. И сделайте два эспрессо.       — В одну чашку?       — Нет, в две, мне и Кате.       — А Пушкаревой еще нет.       — Я знаю, она с Юлианой о показе разговаривает, сейчас подойдет.       Я вошел в кабинет, швырнул почту на стол, снял пальто и тут взгляд мой выхватил конверт из плотной бумаги на котором было написано: «Андрею Жданову» и больше ничего.       — Виктория, — заорал я.       — Да! — Вика влетела в кабинет.       — Кто принес этот конверт?       — Курьер.       — Тот же, что приносил пакет в прошлый раз?       — Понятия не имею. Положили конверт, попросили расписаться. Я даже головы не подняла.       — Хорошо, идите. Только двери за собой прикройте плотнее.       Я сел в свое кресло, глубоко вздохнул и аккуратно вскрыл конверт… Так и есть, письмо было от того же «доброжелателя».       «Ан­дрею Жда­нову.       Вы мо­жете боль­ше не опа­сать­ся Ветрова Ярослава Борисовича. Он ни­ког­да в даль­ней­шем не бу­дет уг­ро­жать ни вам лич­но, ни «Zimaletto». А средств заставить его говорить у меня гораздо больше, чем у вас, и моральные принципы не смогут мне помешать добиться правды, как мешают они вам. Да и до Юрия Воропаева я смогу добраться гораздо быстрее и проще, чем вы.       Занимайтесь процветанием своей компании. Оставьте разбор полетов профессионалам.       Доброжелатель.       Р. S. Не ломайте голову, не ищите меня. Это бесполезно. Пока у нас цель одна, я играю на вашем поле. Надеюсь, что наши цели всегда будут совпадать».