POV Оторва.
Я опять поссорилась с папой, на этот раз из-за Жданова. И поссорилась очень серьезно, а все потому, что не надо указывать своей любимой дочке, с кем ей, то есть мне, только целоваться, с кем изредка спать, с кем выходить в свет, а с кем выстраивать серьезные отношения. Я же молчу о том, что его пассия совершенно, вот просто до зубовного скрежета, мне не нравится. Какое мое дело до его романов, какими бы серьезными они не были? Влюбился в щуку? Да на здоровье! Меня это не касается. Никак! Даже если папуле взбредет в голову лишить меня наследства в пользу своей молодой любовницы, я и тогда промолчу. Слава Богу, мамочка обо всем позаботилась. Ее часть полностью перешла ко мне, и мне этого хватит на очень безбедное существование до конца не только моих дней, но и на всю жизнь моим детям и внукам останется. Так что, если папе хорошо с этой пираньей и он предпочитает быть ею съеденным вместе с банками, «заводами и пароходами», то это его личное дело. Но и в мою жизнь нечего лезть. Я ведь могу и взбрыкнуть. Пользуется тем, что мамина часть должна перейти в мои руки или после замужества, или по достижении мной двадцатипятилетнего рубежа, вот и пытается повоспитывать еще годик. Да как папа не понимает, что мне неинтересен Андрей, совсем неинтересен? Да, я смогла бы провести с ним ночку-другую, и было бы весьма забавно… Он начитан, заботлив, предупредителен, нежен, но через пару дней, максимум через неделю я бы точно загнулась от скуки. Нет в нем драйва, такого, чтобы на горных лыжах с того самого пика, или на парашюте в затяжном, или… Или сто восемьдесят по спидометру, да по горной трассе. Или всепожирающая страсть, когда люди вокруг, а ты находишь самый укромный уголок, и… и заводишься при одной лишь мысли о том, что в любую секунду вас могут поймать на горячем! На безумства Андрей не способен, вот в чем дело. И потом, у Жданова есть его Пушкарева, ему с ней хорошо, ему с ней интересно, он ее любит! Кого? Эту серую мышь? Такую же скучную, правильную и безликую, как и он сам. Господи! Такой красивый мужик, такой харизматичный, и такой… никакой. Как папа не понимает, что для того, чтобы удержать мой интерес к себе, мужчина должен уметь сам ходить над пропастью и желательно меня вести за собой?! Вот тогда да! Тогда интересно, тогда в огонь и в воду! А отец заладил: — «Это потому, что ты еще не любила… Любят не только за что-то, но и вопреки… Вот будешь ждать ребенка, поймешь, что именно такой, надежный, заботливый и верный мужчина за которым чувствуешь себя как за крепостной стеной, и есть самое лучшее»… И все в таком роде. Ага… И жизнь с ним такая спокойная и надежная, и такая же предсказуемая, как пенсионный санаторий. Фу! Никогда! А вот Сашка мне понравился. Есть в нем что-то спонтанное, нервное, демоническое. Этот никогда на Пушкареву и не взглянул бы, а взглянул бы, так удавился бы от тоски. Мало того, что позорит весь род женский своим внешним видом, так еще и внутри вся прокисла, как недельные щи. Короче… Андрюшенька с Катюшенькой друг друга стоят, пусть упиваются своей жертвенностью, пусть выбрасывают белый флаг при каждом ударе судьбы и пусть будут счастливы своим замшелым болотным счастьем, пока она, судьба, позволяет им это. А мне со Ждановым не по пути, тем более, что из-за этой ссоры отец передумал мне дарить конюшню. Ну, и не надо! А я тогда в воскресенье поеду в Скайцентр ДЗ Пущино, прыгну четырехтысячник, что-то я давно не отдыхала…***
POV Андрей Жданов.
Мне удалось в зюзю напоить Сашку и уложить его спать, но самому почему-то уснуть не удавалось никак, хоть и я тоже выпил немало. Нет, теоретически все очень объяснимо — события последнего времени кого хочешь приведут к бессоннице, а практически… Выспаться было необходимо. И что делать? Ну, не брать же было снотворное, в самом деле. Катенька словно почувствовала, как она мне нужна, позвонила. — Андрей Павлович… — Андрей, Катюша. Андрей. — Да-да, Андрей, — и замолчала надолго. — Как там Александр Юрьевич? Пришел в себя хоть немного? — Да, ему чуть-чуть легче. Сейчас спит. — Понятно. — снова пауза. — Андрей, я набросала план, правда пока схематичный на показ коллекции. Уверена, что «Zimaletto» сможет не только погасить кредит «ЛлойдМорису», но и неплохо заработать на продаже. Знаешь, я придумала, что сделать, чтобы у нас сразу закупали весь модельный ряд. — Вот как? И что? — Это я тебе завтра подробно расскажу, когда все-все до копейки рассчитаю. Пока поверь на слово. — Я тебе верю, Катя. Только… — теперь и я замолчал. — Только что? Ты не уверен, что этот показ вообще нужен? Да? — Да. Понимаешь, еще до показа мы должны принять решение… Вернее, я должен принять решение! Я сам! — А какое отношение показ имеет к тому, что случилось раньше? Андрей, если мы сорвем презентацию, то ты, ко всему прочему, лишишься квартиры и машины. Но дело даже не в этом. Если показа не будет, то… чем мы тогда отличаемся от Павла Олеговича и Юрия Васильевича? — Как это? Ты о чем? — Мы взяли кредит, Андрюша. Нам дали деньги практически под честное слово, а мы их не вернем. И? — И? — И это будет значить лишь одно: мы такие же, как они, отличаемся только суммой кредита. Вот и все. Я прекрасно понимал, что моя девочка говорит «мы» исключительно из чувства такта, на самом деле она должна была сказать «ты», и был страшно благодарен Катюше за это. И мозги мне на место поставила, и не обидела. — Ты права, Катенька. Абсолютно права! Мы должны провести показ, вернуть кредит, а там… — Там, что Бог даст. — закончила Катя фразу. — Андрюша, как мне найти Малиновского? — Зачем? — Затем, что он начальник отдела маркетинга, мне нужно переговорить с ним о презентации. — А до завтра это не подождет? — Думаю, что нет. Я хочу к завтрашнему утру разработать свой план детально. — Так позвони Роману на мобилу. — Я звонила, но его мобильный выключен. Меня это неприятно царапнуло. Вот как, еще до звонка мне, Катюша звонила Ромочке! Может и мне она позвонила исключительно для того, чтобы разыскать Малиновского? — Значит, он никого не хочет ни видеть, ни слышать, — сказал я чуть резче, чем мне самому того бы хотелось. — И не надо его беспокоить. — А может он поехал на дачу, туда где Ветров? Может же быть такое? Ну, а там плохая связь… — Все может быть. — Ну, и ладно, тогда будем ждать до завтра. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Катенька. Ты завтра с Юлианой переговори тоже, она отвечает за показ. — Конечно! И обязательно с Мишелем поговорю. Пора нам мосты наводить, пора начинать работать одной командой. До завтра, Андрюша. — До завтра, Катенька.***
Увы, встретиться нам пришлось еще ночью… Ромка позвонил где-то в половине четвертого и заорал в трубку, как резаный: — Палыч! Это все, Палыч! — Алло! Кто это? — со сна я даже не понял, что звонит Малина. — Это пиздец, Палыч! Он пришел! — Да кто пришел-то, черт тебя подери?! — взорвался я. — Пиздец пришел! — К тебе? На личную встречу? — попытался я пошутить, думая, что Ромио допился до него, до самого звиздеца, но оказалось все не так просто. — Не-е-е-ет! — как-то очень жалобно проблеял друг. — Не ко мне, а нам! Нам всем пришел пиздец! Юрка нас вычислил! — Малина, ты в своем уме? Звонишь среди ночи и орешь о каком-то Юрке с пиздецом, пришедшем нам всем! Может попытаешься произнести что-то членораздельное? — Будет тебе членораздельное. Будет! Когда твои члены отделят от тулова! — вдруг уж и вовсе непонятно завещал он, словно поп с амвона. — Ромка! Ты идиот? — заорал я. Напрасно, ох, и напрасно я закричал. От моего крика проснулся Сашка, вскочил с постели, подлетел ко мне и стал настойчиво требовать ответ сразу на два вопроса: где у меня туалет и что у нас случилось. Где туалет, он и сам знал прекрасно, а что случилось, не знал и я. Так что ничем Воропаеву я помочь не смог. — Я не идиот! Я нормальный, — все еще с дрожью в голосе ответил Малина. — Тогда давай по порядку. — Короче… Мы с Кузьмичом коньячок попивали, попутно Ярика потихоньку допрашивали. Никого не трогали. — Ромио замолчал, но в трубке раздались звуки, как будто кто-то опрокидывает в себя питье. — Ну! — А ты не нукай, не запрягал! Вот… Ну, в двери постучали, Кузьмич Ветрова в погребок засунул, а я пошел открывать. — и снова пауза. — Ромио, я сейчас положу трубку. — Не надо! — он вдруг собрался с духом и выпалил четко и по-деловому: Я открыл двери и мне в грудь уперлось дуло автомата. — Где он? — спросили меня? — Кто? — Ветров! Я не успел еще ничего ответить, как сени начали наполняться людьми в камуфляжке и шапочках с прорезями для глаз. Ей Богу не знаю, сколько их было, но много, очень много. — Где он? — марсианин повторил свой вопрос и я показал на комнату. Все было закончено в считанные секунды… — Ветрова грохнули? — кажется, я начал заикаться. — Нет, его увели! — Так вы же его в погребок спрятали. — Как спрятали, так и нашли! Ты что думаешь? Что когда тебе АК-74М дулом солнечное сплетение ласкает, ты хорошо поискав, не найдешь Ветрова, которого сам и спрятал? Так то ты, а мы с Кузьмичом отыскали им Ярика быстрее, чем спрятали его. Я конечно не трус, но ну его нахер, геройствовать! — Ромка, про геройство я понял. Давай дальше. Что с Ярославом? — Увели с собой. — А вы с Кузьмичом? — А мы… мы остались. Нас только предупредили, чтобы мы панику не поднимали. — Брррр! А про какого Юрку ты говорил? Кто это? — Так Воропаев-старший. Я уверен, что это он Ярика похитил. И нам теперь всем пришел пиздец! Думаешь, нас он не грохнет? — С чего ты взял, что это дядя Юра похитил Ветрова? Откуда Воропаев мог узнать, что Ярик у тебя на даче? А? Мы говорили о даче только, когда были втроем — ты, я, и Катя. — А кто тогда? Кто? Может Вика подслушала? — Я не знаю, — ответил я. И я не врал…